Рассказывая о работе над 'Молодой и прекрасной', Франсуа Озон говорил: 'Самое сложное в обозначении проблемы студенческой проституции в наше время - это нащупать ту грань, что отделяет норму от перверсии, а молодёжную культуру - от сексуальной эксплуатации. Поскольку орал, анал, садо-мазо, групповуха после полудюжины косячков, пьяный свальный грех с видеозаписью особо горячей клубнички на мобильный телефон, отключка нежной щёчкой, шёлковой кудряшкой в луже собственной блевотины - это всё сейчас рядовые, не вызывающие особых эмоций ни у участников, ни у зрителей элементы студенческого взросления. На этом фоне скромный, контрацептированный, окаймляющими душами стерилизованный акт, снабжённый передачей дензнаков, выглядит едва ли не как образец декорума и заботы о достоинстве всех в него вовлечённых'... И - ссылался на взвихрившую парой лет ранее литературную Вальгаллу Соню Росси, бесхитростно поведавшую городу и миру о своей безвозвратно, но развратно прошедшей молодости и безудержном, небескорыстном fucking'е в Берлине начала нулевых.
В год выхода своего первого биографического романа 'Fucking Berlin' писательница, публикующаяся под псевдонимом Соня Росси, стала вдруг одним из популярнейших медийных персонажей Германии: практически ни одно злободневное ток-шоу не обходилось без её фигуры в хламиде, парике и громадных чёрных очках (от физического узнавания она оберегалась так же, как от раскрытия инкогнито собственного имени). О себе Росси рассказывала охотно и красиво: родилась на райски-вулканическом островке Стромболи у побережья Сицилии в семье умеренно буржуазной, чинной, католической, в Берлин подалась сразу после школьного аттестата с отличием для расширения горизонтов, поступила на математический факультет Свободного Университета Берлина, сколько могла - подрабатывала официанткой, но разве ж на это проживёшь? На объявление о поиске девушек для секс-чата перед веб-камом ответила в первый раз больше от отчаяния (денег ни цента, а до зарплаты - семнадцать дней), думала перехватить тыщонку-другую, чтобы разобраться с долгами по счетам и соскочить, но - втянулась, привыкла к лёгким деньгам, перешла из формата секса виртуального в формат реальный, куда более доходный, и адище города Берлина поглотило её - ведь как коварный враг, который мраку рад, повсюду тайный путь творит себе разврат, он, к груди города припав, неутомимо её сосет, дитя-дегенерат...
Особую пикантность реакциям властей и СМИ на откровения Росси придавал тот факт, что ей никогда не оппонировали с точки зрения общественной морали (и действительно - с чего бы: проституция в Германии узаконена), но всегда - возмущаясь самим предположением о том, что студентка в Германии вынуждена продавать своё тело, чтобы свести концы с концами. Канонадой грохотали над Соней студенческие профсоюзы, рассыпая на страницы газет детали собственных усилий помощи обделённым из учащихся рядов, им громко вторили представители департаментов молодёжной политики бундес-земель, скандализованные неаппетитными выводами об их работе. Ответным залпом на профсоюзно-властную канонаду стала статья Росси в студенческой газете 'Уникум', в которой с беспощадной точностью приводились выкладки стоимости жизни в Берлине, снабженные параллельными выкладками почасовой оплаты в колл-центрах, барах, больницах - всех тех местах, где студент в принципе может найти подработку без отрыва от учёбы - с зияюще-непреодолимой дырой между дебетом и кредитом. Кроме того, заявляла автор статьи, работать в борделе куда приятнее, чем в офисе из-за расслабленной, лишенной ненужных стрессов, шипа, неприязней, семейной почти атмосферы и трогательной, искренней взаимопомощи, обычной между проститутками и совершенно отсутствующей в любой сколько-нибудь конкурентной среде. 'Мы читали и обсуждали романы - классиков, современников, у нас были на это силы, время и внутренней ресурс. А теперь скажите мне, где, в какой другой профессиональной страте коллеги обсуждают между собой Уэльбека и Владимира Каминера?'...
Фильм Флориана Готчика к авторской беспощадной честности с цифрами оказался не готов. Режиссёр, работающий уже в новой, куда менее щедро, чем в нулевых, текущей молоком и мёдом Германии, не захотел нагнетать, захотел пройтись по экранам и поснимать сливок, а оттого приличий для ввёл в повествование множество объяснений финансового краха именно этой, романтичной, легкомысленной, непрактичной студентки с математического, осуждённой, как Бодлер, 'на ежедневное столичное существование'. Став тем самым проституционно едва ли не ниже, чем она ('Она за медный грош готова продаваться, но было бы смешно пред нею притворяться святошей и ханжой – я тоже из таких: я и за полгроша продам свой лучший стих')
Я не нашёл в русском переводе книгу, по которой снят этот фильм, но успел узнать, что автор произведения и прототип героини в своё время блеснула в Германии не на шутку, описав студенческие реалии, лишённые права на безбедное существование и оттого обречённые на зарабатывание денег путём предоставления секс-услуг. Соня Росси - пример девушки, пришедшей в проституцию не ради удовлетворения похоти, как обычно полагают низшие слои общественности, а по причине неодолимого желания взять жизнь в свои руки и не питаться 'Дошираком' из местного ларька. Да ещё и учиться. Есть сотни девушек (и не только девушек), которые поступили бы иначе. Одни бы батрачили безвылазно на куче подработок, приходили на университетские пары, чтобы отоспаться, а дома на каникулах казались родителям святыми паиньками, лучшими в своём роде. Другие бы вольготно получали знания за родительские деньги, а свободное время посвящали чему угодно либо той же учёбе. Третьи бы, наконец, занялись особым видом проституции, не узаконенной и не возведённой общественностью в абсолют грехопадения: убийством личного времени за счёт богатого 'папика' или 'мамки', которым ради молодого тела и искусного изображения любвеобильности не жаль каждодневно отдавать из заначки 'единичку с несколькими нулями'. В кругу сверстников такие представители молодёжи выглядят не хуже и не лучше: почти каждый что-то о них знает, шушукается за спиной, но сам 'объект обеспечения' не распинается камнями на кресте, потому что его статус не подтверждён официально и в партнёрах числится кто-то один. Хотя всем понятно, что в конечном счёте любовью тут тоже пахнет не всегда.
Одним словом, каждый из нас выживает как может, но почему-то только проституток, исправно делающих свою работу, никому особо не мешающих, моралфаги считают за последних людей, мол, место им в канаве да в хлеву, иродам вонючим! Хотя бордель из фильма выглядит в сто раз лучше, чем квартира какой-нибудь ворчливой тётки из спального района, а женский коллектив на удивление дружен: ни у кого не возникает желания конкурировать, потому что конкуренции как таковой нет: все находятся на одном социальном уровне, а выбор делает сам клиент, чаще всего нуждающийся в быстром удовлетворении, пока жёнушка на соседней улице побежала в магазин. Конечно, прежде Соне пришлось попотеть в студии вебкама, но, какими бы 'лёгкими' ни были деньги, сама профессия не кажется такой уж ужасной, как любят описывать СМИ. С другой стороны, героине просто повезло попасть в столь безопасную проституционную среду: мы ведь знаем, что бывает хуже.
Так складывается существование обычной девочки-студентки, которая ничего не умеет делать, только кушать ей хочется всегда. Можно даже весело съязвить, что удовлетворять мужчин за пополнение кошелька - весьма творческий подход, этакая добровольная актёрская и психологическая практика; здесь она показана очень привлекательно, в то же время ненавязчиво. И не скучно, как в романе Пауло Коэльо 'Одиннадцать минут'. 'Перчинки' добавляет любовная линия, наделённая столь прекрасной романтичностью, что её завершение, каким бы ни было банальным, всё же нервно касается струн души.
Режиссёр 'Чёртова Берлина' молод да неопытен, однако не лишён энтузиазма. Его работа исключительно арт-хаусна и не претендует на какие-то большие лавры. В этом заключается её великое достоинство: я наблюдал за происходящим, затаив дыхание, наслаждаясь каждым кадром и каждой сценой, признавая абсолютную красоту и достоверность фильма. Актёры - чертовски миловидны и хороши в своих ролях (особенно Свенья Юнг, которой удалось вложить в создание образа максимум неподдельной женственности), а монтаж и операторские планы действительно радуют глаз. Может, сценарию требовался более глубокий подход, но это компенсируется как визуально, так и эмоционально: такое кино приносит необъяснимое чистое удовольствие, словно глоток воды в жаркий день, несмотря на специфичность выбранной темы.
Именно поэтому мне не жаль поставить 'Чёртову Берлину' высокую оценку.
Из довольно протяжного ряда лент на эту же тему фильм Флориана Готчика выделяется тем, что не заводит старую песню о главном - назидательный рассказ о тяжёлой доле проститутки. Собственно, её вообще уже мало, кто заводит в прежнем, надрывно-пафосном регистре. Проституция сегодня - дело свободного выбора, и участь представительниц этой профессии не тяжелее участи каких-нибудь шахтёров. Во всяком случае, в цивилизованных странах и при условии, что работа действительно выбрана добровольно. Ну, а там, где проституция легализована, секс-работницы и вовсе стоят наравне с остальными трудягами, со всеми их правами и профсоюзами. Германия, где разворачивается действие Fucking Berlin - как раз из таких стран.
Конечно, занятие проституцией накладывает на человека свой отпечаток. Но ведь любая профессия его накладывает! Какая-то в большей степени, какая-то в меньшей. Термин «профессиональная деформация» - он ведь не только о проститутках. Однако здесь, как и везде, многое зависит от человека. С психологической точки зрения это тоже не самое лёгкое дело. Но мало ли на свете психологически нелёгких дел? Собственно, обо всём этом и идёт речь в картине Готчика, чья героиня - молодая студентка Соня, желающая непыльно подзаработать во время учёбы в колледже.
Имя героини, кстати, не аллюзия на Достоевского. Во всяком случае, не преднамеренная. Фильм снят по одноименному роману Сони Росси - итальянки, описавшей свою работу в берлинских борделях. Большую часть времени её рассказ не несёт отпечатка какого-то особого драматизма. Напротив, работа эта описана Соней - и показана Готчиком - скорее, в весёлых тонах, чем в грустных, как некое экзотическое, местами забавное приключение.
Хотя со временем картинка теряет радужность: возникают проблемы с любимым человеком, да и бордель, где в поте лица и подмышек трудится Соня, ощущает дыхание кризиса, из-за чего девочкам приходится принимать «любых клиентов, без разбора». Однако всё это не вызывает ощущения, что жизнь героини складывается трагически - просто весёлое приключение в какой-то момент теряет часть своего веселья. «Всё начинается с гонки за мечтой, а кончается апатией». Ну так life is life! В шахтах и офисах, между прочим, тоже случается апатия.
Сорок лет назад появился знаменитый фильм Кабаре, где тоже показан Берлин, но Берлин почти вековой давности.
С тех пор свобода нравов в среде киношников (и берлинцев, очевидно) немало продвинулась по пути 'прогресса'.
Интернационализм тоже весьма и весьма прижился. В фильме действуют: еврейка Соня, её друг поляк Влад, турецкая подруга Сони, украинский клиент, 'коллеги' разнообразных национальностей.
Беззастенчивость, с какой снят фильм, даст фору всем эротическим блокбастерам эпохи появления видео в СССР.
Греческая смоковница или Эммануэль рядом с Соней - гимназистки.
Революция 68-го года, призывавшая к свободе нравов, достигла всех своих целей. Запретов больше нет: ни моральных, ни общественных, ни юридических.
