Лапка утенка и слезинка ребенка: Как в Каннах победил компромисс

Главный вопрос, которым задавались журналисты во второй половине фестиваля, никак не был связан с конкурсными фильмами. После 15 мая многих волновал один вопрос: неужели в фильме Ларса фон Триера «Дом, который построил Джек» по-настоящему отрезают лапку очаровательному утенку? Птичка барахтается в пруду и тонет на глазах начинающего маньяка. Что интересно, при этом никто не спрашивает: а правда ли что фон Триер убил Уму Турман?

В мире кино, где искусственно созданные на компьютерах создания перемещаются в искусственно созданных на компьютерах интерьерах, подозревать режиссера в насилии над животными могут только те, кто считает его бесспорным злодеем. Канны окрестили датского постановщика персоной нон грата после печально известной пресс-конференции «Меланхолии» семь лет назад и, судя по всему, простили чисто номинально. «Дом» показывали вне конкурса, не предваряя фильм заставкой со ступеньками, поднимающимися из-под воды под «Аквариум» из «Карнавала животных» Сен-Санса.

Англоязычная пресса клеймила программного директора Канн Тьерри Фремо за приглашение на фестиваль Ларса фон Триера. Живи режиссер в Америке, после обвинений в жестоком обращении с Бьорк на съемках «Танцующей в темноте» и заявлений сотрудниц кинокомпании Zentropa о неподобающем обхождении ему пришлось бы отойти от дел. Но вот он стоит (пусть и с трудом) на ступеньках фестивального дворца в Каннах. А вот люди, которые пришли на фильм о доме, который построил Джек. И вот они бегут с премьеры, с ужасом сообщая в Twitter, что Зло вернулось. Потому что нельзя так с утенком.

Со стороны кажется, будто в Каннах случилось что-то из ряда вон выходящее, но этот скандал на деле обусловлен простой жаждой внимания администрации фестиваля к начинающему пробуксовывать киносмотру. Несмотря на сильный конкурс, в Канны приезжает все меньше звезд, вызывая ропот фотографов. В этом году остро ощущалось отсутствие крупных студий. Фасады отелей на набережной Круазетт не пестрели билбордами с крупными голливудскими хитами, лишь у входа в Carlton рекламировали новую «Миссию» с Томом Крузом и «Хана Соло». Американский кинематограф постепенно оставляет Канны — об этом свидетельствуют и недовольные отклики с кинорынка, где раньше заявляли и продавали интересные проекты. Кто-то жалуется на отсутствие Харви Вайнштейна: продюсер умел закатывать вечеринки и контролировал ночную жизнь в Каннах. Замены у Харви пока нет и не предвидится.

Каннский фестиваль отчаянно барахтается в своем привычном пруду, не осознавая, что злодейское время уже подрезало ему лапку. Программный директор говорит с прессой об изменениях, которые уже давно назрели и, как ему кажется, двигают киносмотр вперед. Запретили селфи на красной дорожке, заставили журналистов смотреть кино после премьерных показов, ввели открытую линию для звонков, связанных с сексуальными домогательствами. Но при этом продолжают чествовать Годара, чьи фильмы все больше и больше похожи на выставочные инсталляции (за свой новый проект мэтр удостоился специального хитровыдуманного приза), и с опаской принимают в конкурс дебюты, ссылая их в гетто «Особого взгляда». В конкурс просочилась единственная дебютная лента — «Судный день», оказавшийся слишком незатейливым, чтобы претендовать на призы. Вместе с тем действительно важная и очень хорошо снятая «Девочка» была отодвинута в «Особый взгляд». Фильм в итоге отметили за роль и дали «Золотую камеру» за лучший дебют, но что же помешало отобрать картину в основной конкурс?

Совершенно потрясающее путешествие совершает герой немецкой ленты «В моей комнате» режиссера Ульриха Кёлера. Будучи никчемным оператором, он влачит скучное существование, пока в один прекрасный день не обнаруживает, что остался совсем один в мире и не преображается. Человек расцветает, находя смысл жизни в простых вещах. Будь проект в конкурсе, был бы оценен гораздо выше, а так многие его попросту пропустили — все же основная программа в приоритете.

На фоне таких сильных конкурсных фильмов, как «Счастливый Лазарь», «Черный клановец», «Холодная война», «Догмэн», «Пылающий», «Капернаум», «Пепел — самый чистый белый» и «Три лица», особенно странно смотрелись обязательные вкрапления французского кинопрома. «На войне» Стефана Бризе о забастовке французских рабочих кажется двухчасовым выпуском теленовостей. «Прости, ангел» показывает двух скучных людей, скучно отмахивающихся от отношений друг с другом. «Нож в сердце» с Ванессой Паради в роли режиссера порнофильмов для геев интересен только на бумаге — на деле это внебрачный ребенок Брайана де Пальмы и Николаса Виндинга Рефна с повышенным содержанием неловких сцен. Когда Тьерри Фремо, объясняя условие о необходимости наличия у всех конкурсных фильмов прокатчика во Франции, напоминает, что это прежде всего французский фестиваль, он обрекает конкурс на отсутствие нестандартных фильмов, которые, возможно, не заинтересовали бы дистрибьюторов, но стали бы новым словом в кинематографе.

На пресс-конференции жюри в день открытия Кейт Бланшетт пообещала судить фильмы исходя из их художественной ценности, а не по политическим причинам (вопрос касался возможного особого отношения к фильмам Джафара Панахи и Кирилла Серебренникова). Похоже, вместе с этим жюри решило, что отметить «Пальмой» женщину (а главный приз Канн за семидесятилетнюю историю получала среди женщин лишь Джейн Кэмпион) означало бы такое же потакание новостной повестке, и смалодушничало, отдав Аличе Рорвахер премию за сценарий, а Надин Лабаки — приз жюри (третий по важности). Компромисс стал необходимым злом в непростом деле распределения наград. На пресс-конференции в день закрытия Бланшетт, по сути, подтвердила это: «Если мы что-то не выбираем, еще не значит, что мы это игнорируем. Это болезненный процесс».

В таком свете выбор «Магазинных воришек» Хирокадзу Корээды в качестве лучшего фильма фестиваля кажется чуть ли не самым логичным. Это максимально отстраненный от политики и реалий современного западного мира проект, повествующий о важнейших ценностях — семейных. По сюжету семья бедняков, промышляющая воровством в магазинах, не брезгует воровать и детей. Оба ребенка, фигурирующие в фильме, не являются родными для пары протагонистов. Семья, по Корээде, в итоге оказывается надуманным и искусственным конструктом, приводя одного из юных героев в отчаяние. Перевернутый с ног на голову финал резко меняет отношение зрителя к персонажам и заставляет задуматься, стоит ли жизнь в семье слезинки ребенка.

О правах детей жарко говорила со сцены Надин Лабаки, получившая премию за «Капернаум», где мальчик из многодетной бейрутской семьи подает в суд на родителей за то, что те решили родить его. Героиня «Айки» Сергея Дворцевого — иммигрантка из Киргизии, бросающая своего ребенка в роддоме сразу после родов. Женщина готова на все, чтобы выжить в недружелюбной Москве, пусть даже это выставит ее в неприятном свете. И еще одна детская тема в конкурсе — «Судный день», в котором мальчик-сирота увязывается за пережившим проказу человеком, чтобы путешествовать с ним на другой конец Египта. Детям нелегко в этом мире, напоминают нам Канны, но услышим ли мы это послание за плотным занавесом фотографий с красных дорожек и в беспокойстве за лапку утенка у фон Триера?

Кстати, отрезанная лапка была, разумеется, ненастоящая.