Тим Бёртон: «Мой „Бэтмен“ сейчас выглядит как детский утренник»

Да, перевести этот сюжет на язык кино было непросто, но вообще это применимо к любой книге. В подавляющем большинстве экранизаций нет того, что людям нравится в оригинале. Эти фотографии очень поэтичные и во многом страшные. Их воспринимаешь на каком-то чувственном уровне. Приходится додумывать историю, которую на самом деле мы не знаем наверняка. Как мне казалось, очень важно сохранить именно эту атмосферу тайны и не разжевывать все для зрителя. Зритель и сам умный человек с ярким воображением, способный быть интерактивным участником процесса. Любая информация в нашем фильме подвластна множеству интерпретаций, как и старые фотографии в оригинальной книге.

Это было пару лет назад. Когда книга Риггза вышла, я знал о ней очень мало, хотя многие ее нахваливали. Это даже хорошо, когда берешься за материал, относительно которого у тебя нет никакого заранее сформировавшегося мнения. Так что для меня этот роман стал неожиданным и приятным открытием. Моя реакция на него никак не связана с тем, что он черт знает сколько недель находился в списке бестселлеров New York Times.

Я не спрашивал его об этом напрямую, но мне кажется, что да, он тайный фанат. Правда, он никак это не проявляет и держится очень спокойно. В чем-то даже безразлично. Я сильно удивился, когда узнал, что он так молод. Он мог бы быть моим внуком (на самом деле Риггзу 36 лет — Прим. ред.). Но мы с ним быстро спелись. При этом я страшно переживал, когда показывал ему отснятый материал. Примерно так же я себя чувствовал, когда Стивен Сондхайм смотрел «Суини Тодда». Это невероятно волнительно. Как будто ты нашаливший ученик, вызванный в кабинет директора. Очевидно, Рэнсом тоже испытывал непривычные ощущения, потому что трудно привыкнуть к тому, что кто-то берет твое произведение и интерпретирует его на свой лад.

Лет десять назад хореограф Мэттью Борн сделал современный балет из фильма «Эдвард Руки-ножницы». Когда я это смотрел, я был уверен, что моя душа покидает тело и сквозь потолок устремляется в космос, в черную дыру. Представляю, каково Риггзу, Сондхайму и всем остальным, над чьими произведениями я надругался. Роальд Даль вот, правда, не дожил до момента, когда я экранизировал «Чарли и шоколадную фабрику». Ему повезло.

Да, все мои фильмы почему-то всегда считались мрачными, кроме, пожалуй, «Большого приключения Пи-Ви». «Бэтмен» был якобы мрачным, хотя сейчас он выглядит как детский утренник. «Кошмар перед Рождеством» был сущим хоррором, но это не мешает трехлетним малышам петь песни оттуда. Мне никогда ни один из моих фильмов на протяжении всей карьеры не казался по-настоящему мрачным. Ну да, возможно, в «Мисс Перегрин» будут какие-то немного тревожные моменты, но я не совсем тот человек, которого надо об этом спрашивать.

Я много фильмов снял в Британии и по долгу службы просматривал кучу всяких разных удивительных домов по всей стране. Здесь же мы пошли еще дальше, раздвинули границы и добрались до Бельгии. Прелесть этого здания в том, что оно похоже на настоящий жилой дом, а не на психиатрическую лечебницу, санаторий, интернат и прочие заведения с сомнительной репутацией. Я впервые увидел его сквозь кусты и сразу понял, что поиски закончены: вот дом для необыкновенных детей. Мы не могли себе позволить выстраивать все это на студии, нам нужно было реальное здание. Особенно важно это было для детей, так как в фильме много спецэффектов и зеленого экрана. Зато посреди всего этого есть уютный дом, где они проводили много времени вместе.

Блэкпул прекрасен. Я мечтаю вырасти и стать его мэром. В таких местах в любой стране для меня всегда есть что-то родное и ностальгическое. Я вырос на Западном побережье США, в Калифорнии. Знаменитый пирс Санта-Моники всегда был в шаговой доступности. Я жил чуть ли не посреди декораций фильма «Ночной прилив», где Деннис Хоппер играет моряка, влюбленного в русалку. Помню, как я, будучи подростком, приходил на обветшалый пирс с аттракционами и предавался унынию. Этим же самым занимался герой «Квадрофении» в британском Брайтоне. Все эти курорты примерно одинаковые. Когда-то место было полно жизни и красок, а потом пришло в упадок, заржавело, покрылось паутиной, но осталось таким же прекрасным. Поэтому мне нравится Блэкпул с его прибрежной потрепанностью и поблекшими признаками былого величия. Есть в этом что-то трогательное и одновременно трагическое.

Я до сих пор ребенок. Когда я был моложе, я ощущал себя восьмилетним. Сейчас же мне исполнилось тринадцать. Я только-только вступаю в подростковый возраст. Если серьезно, я и правда ничуть не изменился, только вырос немного. Детей вообще принято недооценивать. Просто родители слишком долго отказываются верить в то, что их чада повзрослели. Оберегают их от всего, в том числе и от эмоциональных потрясений. Но вот так часто бывает, что родителям, скажем, тот или иной фильм кажется слишком страшным для детей, а сами дети оказываются в полном восторге.

Мне показалось, что Ева идеально подходит для этой роли, потому что в ней есть удивительная олдскульная загадочность кинозвезды старого Голливуда. Вы вроде как знаете ее, а вроде как и не очень. В наш век в мире кино все знают все обо всех, так что очень приятно иногда найти кого-то, с кем у вас есть много общего, но кто при этом остается для вас загадкой. Это интригует. Ева творчески раскованна, у нее полно интересных идей, и, что в этом фильме пришлось очень кстати, она умеет превращаться в птицу. Незаменимое качество в наши дни.

Он в птицу превращаться не умеет! Непрофессионал. С Сэмом я давно хотел поработать, и это не просто слова. Я не устаю видеть его на экране. Если с ним выходит новый фильм, я первым стою в очереди в кинотеатр. Правда, здесь нам пришлось над ним немного поиздеваться. И речь не только о революционном визуальном образе, нет. Я регулярно подходил к нему и вежливо интересовался: «Вы не против, если мы вас привяжем канатами и пошвыряем из стороны в сторону?» А на следующий день говорил: «Сегодня мы будем вас в буквальном смысле поджигать!» И вот, проходя через все эти тернии, он еще умудрялся не забывать об актерской игре.

Мы думали, как бы нам поизобретательнее написать экшн-сцены с ее участием. И решили, что она ни разу не держала в кадре арбалет, ее никогда еще не утаскивал монстр через окно. Все эти награды, признание, поклонники — все зря, если карьера прошла без арбалета.

Само собой, ведь жанр супергеройского кино жив и здоров. Но я считаю, что мы сняли все же более человечную версию истории об особенных учениках. Я всегда воспринимал эти особенности не как суперспособности, а как своего рода заболевание. Эти люди не заинтересованы в том, чтобы спасти мир и победить всех злодеев на свете. Нет, они учатся воспринимать себя такими, какие они есть. И их адаптация к миру скорее схожа с тем, что испытывают дети с отклонениями в развитии или физическими недостатками. Хотя «отклонения» и «недостатки» — это ужасные слова, поэтому предлагаю остановиться на особенностях.

Конечно, Люди Икс в какой-то мере страдают теми же психологическими проблемами, но все же здесь дети более приземленные, очеловеченные. Не такие крутые, что ли.

Нет, пока еще не видел. Мой первый «Бэтмен» был коммерчески успешным, но критикам не очень приглянулся. Смешно, конечно, что столько времени прошло, а рецензенты никак не устанут обсуждать нелепый костюм Бэтмена. Докапываются до мелочей, забывая о важном. Этот герой сам по себе — культурный феномен, который становится все значительнее с каждым днем, и за этим ужасно интересно наблюдать. Смотришь ты эти фильмы, нравятся ли они тебе — это не так уж важно. Главное, что Бэтмен живее всех живых. И мне очень хочется надеяться, что я хоть немного, хоть самую малость приложил к этому руку.

Да, ощущение такое, будто я на собственных похоронах. Не хватает только цветов, гроба и угощений для гостей.

Ага, вот что мне нравится в собственных похоронах, так это то, что теперь на мою карьеру можно смотреть в ретроспективе и делать выводы! Погодите же, я еще не закончил, еще не все сказал! Это все равно что пытаться выбрать, в какую школу пойдет ваш сын, задолго до того, как он родился. Я понимаю, вам кажется, что я этим всем занимаюсь уже целую вечность. Вполне возможно, что так и есть, но давайте не будем гнать лошадей. Я даже этот фильм еще не закончил толком. Думаю, его место в моей карьере я смогу оценить только лет через 25. Поговорим через четверть века!

Как будто это что-то плохое! Было бы странно, если я бы снимал как-то иначе. Вообще я очень отсталый в технологическом смысле. Я не ковыряюсь в интернете, не читаю рецензий, не пользуюсь соцсетями. Возможно, мне в моем информационном пузыре иногда становится слишком комфортно, а это, говорят, приводит к творческому застою. Но это единственный способ входить в состояние некоего куража, когда тебя не интересует ничего, кроме твоего текущего проекта. В мире слишком много отвлекающих факторов, и в их числе все то, что относится к твоей работе исключительно по касательной. Это и реакция на фильм, и денежные вопросы. Все это имеет свойство нервировать. В пузыре как-то спокойнее.