Сначала немного истории. Фундаментом для сюжета фильма послужил эпизод, случившийся в концлагере Освенцим 7 октября 1944 года. В тот день произошло восстание 12-й зондеркоманды Аушвиц-Биркенау. Зондеркоманду в Освенциме составляли сами заключённые, пользовавшиеся некоторыми привилегиями и усиленным пайком. За это они выполняли самую грязную работу, связанную с уничтожением людей: загоняли очередную партию заключённых в газовые камеры под видом душевых, раздевали их, запирали, а после гибели людей сортировали оставшуюся после них одежду, выдирали золотые зубы, сжигали 'вещи' (так назывались в концлагере трупы) и выкидывали пепел из печей в реку. Через несколько месяцев немцы сменяли их новой зондеркомандой, которая прежде всего ликвидировала своих предшественников. В лагере было обычно 400 членов зондеркоманды, но осенью 44-го из-за резко увеличившегося спроса на их труд их число было увеличено вдвое. Несмотря на то, что членов зондеркоманды за выполняемую ими работу можно классифицировать как предателей, именно они составляли основной костяк сопротивления лагеря.
В день бунта 12-я зондеркоманда взорвала один из четырёх крематориев, в другом сожгла заживо двух немцев, уничтожила группу эсэсовцев, а затем, сломав заграждение, совершила побег, в котором участвовало несколько сот человек.
Всё это следовало рассказать, потому что именно на фоне этих событий, показанных весьма скупо, разворачивается сюжет фильма.
Главный герой картины - Саул Аусландер - является членом зондеркоманды. Камера словно прилипла к нему, отслеживая каждый его шаг: кружит вокруг него, плетётся сзади, но в основном ловит каждое движение его лица крупным планом. Цветовая гамма при этом близка к сепии, и хотя лента цветная, создаётся впечатление, что основная палитра - это оттенки коричневого цвета.
Что он за человек такой - Саул Аусландер? Этого мы толком так и не узнаем. У него измождённое лицо, а взгляд - напряжённый, оцепенелый, затравленный. Движения его размеренные, автоматические, но настолько быстрые, что кажутся лихорадочными. Он чем-то неуловимо напоминает героев Андрея Платонова. А ещё Лазарева - из 'Проверки на дорогах'. Он механически выполняет предназначенную ему работу. Ощущение такое, словно это человек, смирившийся с бессмысленностью своего существования, с тем, что попал в ад, в нём выгорело всё человеческое, живое. Он почти не говорит, если только кинет пару слов в случае крайней необходимости.
Но тут в очередной партии отравленных в газовой камере людей он обнаруживает мальчика. Все уже погибли, но этот мальчик проживёт несколько лишних минут. И вдруг Саулу покажется, что этот ребёнок - его сын. И неважно, что сына у него, возможно, никогда и не было - его существование вдруг обретает безумный сумеречный смысл: он должен найти раввина для того, чтобы тот прочитал 'Кадиш', и он не может позволить телу сына сгореть в печи - ему необходимо похоронить мальчика в земле.
С этой минуты всё, что Саул делает, он делает для свершения своей цели, его устремление узко, как луч прожектора. Он доводит своих товарищей из зондеркоманды, занятых подготовкой к восстанию, он разрушает все их планы, его безумие - препятствие для них. Но для режиссёра главное не масштабные события, не то, что происходит вокруг Саула, а то, что творится в его оцепенелой, почти уничтоженной душе.
Работа потрясающая, особенно учитывая, что режиссёр и исполнитель главной роли - непрофессионалы. Картину снял Ласло Немеш, молодой режиссёр-дебютант, правда, он ученик великого Белы Тарра, а это о многом говорит. А Саула сыграл поэт - Геза Рёриг. И сыграл на полной самоотдаче.
В фильме много символики и, наверное, не случайно, существует мнение, что Немеш назвал своего героя Саулом - как апостола Павла, чьё имя до встречи с Богом было Савл. Этим он подчёркнул его перерождение: из гонителя и убийцы - в человека, пришедшего к Богу. На это же намекает и тот момент, когда вместо Кадиша Саул слышит пусть несвязные и обрывочные, но слова из молитвы 'Отче наш'.
Пожалуй, самая сильная из мной виденных работ на тему холокоста. Артхаус.
Три из пяти отсмотренных номинантов на премию «Оскар» в категории лучший иностранный фильм откровенно не впечатлили, и если «Сын Саула» получил золотую статуэтку среди всех претендентов, то терзают сомнения, а стоил ли смотреть «Гордость» и «Объятия змея».
Фильм об 2WW, концлагерях, убийствах, а единственное чем он впечатляет – так это визуализацией происходящих событий. Нет сомнений, характер Саула зрителю понятный, учитывая что камера оператора работает исключительно вокруг его персонажа, то другого вряд ли стоило ожидать.
Да и поступок Саула явный признак гуманности, но знаете, как раз тот случай, когда стоит сказать, что данной истории не хватает сентиментальности или пафоса. «Сын Саула» это проект, который не вызывает никакого взрыва в сознании, история, в которой практически лишены другие детали так или иначе влияющие на подсознательное восприятия зрителя.
Постройки крематория, черный труд, иерархия зондеркоманды – все это безусловно важно, но на примере работы Ласло Немеша, важно именно для его героя. Картина, которая эксплуатирует тематику геноцида только ради того, чтобы провести зрителя стопами Саула – не лучший представитель данной тематики, пусть как бы виртуозно это не снял режиссер.
Века об этом говорим, а всюду кровь, и смерть, и дым…
Насколько это возможно для игрового кино, «Сын Саула» пугающе реалистичная лента, на такую серьезную и ответственную тему, как фашизм.
«Сын Саула» первый полнометражный фильм Ласло Немеша, в главной роли непрофессиональный актёр Геза Рёрт, не смотря на эти факты, лента получает 'Гран-при' на Канском фестивале и завоевывает 'Оскар' за лучший фильм на иностранном языке. Что уже заслуживает уважения.
Саул Асландер, венгр по происхождению, один из участников зондеркоманды (подразделение заключенных, предназначение которого заключалось в сопровождении пленных в газовую камеру, а после обработка помещения и уничтожение трупов). Изнуренное сознание героя и меркнущий взгляд в безысходность, говорят о том, что для него потеряно всё. Его внутреннее состояние нуждалось в очищении. Что-то шевельнулось в его глазах, когда он увидел предсмертные страдания ребёнка, в убиенной жертве он признал своего сына. С того момента, как Саул принимает на себя роль отца, он настойчиво и упорно держится за право похоронить тело мальчика соблюдая все каноны, его цель найти настоящего раввина, который должен прочесть еврейскую молитву кадиш.
Камера следует за каждым шагом главного героя и держит его в фокусе. Поэтому глаза Саула главный прибор, через который зритель воспринимает весь охват пережитого кошмара.
Холокост – самое жестокое преступление, о котором должен знать каждый. «Сын Саула» именно тот фильм, о котором невозможно забыть. Он пронизывает насквозь и повергает в оцепенение.
Меня взбудоражила в финальной сцене улыбка Саула, сошедшая из пелены мрака, словно предстояние перед смертью.
Член зондеркоманды Саул узнает в одной из жертв газовой камеры своего внебрачного сына и решает похоронить его. В условиях концлагеря это отнюдь не простая задача.
К теме Холокоста кинематографисты обращались уже множество раз, и зачастую рассматривали проблему с достаточно неожиданных ракурсов. Так, например, водевиль Роберто Бениньи «Жизнь прекрасна» преподносит ужаснейшие события как сказку, а сентиментальная драма Стивена Спилберга «Список Шиндлера» и вовсе становится коммерчески успешным проектом, что не может не вызывать своего рода недоумения.
Режиссер Ласло Немеш погружает зрителя в мир тотальной жестокости, чем по своей сути и был Освенцим. Благодаря оригинальному подходу к съемке, фильм ни на долю секунды не вызывает отвращения у зрителя. Наоборот, в центре кадра находится только главный герой Саул, а остальной мир преподносится в расфокусе. Таким образом, зритель улавливает суть происходящего вокруг героя, но не лицезреет варварские будни концлагеря.
Одной из главных неразрешенных интриг фильма стал вопрос: действительно ли погибший мальчик сын Саула? И, почему, если это не так, главному герою катастрофически важно его похоронить? «Ты рискуешь жизнями живых ради мертвого», - пытается образумить Саула другой член зондеркоманды. И, действительно, желание похоронить мальчишку превращается в настоящую манию, одержимость. Не стоит забывать о том, что главный герой каждый день помогал заключать жертв в газовую камеру, что не могло не вызывать чувства вины у Саула. Возможно, именно поэтому он и стремится в преддверии своей гибели сделать последний милосердный поступок. Метафоричный финал картины можно трактовать как прощение, отпущение Саулу его грехов, где впервые за время фильма на лице героя робко и несмело появилась улыбка.
«Сын Саула» рассказывает зрителю очень человечную историю о стремлении делать добро в условиях, где все прекрасное давным давно погибло в газовой камере, где спасения ждать не приходится, а надежда угасает с каждым днем. Не зря информационная сводка в начале фильма сразу дает нам понять, что Саул рано или поздно погибнет.
Жизнь – сложная штука, и порой плохие вещи случаются даже с теми людьми, которые этого не заслужили. Когда подступает беда, а на глазах творится жестокость и несправедливость, невольно начинаешь проявлять хладнокровие и безразличие ко многим вещам. Поэтому вопреки всем обстоятельствам очень важно сохранять человеческое лицо. Думаю, такая идея лежала в основе военно-психологической драмы «Сын Саула».
Синопсис Пока Европа охвачена пламенем войны, Саул Аусландер, еврейский пленный, работает членом зондеркомманды в «лагере смерти», выполняющей грязную работу нацистов. Во время прохождения через газовые камеры очередной группы узников, среди сотни невинных чудом не на долгое время выживает мальчик, в котором Саул узнает своего сына. Мечтая похоронить ребенка по всем иудейским канонам, он отчаянно пытается отыскать раввина. И пока в лагере зреет восстание, для Саула на первом месте стоит сын, которого, возможно, никогда не было.
Первым делом, следует отметить игру актёров, так как им предстояло передать то душевное и эмоциональное состояние, в котором находились люди, вынужденные ради выживания принимать участие в массовом убийстве тысяч невинных жизней. Так произвела сильное впечатление игра Геха Рёрига, исполнившего роль Саула, которого такая гнусная жизнь завела так далеко в угол, что похороны сына – это попытка искупить вину за все те зверства, в которых ему пришлось участвовать.
Перед режиссером Ласло Немешом стояла непростая задача. С одной стороны, ему предстояло показать обыденную жизнь членов зондеркоманды, принимавших непосредственное участие в уничтожении тысяч узников лагеря Аушвиц. Почти что с документальной подлинностью режиссер демонстрирует основные их задачи: сопровождение узников до газовых камер, поиск ценностей в личных вещах и, наконец, ликвидация трупов. С другой стороны, режиссер показывает то, как исковеркивается душа человека, который ради мнимого выживания вынужден изо дня в день лицезреть людей, которые буквально через пару часов будут превращены в пепел.
Отдельное слово стоит сказать о сценарии фильма. По сюжету мы видим несколько дней из жизни пленника и члена зондеркоманды Аушвица Саула Аусландера. Нам ничего неизвестно о его прошлом, кроме того что он – еврей из Венгрии. Однажды во время зачистки газовых камер после ликвидации очередной группы узников он находит чудом выжившего мальчика, в котором признает своего сына. Однако врачи тут же убивают мальчика, и Саул мечтает лишь об одном: похоронить сына по всем канонам иудаизма. Герой отчаянно пытается найти среди вновь поступающих узников раввина, который сумел бы совершить ритуал. Одержимость Саула доходит до такого предела, что его уже нисколько не волнует готовящееся восстание.
Итог «Сын Саула» - это один из тех редких фильмов, которые настолько сильно врезаются в душу, что после просмотра ты невольно впадаешь в какой-то первобытный транс. Сочетание темы Холокоста, душевного искупления и отеческой любви заставляют со всей глубиной задуматься над увиденным. Поэтому я настоятельно хочу порекомендовать «Сын Саула» к просмотру.
Фильм венгерского режиссера Ласло Немеша, сочетающий спекулятивную тактику в рассмотрении одной из самых популярных тем социально-культурного дискурса 20-21-го веков с ориентацией на детерминанту визуальной составляющей в качестве основного инструмента удержания внимания зрителя. Дебютант в полнометражном формате Немеш, не смотря на недостаток опытных знаний, не испытал трудностей в определении текущих тенденций массового кинематографа и запросов массового зрителя, удовлетворив мнимые притязания последнего на знание исторического контекста и на осведомленность относительно псевдоавторского кино. Чему доказательством служат призы Канн, Оскар и ряд других, не имеющих уже довольно давно отношения к искусству, но весомых при торгах прокатчиков на кинорынке.
Заявленная фабула картины самоочевидно не только допускает, но и обязывает к осмыслению событий Второй Мировой в контексте гуманизма, использованию в структуре повествования логической схемы «от общего к частному» и максимально подробному портрету персонажа главного героя как одновременно и конкретного индивида, и Человека вообще – венгерский еврей, заключенный концентрационного лагеря Аушвиц, выполняя функции рядового Зондеркоммандо, решает похоронить подростка, казненного в ходе одного из многих массовых сеансов в газовой камере, по иудейским традициям (что в предлагаемых условиях, конечно же, безрассудно). Тем не менее, «Сын Саула» не только не перемещается в пространство смыслов, подразумеваемое сюжетным базисом априори, но и с каждой минутой хронометража теряет темп, увеличивая количество самоповторов и приходит к алогичному пессимистическому финалу, не достойному завершать произведение о Холокосте, нивелируя не просто ценность фильма, а оспаривая правомерность его создания.
Первые 15-ть минут «Сына Саула» превосходно выполняют задачу по созданию атмосферы реалий Третьего Рейха но, но не тех, что демонстрируют великолепие эстетики серых мундиров, а мрачного, безжалостного бытия одежд, маркированных желтыми звездами, розовыми, черными треугольниками и прочими атрибутами того типа социальной иерархии, в котором статус «человек» подходит не для всех. Благодаря разрешению 1.37:1 (современный зритель мог видеть близкое соотношение сторон в фильмографии у противоположного по стилю и манере, нежели Ласло Немеш, канадца Ксавье Долана). В фокусе находится исключительно главный герой Саул Аусландер, второй план здесь буквально является вторым и все происходящее находится вне интересов режиссера, сконцентрировавшего внимание на Сауле, максимизировавшего свойства технического подхода portrait-view, но не реализовавшего суть выбранного метода.
Именно увлеченность формальной составляющей кинематографии, лишает «Сына Саула» той ценности и драматургической высоты, на которые претендует Немеш, заявляя темой эпоху Второй Мировой. Желто-зеленые оттенки и насыщенные тени, тщательная работа команды производственного дизайна и старательная игра Газы Рерига (для которого «Сын Саула» первое появление на большом экране) неоспоримы в подлинности и адекватности сюжету, но спустя первую треть картины, portrait-view начинает раздражать, так как кроме визуального новаторства постановщик не предлагает ни сносной драматургии, ни необходимых метафор, превращая ленту в прямолинейный квест главного героя, задачами которого выступают нахождение среди узников Аушвица раввина и последующее ритуальное погребение тела подростка, которого Саул полагает сыном.
Критерий и необходимые составляющие успеха картин условного сегмента 2WW установлены Стивеном Спилбергом, конвертировавшим эпические сражения, ужасы Холокоста и страдания гражданского населения всех стран-участников в гуманистическую оду, не позволяющую никакой буквальности, и закреплены Романом Полански, использующим в «Пианисте» кинолексику пусть менее высокопарную, чем постановщик «Братьев по оружию», но оттого не теряющую способности непрямолинейной дискуссии со зрителем. «Сын Саула» же презирает негласные законы жанра, используя вербальную составляющую не для раскрытия основной мысли повествования, а в качестве перебивки и заполнения экранного времени (и мультиязычное многоголосие из венгерского, немецкого, польского и пр. не способно замаскировать сей факт). Позиционируя героя как некий идеал стойкости, Немеш вместо художественного раскрытия характера, акцентирует решительный взгляд Саула исподлобья такое количество раз, что возникают вопросы насчет чувства меры постановщика и его отношения к зрителю, которого он полагает недалеким, не понимающим экранные символы с первого раза.
Драматургия поверхностна и топорна – повествование не развивается, напряжение не нарастает, невозможно отличить вступление от кульминации, так как последняя просто отсутствует, как и эволюция экранных отношений. Саул Аусландер разыскивает раввина на фоне умерщвления, кремации и прочих этапов плана по достижению расовой чистоты. Даже смыслообразующая прекрасная метафора «сын Саула» не артикулирована пристойным образом. Иными словами, Ласло Немеш и его партнер по написанию сценария Клара Ройер имели весьма многообещающий тезис о сохранении достоинства в условиях ада войны, но, к несчастью, полноценного сценария у них не получилось, да и программа минимум провалена, так как «сын Саула» для большой части аудитории останется исключительно титулом родственных отношений и не вызовет ассоциаций с философской антропологией, к примеру, мсье Густава из «Град Будапешт Отеля».
«Сын Саула» потенциально был в состоянии пополнить ряд выдающихся работ кинематографа, но при качественной визуализации, фильм проигрывает содержательной составляющей, не позволяя выйти за рамки прямолинейного нарратива, требуя назвать ленту «экшном», но не «драмой». К тому же, Ласло Немеш, видимо руководствуясь принципами своего учителя Бэлы Тарра, имеющего весьма сомнительную репутацию в качестве режиссера, завершает «Сына Саула» бессмысленной мистикой, что, без сомнения, формально «красиво» и будет высоко оценена зрителем, имеющим смутные представления о контексте и драматургии, а это, при отсутствии критического мышления, автоматически переводит произведение в разряд «шедевров».
И история Аусландера была бы шедевром, если бы ее поставил кто-то, понимающий разницу между знаком и значением. Немеш же различий не видит и грандиозные возможности истории не развивает, предпочитая ситуативное видение рассказа без целостных образов характеров и с нестройной композицией. Однако, любая критика «Сына Саула» заведомо будет восприниматься негативно и той частью публики, несведущей в кинематографе, принимающей за показатель качества поп-награды, и теми, кто полагает, что беспристрастный взгляд на кинокартину, локализованную во временном периоде Второй Мировой, не имеет права на существование как таковой, даже если режиссер нагло эксплуатирует значимость тематического блока, снимая посредственный фильм.
Если вы искренне полагаете, что для определения фильма как качественного продукта кинематографии достаточным основанием является получение призов и наград, и одновременно с этим вы не читали, не изучали первоисточников и не видели глубокомысленных картин, репрезентирующих события 2WW в аксиологической плоскости, то «Сын Саула» покажется вам бесспорным «произведением искусства». На деле же это проходной фильм, пусть и с оригинальной визуализацией, и вызывающим симпатию центральным персонажем. Как пособие по операторскому делу «Сын Саула» подходит как нельзя лучше, как элемент методических конспектов по воспитанию нравов, впрочем тоже, но только для учеников средней школы, ведь с взрослением и становлением личности в мышлении появляется новая операция в виде рефлексии, а Немеш просто жалеет конкретного Саула Аусландера, но пока не способен предложить диалог на столь высоком уровне и сделать Саула действительно близким для аудитории не посредством крупных планов, а используя материю иного толка.
Свежеиспеченный лауреат 'Оскара' (кто бы сомневался!) за лучший иноязычный фильм и главный хит Каннского кинофестиваля повествует о сутках из жизни одного венгра - члена Зондеркоманды (особое подразделение узников Освенцима, занимающееся отправкой заключенных в газовые камеры, а заодно уборкой трупов и помещений), который вроде как узнал в одном из погибших своего сына и решил похоронить его по-человечески.
После таких фильмов как 'Список Шиндлера', 'Иди и смотри' и 'Выбор Софи' сказать что-то новое об ужасах нацизма и холокосте крайне сложно, но, поскольку эта тема автоматически стала расхваливаться критикой, режиссеры не сдаются и выдаивают ее досуха. Проблема в том, что рецепт успеха заключен уже в самой теме, ведь, если у постановщика руки растут из правильного места (уникальный пример Уве Болла с его 'Аушвицем' не в счет ввиду его полной профессиональной некомпетентности на любом поприще), то ни у кого из критиков или академиков язык не повернется сказать что-то нелицеприятное (это же Холокост!), побоясь либо выставить себя осквернителем памяти жертв, либо расписаться в цинизме и безразличии. Режиссеры это чувствуют и вот уже который год расставляют свои ловушки для киноакадемиков, педалируя у них, а также у зрителей и критиков 'синдром скорбящего'. В данном фильме режиссер Ласло Немеш отличился от других 'holocaust movie' только визуальным приемом, прикрепив к главному герою оператора, снимающего события в фокусе не дальше двух метров от центрального персонажа. В остальном линейный и невнятный сюжет об одержимых поисках сперва трупа мальчика, а потом и раввина для погребения, служит лишь мотивом для создания обычного паноптикума отборных лагерных ужасов (местами откровенно напоминающих 'Хостел'). Немеш преследует одну-единственную цель - окунуть зрителя с головой в лагерный кошмар, взывая не к драме характеров и символизму(которых нет) или трагедии гуманизма, а к повседневному наблюдению за адским бытом, к которому привыкли не только узники, но и зрители (уже к середине фильма). Действительно, первоначальный прием, казалось бы, работает, и человек, наблюдающий почти два часа за этим зрелищем, проникается увиденным и понимает, что все показанное выглядит весьма достоверно. Но, если вдуматься, подобный способ рассказа истории опять же выглядит, во-первых, не совсем честно, ведь для того, чтобы сказать новое слово в трагедии холокоста, нужно нечто большее, чем манипуляция вещами, работающими на животном уровне, а во-вторых вторично, поскольку ничего концептуально нового, по сравнению с тем же 'Иди и смотри' (с которым очень любят сравнивать 'Сына Саула'), тут нет. Тем не менее, оценивающие стороны пришли к выводу, что смакования концентрированного лагерного ада более чем достаточно, и 'Сын Саула' продолжает триумфальное шествие по кинофестивалям.
Дебютная работа Ласло Немеша привлекла мое внимание, не стесняюсь этого признать, своим фестивальным успехом, да и фильмов про холокост с точки зрения зондеркоманды выходило не так уж и много, тем более производством занималась такая некинематографическая страна как Венгрия, чем и было подогрето мое любопытство.
С начала и до конца фильма режиссер ставит в эпицентр событий историю одного из участников зачистки умертвленных в газовых камерах евреев Саула Ауслендера. Если события новоиспеченного блокбастера 'Хардкор' происходят от первого лица, то история 'Сына Саула' происходит от второго. Камера устремленна только на главного героя, изредка показывая действие на втором плане, полное чудовищных и нелицеприятных сцен. 'Сын Саула' получился довольно гнетущим и обескураживающим, однако это, на мой взгляд, один из самых выдающихся дебютов со времён 'Возвращения' Звягинцева или 'Торжества' Винтерберга.
Не стану пересказывать сюжет, подчеркну лишь мастерство режиссерской и операторской работы, а так же выдающуюся актерскую работу Гезы Рёрига, эта роль-настоящее открытие года. Его герой не оставит равнодушным даже самого скупого на слезу зрителя, и, уверен, войдет в историю кино, как один из самых сложных персонажей в кино. 'Сын Саула' целиком и полностью заслужил свой 'Оскар' и хвалебные отзывы кинокритиков даже только за то, что таких величественных и трудоемких по своей структуре фильмов уже почти не снимают без халтурных хромакеев и компьютерных спецеффектов, которые не ленятся даже использовать в романтических ситкомах.
Вердикт таков, 'Сын Саула' абсолютно заслужил просмотр в кинотеатре, это по-истине шедевр, который предлагает свою, более объективную точку зрения на ужасы самой жестокой и кровополитной войны XX века.
Пожалуй, не найдётся темы, более серьёзной в кинематографе, как холокост и геноцид, многие сразу же вспомнят «Список Шиндлера» Спилберга и посчитают режиссёрский дебют венгра Ласло Немеша просчитанным ходом для приобретения «Оскара». К сожалению, шумиха, связанная с номинацией на золотого болванчика, порой не идёт на пользу восприятию рядовому зрителю. Только не стоит забывать, в данном случае перед нами не только случай, который возможно имел место в истории тех страшных дней происходивших в Аушвице 1944-го года, но здесь так же демонстрируется существо с чертами человека. Человек (да и то уже вряд ли) по имени Саул своим понурым взглядом производит впечатление жуткое, - сжавшийся, выжатый, ослабленный, истощённый, усталый, еле живой, вытирая с пола кровь своего народа, он немного походит на героя книги Гроссмана “Судьба человека”.
Во всей суматохе, адском хаосе, страшной рабочей рутины завода по уничтожению населения, у нашего героя есть только одна возможность побыть хоть на одно мгновение человеком, - похоронить своего сына соблюдая обряд своего народа. И когда ты полностью осознаёшь всю тяжесть данной истории, понимаешь желание авторов фильма, сводится к простой единственной цели, показать последний островок человечности, сохранения традиций своего народа и просто понятную, мотивированную родительскую любовь, пускай даже так. Словно обратная, ужасная сторона трагикомедии “Жизнь Прекрасна”, только здесь не будет детского смеха, обстановка убивает надежду на счастливый конец. Камера же оператора Матьяша Эрдей следует за каждым шагом Саула, и в воду, и через огонь, за каждым его действием, - форма выбрана верной и точной, благодаря этому зритель может стать полноценным свидетелем происходящего. И возможно зритель разглядит во впавших глазах несчастного отца огонёк светлого в том самом месте, где солнца не видно из дыма крематориев, а люди не живут, не выживают, а медленно и уверенно разлагаются, на мёртвом месте, которое я надеюсь, никогда больше не заработает.
Существенный минус действия(касаемо самой реализации ), - отсутствие резких моментов и интересных деталей, картинка словно плывёт перед твоими глазами, оставляя в памяти Гезу Рёрига, главное открытие для меня найденное тут, актёрская игра выше всяких похвал!
Спасибо за внимание, смотрите кино! И самое главное берегите близких...
Оскар марафон. Фильм семнадцатый: 'Ты тут собрался похороны устраивать..? Подумай лучше о живых!' (c)
С давних времён была крайне заинтригована этим фильмом, ибо его триумфальное шествие по фестивалям и известным кинопремиям просто вводило в ступор. Да ещё и режиссёр-дебютант... Единственные две вещи, на которые при голосовании за лауреатов Золотого Глобуса и Оскара я ставила, не глядя, - это 'Головоломка' и 'Сын Саула'. Даже тени сомнения не было, ибо хвалебные оды критиков не оставляли другого выбора.
В этот редкий случай должна признать, что фильм чисто для мужчин. Мне смотреть было очень сложно: сложно слышать за кадром крики женщин, сложно видеть разбрызгивающуюся кровь, пепел сожжённых тел, но не в этом соль. Такое я бы выдержала. Мне в 10 раз было сложнее оттого, что нас, зрителей, заставляли привыкать к этому, заставляли чувствовать, что это просто декорации и чуть ли не норма. Я так не могу. Мне нужно злиться, эмоционировать, плакать, наконец, ибо холокост - это действительно трагедия, которую никогда не забыть, к которой нельзя оставаться равнодушными. В этом плане фильмы 'Список Шиндлера', 'Пианист', 'Мальчик в полосатой пижаме', 'Жизнь прекрасна' для меня намного легче, если можно так выразиться.
Дело в том, что в самом начале просмотра я думала, что с такой камерой, которая следит только за главным героем, показывая всё остальное размыто и поэтому без подробностей, будет легче смотреть. Но я ошиблась. Как Саул прятал от нас свою человечность под гримасой 'выживательной отчаянности', а потом 'целевой маниакальности', так и от нас требовали убрать человечность и превратиться в бездушных наблюдателей. В общем, это сложная задача, намного сложнее, чем сопереживать и плакать.
Относительно темы с похоронами мальчика - не думаю, что здесь какой-то глубокий смысл. Главному герою просто хотели дать цель, смысл жизни в кромешном аду, которые бы смогли вдохнуть в него вторую жизнь и придать смелости пройди через ещё больший ад, ну, а мы, зрители, должны были окунуться вместе с ним. Ведь недаром даже не понятно, его это внебрачный сын или вообще посторонний мальчик.
В целом, считаю, что новичок Ласло Немеш сумел добиться своей цели и показать зрителям ужасную панораму кошмаров холокоста, при этом заретушировав сильные подробности и вынув сопереживающие сердца из зрителей. В итоге получилось страшнее, суровее и, возможно, правдивее, чем все картины, которые я видела на эту тему до сегодняшнего дня. Но для меня там нет души. Хотя нет, она есть в одном кадре - кадре, когда Саул стал снова на секунду человеком и улыбнулся душе своего сына, отразившейся в глазах чужого мальчика, как мне показалось.
