Картина 'Куда бы ещё вторгнуться' начинается с видеоряда гражданских забастовок и акций протеста тех людей, которые пребывают в попытке добиться для себя хотя бы немного живительной свободы. За кадром звучат слова:
«Наши враги изобретательны и находчивы. Но и мы тоже. Они постоянно думают о том, как навредить нашей стране и нашему народу. Но и мы тоже. Эта страна будет вылавливать террористов, и предавать их правосудию. Закон правовой, а не закон джунглей - определяет взаимодействие народов. Одна из основ этой страны - это свобода.
Мы препятствуем их путям сообщения и командования, мы разрушаем их здания и инфраструктуру, за счет которых они обеспечивают свои операции. Мы не сможем спасти всех детей в мире, но можем спасти многих.
Если когда-нибудь наступит день, когда американцы не ответят на угрозу вооруженной агрессии, тогда само понятие свободы будет утрачено. Мы не сомневаясь ни секунды, будем использовать всю военную мощь для защиты союзников и нашего образа жизни».
Майкл Мур отправляется во Францию и с удивлением обнаруживает, что там бесплатное здравоохранение, низкая плата за садики, а школьные обеды - просто королевские.
Режиссер показывает нам одну из самых обычных французских начальных школ. Отличает ее от прочих - ресторанное питание: обед из четырех блюд, состоящий из различных видов мяса, десятков сортов сыра, пасты, молочных продуктов, свежих овощей и фруктов, а также десерта.
Руководство школы заботится о том чтобы у детей было правильное сбалансированное питание и чтобы дети привыкли к такому образу жизни и в дальнейшем относились с вниманием к тому что едят. Для обеда отводится час времени - целый урок, за который дети учатся не только правильному питанию, но и обеденному этикету, а также учтивости.
Дочь одного из участников съемочной группы проходит обучение в школе в Бостоне и для сравнения приводятся фотографии таких ланчей. Увидев, чем кормят в американских школах, французские школьники приходят в ужас: это - не еда, говорят они.
Еще одно полезное открытие сделал Майкл Мур, побывав во Франции - это уроки полового воспитания. Они проводятся повсеместно во всех французских школах и призваны помочь подросткам избежать невежественности, которая просто непозволительна при первом сексуальном опыте. В Америке же пропагандируют воздержание как основной метод контрацепции, но, как и следовало ожидать, не слишком эффективный: режиссер приводит нам статистические данные, исходя из которых, показатели подростковой беременности в США в два раза выше, чем во Франции. Сравнение снова не пользу Родины Майкла Мура.
Следующая страна, привлекшая внимание автора – Финляндия - славится своим образованием.
Первое новшество, которое поразило режиссера - отсутствие домашних заданий. Министр образования пояснила эту позицию желанием оставить школьникам возможность, чтобы они могли побыть просто детьми, насладиться молодостью, проводить время с семьей, заниматься спортом или музыкой. Поэтому в Финляндии самый короткий школьный день и школьный год во всём Западном Мире.
Один из финских старшеклассников ездил по обмену в США и когда режиссер задает ему вопрос, что же было в той поездке наиболее утомительно, он отвечает - тесты. То есть, привычная для американцев система образования со стандартизированными вариантами ответов загоняет иностранцев в определенные рамки, за которые не может выходить их мысль. И глубочайшее удивление Майкла Мура вызывает тот факт, что финнам не даются вообще никакие варианты ответов, только вопросы, ответ на которые необходимо 'брать из головы'.
«Станут кем захотят» - невозможно сказать и финским и американским детям. Их возможности не соизмеримы в равной мере, это два абсолютно разных явления. Об этом говорит преподавательница, поработавшая на обоих континентах и пообщавшаяся с разными детьми: в Финляндии уже работают над этим, у них есть задел и силы. 'Мы стараемся учить детей быть самостоятельными и критически осмысливать то, чему их учат. Мы должны научить их быть счастливыми, как уважать себя и других.'
Словения - одна из десятка стран, образование в которых бесплатное. То есть, студенты не имеют никаких задолженностей за свое обучение.
Режиссер берет интервью у нескольких американцев, которых встречает в стенах словенского вуза и выясняет, что они приехала из США, чтобы закончить здесь свое бесплатное образование, ведь дома у них нет такой возможности.
Другие обитатели Европы, немцы, учат своих детей смиряться c нацистским прошлым, ведь Германия, как было сказано в фильме, это не только Бетховен и Бах, но и геноцид, и зло. Искупление для них - принятие своей темной стороны, стремление быть лучшими людьми и делать добро другим.
Звучит закадровый голос, автор задаётся чередой вопросов: 'Чему бы мы научили наших детей, если бы захотели научить их? Что же такое - быть американцем? Перед кем бы мы искупали вину? Действительно ли мы изменились? Почему мы прячемся от наших грехов?' Рассуждения Майкла Мура подкрепляются и визуально - появившимися в этот момент на экране хроникальными кадрами, c леденящим кровь содержимым: казни и повешения, перемежаются c массовыми убийствами.
'Первый шаг к исцелению, к тому, чтобы стать лучшим человеком и страной, заключается в способности честно признать, кто ты и что ты. Я - американец, я живу в великой стране, рожденной в геноциде и стоящей на костях рабов. Если у них это получилось, то и мы сможем.'
Весь фильм свелся к тому, что США самая лучшая страна, несмотря на то, что во многих странах простому народу жить лучше.
Это и понятно, все таки автор является патриотом США. который пытается улучшить в своей стране жизнь для народа. Получился очень однобокий взгляд для внутреннего просмотра в США.
К середине фильма начинает уже 'подташнивать' от того, что Европа всему хорошему научилась, оказывается, от США. Просто штаты придумали все хорошее, но как использовать, не придумали, либо перебили все инициаторов по глупости управленцев.
И просто игнорируются реальные причины большинства социальных реформ в Европе, а, именно, социальные реформы в СССР, и противостояние социализма и капитализма.
А вот берлинская стена - это 'огромное горе', и 'прекрасно', что Мандела стал президентом, несмотря на то, что он начал преследование белого населения в ЮАР и привел страну в упадок. И, опять же, умалчивается, что перед падением стены были договоренности о нерасширении НАТО на восток, которые США в скором времени проигнорировала.
Конечно. рассуждать об исторических причинах многих реформ можно долго.
Но если откинуть всю политику и патриотическое настроение автора, то фильм довольно познавательный. Интересно было посмотреть на социальные условия в Европе, хотя местами было скучно и приходилось перематывать.
К сожалению, Майкл Мур сэкономил силы на этом фильме: нет контрастирующего монтажа, громких веселых саундтреков, неудобных вопросов и, главное, - социальных перфомансов артистичного режиссера-толстяка. Однако Майкл Мур отлично освоил бюджет фильма и прокатился по Европе, собирая открытки о европейской жизни среднего класса, которые хочет разослать американцам.
Расслабившийся режиссер не порадовал на этот раз проявлением собственного стиля, а сделал фильм-путешествие про европейских аборигенов (именно так американцам представляется Старый Свет), который продает прокатчикам под громким милитаризированным названием.
Не поигравшись толком с видеоматериалом в монтажной, Майкл Мур поигрался со словами. Надо отдать должное его подходу к построению сценария. Объявив себя воином, идущим на завоевания, режиссер отстранился от действующих образов солдат американской армии. Майкл Мур поехал завоевать не ресурсы, а знание о демократии - вопрос, который определяет всё его творчество. Такая 'война' тут же определяет героя как Дон Кихота. Цивилизованный разговор о правах человека становится идеалистической глупостью, но именно этот ход позволяет нынешнюю норму жизни в США определить как варварство, так как диалог в США не то что перестал получаться, а почти что упразднен.
