Самоубийственная миссия экипажа «Высшего общества» — демонстрация внешне лишенного смысла пути человечества. А сам фильм — попытка нащупать фундаментальную истину, скрытую за простыми желаниями и потребностями, животными инстинктами и естественными порывами.
Постоянно слегка спотыкающийся на мелких зазорах сюжета, флешбеках и умолчаниях, пропитанный фирменной интонацией исступленной печали, которая всегда хорошо удавалась группе Tindersticks (постоянным музыкальным соавторам фильмов Клер Дени), этот фильм гипнотизирует тяжелым, мрачным — даже, пожалуй, зловещим гипнозом.
За неимением собственных мыслей Клер Дени поначалу копирует чужие, из-за чего первая половина её картины напоминает уныло скроенный и неладно сшитый зомбогибрид «Интерстеллара», «Пассажиров» и, конечно, «Космической Одиссеи».
Чужой у Дени — не истекающий ядовитой слюной alien, но то, чем в любой момент можем стать мы сами, стоит нам перестать верить в уютную иллюзию нашей идентичности, поддерживаемую социальным порядком.
Клер Дени сумела создать занятное кино на грани китча, облагородив его атмосферой космической ностальгии и меланхолии.
Апокалипсис неминуем для всех нас вместе и для каждого в отдельности, и все, что мы можем, — попытаться не оскотиниться в его ожидании.
Дени удается сделать, кажется, невозможное, собрать из рискованных ходов увлекательное и мощное зрелище. Если перетерпеть и включиться, от «Общества» оторваться невозможно. Кубрик и Тарковский остались бы точно довольны и приняли бы Дени в свой клуб.
Выходя в космос, Клер Дени остается верна прежде всего себе. Центральной темой ее фильмов всегда была двойственная природа человеческого тела — и те противоречия, которые его неизбежно ожидают в условиях вечного существования, во-первых, с сознанием, а во-вторых, с социальным миром вокруг.
Самое депрессивное, самое токсичное творение Дени, это кино страшно смотреть, кажется, что от каждой сцены, от каждого плана идут ядовитые испарения. Так пахнет безысходность, она заразна и неизлечима. Но она возбуждает.
«Высшее общество» — прикинувшаяся философским опусом калька с распространенного в 1980-1990-х годах поджанра фильма ужасов о гетто будущего, населенных изгоями общества.
Отбросив условности, можно увидеть, что фильм не рисует альтернативную реальность, а задает вопрос о будущем человечества и цивилизации. А космическая тема — это всего лишь декорация и метафора, с которой автор волен обращаться, как пожелает.
Парадоксальным образом эта картина, где все в конечном итоге перестает существовать (по крайней мере, в привычном понимании), рассказывает именно о жизни — а конкретно о том, что человек сможет перейти на новую ступень бытия, только когда окончательно порвет с самим собой, слившись с горизонтом событий.
