«Когда открылись первые кинотеатры, сотни людей были буквально ослеплены. Зрители испытывали ужас оттого, что с ними проделывают в залах кинотеатров, громко кричали в отчаянии, на помощь приходили полицейские и врачи-психиатры.

Подросток шестнадцати лет ночью в упор расстреливал киноафишу. Другой, когда его схватили у входа в кинотеатр с канистрой бензина, вырывался и требовал, чтобы ему вернули глаза, да, глаза, он хотел видеть жизнь пo-старому. Слишком много времени понадобилось бы, чтобы рассказать обо всех, кто стал нищим, так как не мог вернуться к нормальной работе из-за желания ходить по улицам, увиденным на белом полотне, носить такую же одежду, обладать такими же женщинами. Люди воображали себя на месте живущих на экране, их было так много, что сосчитать было невозможно, поэтому их не называли ни 'больными', ни 'грешными'. Мы все ослепли, все, все.
И еще: почему кинотеатры темные, такие темные, всегда темные?»
О. Памук. «Черная книга».

«Кино - это Хичкок».
Диктатура, власть, ясновидение. Схема. Четкость, выверенность кадра, сюжета, движения камеры.

Фильмы Хичкока – конструкторы, его механические игрушки. Продуманные до невидимых глазу деталей, до мельчайших первопричин психологических реакций. Аккуратно вложенные в умы возбужденного зрителя. С ложной инструкцией, со сбивающим с пути указателем.

Этот гений всегда придавал огромное значение тщательному одурачиванию своего зрителя. Чего стоят одни только трюки с его знаменитым «Психозом»: Великий Кукловод скупил все доступные экземпляры романа, по которому снимал кино и добился запрета на вход в кинотеатр после начала сеанса – так зритель пропускал ложную завязку фильма! Он объявляет актрисой, играющей главную роль, ту, что убивают в дебюте картины и ту, что служит лишь мимолетной пешкой в его Большой партии. Он вкладывает в уста первостатейных развратниц, дурманящих и опасных fеmme fatale, искрящихся пороком и чувственно-прелестным обманом то, чего от них не ждет никто… - правду. Вы верите Шарлотте Инвуд? А зря…

Он бросает обывателя, нет – любого, из стороны в сторону… Он властвует своим кропотливо и хитро сложенным кино. Его власть гипнотическая и абсолютная. «Хичкок был единственным, кто мог повергнуть в трепет тысячу человек, не говоря им, как Гитлер: 'Я вас уничтожу', но просто показывая вереницу бутылок бордо».

Годар называл хичкоковские детища «фильмами – окружностями». Это окружности, которые начинаются страхом и заканчиваются им же.

Страх зарождающийся как робость, тревожное состояние души от испуга, от грозящего или воображаемого… Страх эмпирический – перед конкретным, планомерно переходящий в аффект, изливающийся в страх безотчетный, неопределенный, предмет которого — ничто.

Хичкок «замешивает» свое искусство на сопутствующим страху любопытстве, желании «ринуться в неизвестное», азарте, интересе. Он борется со страхом и культивирует его одновременно, превращая ужасное, неодолимое и недоступное в предмет игры.

Почему кинотеатры такие темные? Чтобы Хичкок мог забавляться, потешаться над зрителем, водить за собой, внушать ужас. Чтобы кино жило и резвилось. И человеческая кровь застывала в жилах, и ширились зрачки.

В «Страхе сцены» еле уловимо дрожишь. Эти старые голливудские кадры умиляют, очаровывают и путают-пугают. Вряд ли возможно расслабленно созерцать Хичкока. Даже в сотый раз. Его атмосфера всегда бередит, взвинчивает внутренности. И не отделаться от завуалированных, неясных вспышек иррационального страха. И напряжения физического и психологического. Подобно тому, в которое окрашена спина пленительной Марлен.

Без этой красивой, цинично, дерзко и лениво стареющей богемной змеи это кино невозможно. Ей подчинено все у Хичкока. Она царственно возлежит на его Сцене и держит в своих тонких цепких пальцах его Страх. Страх – есть страсть. Опасная, разрушительная, чарующая, слизывающая с тонких губ яд, с полыхающим холодным огнем взглядом, она и объект, и субъект его кино. Актриса. Бездушная. Роковая. Правдива тем более, чем более выдумана. «Кусок человеческого существа, застывший в определенной форме».

Становится хоть на миг Марлен для зрителя Шарлоттой? Нет. Это Шарлотта становиться Марлен. Наполняется ее адским свечением. Прорастает в нее, уступает, проигрывает. Сдается лишь только потому, что Марлен - апогей всех Шарлотт. Квинтэссенция актрисы. Лишь потому что Марлен – сама персонаж. С уловками идеальности. Электрическая волна обмана, врезающаяся, пронзающая пространство вокруг и саму себя. Сдается, Марлен подчиняет себе любое кино. Она не может, не должна быть ничем, кроме как его эпицентром. Бушующей стихией внутри. Государством в государстве.

Не важно, придумывал ли Хичкок кино для Дитрих. Пригласив ее, вживив в свой кадр, он тут же подчинил его ей, сделал его без нее невозможным. Она же невозможна без кадра. Именно такая – цельновыкроенная из липкого туманного соблазна, высеченная из камня искра, статуя, накинувшая траурную вуаль морщин. Она - величайшая любовница кинематографа.
Союз их с Хичкоком для кино - точная наука, отринувшая и презревшая всякие формулы, орущая во всю глотку о божественной сути вещей.

…И если «кино – это детство искусства», если «кино – это злой ребенок», тяготеющий к леденящим кровь, наводящим ужас пленительным историям; рассказчик, неистово и непрерывно посвящающий в них своих замерших в страхе и предвкушении слушателей, подчиняющий их себе «серый кардинал», то кино – это Хичкок.

Даже не ожидала, что этот Фильм произведет на меня такой эффект! Посмотрела на одном дыхание. И до сих пор диву даюсь как без всяких там спецэффектов можно было снять такую потрясающую картину. Фильм середины двадцатого века,
черно-белый. Актерский состав замечательный! Марлен Дитрих как всегда превосходна в ролях femmes fatales. Я поражаюсь этой актрисе, при такой необычной внешности, она играла совершенно разных персонажей и каждый раз проводила между ними четкую грань.

Джейн Уаймен для меня новое имя в кинематографе. Именно она сыграла главную роль. Такое ощущение, что она прочувствовала она каждое свое слово. На ее лице был и страх, и любовь, и замешательство – и все это было так правдоподобно. Мне очень понравились ее глаза: такие яркие, такие открытые, в них отражалась вся картина с новым блеском.

Я бы с удовольствием стала бы актрисой – жила бы я в 20 веке. Тогда и кинематограф, и театр были другими. Актеры, режиссеры, сценаристы старались ради других людей, а не ради денег, как сейчас.

Что такое страх сцены? Вы думаете, что не знаете, о чем идет речь? Скажу прямо: с этим выражением близко сталкивался почти каждый из нас. Сколько ролей мы исполняем изо дня в день... Все это лишь затем, чтобы не признавать друг в друге истинную сущность, которая порой бывает ужасна. Иногда это объясняется правилами приличия, а в иных случаях - стремлением не видеть того, что есть на самом деле. Страх посмотреть на все отстраненно, как артист на подмостках. Страх раскрыть себя, заставив тем самым и других стянуть маски с лица. Страх сцены - страх жизни. Что предпочитаете вы? Увидеть наконец в близком вам человеке убийцу, или верить своему сердцу, в котором его образ всегда свят и непогрешим?

Сюжет этого фильма от начала и до конца остается абсолютно детективным, но лишь в самом финале на нас будто бы выливают ведро холодной воды, заявляя, что все происходящее являлось именно психологическим триллером, а не детективом. Это признание делается так тихо и обыденно, что вы сразу думаете о том, что эти три слова - 'он уже убивал' - вам только послышались. Неожиданно вы понимаете, что обмануты. Обмануты вместе с главной героиней, с которой на протяжении почти двух часов вы преодолевали множество препятствий и трудностей. Ради чего? Ради того, что оказалось растаявшим дымом. Но вы не потратили время зря, потому что это заблуждение - прекрасно. Это озарение, которым вас буквально шокируют, - гениально.

На первый взгляд эта история проста как веник. Прекрасная и взбалмошная певица по имени Шарлотта Инвуд (Марлен Дитрих), в разгаре ссоры нечаянно убивает своего мужа. Пребывая в шоке от содеянного, она мчится к 'любви всей своей жизни', то есть к своему любовнику Джонатану Куперу (Ричард Тодд). Отворив ей дверь, молодой человек с ужасом замечает, что ее белое платье, скрытое, к счастью, под темным пальто, у подола испачкано кровью. Не теряя времени зря, Шарлотта рассказывает ему о случившемся. Джонатан советует ей забыть все это и с невозмутимо-спокойным видом ехать в театр, где на сегодняшний вечер у нее намечено выступление. Обыграть все это так, будто она ничего не знает. Она соглашается, но в чем же ей ехать, если белое как снег платье запачкано кровью? Быть может, Джонатан тихонько сходит в ее дом и принесет другой наряд? Кроме трупа там никого нет. У слуг выходной до самого вечера...

Будучи не в силах отказать ее мольбам, он отправляется в злосчастный дом и, минуя труп бедного мужа, находит нужное платье. И все бы хорошо, но пути господни неисповедимы. Помощница Шарлотты появляется на пороге совершенно неожиданно. Каким-то чудом ему удается бежать, но женщина отлично запоминает его лицо. Вернувшись, он добросовестно помогает Шарлотте переодеться, а она, посылая ему миллион благодарственных поцелуев, уезжает в театр. Но что теперь делать с белым окровавленным платьем и с самим собой наконец? Брать проклятый наряд и бежать. Бежать и просить помощи у той, что безответно любит его уже несколько лет. У молодой актрисы и более чем милой девушки по имени Ева (Джейн Уаймэн). Уж она-то найдет выход. Больше того, из-за своей глупой любви эта девчонка никогда не узнает правды.

Таково более чем общее описание закрутки этого фильма. Первый аккорд, так сказать. Дальнейшее развитие событий описать словами невозможно, потому что это надо видеть. Надо видеть те психологические приемы, которыми Альфред Хичкок буквально огранил каждую сцену. Надо видеть эмоции героев, которые втягивают тебя в свое напряжение. Одним словом, этому нужно посвятить несколько часов своего времени, потому что после первого просмотра вам непременно захочется увидеть это еще раз, но оценивая все другим взглядом. Только после второго 'киносеанса' вы по достоинству и в полной мере сможете оценить мощную и сильную актерскую игру. Ну что я еще могу добавить? Пожалуй только то, что непременно стоит обратить особое внимание и полюбоваться нарядами Марлен Дитрих. Они действительно сверхэлегантны, впрочем, как и она сама. На этом ставлю точку, потому что это не тот фильм, над которым можно проводить 'разбор полетов' или вычислять оценку.

Шедевр он и есть шедевр. Смотреть всем без исключения.

I. Крылатый Хичкок:

Альфред Хичкок (13.08.1899 – 29.04.1980 гг.) – имя громкое, и повлиявшее на американское кино так мощно, что современные фильмы и сейчас пользуются его классическими приёмами нагнетания саспенса, атмосферы, но, конечно, как всегда, не дотягивают до уровня маэстро, что ещё раз убеждает в простой истине: режиссёр в кинематографе важнее всех остальных. Собственно, фильмы Хичкока считаются безупречной классикой исключительно из-за его блистательной режиссуры, в которую ни один, даже самый циничный критик не может камня бросить.

Хичкок был гениальным режиссёром, довольно быстро смекнувшим, что самый лёгкий путь к славе – диктатура и культ своей личности. Он любил себя неимоверно, и заставил остальных думать также о нём, о короле триллера. Всем процессом неизменно заправлял он один, верховодя актёрами, ставя их в положение марионеток. У него был прирождённый нюх на оригинальные сценарии, и на то, как их следует поинтереснее обставить на экране. Практически в каждом фильме находилось место новому, нежданному приёму, вмиг становившемуся визитной карточкой мэтра, будь то умеренные «Птицы», шизофреническое «Психо» или напряжённое «Окно во двор». В половине своих фильмов Хичкок не удержался от слабости самому засветиться в них в эпизодической роли. Эта крохотная деталь как раз и выдаёт в Хичкоке маэстро не ужаса, а комедии. Если наш современник Дэвид Линч показал, что через смешное можно выразить страшное, то Хичкок думал иным образом, тогда он изображал смешное с помощью страшного. Вы со мной можете не согласиться, но очень многие детали биографии самого Альфреда Хичкока доказывают моё предположение.

Например, его своеобразное чувство юмора, как он издевался над своими же актёрами, не издевался никто на свете – он и оставлял актёров находиться в наручниках целый день, он и привозил знаменитой актрисе вагон угля к ней домой, он дарил очень странные подарки, например, дочери Типпи Хедрен – Мелани Гриффит – он подарил куклу в гробу. Хичкок не стеснялся ничего, говорил всё, как есть. От этого многие фразы Хичкока мгновенно стали крылатыми, от «Я не говорил, что актёры – быдло, я говорил, что с ними следует обращаться, как с быдлом» до «Лучшие актёры у Диснея. Плохого актёра он просто стирает». Забавно, что нынешней точки зрения Хичкока на актёров (которых он почитал за истинное наказание для режиссёра) нынче придерживается другой известный британский режиссёр – Питер Гринуэй.

В фильмах Хичкока ощутимо некоторое его подтрунивание, как над актёрами, так и над зрителями, и в этом вся прелесть его творчества, ведь немножко чувства юмора, пусть и своеобразного, не повредит и даже усилит впечатление от просмотра фильма. Хичкок действительно очень тонко иронизирует в своих фильмах. В качестве примера можно указать на повальное увлечение всех жителей городка из фильма «Птицы» к курению, и курят в фильме все, кому не лень – от старых до молодых. Эта шпилька от Хичкока, возможно, прошла бы незамеченной мимо большинства зрителей, но лично я считаю, в ней есть толк. Или же, допустим, в каждом фильме Хичкока имеется карикатурный такой персонаж – в «Психо» это колоритная фигура богача с техасским акцентом, который явно любит засматриваться на девушек, хотя в отцы им годится. В конце концов, в 1955 году Хичкок удосужился снять «чёрную» комедию – «Неприятности с Гарри», где дебютировала на большом киноэкране Ширли Маклейн.

Хичкок был ценителем загадочного, устрашающего юмора, и в этом ему не откажешь, атмосферу он в фильмах создавал отменную, никакая современная «Пила» не сравнится с ней, пусть она изощрённее, чем фильмы Хичкока, но саспенс в десять баллов за собой раз и навсегда закрепил Альфред Хичкок, используя при этом усиление театральности, нарочитости происходящего, диалоги всегда к месту, не бывает в них ни капли лишнего (по крайней мере, мне пока не пришлось с таким столкнуться), и это – преимущество Хичкока: всё в фильме работает исключительно на него, неординарного режиссёра с цепкой деловой хваткой.

Фильмы Альфреда Хичкока по заслугам можно именовать нетленными, ведь их интересно смотреть и лет через пятьдесят, сорок, тридцать после выхода в кинотеатрах. Они по-прежнему приковывают нас к экрану телевизора своими интригами и невероятно аккуратно-издевательским их разрешением. Могу сказать тем, кто ещё не оценил творчество британского шельмеца прошлого века: берите его фильмы и наслаждайтесь!

II. Авантюра длиною в 110 минут:

«Страх сцены» - пожалуй, один из самых спокойных и пародийных фильмов Альфреда Хичкока.

Он берёт атмосферой, впрочем, как всегда бытовало в манере неизменного Хича. Но на сей раз эта атмосфера иного рода, не напряжённая и таинственная, а скорее по-будничному ироничная и мягкая, слегка дразнящая, но в целом удерживающая авантюрный дух незатейливой истории. Если с чем-то и сравнивать данный фильм, так с сериалом о лейтенанте Коломбо – там тот же принцип, убийца уже с самого начала известен, главное – добить его психологически. В «Страхе сцены» зрителям показывают изящную игру в кошки-мышки одних с другими, но игра эта не столь интеллектуальная, как в методе бывалого лейтенанта Коломбо, и не такая страшная, как у детектива Арбогаста из «Психо». Как раз она имеет оттенок приключений, аферы, зрителю не дано предугадать, что последует дальше, и триллер, кончик которого едва вырисовывался в начале фильма, плавно перетекает в комедию положений, где, как обычно, разводят шуры-муры, говорят нелепости невпопад, заносятся мечи дамокловы под самый финал.

В отсутствие привычного саспенса со стороны сурового Хича «Страх сцены» выручают два важных компонента: актёрский бенефис в лице Марлен Дитрих и отточенные диалоги, смешные и любимые, навевающие ностальгию по, пусть несколько примитивному, но такому искреннему и феерическому юмору, рождающему массу новых крылатых фраз, благодаря чему современные режиссёры (скажем, неутомимые братья Коэны) могут подкреплять свои дыры в сюжетах именно цитатами из прошлых хитов кинематографа.

Зачин истории фильма «Страх сцены» можно с лёгкостью рассказать в двух словах (чего не скажешь о нынешних фильмах, вот забавно): убит муж знаменитой театральной актрисы Шарлотты Инвуд; дабы спасти женщину своей мечты, любовник Шарлотты – Джонатан Купер – решает взять вину на себя, с чем не соглашается другая актриса – юная Ева Гилл, влюблённая в Джонатана. Вместе со своим весьма предприимчивым отцом Ева пытается найти выход из сложившейся ситуации…

Уже по краткой предыстории сюжета фильма зритель должен предвкушать просмотр всяких интриг, и будет вознаграждён за терпение массой забавных случаев, парой минут намёка на саспенс, и финал, не лишённый своей оригинальности. Даже в таком умеренном на сюжетные неожиданности фильме Хичкок и то сумел под занавес бросить бомбу. Сегодня, конечно, смотрится она наивно, но для того времени, мне кажется, была нежданной и оттого славной.

Это не лучший фильм Альфреда Хичкока. Но его стоит посмотреть, если вы обожаете авантюры.

III. Легенда мирового кинематографа:

Общеизвестно, что в актёрском плане фильмы Хичкока бледноваты, так как он обыкновенно в центр внимания ставил загадку, тайну, неожиданность, саспенс. Тем не менее, «Страх сцены» стал приятным исключением из правил.

Весь фильм – это соло грандиозной по шикарности создания образа «роковой женщины» немецкой актрисы Марлен Дитрих (27.12.1901 – 6.05.1992 гг.). Конечно, на этом Дитрих, что называется, собаку съела, но нельзя не восхищаться каждой чертой её лица, такого притягательного и неземного, словно ангел спустился с небес. Хотя Дитрих по сюжету играет не главную роль, и в фильме действует лишь в треть всего хронометража картины, она явственно «рулит» процессом, не давая никому из окружения коллег перетянуть одеяло на себя. Чувствуется даже, что над ней неподвластен сам грозный Хичкок, и играет она от души, изгаляясь над маэстро вовсю, что ощутимо в её поистине чеширской улыбке, так знакомой по другим фильмам. Улыбка Дитрих – это то, что врезается в память навечно, и невозможно из памяти выскоблить её, она откладывается где-то в подсознании, и рождает ощущение дежа-вю при каждом упоминании слова «судьба». У Дитрих также дивный голос, её пение стало предметом бурных восторгов спустя семь лет после «Страха сцены» - актриса спела в фильме Билли Уайлдера «Свидетель обвинения». Хотя Марлен Дитрих за свою жизнь оставалась без наград, её любили и ею восхищались. Поверьте мне, только ради Дитрих необходимо посмотреть «Страх сцены», особенно чудесен финал в её исполнении, где она напоследок отправляет зрителя в нокаут одним-единственным монологом, преисполненным настоящего, а не киношного ужаса. Дитрих сумела уловить суть страха по Хичкоку, который кроется не в совершении страшного, а в его ожидании…

Марлен Дитрих – женщина с неизменной сигаретой во рту и насмешкой во взгляде – всегда будет одной из моих любимых легендарных актрис мирового кинематографа. Женщину, которая знает, чего она хочет, есть за что любить…

IV. Благодарности в адрес иных исполнителей:

Также хочется отметить:

а) Джейн Уаймэн (Ева Гилл): актриса, бывшая жена Рональда Рейгана, вполне неплохо смотрелась в фильме на фоне бессмертной Дитрих. В принципе, чего-то особенного, какого-то там кульбита её роль не требовала, но за комичные гримасы – отдельное «спасибо», порадовали они меня. Зайдя на КиноПоиск, я с большим сожалением узнал, что эта милая актриса скончалась 10 сентября 2007 года. Я буду помнить её по роли Евы Гилл - настойчивой, сообразительной и весёлой девушки. Запомните её такой и вы.

б) Ричард Тодд (Джонатан Купер): «голливудский красавчик», именно этот ярлык с первого же кадра хочется повесить на несчастного ирландского актёра, которому, между прочим, в этом году стукнуло восемьдесят восемь лет, почётная дата, надо признать. В целом, впечатление произвёл положительное – изобразил безумного влюблённого весьма достоверно.

в) Майкл Уайлдинг (Просто Смит, частный детектив): а этот товарищ некогда был женат на Элизабет Тейлор. Она ныне здравствует, он, после развода оставив ей двоих детей, умер в 1979 году. Понятно, по какой причине Тейлор понравился Уайлдинг – у него невероятно обаятельная улыбка до ушей, из-за которой он мне почему-то до абсурда напоминал современного актёра – Тима Рота. Если не верите мне, то посмотрите «Страх сцены», чтобы убедиться в этом.

г) Элистер Сим: (мистер Гилл): превосходную игру в свои пятьдесят лет показал мистер Сим, очень правдоподобно и шутливо, если бы его персонажа с таким отображением в фильме не было бы, всё бы на себя взяла Марлен Дитрих, а так, в сценах, где её нет, мистер Сим с достоинством опытного актёра выручает от «зависаний» сюжетную основу фильма, используя старый, как мир, приём доброго мудрого старика, чем мне сильно напомнил Моргана Фримэна.

д) Сибилл Торндайк (миссис Гилл): ну, это просто милая старушка, больше ничего сказать не могу. Добротная такая, уютная игра. Есть даже некий колорит в ней, но, на мой взгляд, не совсем уловимый.

е) Кэй Уолш (Нелли Гуд): роскошный образ жадной до денег шантажистки! Смешно, но не могу не уточнить, что Уолш была замужем за известным американским кинорежиссёром Дэвидом Лином, в паре с которым даже написала сценарий к его фильму «Большие надежды» (1946). Получается, что, куда взгляд ни кинь, всюду сплошь и рядом бывшие жены и мужья знаменитостей, забавное, на мой взгляд, совпадение для одного фильма. Впрочем, игра Уолш и впрямь отличная, хоть она и второго плана, её достоинств это нисколько не умаляет.

Что ж, «Страх сцены» - это славное кино от любимого нашего короля саспенса (который в данном случае отдыхает) Альфреда Хичкока. В который раз убеждаюсь, что кто-кто, а старый добрый Хич никогда не даст маху. Браво, маэстро!

«Боже, как мне подходит траур! Нельзя ли вырез вот здесь на платье поглубже сделать? Да, ещё бы впереди прицепить какую-нибудь безделушку…» (вдова Шарлотта Инвуд).