Роль жертвы - это пассивная роль, и пока женщины ощущают себя жертвами, мужчинам проще манипулировать ими и навязывать позицию ведомого. Но если женщина чувствует в себе силы бороться за свои права, она непобедима. Поэтому Лисбет - очень важный персонаж, она является примером для подражания.
Фактов, слухов и домыслов о фильме «Девушка с татуировкой дракона» хватит не только на длинное вступление, но и на фильм о фильме. Не менее захватывающий, чем лента Нильса Оплева. Начнем с того, что картина снята по книге Стига Ларссона, который успел подписать контракт с издательством и сразу умер. Разумеется, маркетологи воспользовались случаем заработать на его инфаркте, обеспечив автору всемирную славу, миллионные тиражи и толпу фанатов. Посмертно. Дело дошло до экранизации, которая стала самым успешным проектом в истории скандинавского кинематографа. По словам режиссера, кассовые сборы превышают бюджет в 25 раз. Во всем мире фильм вышел в прошлом году и каким-то чудом добрался до российского проката. Но это еще не все: в следующем году выходит новая киноверсия «Девушки» в постановке Дэвида Финчера, режиссера «Бойцовского клуба».
Создатель первой экранизации, Нильс Оплев на волне успеха фильма перебрался из родной Дании в Америку и вскоре приступает к съемкам своего первого англоязычного фильма. Об этом он рассказал КиноПоиску в эксклюзивном, но, к сожалению, телефонном интервью.
Здравствуйте, Нильс. Ваш фильм только что вышел в российский прокат. Расскажите, пожалуйста, для кого вы его снимали, кто ваш зритель?
Эта история должна понравиться женщинам, потому что главная героиня — очень необычная девушка, сильная девушка, которая может вдохновить своим примером. Ее характер воодушевляет.
Вы встречали подобных героинь в своей жизни?
Нет, в точности таких не встречал. Но я окружен сильными женщинами. Во-первых, моя мать — ей уже почти 90, но она приехала в Копенгаген на премьеру моего фильма. Во-вторых, моя жена, ну, и, конечно, обе дочери. И мне нравится работать с целеустремленными, цельными, сильными женскими персонажами. Создавая Лисбет, ее образ — стиль панк и все, что с ним связано, — я использовал опыт прошлых лет. Об этой субкультуре, ее специфике я знаю не понаслышке.
Существует мнение, что мы постепенно переходим в эпоху матриархата
Мы только-только дожили до того момента, когда с женщинами обращаются как с равными. Но все равно еще живы некоторые стереотипы, от которых давно пора избавиться. Например, дети: мальчиков заставляют играть с машинками и пистолетами, а девочек — с куклами.
В чем сила Лисбет, вашей героини?
Ее унижали, избивали, насиловали, но при этом она никогда не ощущала себя жертвой. Она сражалась, наносила ответные удары. Это очень важно — не ощущать себя жертвой. Женщины должны понять это. Роль жертвы — это пассивная роль, и пока женщины ощущают себя жертвами, мужчинам проще манипулировать ими и навязывать позицию ведомого. Но если женщина чувствует в себе силы бороться за свои права, она непобедима. Поэтому Лисбет очень важный персонаж, она является примером для подражания.
Не сложно было работать в новом для вас жанре?
Не сказал бы, что это было сложно, но разницу я почувствовал. Режиссер может работать с материалом так, как ему заблагорассудится. Несмотря на то, что «Девушка с татуировкой дракона» — это в первую очередь триллер, я воспринял эту историю как драму. В книгах хорошо заметна карикатурность некоторых персонажей и их черт характера. Вы читали книги?
К сожалению, нет.
Тогда мне сложно будет вам объяснить. Эта карикатурность особенно ярко проявляется во второй книге. Благодаря этой особенности я почувствовал возможность гиперболизировать некоторые черты персонажей, превращая их в типажи, для того чтобы зрители смогли «опознать» их. Также я акцентировал внимание на любовной линии: Лисбет и Блумквист — крайне странная пара. Он в два раза старше ее, и, учитывая все обстоятельства, я подумал, что акцент на романе этих странных героев усилит реалистичность всего фильма.
Как вы прорисовывали характеры главных героев?
Я хотел, чтобы характеры героев, их переживания увлекли зрителя. С самого начала фильма вы начинаете им сопереживать. Блумквист подавлен, оскоблен, унижен, он проиграл суд. Его мучает тот факт, что он прав, но правоту свою доказать не в состоянии. И он не может писать, почти вся его жизнь летит к чертям. Я хотел, чтобы зрители почувствовали, насколько ему сложно. Если говорить о Лисбет, то ее на глазах у зрителя избивают, насилуют, унижают. Жестоко, конечно, но зато аудитория с самого начала разделяет ее боль, сочувствует ей. На премьере в тот момент, когда она возвращается и насилует того парня, женщины вели себя, как на футбольном матче — кричали, свистели, топали ногами. Я никогда не видел такой реакции на фильм. Зато теперь я знаю, что могу сделать хорошую драму, при этом сохраняя напряжение триллера.
Чувствуете ли вы что-то общее с главным героем?
Не могу сказать, что у нас много общего, но он верит в справедливость так же, как и я, и он готов за нее сражаться. В этом мы похожи. Кроме того, мы оба любопытны и любознательны, стремимся докопаться до истины, и у нас доброе сердце. Микаэль Блумквист — шведская версия известного немецкого журналиста Гюнтера Вальрафа. Их объединяет страсть к секретным расследованиям и маскировке. Гюнтер устроился на работу в худшую немецкую газету, чтобы написать книгу о том, как ее сотрудники доводили людей до суицида ради статьи. Вальраф был героем в 1980-е и 1990-е, он раскрывал темную сторону жизни, выводил людей на чистую воду. Гюнтер и Микаэль похожи: ими движут одни и те же мотивы — восстановление справедливости и раскрытие тайн.
А как вы сражаетесь с несправедливостью?
Я снимаю фильмы. Например, мой предыдущий фильм, основанный на реальных событиях, был очень популярен в Дании. Это история девушки, которая выросла в семье свидетелей Иеговы, но при этом не разделяет религиозных воззрений своих родных. Тут можно провести параллель между сектантами и исламским фундаментализмом и развить тему. Вот мой способ борьбы с несправедливостью.
«Два мира»?
Да, это он.
До этого вы снимали фильмы по оригинальным сценариям. Это ваш первый опыт экранизации.
Да, и разница ощутимая. С одной стороны, когда ты снимаешь фильм по книге, в твоем распоряжении готовый мир, книга служит источником вдохновения. Работа же режиссера заключается в том, чтобы перенести этот мир с бумаги на пленку, оживить его. (Литература и кино — совершенно разные виды искусства; мне кажется, что кино ближе к музыке, нежели к литературе.) Когда же ты отталкиваешься от оригинального сценария, весь этот мир тебе приходится создавать самостоятельно, что довольно сложно. Но, с другой стороны, оригинальный сценарий изначально подразумевает, что по нему будут снимать фильм, он более кинематографичен. Создание экранизации предполагает использование иных инструментов для превращения слов в картинку. Например, первые три минуты фильма посвящены судебному процессу, который Блумквист проиграл успешному бизнесмену. В книге описание этого процесса занимает сто страниц! Первые сто страниц романа рассказывают об этом процессе. Разумеется, мы не можем посвятить этому процессу весь фильм, но и не можем вычеркнуть его из повествования, поэтому приходится сокращать это описание до трех минут. Другой пример. Все эти истории из прошлого, черно-белые фотографии, старое видео, снятое на 16-миллиметровую кинопленку — в фильме все это представлено не так, как в книге. Но никто не замечает этого несоответствия: люди помнят, что они читали о черно-белых фотографиях, но не помнят деталей. То есть мы сделали по-своему, но при этом сохранили ощущение соответствия — вот в чем фокус. Конечно, фильм не соответствует книге на сто процентов, но при этом нам удалось воссоздать на экране тот мир, который так понравился читателям. И это наше главное достижение.
Большая редкость.
Да, когда выходит экранизация книги, которая тебе нравится, ты идешь в кинотеатр с мыслью: « Такая хорошая книга, наверняка они все испортили». Но когда зритель смотрит фильм и понимает, что тот мир, который ему так понравился, вот он, у него перед глазами, — это достижение.
А вы предпочитаете читать или смотреть?
О, боже, это слишком сложный вопрос, не могу на него ответить. Я очень-очень люблю оба эти искусства, но использую их совершенно по-разному. Я инфоманьяк — постоянно собираю и обрабатываю информацию как сумасшедший.
Прекрасно понимаю вас!
Я постоянно в поиске. Издержки профессии режиссера. Я постоянно ищу что-то, что можно превратить в фильм, это своего рода одержимость. Я не могу читать книгу и не думать о том, какой из нее получится фильм, то есть я не могу читать так, как читают нормальные люди. Но это не значит, что я не получаю удовольствия от чтения — еще как получаю. Но во время чтения я прикидываю, как тот или иной эпизод будет выглядеть на экране. Фильмы я смотрю иначе. Для меня просмотр плохого фильма болезнен. Представьте себе ощущения хорошего скрипача с великолепным слухом, которому приходится слушать, как кто-то фальшивит. Наверное, примерно то же самое я испытываю при просмотре плохих фильмов. Они оскорбляют мою профессию. Но иногда я заставляю себя смотреть неудачные фильмы, потому что они учат меня, как не надо снимать.
Вам не кажется, что современное кино слишком зависит от литературы? Многие кинематографисты, например, Питер Гринуэй, считают, что кинематограф чрезмерно литературен, зациклен на сюжетах.
Я не думаю, что нужно из этого создавать какую-то проблему. Есть прекрасные фильмы, снятые по литературным произведениям. Конечно, если бы весь кинематограф базировался на литературе — это было бы грустно. Я, как режиссер, хочу иметь возможность снимать разные фильмы, а как зритель — возможность смотреть разные фильмы. Необязательно ставить вопрос так: или-или. Возможно и то, и другое. Это как сравнение массового кино и артхауса. Гринуэй снимает кино для очень узкой аудитории, это здорово, но это не значит, что киноиндустрия не должна выпускать фильмы для широкой аудитории, семейные фильмы, например, как «Билли Элиот». Глупо зацикливаться на чем-то. И до тех пор, пока существует альтернатива «литературному» кинематографу, нет ничего плохого в том, чтобы снимать фильмы по книгам.
Вы предпочитаете массовое кино, так?
Да, я снял « самый успешный скандинавский фильм в истории». Он побил все рекорды по сборам, заработав более ста миллионов долларов — такого в скандинавском кинематографе не было. Но это не значит, что я выбираю истории, которые понравятся всем, я просто ищу хороший сюжет. И когда я нахожу его, то думаю о его потенциале, о том, как его можно представить. Если это история для камерного, странного, авангардного фильма, то я сниму такой фильм. Но если я почувствую, что историю можно превратить в яркий мейнстримовый проект, который будет интересен широкой аудитории, то получится совсем другое кино. Я не снимаю по шаблону, поэтому все мои фильмы разные. Я просто выбираю наиболее подходящий фон для историй, именно сюжет должен диктовать условия, сюжет управляет режиссером, а не наоборот.
Что такое хорошая история для вас?
Что-то из реальной жизни. Что-то, что заставит людей позабыть обо всем на два, иногда два с половиной часа. Что-то, что перенесет их в другой мир, знакомый, но при этом новый и интересный. Хорошая история — это история, которая просвещает, рассказывает что-то новое. Наверное, это звучит старомодно, но мне на самом деле интересно, о чем думают люди, почему они совершают те или иные поступки, почему их жизнь складывается так, а не иначе. Мне это интересно, и я восхищаюсь людьми и восхищаюсь реальностью. В каждом фильме я ищу сущность человеческой жизни, если это есть в фильме, значит, он хорош.
Реальность интереснее, чем любые фантазии?
Ты можешь смотреть фильм о людях, живущих в Африке, чьи проблемы и образ жизни тебе незнакомы и чужды, но если это хороший фильм, то ты в какой-то момент осознаешь, что понимаешь мотивы их поступков.
А бывает, что вы сморите фильм и завидуете режиссеру, думая: « Этот фильм должен был снять я»?
Да, такое бывает, но очень редко!
Можете привести пример?
Некоторые фильмы так необычны и хороши, что вдохновляют тебя на создание чего-то нового. Но при этом ты не думаешь о них как о лентах, которые хотел бы снять. Например, мой любимый российский режиссер — Андрей Тарковский. Когда я учился в киношколе, я пересмотрел все его фильмы: «Сталкер», «Солярис», «Андрей Рублев». Они вдохновляли меня и до сих пор вдохновляют, но эти фильмы могли быть созданы только Тарковским. Это как «Бегущий по лезвию» Ридли Скотта или фильмы Джона Кассаветиса — они служат для меня источником вдохновения.
Но вот, например, фильм, который снимал мой друг (Энтони Дод Ментл, оператор — Прим. КиноПоиска)... Вы же смотрели «Миллионера из трущоб»? Фильм называется «Последний король Шотландии». Он основан на реальных событиях и рассказывает о молодом шотландском медике, который стал личным врачом президента Уганды. Во время просмотра я думал: «Вот здорово бы было снять этот фильм!».
Ну и какие же хорошие истории от Нильса Оплева нас ждут? Может, что-нибудь новое, фильм ужасов или фантастика?
Я не особо люблю фантастику, это не мой жанр. Я хочу снять сильный реалистичный американский фильм, собственно, поэтому я сейчас и нахожусь в Америке. «Девушку с татуировкой дракона» называют жанровым фильмом, и я бы снял реалистичный жанровый проект, если бы мне попалась хорошая история. Сейчас мы разрабатываем сценарий под рабочим названием «Последняя фотография» — он о военном фотографе, очень хорошая история, интригующая, сложная. Это будет мой первый англоязычный фильм.
Когда приступите к съемкам?
Сейчас мы работаем над сценарием, а съемки начнутся после Нового года.
Не могу удержаться. Что вы думаете о фильме Финчера?
Я думаю, что он выходит слишком рано, чтобы состязаться с моей версией. (Смеется.) Мой фильм был очень успешен в прокате, поэтому для него это своеобразный вызов. Но я знаю, что его бюджет в 20 раз больше, чем тот, которым я располагал. Конечно, мне интересно, что он снимет за такие деньги! С другой стороны, мой фильм окупил свой бюджет в 25 раз. Любопытно, сможет ли Финчер повторить этот успех.
Какую роль играет бюджет, насколько это важно для вас?
Все, о чем я беспокоюсь, когда выбираю историю, — будет ли у меня достаточно денег, чтобы купить время, необходимое для съемок. Это все, что меня волнует.
Больше денег — меньше свободы, так?
Не могу ответить, у меня никогда не было в распоряжении большого бюджета, так что я просто не знаю.
Так вам повезло!
На самом деле, думаю, это правда. Чем больше денег, тем больше инвесторов, то есть людей, которые будут контролировать процесс создания фильма.
Если бы вы располагали большим бюджетом, что бы вы изменили в фильме?
Сложно сказать, потому что работа уже закончена. Это гипотетический вопрос. Если бы у меня было больше денег, я бы наснимал еще фантастических шведских пейзажей. Люди смотрят фильм и говорят: «Швеция — это так красиво!» Но я-то знаю, что были удивительные места, которые я не заснял. Пожалуй, да, так бы я распорядился большим бюджетом. В противовес всем жестокостям в фильме должна присутствовать красота.
Что бы хотели сказать нашим российским зрителям, почему они должны пойти в кинотеатр?
Почему? Во-первых, потому что это потрясающая история, это тот фильм, который позволит им забыть обо всем. Во-вторых, потому что Лисбет — прекрасный пример для тех, кто чувствует, что должен бороться с несправедливостью. В-третьих, это один из самых успешных европейских фильмов 2009 года. Думаю, российские зрители тоже оценят его. А в-четвертых, нужно же увидеть хоть один скандинавский фильм!
