Звезды «Движения вверх»: «Люди должны верить в чудо»

Иван: Во-первых, хоккеем в нашей стране интересуется гораздо больше людей, чем баскетболом. Так что задача была сложная: баскетбол гораздо менее смотрибельный вид спорта. Мне нравится, что в нашем кино много юмора и самоиронии, гораздо больше, чем в «Легенде № 17». Есть великолепные персонажи, например грузины. Кстати, мы в Грузии тоже сняли больше эпизодов, чем в итоге вошло в фильм. Там было много сцен с застольем. Еще, с моей точки зрения, в «Движении вверх» нет отрицательных героев. Да, есть чиновники, которые ставят спортсменам палки в колеса, но они тоже защищают свою правду, и это видно в кино.

Кирилл: У каждого есть своя линия, своя арка, каждый персонаж начинает фильм в одном состоянии и заканчивает в другом. Мой герой — интроверт и индивидуалист, нелюдимый, годами не разговаривавший с напарниками по команде. В финале его индивидуализм работает на общее дело. История Сергея Белова и всей команды — о том, что побеждает не тот, кто сильнее в мастерстве, технике, а тот, кто сильнее духом, кто может победить самого себя. Например, преодолеть свой индивидуализм, гордыню, как у моего героя. Когда происходит единение, когда стираются различия, и неважно, кто ты — литовец, грузин, белорус — мы все одна команда. Когда мы сильнее духом, какое-то божественное провидение позволяет сделать этот сумасшедший пас и забить. История классная, потому что люди должны верить в чудо, ведь оно произойдет, если ты прикладываешь все усилия и делаешь все, чтобы совершенствовать свой профессионализм.

Иван: Я буду обязательно и болеть, и смотреть, хотя и не фанат. Есть просто какие-то вещи, которые внутри человека заложены: нельзя, если в чемпионате мира по футболу участвует наша сборная, не смотреть, хотя в другое время я никогда не смотрю футбол. Когда я посмотрел в кинотеатре наш фильм, я впервые осознал, какая огромная ответственность лежала на наших спортсменах тогда. Они ведь могли не выходить на финальный матч после той истории с терактом. Они бы все равно вернулись победителями. Но они вышли. Это была безумная ответственность, огромное давление, как и сейчас на наших олимпийцев. Мне кажется, любой спортсмен, выступающий за Россию, пусть не будет флага и гимна, все равно выступает за себя и за страну, и наплевать на все остальное.

Кирилл: Спортсмен тренируется к Олимпиаде три с половиной года. Это все, что у него есть, поэтому, конечно, наши спортсмены должны ехать и получать как можно больше медалей. Пусть побеждают, стоят на пьедестале и просто своим присутствием опровергают любые обвинения и доводы. Человек все равно прославляет страну, реализуя свои личные амбиции. Я все равно буду горд за российских спортсменов. Мы же знаем, что они наши.

Иван: Мне кажется, Кириллу было сложнее, все-таки про Сергея Белова все всё знают. Про моего героя Сашу Белова мало что известно, так как он рано умер, кроме, разве что, популярной внешности — у него были огромные бакенбарды, которые почему-то не оставили. Мы долго боролись вместе с художником по гриму за бакенбарды, но Леонид Эмильевич (продюсер фильма Леонид Верещагин — Прим. КиноПоиска) сказал твердое «нет». Нет — и всё.

Кирилл: Да, усы мне красили, и волосы тоже в черный цвет, который совершенно невозможно было вывести никак. Пришлось осветлять волосы, и после черного они у меня стали вульгарно рыжими. Я ходил рыжим, потому что даже если красишь этот рыжий в блонд, стоит два раза помыть голову, и ты снова рыжий. Это так стремно, если честно. (Смеется.)

Кирилл: В школе я получил музыкальное образование по классу гитары, у меня была рэп-группа. Мы читали рэп, да. Это было время «Касты», у нас было свое тоже волгоградское движение. Ну, и друзья как-то все время говорили: тебе надо идти в актерское. На уроках литературы во время обсуждения «Горе от ума» мог начать изображать Фамусова. Собственно, после школы я выбирал — в актерское училище пойти или в мореходное.

Кирилл: Основным источником для меня была написанная Сергеем Беловым книга «Движение вверх», потому что благодаря ей можно было проследить, что это был за человек, как он мыслил, какой у него был характер. Ты же не можешь быть внешне копией своего героя. У меня другое телосложение, у него была не такая широкая кость, например. После мюнхенского матча про Белова даже сказал один штангист: «Ну и навалял этот рахит американцам!» А Саша, сын Сергея, скорее подсказывал, если я что-то делал не в ту сторону. Он не говорил: «Отец был таким, сяким». У нас таких задушевных бесед не было. Но, помню, мы как-то тянулись, он ко мне подошел и сказал: «Знаешь, Кирилл, в то время на шпагате не сидели». Мне кажется, он вообще похож характером на отца: максимальная его оценка моего творчества (а он постоянно следил за тем, что мы делаем, через монитор на плейбэке) — «нормально». «Саш, ну что, ну как?» — «Нормально». Когда что-то ему не нравилось, он говорил сразу, а если его все устраивало, то предпочитал молчать. Для меня так лучше. Любая похвала имеет и хороший эффект, и плохой. Вообще трудно, когда тебя хвалят. (Смеется.)

Иван: Я совершенно согласен. Хвалить нельзя. Похвала расслабляет, особенно если становится частой.

Иван: Никита Сергеевич куда-то раньше всех убежал. А вот Леонид Эмильевич, да, остался очень доволен. Вообще говоря, драма — очень тяжелый жанр. Мне нравится, что «Движение вверх» про команду. Нет отдельного героя, который на себе все несет. Это круто видно в кино. Получилась очень целостная картина, несмотря на то что сняли мы гораздо больше, чем в итоге осталось в финальном монтаже. Убраны некоторые человеческие эпизоды, но понятно, что оставить их все было бы невозможно. Фильм и так идет больше двух часов.

Иван: Да Гринякин (оператор фильма Игорь Гринякин — Прим. КиноПоиска) — вообще сумасшедший тип! Но с шестью камерами сложно управляться все равно.

Кирилл: Есть и плюс. Тебя, во-первых, везде видно, а во-вторых, пропадает ощущение ока, которое на тебя смотрит. Когда этих глаз шесть, уже волей-неволей перестаешь их замечать и думаешь о том, как мяч не потерять и в кольцо забить.

Иван: Поездка в Америку была довольно тяжелой: всего три дня, надо было успеть все отснять, а кто не был в Штатах — еще и успеть все посмотреть. Вот нашему актеру Кузьме Сапрыкину, сыгравшему Ивана Едешко, 21 год. Он вообще за границей не был. Он так и вышел, как его герой, с открытым ртом из самолета. Но Литва, Грузия, Америка — у нас там были игровые сцены, не спортивные. Так что можно было расслабиться, потому что съемки в зале были лично для меня самыми тяжелыми в жизни. Ты каждое утро приходишь, надо себя как-то накачать, взбодриться, размяться, чтобы 14 часов провести на площадке. И так три месяца. Через какое-то время уже начинаешь плыть, потому что нагрузка большая, вокруг куча народу — актеров массовых сцен. А у тебя с утра уже мышцы начинают костенеть.

Кирилл: Сложно было не только актерам, но и спортсменам, задействованным в съемках. Они же не привыкли работать в киношном графике, когда по 12—14 часов нужно быть разогретыми. Ни одна тренировка, ни один матч не длятся так долго. Организм должен остыть и передохнуть. А нам нужно для каждого дубля быть в хорошей форме, разогретыми, чтобы не получить травму. И еще быть в состоянии накала, как в том матче. Ладно прожить так один день, но продержаться в таком режиме пять-шесть дней в неделю помогает только то, что ты видишь множество людей, которые пришли на два часа раньше тебя, видишь камеры, видишь все эти усилия, чувствуешь тот самый командный дух. Чувствуешь, что у тебя уже ноги отваливаются, но поднимаешь голову и видишь оператора Игоря Гринякина, который встает на ролики, надевает каску и говорит: «Надо! Сейчас еще вот так снимем». И понимаешь, что нет пути назад.

Иван: Гримеры работали просто в аду. В одной не очень большой комнате они красили ребят, которые играли у нас американских баскетболистов. Дело в том, что они все в татуировках, и их приходилось задувать тоном целиком. Стояла просто взвесь этой краски в воздухе. Девочки работали в масках, там нельзя было находиться. Но все были очень веселыми при этом.

Кирилл: Американские актеры больше удивлялись нашему оптимизму. В их глазах уже на пятый день появилась усталость. Сначала они были очень уверенными, мол, мы же с мячом родились. Но 12 часов находиться в этом состоянии и играть... Думаю, никто из них не уехал с ощущением, что это были легкие деньги.

Иван: У нас был один день веселый, который был для меня одним из самых сложных. Мы играли сцену радости после победного гола. Мы играли ее 12 часов. 12 часов! Ты не представляешь, что такое 12 часов орать и радоваться.

Кирилл: Первые два-три дубля, когда снимали общий план, все было хорошо. Все ощутили этот дух, этот накал.

Иван: Мы же еще смотрели специально запись того матча, чтобы повторить ее.

Кирилл: Да. А когда пошли крупные планы и все повторяют все то же самое, радости уже в глазах было, конечно, не так много. (Смеется.)

Кирилл: В книжке Сергея Белова «Движение вверх» описано, что он делал. Он качал ноги для высокого прыжка. Я понимал, что, если буду играть Сергея Белова, мне нужно будет быть в воздухе, выпрыгнуть и бросать, а для этого нужен высокий прыжок, и я его прокачивал, причем тренироваться начал еще до того, как меня утвердили, все восемь месяцев, пока ждал решения. Все-таки, это очень ответственно: если тебя выбирают быть похожим на профессионального баскетболиста, очень трудно этому соответствовать. Люди, которые занимаются с 10 лет баскетболом — они 16-20 лет в этом виде спорта. у них меняется пластика, меняется всё. Просто так в это «впрыгнуть» невозможно. В середине съемок я начал забивать сверху. Это у меня была мечта школьных лет. Кольцо на высоте 3,05, и нужно было очень высоко прыгнуть, чтобы забить.

Иван: У Сергея Белова еще отличительная черта была: он зависал в воздухе.

Кирилл: Это сейчас баскетболисты бросают мяч в прыжке. Тогда же вообще все били со стояка, не выпрыгивая, стоя на двух ногах, как штрафной. А Сергей Белов выпрыгивал. Верхняя часть тела в воздухе расслаблялась. Он успевал прицеливаться и забивал. «Движение вверх» — это же вообще термин, который он обозначил. Дело в том, что, когда игроки одной команды нападают, а противники защищаются, у каждого нападающего есть игрок, который ему мешает, «опекун». Избавляясь от своего «опекуна», Сергей Белов резко останавливался, обманным движением показывал, что идет вниз, то есть по направлению к кольцу противника. Защитник проваливался, а Белов шел вверх, то есть от кольца, получая пространство для броска, и ему уже никто не мешал.

Иван: Нет, я не тренировался до утверждения, но у меня и ситуация жизненная другая была. У меня дети, семья, я сразу сказал продюсерам: вы мне дайте понять, что все уже на мази, и тогда я готов пуститься во все тяжкие. Долго эта маета с утверждением длилась: то утверждали, и я шел тренироваться, то все равно не утверждали, и я прекращал тренировки.

Это продолжалось, пока мне не позвонил Никита Сергеевич Михалков — а я в это время выпивал с другом — и не спросил: «А чего же ты не тренируешься-то?» Я говорю: «Так, Никита Сергеевич, я же готов, но мне никто ничего не говорит». А он: «Ну все, все». После этого я уже начал полноценную подготовку. У меня было две тренировки в день, потому что я антиспортивный человек. Я тренировался с Сашей Беловым, сыном Сергея Белова, в зале, а потом мы шли еще и в обычный фитнес. Очень было тяжело. К концу съемок мы уже все могли допрыгнуть до кольца. Правда, у нас сейчас, спустя год после завершения съемок, после премьеры был показательный матч. Я, как вышел, смог отбегать нормально лишь пять минут. Все забыл, что было наработано. Надо для этого, конечно, постоянно тренироваться.

Иван: Я просто не занимаюсь такими видами спорта, как баскетбол, футбол, где нужно много бегать. Я профессионально езжу на лошадях, катаюсь на сноуборде.

Кирилл: Баскетбол очень связан с легкой атлетикой. Это не равномерный бег, а бег с резкими остановками, выпрыгиваниями: ускорение, остановка, борьба, снова ускорение. Очень рваный темп, большая кардионагрузка, и нужно обладать хорошей подготовкой. Когда я начал тренироваться в Риге, с кем только не играл. И доходило до состояния, когда буквально легкие можно выплюнуть, потому что сил уже ни у кого не остается. Сергей Белов писал, что, когда хочешь выиграть, кишки на кулак наматываешь: ты уже не можешь, но если ты не сделаешь эти последние усилия, никто не сделает.

Кирилл: Я переехал в Москву, но продолжаю летать в Ригу и играть в Рижском русском театре, где остались спектакли с моим участием в репертуаре. Я снялся в нескольких проектах компании «Среда». Это «Троцкий», «Гоголь» и восьмисерийный фильм «Коп», который выйдет в следующем году на Первом канале. Я сыграл там американца Джона МакКензи, говорю по-русски с акцентом. Пока не ощущаю заинтересованности, ведь фильм «Движение вверх» пока не все видели, а просто сказать «Я снимался в фильме студии „ТРИТЭ“» недостаточно.

Иван: Нет-нет, смотри. Я понял после «Конца прекрасной эпохи», как это работает. До этого фильма у меня было 37 работ, но про меня никто ничего не знал. Но как только я снялся у Говорухина, ко мне сразу подошел Шахназаров и так далее. Так что уже сам факт, что ты снялся в «ТРИТЭ» — это имя уже работает на тебя.

Кирилл: Конечно, лукавить не буду, на меня обратили внимание. Есть предложения, и достаточно много, но они пока в подвешенном состоянии. Но ведь важно еще и совпадение психофизическое. Как произошло с сериалом «Коп». Персонаж был прописан немного другим по психофизике, а после того как я сделал пробы, начали совещаться и в итоге, по сути, переписали персонажа под меня. Он был простым улыбчивым американцем, а в финальной версии получился неоднозначный герой с двойным дном. Когда такое происходит, это очень приятно.

Иван: Мы с семьей смотрим стабильно «Мою прекрасную леди» и «Римские каникулы». Это не считая тех фильмов, которые показывают в праздники по телеканалам. И еще «Старый Новый год» люблю посмотреть с похмелья утром 1 января.

Кирилл: Смешной вопрос, потому что два года назад, еще до съемок в «Движении вверх», как раз в Новый год я смотрел «Я шагаю по Москве». Наверное, это был какой-то месседж! Получается, я выбираю кино, соответствующее направлению, в котором хочу двигаться. Так что о том, что я посмотрю в эту новогоднюю ночь, я вам расскажу потом.

Иван: Мое жизненное кредо: любой год, что бы ни случилось, хороший. Никогда нельзя отчаиваться, и стоит помнить, что всегда может быть хуже. Поэтому все хо-ро-шо.

Кирилл: У меня есть книжная полка, на которой стоят книги-друзья. Я их давно прочитал, но могу в любой момент достать, открыть на любой странице, перечитать любимые главы, и они мне помогают. Кинозрителям хочется пожелать, чтобы у них были такие фильмы-друзья. Я надеюсь, что «Движение вверх» тоже станет таким. А так любить, радоваться жизни и работать.