Ревизия долгостроя: «Молчание» Мартина Скорсезе

В январе в российский прокат (без дубляжа! с субтитрами!) выходит новый фильм Мартина Скорсезе «Молчание», над которым режиссер работал почти три десятилетия. О том, почему лента так долго добиралась до экранов, КиноПоиск рассказывает в новой рубрике «Ревизия долгостроя», посвященной фильмам, работа над которыми затянулась на десятилетия. В предыдущий раз речь шла о фильме Терри Гиллиама «Человек, который убил Дон Кихота».

Верующий с некоторыми сомнениями

В 1978 году Мартин Скорсезе чуть не погиб. «После завершения фильма „Нью-Йорк, Нью-Йорк“ я искушал судьбу, — вспоминал режиссер. — Я ничего не успевал, чувствовал себя не в своей тарелке, в смятении, бросался в опасные авантюры. В какой-то момент я оказался в больнице, с удивлением обнаружив, что нахожусь при смерти. Я весил 50 килограммов. Причин было множество: злоупотребление наркотиками, но не только; астма сильно меня истощала. Я пролежал в больнице 10 дней и понял, что не хочу умирать, не хочу впустую тратить свою жизнь». Так в 35 лет Скорсезе обнаружил, что борется за свою жизнь. Выжить ему помогла вера. «Я верующий с некоторыми сомнениями, — говорит он. — Эти сомнения толкают меня вперед, заставляют искать ответы на вопросы: каковы окружающие меня люди; что такое Бог».

Через 40 лет 74-летний режиссер — католик из Маленькой Италии в Нью-Йорке, который когда-то хотел поступать в семинарию, киноман, изо всех сил борющийся за сохранение старого кино — вновь обратился к темам и проблемам, волновавшим его всю жизнь, и решился дать голос «Молчанию». Проекту, находившемуся в производстве более 27 лет. Экранизации одноименного романа 1966 года японского католического писателя Сюсаку Эндо о двух португальских священниках-иезуитах, которые в XVII веке отправляются в Японию в период жестокого гонения на христиан, чтобы найти своего пропавшего учителя, когда-то прибывшего сюда проповедовать христианство, и проверить на прочность собственную веру.

Десятилетия, ушедшие на понимание книги

Конкретная идея пришла к Мартину посреди хаоса, царившего вокруг «Последнего искушения Христа» (1988), когда еще во время съемок и после ему поступали угрозы от религиозных фанатиков, недовольных еретическим обращением режиссера с библейским сюжетом (хотя стоит только посмотреть фильм до конца, чтобы понять, что ничего кощунственного в нем нет). Скорсезе находился под постоянным давлением, даже нанял себе охрану. Некоторые церковные организации предлагали 10 млн долларов, чтобы выкупить все пленки (и уничтожить). Случилось и нечто еще более ужасное: французские католики-фундаменталисты были в такой ярости, что подожгли несколько кинотеатров в Париже и Безансоне, где показывался фильм. Один человек погиб, несколько зрителей получили тяжелые ранения. Фильм до сих пор запрещен для показа в ряде стран.

Но тогда же Скорсезе получил неожиданный подарок в виде романа «Молчание», который захватил его на следующие десятилетия. «Мы показали черновой монтаж „Искушения“ разным религиозным сообществам и другим, кто жаловался на фильм еще до показа. Присутствовал архиепископ Пол Мур, которому фильм понравился. Когда он уходил, то протянул мне книгу Эндо: „Вот роман, который я бы хотел, чтобы вы прочитали“». Скорсезе тогда был совершенно измучен съемками, книгу не прочел и вернулся к ней только через год, хотя истинный смысл истории все еще ускользал от него.

Роман «Молчание» Скорсезе прочитал в августе или сентябре 1989 года в скоростном поезде между Токио и Киото (где его ждал Акира Куросава, страстно желающий снять его в своем фильме «Сны» в роли Ван Гога). «Тогда я не мог по-настоящему понять смыслы книги. Я думаю, для этого потребовались все эти годы», — говорит Скорсезе.

Первая попытка: Третий фильм после «Кундуна»

После того как стало известно, что режиссер проявил интерес к экранизации «Молчания», подразделение итальянской компании Cecchi Gori Pictures заплатило около 700 тыс. долларов и наняло Мартина и его давнего соратника Джея Кокса («Злые улицы») разработать сценарий. Первый вариант появился в 1991 году. Недовольные результатом, будучи не в состоянии найти эмоциональное ядро, они в итоге переписывали его следующие 15 лет. Кокс рассказывает: «Я был растерян, пережил невероятный творческий кризис. Бился изо всех сил и не мог найти основополагающий стержень истории. Но сделка была уже заключена. Пришлось садиться писать».

Когда он закончил, то понял, что сценарий никуда не годится: «Марти не критикует окончательно и бесповоротно. „Это достойная попытка“, — говорит он. И в этот момент понимаешь, что ты в дерьме». Было ясно, что сценарию не хватает сердца. Кокс занялся другими проектами, а режиссер ушел снимать «Казино» (1995), а затем «Кундун» (1997) — еще одну часть из своеобразной религиозной трилогии, еще один фильм с непростой судьбой, сценарий которого переделывали 14 раз.

В 1998 году в первоначальный договор были внесены поправки: Скорсезе согласился, что «Молчание» станет его третьей картиной после «Кундуна». Тем временем Джанни Нуннари, президент Cecchi Gori, пригласил еще двух сценаристов: «Мы тогда пытались оживить идею, найти другие пути. Но все это было гораздо позже того, как Джей написал свой вариант». Попробовали Майкла Гордона («300 спартанцев») и Николаса Казана («Изнанка судьбы»), сына Элиа Казана. Последний согласился работать за стандартную почасовую оплату, но при условии, что ему доплатят позже.

Их участие впоследствии еще больше осложнило положение фильма из-за правоустанавливающей последовательности. Но Скорсезе пока об этом не подозревал, для него все шло тихо и мирно, и только в 2003-м они с Коксом ненадолго снова возвратились к возможности взяться за проект. «Мне нужно было заново убедить Джея. В тот вечер, на „Оскаре“ [когда «Банды Нью-Йорка» номинировались на лучший фильм], помню, как мы обнялись. Я — с чувством огромного облегчения. Потом я набрал воздуха и сказал: «Хорошо. Теперь „Молчание“. И мы оба засмеялись».

Вторая попытка: Следующий за «Хранителем времени»

Смех оказался преждевременным. В том же 2003 году компания Hollywood Gangs Productions, владельцем которой являлся Нуннари, подала в суд на Скорсезе за нарушение сделки 1990 года и ее дополнительного соглашения 1998-го. Удалось добиться повторного дополнительного соглашения, согласно которому режиссер «поставит один или более фильмов до „Молчания“». Позднее эта первоначальная сделка редактировалась и в третий, и в четвертый раз. Каждый раз, заставляя студию ждать, Скорсезе выплачивал неустойки.

Параллельно начались споры, кто же на самом деле владеет правами на первоисточник, что усложнялось еще и тем, что роман уже был экранизирован в 1971 году японским режиссером Масахиро Синодой (соавтором сценария выступил сам Эндо). Вопрос о правах стал причиной страшного спора между Нуннари и Cecchi Gori. Их пути позже разошлись, и в 2008 году они судились, кто кому больше навредил за годы работы. Скорсезе, готовый к этому времени сесть в режиссерское кресло, предпочел не иметь дела с судящимися компаниями. Ситуация усугубилась тем, что компания столкнулась с финансовыми проблемами, и стала еще хуже, когда одного из владельцев, Витторио Чекки Гори, в связи с банкротством компании посадили в тюрьму.

В 2009-м Скорсезе казалось, что они снова могут подступиться к проекту: «Грэм Кинг (продюсер «Отступников» — Прим. авт.) заплатил за поиск натуры в Японии, мы поехали в Нагасаки и встретились с тайными христианами — их осталось, наверное, двести или триста. Они практикуют христианство, основываясь на том, что им оставили в наследство тайные собратья из XVII века, а их язык — это смесь португальского, японского и латыни».

Однако проект оставался совершенно несбыточным до сентября 2010-го, когда продюсер Ирвин Уинклер («Славные парни») навестил Марти на съемках «Хранителя времени» и спросил о «Молчании». Марти предложил продюсеру сделать его вместе. Уинклер: «Три или четыре года мы искали финансирование. Все говорили „нет“. Я обзвонил все студии и независимые компании. Французская MK2 выразила большой интерес, полгода мы вели с ними переговоры, но безрезультатно. Все это было очень-очень обескураживающе».

В декабре 2011 года Скорсезе заявил, что «Молчание» станет его следующим фильмом, но к этому времени он уже потерял троих главных актеров — выбыли Дэниэл Дэй-Льюис, Бенисио дель Торо и Гаэль Гарсиа Берналь, позже Кен Ватанабе, который должен был играть японского переводчика. А в марте суд подтвердил, что Cecchi Gori является держателем прав. Таким образом, стороны в пятый раз изменили договор: «Скорсезе обязуется поставить „Молчание“ следующим за „Хранителем времени“, если в его распоряжении будет достаточно средств, чтобы закончить формальный препродакшен не позднее апреля 2012 года». Позже адвокаты Скорсезе подчеркивали именно это (невыполненное) условие. И хотя в январе 2012-го режиссер даже обсуждал возможность 3D-версии для «Молчания» и будущего байопика Синатры, через некоторое время он подписался на съемки «Волка с Уолл-стрит» (2013). Денег на «Молчание» не было.

3,5 миллиона неустоек за право постановки

Компания Cecchi Gori воспользовалась ситуацией, когда узнала, что режиссер готовит еще один фильм (снова не «Молчание»), и поспешила подать в суд на Мартина Скорсезе и его компанию Sikelia Productions за «намеренное и неумышленное введение в заблуждение». Согласно иску, Скорсезе несколько раз откладывал производство и снял громадное количество фильмов («Отступники», «Остров проклятых», «Хранитель времени»). Студия потребовала 1,5 млн долларов. Но к этому времени, по словам адвоката Скорсезе, он уже заплатил компании за все годы более 3,5 миллиона. Тут же сделал заявление Нильс Юль, в то время президент Cecchi Gori: «Скорсезе выплатил 3,5 миллиона не нашей компании, а лично Нуннари». Слово Скорсезе: «Я не помню всех подробностей. Все, что я знаю, — это то, что, когда случалось что-то непредвиденное, я просил своего менеджера, агента и адвокатов сделать все возможное, чтобы не потерять проект. И они погружались в это болото сложностей, пытаясь что-то решить». С полной версией этого интересного судебного протокола можно познакомиться здесь.

В апреле 2013-го снова было объявлено, что Скорсезе возьмется за «Молчание» в 2014-м. А в январе режиссер и представители Cecchi Gori все-таки заключили мирное соглашение. Компания согласилась освободить права на роман, режиссер пообещал взяться за «Молчание» сразу после «Волка». Скорсезе и Кокс написали сценарий, который их удовлетворил. Проект мечты наконец вышел на финишную прямую.

Или по крайней мере так казалось. В 2015-м обрушилась новая волна судебных исков. Оказывается, существовал еще один договор с Казаном, по которому он должен был отполировать сценарий. В результате в августе 2015-го продюсеры «Молчания» обнародовали проект сценарных титров, и в нем были указаны Скорсезе, Кокс, Гордон, Казан и Гильдия сценаристов, что повлекло за собой разбирательство, в результате которого было установлено, что в титрах должны быть указаны только Кокс и Скорсезе. Недовольный Казан подал в суд. Однако продюсеры и авторы отрицали, что какая-либо часть его работы была использована.

В то же время, пока все занимались исками и судами, никто не задумывался о финансировании. А найти деньги на дорогостоящий исторический проект на тему веры даже для Скорсезе оказалось непросто. Пока тянулись судебные процедуры, Уинклеру неожиданно позвонил продюсер и финансист Рэндалл Эмметт. Обеспеченные капиталом из Дубая, Эмметт и его партнер Джордж Ферла страстно желали поработать со Скорсезе и убедили его отправиться на Каннский кинофестиваль, где в мае 2013-го они пытались соблазнить представителей иностранных компаний. Стюарт Форд из IM Global согласился заплатить 21 млн долларов за иностранные права, поручители Эмметта — еще 25, а компания Paramount — стать дистрибьютором в домашнем прокате.

Бюджет в 46 млн долларов постепенно складывался. Съемки вот-вот должны были начаться. Теперь возникли трудности с местом их проведения. «Мы искали в Новой Зеландии, в Ванкувере, на Тихоокеанском северо-западе США, — рассказывает партнер режиссера, продюсер Эмма Тиллинджер. — Мы просчитывали бюджеты для этих мест, так как работа в Японии стоила бы нам 100 миллионов. Оказалось, что в Тайване могут предоставить налоговую скидку — было решено снимать там». В начале 2015 года проект наконец вошел в активную стадию. Но оказалось, что найти финансирование для фильма о двух священниках в Японии XVII века куда проще, чем его снять.

Скорсезе, гнев Божий

Актер Эндрю Гарфилд прошел кастинг за год до начала съемок. Он отложил все дела и погрузился в чтение книг о иезуитах, регулярно встречался с Джеймсом Мартином, священником, который впоследствии работал на съемках в качестве консультанта. «Он стал моим духовным наставником, словно я сам был иезуитом. Все это превратилось для меня в личное, при этом двуединое путешествие: я сам и мой герой Родригес — мы шли вместе. Я позволял событиям фильма влиять и на меня, пытался почувствовать, как молодой, образованный и амбициозный священник отреагировал бы, будучи выброшенным на передовую борьбы за христианство».

Когда кастинг прошел Адам Драйвер, обоих актеров отправили в иезуитскую обитель в Уэльсе, где Гарфилд окончил напряженный курс «Духовные упражнения» Игнатия Лойолы. К началу съемок он «был переполнен знаниями и опытом»: «У меня возникло непреодолимое желание распространять учение Христа, которым я начал по-настоящему восхищаться».

Однако восхищение перешло в кошмар, когда за две недели до начала съемок, в январе 2015 года, произошел несчастный случай: потолок декораций обвалился, один рабочий погиб, двое получили тяжелые ранения.

Сами съемки оказались крайне тяжелым физическим испытанием для Мартина и всей группы. До натуры приходилось добираться, карабкаясь по горам. Жара тяжело переносимого субтропического климата достигала рекордных температур. А в следующие дни обрушивались ветра и дождь. Приходилось снимать даже при тайфуне. Не зря в одном из интервью о работе над фильмом Скорсезе мельком вспоминает «Агирре, гнев Божий» Херцога. Для Лиама Нисона съемки начались шатко — в буквальном смысле. Тайбэй ударило землетрясение в 6 баллов. Весь 15-й этаж отеля, где жил актер, начал дрожать. Он в ужасе спустился вниз и понял, что никто здесь не обращает на это внимания. Коскофф вспоминает, как проснулась в 4 утра посреди жуткой грозы: «Вся наша инфраструктура оказалась уничтожена. 400 актеров массовки сидели в автобусах на вершине горы во время этой грозы, которую надо было как-то переждать».

Картина снималась последовательно и полностью на 35-миллиметровую пленку, что также добавило сложностей. А еще постоянное кропотливое изучение истории и трудности с языком — не только потому, что члены группы были разных национальностей. Сценарий для японских актеров сначала перевели на японский XVII века, а затем японские историки и консультанты по языку адаптировали его в версию для современной аудитории.

Все исполнители, сам Скорсезе и продюсеры работали за минимальную плату. Актеры страшно похудели (Драйвер — на 23 килограмма), а Гарфилд добавляет: «Пост интересно влияет на осознание и работу мозга. Особенно когда ты в Тайване и никого не знаешь. Я спал по ночам где-то три часа, мне снились роскошные пиры с самыми близкими людьми. Чувствуя себя крайне изолированным и одиноким, я выработал своеобразный духовный голод, страстное желание комфорта и общения с людьми».

Съемки завершились в мае 2015 года.

«Я не хочу заканчивать этот фильм»

Скорсезе на следующие полтора года погрузился в монтаж. В конце ноября он начал показывать черновой вариант фильма, а в самом конце месяца полетел в Рим со своей женой, дочерьми и некоторыми членами съемочной группы для показа готовой картины в Ватикане двум сотням священников-иезуитов. На личной встрече с папой Франциском Скорсезе подарил ему копию «Снежной Мадонны» по мотивам японского рисунка, почитаемого тайными христианами. «Мы говорили о фильме и об Эндрю, который прошел тренировку, и я сказал, что после таких испытаний ему остается только быть посвященным в духовный сан, а вместо этого ему достался я. Папа засмеялся. Естественно, мы очень волновались, но все прошло хорошо».

Об этом первом показе вспоминает с теплотой и Кокс: «Это было удивительно. Во время фильма слышался шепот узнавания, зрители с одобрением смеялись, а в конце даже плакали. Мы очень надеялись на такую реакцию. Для Мартина, я думаю, работа над этими темами вновь разожгла искру его собственной веры, которую он с большим трудом мог сформулировать. Она не просто стала для него вызовом. Он наконец-то заключил с собой мир».

Как оказывается, дополнительные 20 лет жизненного опыта подарили ему очень много: «Когда я был моложе, очень хотел сделать фильм о священнике. Если вы чувствуете в себе призвание им быть, как вы справляетесь с собственной гордостью? И я понял, что почти через 60 лет снимаю такой фильм — „Молчание“». Про жестокость в этой картине и в других Скорсезе замечает, что духовное для него означает в том числе «внимательный взгляд на нас, признание того, что жестокость и насилие существуют»: «Мы все совершаем жестокие вещи. Важно это показать. Не думать: а, насилие, это что-то, что делают другие, какие-то абстрактные жестокие люди; это не про меня. Говорят, „Славные парни“ смешные. Люди смешные, насилие — нет».

Долгий срок созревания этого проекта стал для Скорсезе «способом жить с историей и жить свою собственную жизнь вокруг нее»: «Оглядываясь назад, я вижу, как все сложилось: я прошел своего рода паломничество. История оказалась глубже, чем мы думали. Мне пришлось зайти еще дальше, чем в случае с „Последним искушением“. Я не говорю, что у меня получилось, но я попытался. В каком-то смысле я не хочу заканчивать этот фильм. Я живу с ним так долго. Но пора его отпустить».