Фильм Стивена Данна является попыткой кристаллизации образов вокруг единственной яркой и выразительной метафоры страха, стальной занозой засевшего в теле – сознании главного героя, свернув на кладбище, заставшего там картину ужасного конца, пугающего его тем больше, чем дальше заходит и яснее становится осознание им своих опасных наклонностей, разжигающее внутри саднящую боль, разливающуюся волнами панического испуга от непреодолимого влечения, смертоносный финал которого навязчиво преследует молодого человека кошмарным выбором между подавлением естества и неестественной смертью, между подчинением и свободой, решая, жить с инородным телом или освободиться от чуждого – прямой посыл, пёстрой дорожкой, проложенный авторами картины к ценностным вершинам, определяющим целеустремлённость этой ленты, в чём задействован набор собранных отовсюду постановочных приёмов, известных по множеству опытных и экспериментальных работ, а здесь выполняющих функцию формального заполнения пространственно-временного разрыва частей разделённого надвое символа, образно обозначая эротико-романтический драматизм внутренней борьбы с несовместимостью, перенося нагрузку из области психологии на сторону зрительного восприятия, в зону визуальных эффектов и прочего декора, позволяющего вполне сносно отнестись к данному экзерсису режиссёра, слабо перекликающемуся с фантастическими «Дикими тиграми, которых я знал» Кэма Арчера, находясь в отдалении от философичности Гаса Ван Сента, о котором напоминает аутентичность исполнителей ведущих ролей, достигаемой исключительно за счет их собственной энергетики, позволяющей актёрам стать плотью, кровью и прерывистым дыханием, создавая точные паузы, для гулкой, от ударов их сердец, тишины.