Цитатель КиноПоиска: Ридли Скотт об уроках «Марсианина» и будущем

30 ноября — 80 лет со дня рождения сэра Ридли Скотта, выдающегося британского кинорежиссера, обладателя премии Каннского кинофестиваля за лучший дебют, трехкратного номинанта на премию «Оскар» и прочая, и прочая. Пользуясь поводом, КиноПоиск собрал избранные высказывания режиссера из различных интервью и публичных выступлений.

Секс скучен, кроме тех случаев, когда сам им занимаешься. Поэтому в моих фильмах его нет.

Меня сводит с ума то, что актер может делать по четыре фильма в год, а я нет.

Я кинематографист, а не документалист. Мне нужна правда, а не правдоподобие. Один мой друг сказал: «Искусство словно акула. Нужно все время плавать, иначе утонешь». Меня постоянно спрашивают: «Какие планы?» Нет никаких планов. Мой план заключается в отсутствии плана. Я просто берусь за то, что приводит меня в восторг.

Я перестал плавать, с тех пор как посмотрел «Челюсти». Вообще всегда любил плавать и даже нырять, но как только увидел картину Спилберга — всё! Слишком живо себе представляю, как под водой... Со мной точно произойдет то же, что и в фильме.

Моя первая любовь — вестерны. Странно, потому что я англичанин, но с детства обожаю ковбоев и индейцев. И я был отличным наездником. Научился в девять лет. Даже начал охотиться. Конечно, лисицу так никогда и не поймал. Хитрые черти. Все дело в погоне. Потом пару раз упал с лошади и подумал: «Ну что за безумие?»

Я из того поколения детей, которые лазили по деревьям, падали, ломали руки-ноги, тонули в воде. Мы даже конструировали собственную катапульту. Сегодня подростки не делают ничего подобного. Может, играют в футбол, но скорее только нажимают на кнопки. Надеюсь, им так же весело, как было нам.

Первый фильм в моей жизни — «Черный лебедь» про пиратов с Тайроном Пауэром. Тогда «Техниколор» был настоящим.

Честно говоря, мне не очень нравится Джозеф Конрад. Он у меня тяжеловато идет, потому что, кажется, у него плохо с чувством юмора. Но «Дуэль» (Скотт поставил по этой повести свой дебютный фильм «Дуэлянты» — Прим. КиноПоиск) очень лукавая, ироничная. Мне нравится тот юмор, некоторый идиотизм, с которым двое не могут остановиться и дерутся на дуэлях в течение двадцати лет. Есть в этом какое-то донкихотское безумие. А еще фанатизм, одержимость и — для непосвященного — чрезмерная жестокость. И все же для них она оправдана. Это очень современная тема.

Художественный мир Стэнли Кубрика повлиял на всех. Я никогда не смог избавиться от его влияния. Даже в «Прометее». Кубрик был как большой папа для нас, я никогда ему не завидовал.

После того как я увидел «Звездные войны», я отменил фильм, над которым работал. Никогда в жизни не видел, чтобы зал так реагировал. Кинотеатр просто дрожал. Когда фильм закончился, я был так потрясен, что почувствовал себя невероятно несчастным. Это самый большой комплимент, который могу сделать. Я был несчастен много недель. Тогда я еще не был знаком с Лукасом и все думал: «Джордж, твою мать...» Потом кто-то прислал мне сценарий «Чужого». Говорят, его предлагали даже Роберту Олтмену. Боже, как? Как бы он снял сцену рождения? Но я точно знал, что делать. Я тогда был в Голливуде всего 22 часа. Меня спросили: «Хочешь что-то поменять?» — «Нет». — «Хочешь..?» — «Нет. Мне все нравится. Давайте начнем».

Я довольно поздно выбрал актрису на роль Рипли. Кажется, Уоррен Битти тогда сказал: «Есть одна женщина, я видел ее в театре — Сигурни Уивер. Ты должен с ней встретиться». Так что я позвонил ей, отправился в Нью-Йорк, она заходит в комнату, наверное, ростом под два метра, с высокой прической, так что выглядит еще выше. Я рядом с ней словно карлик. Мы поужинали. Так все и произошло!

Я правда хочу напугать зрителя до чертиков. В целом в этом и заключается моя работа. Если бы я был комиком, хотел бы, чтобы зрители смеялись как ненормальные. Моя основная работа — развлекать. Иногда получается искусство, но главным образом я развлекаю. Никогда об этом не забывайте.

Для меня главное в «Чужом» — чувство клаустрофобии.

Постепенно я понял, что лучше всего мне удается создавать вселенные. И этого не надо бояться.

На съемках «Бегущего» мне говорили: «Почему у тебя все время идет дождь?» Как же меня бесили такие вопросы. Я к такому не привык. Отвечал: «Нет, мы все делаем по-моему».

Компания, купившая права на название «Бегущий по лезвию», все спрашивала меня: «Думаете, там есть задел для продолжения?» — «Конечно». — «И что же это за история?» — «Расскажу, когда вы мне заплатите».

Слово «франшиза» всегда звучит как-то не очень приятно, потому что оно связано с зарабатыванием денег. А в зарабатывании денег в киноиндустрии нет ничего плохого, на самом деле в этом-то вся суть. Если большой фильм проваливается, это для всех плохо. Если маленькая картина становится успешной, это для всех хорошо. Вот такой у нас бизнес.

В свое время «Бегущий по лезвию» провалился, но я знал, что он хорош. Знаете, кто такая Полин Кейл? Знаменитый кинокритик журнала The New Yorker 1970—1980-х. Она на трех страницах уничтожала «Бегущего по лезвию» и меня. Даже мою бороду. Я поверить не мог, это было настолько личное. Никогда в жизни ее не встречал, и все это было по-настоящему огорчительно. После этого я больше никогда не читал прессу. Если отзывы положительные, начинаешь думать, что владеешь всем миром. Если отрицательные, думаешь, что ты ничтожество. Надо быть своим собственным критиком.

«Бегущий по лезвию» — мой самый завершенный и личный фильм.

Некоторые тогда говорили, что «Бегущий» потрясающий. Но они говорили это шепотом.

Это лестно, что люди замечают феминистский подтекст в моих фильмах. Помню, рассказывал про идею «Тельмы и Луизы», и кто-то из руководства заметил: «Ну, это просто две тетки в машине...» А я: «Вообще-то там есть еще кое-что». Изначально я должен был быть продюсером и предлагал постановку четырем режиссерам. Один говорит: «У меня проблема с этими женщинами». Я в ответ: «Вот именно, болван! Совершенно очевидно, что у тебя проблема с женщинами».

Хотел бы, чтобы у меня был сертификат, позволяющий зарабатывать в прокате как можно больше.

Когда я впервые объявил, что собираюсь сделать фильм о Древнем Риме с Расселом Кроу, все, конечно, смеялись. Я же думал: «Подождите-подождите». То же самое произошло с «Царством небесным». И теперь я говорю: «Вот посмотрите, что получилось».

Я получил множество писем от разных мусульманских организаций, которые благодарили меня за «Царство небесное».

Любой исторический период прекрасен. Чем древнее, тем лучше.

Хочется больших фильмов и историй, которые бы удерживали людей в кинотеатрах. Мы должны все время повышать планку. Это настоящая чертова нейрохирургия! Я всегда это делал. Собираешь большую команду людей, пытаешься как можно тщательнее продумать бюджет, а в конце концов продать как можно больше билетов. Все это сложнее, чем банковское дело, немногие справляются. Я не шучу. Мне нравятся трудности. Если нет, лучше не браться за такую работу.

Работа режиссером показывает, насколько на вас можно положиться. Я очень надежный, таким родился.

Для фильма губительно появиться на площадке и спросить: «Что будем делать?» Губительно обсуждать положение камер. Так нельзя. Конструкция лишается опоры. Такую картину, как «Чужой: Завет», снимали бы 100 дней. Мы сделали за 74. Потратили 111 млн долларов вместо 180 или 260. Безумие, сколько денег иногда тратят. Если ты снимаешь фильм и тратишь 250 миллионов, тебя надо было уволить еще год назад.

У любого режиссера, кто делает 90 дублей, проблемы.

Имейте в виду, я очень практичный человек. Во мне хорошо сочетается художник и прагматик.

Знаю, что мне повезло: у меня есть глаз. Когда читаю, у меня в голове сразу возникают картинки. Так было всегда. Так устроен мой мозг. Меня даже критиковали за излишнюю визуальность. А я говорю: «Подождите-ка, я же не чертову радиопьесу ставлю. Я кино снимаю, которое люди будут смотреть!» То, что у меня есть, — преимущество, и я постоянно ищу способы расти дальше и избегать того, что уже делал.

Я визуалист, который вырос и узнал о важности сценария. Самое главное — найти сценаристов, которые нравятся, и работать с ними как можно плотнее.

Всегда нужен конфликт, даже в комедии. В «Дуэлянтах» он разворачивался между двумя людьми, которые уже забыли, в чем их разногласия, так что осталось одно бессмысленное насилие. «Чужой» — это история выживания, один на один против неземного монстра.

Стараюсь, будучи британцем, не скатываться в сентиментальщину. Часто путают сентиментальность с эмоцией. Это разные вещи. Сентиментальность — это незаслуженная эмоция.

Тони [Скотт] — единственный, кому я мог доверять в Голливуде. Он единственный, кому я показывал свой новый фильм. Говорил: «Ну, что скажешь?» А он такой: «Сделай короче». Это означало, что ему не понравилось. Помню, показал ему «Легенду», совершенно не его кино. Тони был крайне вежлив, что тоже означало, что ему не понравилось. Когда у нас бывали споры, я всегда уступал — я же старший брат. Ничего на свете не стоит того, чтобы рисковать отношениями.

Мой брат пытался заставить меня заняться альпинизмом. В итоге я повис на скале и думаю: «Какого черта я здесь делаю? Я же могу погибнуть!» Лучше в теннис сыграю.

Я люблю все фильмы Тони без исключения, а самый важный, наверное, «Настоящая любовь». Думаю, это и его самый личный фильм. Все его картины такие насыщенные, живые. Я ему говорил: «Почему у тебя такая мельтешня? Почему камера так дергается?» А он в ответ: «А почему у тебя все так спокойно?»

Мы с Тони никогда бы не стали работать вместе, потому что это бы означало кровопролитие. Но мы были лучшими друзьями. В 1959 году, в начале летних каникул, я вытащил его из постели, сказал: «Будем снимать кино». Было пять утра, и он бы проспал до полудня. Я сказал: «Вставай, отец дал нам машину. У меня есть камера, я написал сценарий. Ты будешь играть главную роль».

Все вернулось на круги своя, к тому, как я начинал художником. Заходишь утром в комнату, где вчера целый день провел в одиночестве. Смотришь на холст и думаешь: «Черт побери, ненавижу». Суть живописи заключается в том, что именно ты делал вчера и как ты собираешься это сегодня переделывать, улучшать.

На моем рабочем столе нет ни пылинки. Мы с Ником [Кейджем] подружились на этой почве. Очень смеялись, обсуждая наши обсессивно-компульсивные привычки.

Как только начинаешь снимать кино, это смертельно. Больше не хочешь заниматься ничем другим.

Проблема с нашей работой в том, что, когда начинаешь съемки, вся остальная жизнь замирает на это время.

Я сам много работаю с камерой. Поэтому у меня на площадке редко бывает больше одной. Обычно есть только одно положение — с точки зрения света или ракурса. Быстрее бывает, когда я сам управляюсь с камерой и добиваюсь именно тех кадров, которые у меня в голове.

Я могу переснять один коридор тринадцатью разными способами, и вы не увидите разницы.

Снимать очень тяжело. Поэтому иногда хочется переключиться и быть только продюсером. Режиссура — это как пытаться написать книгу или живописное полотно с помощью множества рук. Фильму нужен направляющий разум, иначе все пойдет ко дну. Конечно, кино — это коллективный труд, но в итоге все равно все сцепляется одним человеком. Когда я продюсирую фильм, хочу, чтобы нанятый мной режиссер до конца отстаивал свои взгляды и свое видение.

Создатели фильма — одна команда. Но нужен капитан.

Часто приходится очень много объяснять техническим людям на площадке, которые не понимают, чего я хочу, в то время как я сам прекрасно знаю, чего хочу. Наверное, это звучит слишком эгоцентрично, но, так как я долго проработал художником-постановщиком, точно знаю, какое должно быть освещение, чтобы добиться нужных мне деталей.

Очень важно, как фильм выглядит. Я был счастлив, что по крайней мере два американских критика отметили, как все визуальное в «Дуэлянтах», начиная от фактуры чашек и заканчивая цветом неба, добавляло фильму новое измерение.

Нужно всегда пробовать новые технологии. Иначе кто-нибудь тебя опередит. Стивен Спилберг какой-нибудь. Ставки высоки. Это соревновательный бизнес. Что хорошо, выигрывает всегда зритель. Но важно помнить, что технологии — это тоже только средство. Когда вы смотрите на невозможные, неправдоподобные трюки, в этом нет драмы, нет напряжения. Нужно удерживаться в рамках реального. Это хорошо получается в книгах. Когда читаете, в вашем распоряжении лучшая монтажная — ваш мозг.

Наша самая первая технология — это огонь.

Если могу себе это позволить, стараюсь строить как можно больше настоящих декораций. Они нужны моим актерам. Любой исполнитель предпочтет живую, настоящую сцену зеленому экрану, когда режиссер говорит: «Вот тут сейчас монстры, тебе нужно прыгать в эту ужасную пропасть» .А пропасти-то никакой и нет. Я предпочитаю, чтобы мои актеры летели в настоящую пропасть. В «Черном ястребе» я снимал актеров, которые стреляли холостыми из настоящего оружия. Там нет визуальных эффектов.

В «Чужом», самом страшном фильме серии, монстра на экране немного. В основном потому, что у нас были ограниченные возможности. Все придумки упирались в какую-нибудь проблему. Как сделать костюм таким узким, чтобы при этом он не выглядел резиновым? Сегодня все можно создать цифровыми способами. Идеально. Но в этом и потери. Если все можно сделать идеально, это дарит громадные возможности. Тогда нужно следить за тем, чтобы не сделать все слишком идеально, настолько, что теряется всякое правдоподобие. Если у меня будет взрыв, я не буду делать его таким мощным, что в нем на самом деле невозможно было бы выжить.

Правильный кастинг — это главное. Раньше я говорил, что это половина успеха. Теперь скажу: это 90% успеха. Один журналист однажды спросил меня: «Вы тоже принимаете участие в подборе актеров?» Я говорю: «Э-э-э, что вы имеете в виду?»
Мне кажется, у меня это чертовски хорошо выходит. Я не спешу. Потому что всем нужно защищать свой остров. В итоге они должны пережить весь съемочный процесс.

Мои многолетние товарищи — Майкл [Фассбендер] и Рассел [Кроу]. Через сколько бы ссор, споров и ора вы ни прошли, после пяти фильмов вместе точно становитесь настоящими товарищами. Нечего прятать друг от друга. Они непохожи друг на друга, но оба очень умные. Нужно выполнять свою домашнюю работу. Или иметь точку зрения. Потому что если ее нет, тебя просто растопчут. Когда спрашивают: «Зачем мне это делать?» — нужно иметь чертовски хороший ответ.

В ту самую секунду, как исполнитель появляется на пороге, я уже знаю, подходит ли он на роль. Иногда ожидаешь кого-то светловолосого и высокого, а приходит темноволосый, невысокий актер. И подходит идеально.

Правильно выбрать место действия крайне важно. Это тоже один из персонажей.

Хороший монтажер не режет, а рассказывает историю.

В фильмах я всегда использую музыку как часть диалога. Музыка — это диалог. Она может быть одним из персонажей.

Я отличный мастер на все руки. Нужно покрасить дом? Могу это сделать. И лучше, чем многие профессиональные рабочие. Все свои дома я строил сам. Могу поменять розетку, стены, полы — все. Странным образом мне это нравится.

Если вы рисуете, занимаетесь дизайном, думаю, переход в режиссуру — естественная ступень.

Сейчас я абсолютно в себе уверен. Это может звучать ужасно, но я так долго работаю в этой индустрии. Дольше, наверное, только Клинт Иствуд.

Отжимайтесь каждое утро. Не пейте слишком много. Вставайте рано. И никогда не сдавайтесь. Продолжайте пытаться. Учитесь на ошибках. А еще обязательно сами решайте, была ли это ошибка. У вас всегда должно быть свое мнение.

Жизнь не белая и не черная. Она миллионов оттенков серого, не находите?

На телевидении невозможно все проконтролировать. Ни о каком перфекционизме и речи быть не может.

Я бы с удовольствием сделал что-то для Netflix. Особенно с их бюджетами.

Реклама — это мои университеты. Они меня укрепили. Я стал более уверенным, но точно не более косным, потому что сама жизнь восстает против этого. Мы придумали особый способ освещения — мягкий, отраженный, приближенный к дневному. Его корни в фотографии Ирвина Пенна и Берта Штерна. Все это выглядело ужасно необычно в британской рекламе того времени. Потом, конечно, стало общепринятым и сильно повлияло на то, как фильмы выглядят последние лет десять. Сейчас я работаю иначе, перешел на противоположную сторону — к контрастному освещению, к классическим методам операторов Грегга Толанда и Джеймса Уонга Хау.

Всегда поражался, как много в итоге я могу запихнуть в 30-секундный рекламный ролик.

Не верю в предварительные показы фильмов зрителям, потому что мы просим людей делать то, чем они никогда не занимались, — быть критиками.

В «Марсианине» спрятан важный жизненный урок: Господь помогает тем, кто помогает себе сам. Великолепный пример смелости, изобретательности и борьбы перед лицом смерти. Так же тяжело, как забираться на Эверест. Одно неловкое движение — и ты покойник.

Слово «религия» — только ярлык. Важнее вера. Она или есть, или ее нет, или есть разные степени веры — тогда вы агностик.

Я бывший атеист, а сейчас логический агностик. Продолжаю задаваться вопросами и возвращаться к... Как такое может быть? Но идеального ответа нет. Как-то спрашивал ребят в НАСА, они говорят, что, когда теории заканчиваются, упираешься в стену и подходишь к главному вопросу: кто все это дерьмо придумал?

Не думаю, что мы здесь, на этой планете, случайно. Мне трудно поверить, что вот мы с вами сидим за столом только из-за каких-то чудес на молекулярном уровне. Должна быть какая-то высшая система управления. Солнце находится от Земли на том же расстоянии, что и, может быть, миллион других планет от других звезд. Хотите сказать, что нигде нет разумной жизни? Просто не верю в это. Кто все это создал? Случайность? Не знаю. Даже Стивен Хокинг теперь говорит: «Я не уверен». Он больше не верит в теорию большого взрыва.

Я ни к чему не привязываюсь. Как хороший торговец антиквариатом, готов продать свой самый любимый стол в любой момент.

Я пью вино, но умеренно. Это трудно, когда у тебя собственные виноградники. Еще пью водку, рано встаю и довольно много рисую.

Я никогда не моргаю, честно.

Думаю, ключ в том, чтобы делать то, что ты еще не делал.

Через 200 лет ничего особенно не изменится. Люди будут грязнулями или чистюлями. Чистюли по-прежнему будут чистить зубы три раза в день.

Я не делаю фильмы для других. Я делаю фильмы для себя.

Я ни о чем не жалею.

Спасибо за интервью, но вы же понимаете, что я не буду его читать, да?

Подготовлено по материалам сайтов IMDb.com, Deadline.com, Denofgeek.com, Theguardian.com, Playboy.com, Timeout.com, Scrapsfromtheloft.com и книги «Ridley Scott: Interviews (Conversations with Filmmakers Series)».