Черный полог ночи. В киноварно коричневой цветовой гамме возникает золотисто алая аура горящей свечи. Рассеивая плотный мрак, округлым ракурсом выхватывает из него фигуры людей. Свечение ровное, теплое и ясное, с мягкой растушевкой охры по краям. Никакой декоративности — простые суровые детали бытовых сцен как символическое напоминание о бренности бытия. Созерцательность погруженных в себя персонажей, словно находящихся под действием колдовских чар. Застывшее молчание, напряженность неподвижных поз, метафорический язык взглядов и жестов. Зеркала и черепа, амулеты и тайные обряды как атрибуты простонародных верований жестокой эпохи. Религиозно мистическая атмосфера присутствия «иной», сверх-реальности. Контрастное тревожное сновидение, пойманное в масляную плоскость старинного холста. Готовый кадр идеального, «абсолютного» кинематографа.
Образ фильма «Стеклянное сердце» возник в голове Вернера Херцога в тот момент, когда он впервые увидел картины удивительного художника-караваджиста семнадцатого века Жоржа де Ла Тура, прозванного за аллегоричность образов, отсутствие фактов о его биографии и невозможность установки подлинности его картин «Лотарингским фантомом». Живописец, обладавший поразительным даром поэтизации грубого вещественного мира, пленил воображение немецкого режиссера. Спустя несколько лет Херцог бережно и осторожно, стараясь не расплескать и не исказить, воссоздаст гипнотизирующую атмосферу средневековых полотен художника в своем фильме об угасающей баварской деревушке. Со смертью единственного мастера, знавшего секрет производства рубинового стекла деревню постепенно покидали жизнь и разум. Она как будто истекала кровью, погружаясь в анемию беспробудного летаргического сна.
Название фильма — «Стеклянное сердце» — сам режиссер расшифровывал как редкое, необычайно восприимчивое и хрупкое внутреннее состояние ледяной прозрачности. Неутомимый исследователь белых пятен Земли, на этот раз Херцог отправился покорять самую неизученную область нашего мира — внутренние ландшафты человеческой души. Режиссер решился на необычный эксперимент с целью погрузить зрителя в пограничную область измененного сознания, в ситуацию внезапного пробуждения поэтического чутья. Тщательно отобрав подходящих по типажу актеров, восприимчивых к гипнозу, он погрузил их во время съемки в транс, добившись тем самым необычного и странного эффекта лунатической рассеянности. Режиссер просил актеров передвигаться в кадре так будто комната до краев наполнена водой, смотреть сквозь партнеров, вести беседу с вымышленными персонажами или читать вслух с абсолютно пустой стены невидимую стихотворную поэму, вмонтировав позже эти уникальные фрагменты в свой фильм. Некоторые актеры, после того как выходили из транса, имели лишь смутное воспоминание о том, что же они делали. На съемочной площадке заклинателя Херцога царила атмосфера грез…
Интервально ускоренная съемка явлений природы (туманы, гейзеры, реки) на контрасте с замедленным и вязким основным течением сюжета создавала иллюзию параллельности двух временных измерений в едином пространстве фильма. Это визуально помогало понять механику дара главного героя фильма, крестьянина-предсказателя Хиаса, пророчествовавшего о постепенной деградации деревушки и грядущем конце света. Настоящее застывало, давая возможность раскрутить маховик времени и разглядеть сквозь размытую пелену миражи далекого и смутного будущего.
В какой-то момент завораживающая и болезненная красота фильма начинает пробирать буквально до костей. Обреченная деревня, по улицам которой бродит безумие. Люди, потерявшие смысл своего существования, завороженно и безвольно двигаются навстречу собственной гибели. Застывшие без работы стеклодувы, окаменевший осенний лес, остекленевшие глаза жителей этого сонного королевства. В остывающих мастерских сходит с ума юный хозяин стекольного цеха, чем то неловимо напоминающий «лунного короля» Людвига Баварского. В местном кабаке крестьянин танцует в обнимку с мертвецом. Кровь девственницы, убитой ради воскресения секрета стекольного мастера, растекается на белоснежном кружеве платка. Печать вырождения на лицах. Огонь, который рвется из закрытых наглухо заслонок печей, умоляя выпустить наружу, но жар его бесплоден… Уникальный мир человеческой общины доиндустриальной эпохи ручного труда становится символом последнего и утраченного навсегда пристанища Творца. Что, если демиург Вселенной забудет однажды секрет рубинового стекла нашего мира?
Фильм возник как волшебный стеклянный город — из магмы баварских сказок и легенд, из расплавленного кварца детских воспоминаний Херцога, достигнув нужного градуса накала в горниле интуитивного режиссерского озарения. Одно неловкое движение, один неверный компонент — и фильм мог стать мертвым набором осколков киноматериала, но, к счастью, произошло редкое и подобное чуду единство задуманного и воплощенного на пленку. Вернер Херцог создал потрясающий психоделический фильм, похожий на тягучее жидкое стекло, в которое влипаешь с первых же секунд и застреваешь в нем вплоть до финальных титров, возможно — навсегда.
Если ничего не меняется в нашей жизни — нам кажется, что это и есть счастье. Но у стекла очень хрупкая душа. Оно оживает только тогда, когда плавится или преломляет луч света. Откуда то издалека слышен мерный пульсирующий звук. Ближе. Еще ближе. Уже где то совсем рядом. Внутри вас. Прислушайтесь… Возможно это пробудилось и впервые начало биться ваше собственное Стеклянное сердце.
Говорят, что если долго смотреть на бесконечность природного ландшафта перед собой, как в вечность, то можно узреть будущее. А потом, впадая в медитативный транс- погрузиться на дно собственного 'я' и воспарить астральным телом над 'великой мировой пропастью', чтобы в спокойствии остановившегося времени, отделить прошлое от будущего в мгновенье настоящего.
Под эзотерические йодли легенд немецкого краут-рока- 'Пополь Вух', в даль уплывают потоки облаков, кружа по безбрежности и впадая густыми потоками, словно водопады в мировой океан- неба...Визионерская живопись пейзажей, плотными мазками великолепных образов, разрывает поднебесье и доводит зрителя до самых крайних границ космоса. Псевдодокументализм и художественная выверенность кадров, чередуя друг друга, создают полотно магической силы и размаха.
Простая сюжетная легенда обрастает реалистичностью и даже натуралистичностью, оставаясь при этом непостижимой в своей фантастической сути. Кристаллизованное пространство утопает в исконной красоте, гением психоалхимии 'Фауста'-Херцога. Иным работам немца, придавал природной силы 'внутренний бес' Клауса Кински, но тут его нет, и картина застывает в длинных планах гипнотического арт-хауса.
'Если ничего не меняется- вы думаете, что это уже и есть счастье!'- говорит лесник-провидец пришедшим к нему пастухам. Он и есть отправная точка, человек двигающий 'махину-действие'. Так всегда, в фильмах безумного немца, есть кто-то, противопоставляющий свои устремления или мысли, общей канве среды и обывателей. 'Безумец'-пророк- тип кочующий по десяткам лент Херцога.
Ясновидец ли лесник, или просто грезящий наяву сновидец. Ведь мир не меняется, человек, как мечтал постичь неизвестное, так и мечтает, а события имеют свойство повторяться спиралью истории. Стеклодувы мечутся в постижении гения, будучи просто ремесленникам. А демонический Хозяин, корчится в рубиновой агонии, принося в жертву языческому 'богу-красного стекла' всё что его окружает. Но лишь тот, у кого 'прозрачное сердце', способен пропустить сквозь себя лучи 'нового солнца', объяснив людям- что никакого секрета просто нет, а Бог также непостижим, как необъятна взглядом вселенная...
Заявленный жанр фильма - 'историческая драма', хотя историческая составляющая в фильме почти не играет значения. Сюжет этого фильма вообще сложно запихнуть в какие-либо рамки или жанр.
В этом фильме Херцог развивает тему, которые всплывала в его предыдущих фильмах - это тема противостояния 'индивид - общество'.'Общество' в этом фильме представлено некой баварской деревней. Почти все население в ней занято на производстве рубинового стекла. Потеря рецепта изготовления стекла ставит деревню на грань катастрофы. Неподалеку от нее живет лесник, который обладает пророческим даром. Он изначально знал, что катастрофа неизбежна - секрет рубинового стекла будет утерян и любая попытка как-либо помешать этому, что-либо исправить - тщетна...
...Понятия 'общество' (деревня) и 'рубиновое стекло' в этом фильме органично связаны между собой, одно не может существовать без другого. Для того, чтобы поддерживать свое существование общество должно постоянно воспроизводить свои институты: из года в год, из поколения в поколение. Остановка этого процесса означает смерть общества. Остановка работы завода повлекло за собой развал и деформацию всех связей в обществе и его гибель. Всю человеческую цивилизацию Херцог уподобил хрупкому бокалу из рубинового стекла. По поверхности цивилизации в разные стороны бегут трещины, и в конце - концов весь мир ожидает погибель. Разные части общества оказываются сшиты между собой гнилыми нитями, которые легко рвутся...
Финальная сцена о том, что еще возможен выход из этой ситуации - если в социуме найдутся люди, готовые отправиться в безнадежное путешествие на край земли, пожертвовать собой то надежда на спасение еще есть.
...'Лесной Пророк' Хиаз, очень похож на персонажа из другого фильма Херцога - Каспара Хаузера («Каждый за себя, а Бог против всех»). Оба они не могут вписаться в общество - оно отторгает их на периферию, и не желает прислушиваться к ним. Общество не может их принять из-за их 'нестандартности', и пытается как-либо переварить их...
Вообще в фильме множество интересных сцен - красивейшие пейзажи, танцы с покойником в таверне, битва с воображаемым медведем... Все это делает фильм настолько ярким и особенным, что его нельзя не признать одним из лучших фильмов на данный момент...
Пятый художественный фильм Херцога. Уже до него режиссер обозначил свои пристрастия и те темы человеческого существования, который он будет исследовать. И не то что с первого фильма, а уже с первого кадра складывается впечатление о таком незаурядном странном и где-то даже мистическом человеке, как Вернер Херцог. 'Стеклянное сердце' – не исключение, это еще один шедевр как Херцога, так и всего мирового кинематографа. Из того что я у него видел, а я видел я практически все его картины – эта действительно лучшая.
Писать о фильмах притчах, а именно таково 'Стеклянное сердце', всегда очень трудно. Описывать сюжет – бессмысленно. Во-первых, в аннотации он и так уже есть, а во-вторых, если даже 10-и людям дать посмотреть это кино, а потом кратко в трех-пяти предложения попросить написать, скажем, то чтобы они хотели видеть на коробки ДВД с этим диском, уверяю вас – эти три-пять предложения были бы совершенно различными. Поэтому диалог типа: «А что ты сегодня смотрел?», «Стеклянное сердце Херцога», «Хм, а про что?»; меня просто ставит в тупик.
Сижу вот перед своими записями, которые сделал во время просмотра и думаю переносить их в рецензию или нет. Просто в этом фильме у Херцога за каждой фразой спрятан смысл, каждый кадр выверен и на своем месте, каждый актер делать именно то, что он должен делать. То есть по сути, если разбираться глубоко, это очень долго.
В 'Стеклянном сердце' Херцог подобен Тарковскому. И это еще больше подкупает. В фильме присутствуют и провидец, который не может ничего сделать и безумец, так похожий на Аггире Херцога, и размышления на тему всего человечества и его судьбы, и предсказания будущего и оценка прошлого, и рассмотрена, так любимая режиссер двойственность человеческой природы («Я смотрю на церковь, а там только животные») и еще много, очень много чего. Фильм этот как хороший драгоценный камень, который гранил изысканный ювелир. Он как рубиновое стекло, такое великолепное и такое непонятное и такое же бесконечное для понимания.
Мыслей очень много, но численно их конечно меньше, чем представлено в фильме. Наверняка я его пересмотрю еще раз, потом еще и еще. И буду называть это кино в числе любимых и в числе изменивших меня. Да все это будет, несомненно, так. Но больше всего я хочу, чтобы его посмотрел еще кто-нибудь и понял чуть больше чем я и изменился больше и полюбил больше. Я, наверное, как тот провидец, все знаю, но вот сделать ничего не могу. Но всегда очень хочется, чтобы нашлись люди, которые, не смотря ни на что отправились бы искать край Земли. И нашли бы его.
Словом вот что получилось после просмотра, на какое-то описание это не тянет. Скорее некая рефлексия, после просмотра фильма. Но думаю можно простить мне это, посмотрите - и вы поймете (надеюсь), почему получилось именно так.
Да…хм…оценки. Разве тут могу быть сомнения?
В маленькой деревне в Баварии умирает мастер, который единственный из всей деревни знает секрет производства рубинового стекла. Для остальных жителей это настоящая катастрофа, потому как только за счёт этого производства деревня и существовала.
Как обычно у Вернера Херцога, в этой картине очень красивые съёмки. Немецкий постановщик очень любит природу и уделяет ей большое внимание в своих фильмах, причём кому-то может показаться, что даже слишком большое. В этом фильме Херцог хотел добиться гипнотического эффекта, поэтому, будучи человеком безумным, загипнотизировал всех актёров для реализации своей идеи. Собственно, подобные фокусы режиссёра меня уже не удивляют после использования умственно отсталого в главной роли в фильме «Каждый за себя, а Бог против всех» и нереальных конструкций из брёвен для перемещения огромного корабля по суше в картине «Фицкарральдо». По атмосфере «Стеклянное сердце» немного напомнил снятый годом раньше австралийским режиссёром Питером Уиром «Пикник у висячей скалы».
Кино очень красивое и талантливое, однако достаточно специфическое и на любителя. Лично мне фильм очень понравился.
'Стеклянное сердце' представляет из себя третью подряд костюмированную историческую драму в творчестве Вернера Герцога и стоит отметить некую линию движения репрезентации реальности режиссера в трех его картинах - 'Агирре', 'Каждый за себя' и 'Стеклянное сердце'. Если первая является вполне себе цельной историей с развивающимся сюжетом, в 'Каждом за себя' грани повествования начинают постепенно размываться, то в 'Стеклянном сердце' нарративная линия окончательно утрачивается в экспериментальном стиле. Однако не стоит думать, что сюжет здесь вовсе отсутствует. В данном случае, он служит скорее неким задним фоном, позволяющим напустить на рассказываемую историю дополнительной мистической таинственности и сакральности, характерной для прошедших исторических эпох, о которых не осталось почти никаких документальных свидетельств.
Итак, действие ленты разворачивается где-то в восемнадцатом веке на территории затерянной в глуши времен немецкой деревни, живущей одним-единственным промыслом - изготовлением стекла. Когда мастер, единственный человек, владевший данным ремеслом, погибает, жители города, каждый по своему погружаются в тоску и отчаяние. Чтобы воскресить великую тайну, некоторые из них готовы совершить самые страшные преступления. Другие же обращаются к мистическому провидцу, который вместо спасения, пророчит им будущую катастрофу, которая, некоторым образом действительно происходит, знаменую собой своеобразный конец света.
Для того чтобы понять о чем этот фильм, необходимо хотя бы в минимальной степени, быть осведомленным об основных направления в творчестве режиссера, ведь данной картиной он, некоторым образом, продолжает и углубляется все ранее затронутые им темы. Начать следует с главного - что же такое рубиновое стекло и почему оно так важно?
Изготовление рубинового стекла является в данном случае неким собирательным образом сразу в нескольких отношениях. Во-первых это некий акт чисто творческой, именно человеческой деятельности. Глава деревни - потомственный дворянин, являющийся в то же время наиболее образованным и философствующим ее жителем, переживает утрату этого искусства наиболее тяжело и в конечном счете впадает в безумие. Он объясняет, что это было не просто ремесло, но в некотором роде божественное творение, позволяющее ограждать область человеческой деятельности от стихийных сил окружающей природы и хаоса. Его пугает необъяснимость, загадочность, необъятность бескрайних просторов космоса, вселенной, даже простого, раскинувшегося во все стороны плодоносящего поля. Он говорит, что эта безграничность, это чувство соприсутствия с какой-то огромной идеей находится в его собственном сердце, для которого нужно что-то оформляющее эту хаотичность, стихийность, безмерность в стройную и одновременно прекрасную форму.
Фактически, тут в образе рубинового стекла мы видим несколько видоизмененную кантианскую идею прекрасного, которое одно только способно привести в порядок и придать гармонический вид нашей субъективности. В конце концов хозяин начинает буквально бредить таинством изготовления рубинового стекла. Оно превращается в навязчивую идею, собирающую в себе все возвышенное и необъяснимое, но именно то, без чего невозможно жить. Он глубоко страдает оттого, что это 'нечто' отныне существует только теоретически, то есть в его воображении, но ни при каких обстоятельствах не может достичь 'явленности', то есть стать некой вещью. В конечном счете его стеклянное, хрупкое сердце не выдерживает невыносимого неистовства бытия, его утонченный разум регрессирует до практики жертвоприношений и уничтожения всего, чем он обладает, что в итоге, приводит его к заточению, не только физическому, но и ментальному, что куда страшнее.
Тут следует рассмотреть уровни реальности, на которых зиждется вселенная Герцога. Сразу стоит сказать, что обыденного пласта рационального мышления, опирающегося на инстинкт самосохранения тут нет. Как уже говорилось - 'стеклянное сердце' наиболее абстрактный и романтичный фильм режиссера, поэтому весь он в буквальном смысле слова пропитан гипнотической очарованностью неизведанным (для этого всю съемочную группу по-настоящему подвергали гипнозу и все съемки проходили в сомнамбулическом состоянии). В связи с этим не стоит удивляться вещам, не вписывающимся ни в какие рамки - наподобие танца с покойником, неизвестно откуда появляющимися в кадре конечностям, которые управляют персонажами, а также насквозь иррациональными действующими лицам наподобие отца хозяина деревни, чья деятельность ограничивается только безудержным смехом. Герцог намеренно выстраивает пропитанную сюрреализмом, сновидением, абсурдом и безумием атмосферу, подчас напоминающую галлюцинацию безумца. Однако, над этой помешанной реальностью, у режиссера ясно прослеживается иной, куда более возвышенный пласт существования - та самая область неизведанного и беспредельного. Можно сказать, что она существует поверх всех вещей и как магнитом притягивает собой идеи, рождающиеся в человеческом духе.
Иными словами природа в человеческом естестве как бы зовет саму себя и выражает она это в форме безумных идей (таких, например, которые обуревали колонизатора Агирре), возвышенных состояний (вроде тех, что посещали дикаря Каспара Хаузера, до того как он 'умер' в нашей обыденности) или просто захватывающих душу образов (такие образы чего-то непознанного, ужасного и великого мы можем найти в картине 'Страна безмолвия и темноты', где описывается мироощущение людей, вообще лишенных каких-то чувственных связей с внешним миром). Вопрос состоит только в том, в какую сторону человек качнет маятник этого сверхприродного соприсутствия - либо к ужасному (как Агирре, решивший захватить мир и положить начало новому мироустройству через кровосмесительную связь с дочерью), либо к прекрасному (Фицкаральдо, пытавшийся облагородить природу через искусство). Гений Герцога состоит в том, что ни один из вариантов он ни хулит и не идеализирует - оба кончатся полным провалом. Гораздо больше его интересуют не что такое хорошо и что такое плохо, а то что стоит по ту сторону добра и зла.
Поэтому центральном персонажем фильма является не хозяин, а бродяга Хиаз, способный провидеть будущее. Если хозяин пленен идеей искусства, прекрасного, грубо говоря эстетикой существования, то Хиаз, чье видение, конечно, также превосходит 'разумные пределы', куда больше интересуется этической стороной, углубляясь не столько в секреты природы, сколько в тайны самой человеческой души и ее стремлений. Персонаж, в некотором роде оракул, понимает, что поступки людей в целом предопределены, более того, в массе своей, люди охотно и безо всякой задней мысли повинуются судьбе, а кто пытается ей противиться, того она тащит на привязи. Он провидит время далеко вперед, понимая, что в самые ближайшие сроки культура превратится в цивилизацию, 'разразятся войны, а люди станут одеваться и вести себя как обезьяны'. Но его потрясает видение, которое, как и в фильме про Каспара Хаузера, под самый конец во многом объясняет смысл картины. В нем он увидел первых путешественников, которые усомнились в том, что земля плоская и, бросив все решили плыть к 'земному краю', к той метафизической беспредельности, которая звала их днем и ночью. Эта воля к свободе - одна из немногих вещей, за которые можно ухватиться в хаосе идущего ко дну мира. Ее и дарит нам в своем творчестве Вернер Герцог.
Когда я была маленькой, наблюдая за линией горизонта (на море), мне казалось, что земля плоская: имеет свое начало и конец. Я была, как жители двух торчащих из моря скал, в умах которых зрели сомнения на окружающее их пространство. А мир – лишь исходная точка, некая данность. Он таков, какой есть и не поддается доводам рассудка (здравому смыслу). Вернер Херцог, замахнулся в планетарном масштабе, доказать, что человек всегда будет жить на краю пропасти (в своем уме), пытаясь спастись от неизведанного (или напророченного) ему будущего.
Действие фильма происходит в баварской глубинке 18 века. Режиссер, осознанно помещает героев в различные условия жизни, и пространство здесь ограничено: городком, который живет за счет стеклодувной промышленности; лесом (домом отшельника) и краем мира (который можно интерпретировать любым временным отрезком).
В своей притче, Херцог, говорит зрителю следующее: «Любая эра заканчивается и наступает новая. Эпоха одних ремесленников, сменяется другой эпохой ремесла. Некоторые тайны мастеров уходят в забвение. И война, всегда начинается с малого, как зависть и вожделение тем, чем человек не обладает».
Одним из главных героев картины, является отшельник (провидец). Он олицетворяет собой «человеческий лес», в котором живут здоровые «деревья». Как говорит о нем, другой персонаж: «Твое сердце, сделано из стекла». Это как, такое же хрупкое? Все, кого видит зритель – находящиеся на грани помешательства, люди. Их разум – не выдерживает разгадки тайны стекла, а Господин и вовсе, схожий с вампиром (из-за бледности кожи, и «жажды крови»), 'находит тайну'… и в этом его главное безумство.
Пока городок был городком героев – он процветал, а теперь жители перестали чтить ценности (пустились в пьянство и тоску). На пороге их уже ждал прогресс, предсказанный отшельником: мрак, забвение, крах старых форм. И люди опустили руки, а зря. Ведь как бы ни менялось ремесло – всегда в цене навык и умение что-то делать. Этим, человек, счастлив. Так было и так будет всегда. В этом, один из главных посылов картины.
Визуальный ряд «Стеклянного сердца», подобен росписи полотна художниками-экспрессионистами. Вот, бурные небесные потоки, мчащиеся с гор. Еще немного, и зритель (как и люди с отдаленных вершин), «увидит» край мира, создаваемый его воображением. Но если там пропасть, что, же делать?..
Вряд ли, режиссер, пугает человечество смертельной опасностью, ждущей за «поворотом». Он, скорее дает надежду (в летающих птицах) и веру в нее. В человеке, живет величие и желание помогать другому человеку. Лишь с верой и взаимопомощью, внешний мир становится подлинным внутренним миром. Лишь тогда, его хрупкость не столь пугающа, а пропасть разума – обретает спокойные черты...
Эта картина обрела мистическую славу ещё до выхода в свет. Поводом послужили слухи о том, что режиссёр во время съёмок якобы гипнотизировал своих актёров. Слухи оказались правдой, но гипноз применялся Херцогом для достижения сугубо творческих задач. Главной была цель добиться необходимой стилизации, поскольку в ленте речь шла о баварской легенда ХIХ века, повествующей об утраченном секрете получения рубинового стекла.
После смерти владельца стеклодувного завода, унесшего с собой в могилу тайну изготовления стекла, новый владелец пытается раскрыть ноу-хау. Но продолжительные поиски не приносят успеха, и тогда, отчаявшись, он приглашает ясновидца, который сообщает, что завод в скором времени сгорит. Новый владелец решает совершить ритуальное убийство своей 15-летней служанки, чтобы оживить кровью девственницы исходный состав…
Несколько десятков исполнителей, работавших в фильме в состоянии гипнотического транса, придают этой истории ту неповторимую странность, которой вряд ли можно было достичь традиционным путём - методом обычных репетиций. Массовое помешательство, приведшее, в конечном счёте, к трагедии, выглядит вполне органичным и естественным в созданной Херцогом галлюциногенной и сновидческой атмосфере.
В очередной раз, обратившись к опыту, не имевшему до того аналогов в мировой практике, проведя рискованный эксперимент, режиссёр добивается здесь глобальных, если не сказать, космических обобщений. Фильм преодолевает границы локальной драмы и обретает масштаб философской притчи, повествующей о гибели цивилизации. И в этом смысле основному сюжету ничуть не противоречат финальные кадры видений пророка Мюльхиаса, узревшего бездну грядущего конца света - как неизбежного наказания за грехи человеческие.
