Сорретино и его постоянный оператор Лука Бигацци создают атмосферу зачарованного места, навсегда завлекшего тех, кто приехал отдохнуть всего на неделю-другую (что опять же созвучно с «Волшебной горой»).
Контрасты в фильме, по сути, самое главное: вы будете наблюдать и сравнивать высокое и низкое, настоящее и иллюзорное, прошлое и будущее, чистое и вульгарное, прекрасное и отталкивающее, дорогое и дешевое… Из этой мозаики режиссер собрал картинку, которая по духу подойдет не каждому, но каждому подарит пищу для размышлений.
«Молодость» кино не нервное, но невероятно живописное — заоблачное мастерство в построении кадра и визуальной составляющей кинематографа вообще стало общим местом в разговоре о Соррентино уже давно.
Звучащая контрапунктом к предыдущей ленте Соррентино англоязычная драма про то, что иногда старость — это только состояние души, страдает от поразительного страха быть непонятой.
Высокое и низкое слились в непристойном соитии. Компромисс в определенном возрасте столь же невинен, как суицид: доживите до этих лет, а потом судите.
«Молодость», набитую фальшивым пафосом и с сюжетом для короткометражки, спасают только потрясающие актеры.
Не бог и не легенда, но герой современного итальянского кино, Соррентино собирает свои фрески из осколков великого кинематографа, из рифм и аллюзий, снов и кошмаров, из воздушных шаров, наполненных ядовитым веселящим газом.
Грусть — одно из основных ощущений, вызываемых лентой, однако это, как говорили классики, светлая грусть, заставляющая задуматься не только над вечными общечеловеческими ценностями, но и над своей собственной жизнью и поступками. И, в этом случае, это уже личное дело каждого — стоит ли что-то менять или нет.
Милые назидательные банальности, из которых состоит фильм, выглядят и звучат ровно так, как были написаны: мило и банально.
Так, делясь с нами не серьезным взглядом на жизнь, автор учит не бояться себя, своих слез, жалости к себе и сентиментальности. Ошибок прошлого, будущего и настоящего. Проблем с простатой и самоидентификацией.
Отказавшись от барочной эстетики своей предыдущей оскароносной ленты «Великая красота», Соррентино удивляет неожиданно легкой интонацией. Режиссер не утомляет завиральными идеями, не изматывает философскими обобщениями, не провоцирует претенциозными кадрами — в общем, не смотрит на зрителя свысока. Взамен этому предлагает простые эмоции, которые кажутся сегодня ценнее сотен авторских концепций и маркетинговых ходов.
Вслед за «Великой красотой» мир получил от Соррентино очередную голографическую открытку, вглядываться в которую можно бесконечно. И не просто вглядываться, а вдумываться в слова героев, примерять их на гипотетического «старого» себя и стараться не совершать в молодости того, о чем нельзя будет рассказать перед смертью «хорошему другу».
Говоря начистоту, больше всего «Молодость» похожа на гимн пошлости — не смелой и трансгрессивной, а низовой и банальной. Простым песенкам, дурацким шуткам, приятным глазу картинкам и вульгарным фразам. И кажется, Соррентино считает все это основополагающими элементами большого стиля.
«Молодость» — не про то, что можно прожить, прожечь, пустить на ветер. А про то вечное, что постоянно меняет форму, но не суть. Та же великая красота, только высеченная не скульптором в камне, а каждым из нас — в себе.
Каждый герой здесь — одинокий чудак, но не чудаковатее, чем ваш сосед по дому, потому что «Молодость» — это жизнь как она есть, полная нелепых ситуаций, которые нарочно не придумаешь, и она промчится быстрее ветра, лишь вы успеете осознать, что утренняя прогулка занимает уже час с перерывами на передышки.
Соррентино в пору кинематографической моды на суровый, документальный, минималистский киноязык — всего лишь остается верен себе. Гламур, показная открыточность для него — средство, как масло, наложенное на холст жирным мазком. Под густым элегическим глянцем — энергия драмы о недостижимом. Докопаться до смысла. Преодолеть гравитацию. Не умирать. Фильм Соррентино снят об этом: о невозможном.
По Соррентино, возраст — то не цифра, а состояние души, здоровье и возможность творить. Не очень-то оригинальное заявление, но людям, мечтающим победить меланхолию, «Молодость» придется очень кстати.
Все-таки у Соррентино цели со средствами расходятся чуть ли не самым чудовищным в современном кино образом — только он может навести великую (до боли в глазах) красоту, чтобы сложить из нее слово «жопа».
Режиссеру пеняют на красивости, считая их верным признаком внутренней пустоты, но какими бы самоценными ни выглядели со стороны эти живые картины (или даже открытки), все-таки перед нами цельный фильм, значение которого не равно отдельным составляющим.
Паоло Соррентино — режиссер, который умудряется постоянно повторять самого себя и других, не повторяясь, снял кино, которое только формально — благодаря пожилым героям — напоминает «Великую красоту». Рим — открытый город, Швейцария — закрытый мир, и «Молодость» стремится проникнуть еще глубже в тайные комнаты человеческой души, нащупать вещество, из которого сделаны наши воспоминания и сны.
