Полутона чувств, замысловатая игра света и тени, сложные характеры героев, в которых актеры просто растворились. Книга («Гепард» Ди Лампедуза), как и ювелирно созданный по ней фильм: это такой реквием по умирающей, почти уже мифической старой Европе. С ее идеализмом, романтизмом, элегантной неспешностью, дворянской честью и аристократизмом - проигравшей столкновение с новым миром буржуазных ценностей, революциями, техническим прогрессом и жадностью нуворишей, - с самими Временем
Замечательная постановка и режиссура от мастера итальянского кинематографа. Лично я получил удовлетворение, т. к. ещё с прочтения 'Войны и Мира' люблю эту эпоху, люблю перелома в культуре, науке, укладе жизни. Даже старый князь в исполнении Берта Ланкастера сказал, на мой взгляд, гениальную фразу «если мы хотим, чтобы всё осталось как есть, нужно, чтобы всё изменилось». Она, как писали в школьных сочинениях, актуальна и по сей день. Что касается фильма, то там почти все идеально. Отдельно нужно обратить внимание на костюмы и атмосферу 60-х годов 19 века. Этот фильм даже на Оскар (за костюмы) номинирован. Ну а венцом является 'Золотая пальмовая ветвь' Канского фестиваля.
Но как почти любой фильм с подобным сюжетом (вспомнить можно 'Войну и Мир', 'Лоуренс Аравийский' и т.д.) фильм немного затянут и нуден, хотя просмотр не заставит заснуть.
Можно долго петь дифирамбы как режиссеру, так и его творению, лучше посмотреть и сложить свое впечатление.
Три цвета итальянского флага – ими расписал свой фильм Висконти. Красный – алые рубашки гарибальдистов, гибнущих в первых кадрах при штурме Палермо, багрянец вечерней зари старой Сицилии и рассвета нового мира - цвет крови расстрелянных мятежников и губ юной, манящей Кардинале. Белый – все пастельные краски выжженной, пропитанной вечным зноем земли, мелкой, белой, как дробленая кость, всепроникающей пыли, палящего бледно-бумажного неба, паутины, заволакивающей бесчисленные и заброшенные залы древнего родового дворца - давний цвет аристократии еще со времен французской революции. Зеленый – только что пошитые новые офицерские мундиры сидящие, как влитые, на юных графах и баронах, редкие тенистые рощи, бесконечный, почти часовой бал в оливковых тонах, венчающий фильм - цвет молодости, обновления, весны, которая наступила в Италии после смутной эпохи Рисорджименто, объединения страны.
Центр средиземноморья, древний остров, вековое место притяжения различных цивилизаций, как Протей принимающий и прогибающийся, меняющий свой облик под очередной накатившей волной завоевателей. Середина девятнадцатого века. Очередные Бурбоны сброшены с очередного престола, на сей раз неаполитанского, уютно расположившегося на самом конце аппенинского сапога. И опять на Сицилию идут волны, на сей раз севера. Сначала Гарибальди со своими бригадами краснорубашечников – идеалисты, бессребреники, жесткие, витые из проволоки люди, неудобные в своей прямоте и одержимости. Вослед за ними эмиссары и администраторы северного короля Виктора Эммануила, подшивающего разрозненные лоскуты итальянских земель к Сардинскому королевству. Эти уже оборотисты, ухватисты, с ними можно вести дело не оглядываясь на идеалистические благоглупости, сохранить прежний удобный уклад вещей, для виду поменявшись и присягнув новому монарху. Князь Салина (Ланкастер) со своим немалым семейством и бойким племянником бароном Танкреди (Делон) оказывается в центре событий, как представитель родовой знати, горстки людей, держащих в своем кулаке старый патриархальный остров. Фильм охватывает несколько месяцев в течение которых Сицилия в очередной раз встретит наплыв варваров, для вида поклонится, сменит прическу и вечерний наряд, следуя новой моде - все для того, чтобы по сути остаться прежней.
Как в старом калейдоскопе фильм содержит множество слоев, картин. Встряхнул коробочку – вот перед тобою встает зарисовка из жизни одного из последних итальянских феодалов, встряхнул еще раз - всплывают извечные проблемы недопонимания Севера и Юга, еще движение руки – процесс первичного накопления капитала, проходимцы, как всегда ищущие возможности пробраться в аристократические салоны. Все это вкупе с церковными, этическими вопросами, центральной любовной линией Делон-Кардинале, ну и бесконечными, практически автобиографическими виньетками, вставленными самим Висконти, аристократом, потомком миланских герцогов, видящем в могучем, но угасающем вместе с эпохой, князе Салина, свое альтер-эго.
«Леопард», или «Гепард», если следовать оригинальному названию, появился на свет только благодаря случаю. Найденная рукопись в столе умершего критика и аристократа Джузеппе ди Лампедузы попала в нужные руки и прогремела на всю Италию конца пятидесятых, оказавшись, как никогда, актуальной для нации, расколотой социальными и политическими конфликтами, бесчисленными борениями правых и левых, миланцев и сицилийцев. На роман или, скорее, сборник новелл, посвященных нескольким десяткам лет семейной истории и нескольким поколениям благородных предков Лампедузы, обратил свое внимание известный уже режиссер, неореалист, социалист Висконти. Компактный, но сложный и емкий текст великолепно подходил к новому, постепенно формирующемуся у Висконти после «Чувства» большому стилю «фрески» - широкого, панорамного историко-психологического кино. История тающего, угасающего как ледяная глыба, аристократического сицилийского семейства стала, в итоге, поворотной и для самого режиссера, отобразившись резонансом в большинстве его последующих фильмов, а сама лента задала каноны масштабной исторической драмы, наравне с «Войной и миром» и «Унесенными ветром».
Анфилады коридоров, расставленные в шахматном порядке фигурки персонажей, гулкое эхо дворцовых залов, где по углам прячутся семейные тайны и трагедии, случившиеся позавчера или пять веков назад, все это зритель встретит у Висконти не раз после «Леопарда», как и потомков героев фильма – медленно распадающихся, вырождающихся, разменивающих титулы на серебро нуворишей в неравных браках, погружающихся в адюльтеры, инцесты и заканчивающих, в итоге, свое существование в облике того же постаревшего Ланкастера, одиноко скитающегося в «Семейном портрете» по своей огромной римской квартире, заваленной воспоминаниями и родовыми артефактами. А пока оставим героев молодых, влюбленных, кружиться на бесконечном оливковом балу под музыку полузабытого вальса Верди. Впереди вся жизнь, молодость, надежда…
Это массивное кинополотно выдающегося итальянского режиссёра-постановщика Лукино Висконти удивительно красочно и ярко экранизирует одноимённый роман-эпопею князя и писателя Джузеппе Томази ди Ламедуза, который посвящён теме упадка аристократического рода высокоуважаемой сицилийской семьи на фоне революционных восстаний свободных граждан, приведших к становлению объединённой Италии.
Данную картину часто сравнивают с легендарной лентой 'Унесённые ветром' 1939-го года выпуска. Схожесть этих двух восхитительных кинематографических шедевров обусловлена масштабностью проиллюстрированных в них исторический событий, которые ловко переплетены с интригующими любовными линиями, а также бесподобно качественным переносом на экран реальных политических, военных и общественных волнений опасных временных промежутков общемировой человеческой истории. Но если американский культовый фильм поражает динамичной энергетикой, зубодробительным сюжетом и страстными героями, то итальянская киноэпопея богата иными отличительными особенностями. 'Леопард' имеет достаточно размеренный тон повествования, который вне всяких сомнений местами является чрезмерно медлительным, монотонным и даже малособытийным в сравнении с вышеупомянутой лентой. Однако в этом-то и заключается его исключительное превосходство, которое за счёт плавно развивающегося нарратива находит первостепенную нужду в полнокровном освещении образа уходящей эпохи.
Аристократам не найдётся места в новом политизированном, тщедушном мире, которым правят не честь и достоинство, а деньги и чинопоклонение. Оттого-то главный герой картины в исполнении неудержимого Берта Ланкастера ощущает неизбежность не только личного угасания, но и гибель всего древнего аристократического рода. Трудно без развития духа, тела и ума, не правда ли? Такие 'леопарды' слишком зациклены на прошлом, в котором безусловно есть множество достойных элементов, которые однозначно могут пригодиться на новых этапах национального и общемирового развития. Однако их нежелание принимать новую кровь по своим венам оказывает значительное влияние на процесс отхода достопочтенного социально-общественного класса в серо-пыльный мир ветхих полузабытых времен.
Таким образом, 'Леопард' является поистине впечатляющим кинематографическим совершенством, возвышенно повествующим о по-настоящему захватывающих дух событиях на Апеннинском полуострове, имевших место быть во второй половине XIX века. Визуальная гармония, внутренняя атмосфера, музыкальное оформление, безгранично талантливый актёрский состав и чуткий режиссёрский голос изумительно точно воссоздали те времена, бесподобно погрузив зрителя в мир упадка старого и становления нового мироуклада горячего итальянского государства.
Очень красочная, очень человечная, очень традиционная картина Лукино Висконти.
При просмотре вспоминается, что на предков режиссёра когда-то работали выдающиеся художники эпохи Возрождения. Висконти здесь не боится работать яркими красками и с яркими типажами персонажей. Удачный актёрский ансамбль, даже на уровне эпизодических ролей (что уж говорить об игре Берта Ланкастера, Алена Делона и Клаудии Кардинале?).
Несмотря на эпическую трехчасовую длительность, фильм смотрится достаточно увлекательно. Если вам нравятся романы и экранизации Стендаля - 'Красное и чёрное', 'Пармская обитель', то 'Леопард' - это фильм снятый специально для вас. Действие происходит в более позднюю эпоху - в период освободительного движения Гарибальди, но проблематика схожа. Столкновение старого и нового, формирование буржуазного общества, судьба аристократической семьи в эпоху перемен.
Узнаваемая музыка Нино Рота, вносящая в фильм сатирические феллиниевские оттенки.
При просмотре становится очевидным, что 'Леопард' оказал сильнейшее влияние на восточноевропейские и советские костюмные постановки 60-70-х годов о событиях XIX столетия. Фильм, с которого можно начинать знакомство с творчеством Висконти, не боясь быть шокированным.
Фильм глубоко несчастного и вместе с тем просветленного человека. Тема, снимающего главным образом в пожилом возрасте Висконти, банальна до изумления – стареющий князь Салина занимается брачной политикой, участвуя в судьбе Танкреди и способствуя браку этого молодого аристократа с богатой буржуазной девушкой.
Да это же естественно, это история о всех дворянах и что в ней собственно кинематографического и вообще художественного? Очень многое, потому что многие сочтут историю вовсе не художественной. Это история брака по расчету, который в реальности очень часто претит молодым, культивирующим страстный брак, брак по любви, брак, часто идущий наперекор воле родителей и традиций.
Сам Лукино Висконти из этой породы молодых, проживший жизнь человека, придерживающегося нетрадиционных ценностей в частной жизни. И Лукино Висконти приходит к переосмыслению всех ценностей в пожилом возрасте – своем самом продуктивном возрасте.
Лукино Висконти в пожилом возрасте – консерватор, с высокой интенсивностью отстаивающий с помощью искусства простые традиционные ценности. И это не мировоззрение даже, а поведение князя Салина представлено нам на фоне грандиозных исторических событий – движения Гарибальди за Новую Италию. Это перекликается с современностью, когда в 63 году Висконти провидит молодежные волнения 68 года. Молодежь – бунтует и Танкреди участвует в молодежном движении, правда с характерно аристократическими легкомыслием и поверхностностью.
Пожилой князь Салина оказывается поразительно тактичным и разборчивым в ценностях вообще, способствуя Танкреди счастливо продолжить свой род, иметь семью, предоставляя Танкреди, хотя бы на экране кинотеатра все то, чего был лишен сам, оставшись на старости лет одиноким человеком. Человек нетрадиционных ценностей в своей частной жизни Лукино Висконти оставляет нам как свое духовное завещание весьма консервативное мировоззрение, что представляется крайне поучительным опытом.
Висконти поэтизирует простой в сущности консервативный подход к выстраиванию личной жизни, который часто недооценивают те, кто естественным для себя образом практикует его, зато переоценивает Лукино Висконти выступая ангелом, провозвещающем благое в консерватизме.
Лукино Висконти достоин армии поклонников благодаря своему зрелому и пожилому творчеству не предоставляющему молодых самим себе, а спасающему их судьбы от хаоса.
Фильм, в котором простые в сущности вещи прописаны с большой буквы.
«… если мы хотим, чтобы всё осталось как есть, нужно, чтобы всё изменилось».
Если бы я мог сравнить кино с настоящим искусством, из всех увиденных картин выбрана была бы эта, поспорить с которой может только наша Война и Мир.
… сильнейший фильм о переменах и чувствах ушедшего времени, о семье и особой атмосфере Сицилии, склонной как к насилию, так и сладостной неподвижности, когда губительно красиво и чисто, пыльно и душно, где норма жизни еще безупречна и не испорчена, когда запах революции свеж и привлекателен, но переменчив, а бедность покорна и не лишена достоинств, и не нуждается в плохих советах. Изысканная ностальгия Лукино Висконти, тем не менее, признающего ход жизни, что неизбежно всё должно меняться, но всё останется по-прежнему, только хуже.
- Я сделал важное политическое открытие, знаете, что происходит в стране - ничего, всего лишь неизбежная смена классов… Мы не слепы, мы просто люди, что живут в меняющемся мире, мы как водоросли, что колышутся под набегающими волнами...
… всё в лично высказанных подробностях художественной картины перфектциониста, осуществленный шедевр в наследие веку следующему, прошедшего под бой всепоглощающей политической игры, технического прогресса и социальных утопий. Под бой, который кажется не прекращается, после роскошного и затянувшегося бала, где изящно красиво двигаются люди, в черных и вечерне белых платьях, а тот кто старше, с размеренностью благородного хищника безнадежно спокойно делится своей мудростью, похоже влюбившись в смерть.
- Я принадлежу к уходящему классу, безнадежно испорченного прошлым режимом, и у меня нет иллюзий... Мы леопарды, львы, а наше место займут шакалы, гиены. Но все мы: леопарды, шакалы и овцы, будем считать себя солью земли.
… и эта тройка Берт Ланкастер, Алан Делон, Клаудия Кардинале идеально вписывается в тот умирающий романтизм перед событиями новых ценностей, которые, как настоящие те, так и эти наши другие, увы не для всех. Как и любой кинокадр, который классически выражен, наполнен и завершен тем самым пронзительным светом и музыкой, что важен для создания нужного восприятия момента. И всё именно так, а Делону можно только позавидовать, сыграть сразу в трех лучших картинах и навсегда оставить себя молодым и красивым. Как и нельзя проигнорировать появление Анжелики, эта сцена вершина тонких штрихов истинного ценителя красоты, и то как она представлена в лицах мужчин, вынужденных поправлять свой вид, забывая о странно одетом госте в белом галстуке, который для них первое проявление издержек революции.
- Смотрите, святой отец, смотрите, какая красота! Никакие короли с бунтарями не смогут разрушить это волшебство… И они никогда не захотят стать лучше, их тщеславие сильнее их убожества,… но даже в безнадежности есть утешение.
И только в совершенном воплощении искусства можно утопить любовь и печаль.
Мы – леопарды, львы. Те, кто придет нам на смену, будут шакалишками, гиенами (фраза из фильма)
Великий итальянский режиссер Лукино Висконти во многих своих фильмах экранизировал книги. «Леопард» не является исключением. Фильм снят по одноименному роману писателя Джузеппе Томази ди Лампедуза, роману, посвященному такому периоду в итальянской истории, как эпоха Гарибальди, и параллельно с этим – истории князя, дворянина старой закалки, вступающего в мучительный конфликт с окружающим миром.
Книга читается очень тяжело. Очень остро ощущается внутреннее состояние главного героя, князя дон Фабрицио ди Салина, мудрого аристократа, который осознает неизбежность перемен и не пытается себя обмануть.
Лукино Висконти блистательно воплотил книгу на экране, создав шедевр продолжительностью три часа. Неторопливый, продуманный шедевр, где все чувства, вся суть – в жестах, взглядах и чем-то невысказанном, но висящем в воздухе.
Исторические факты гласят, что Лукино Висконти пригласил на роль князя Салины Берта Ланкастера, дабы последний, являющийся голливудской звездой, проспонсировал фильм. Если им верить, то бартер режиссера и актера был более чем выгодным. Именно Ланкастер в фильме «правит балом». На его фоне меркнут абсолютно все, включая еще двух главных героев: его племянника дона Танкреди (сыгранного молодым в то время Аленом Делоном, который был любимцем Висконти) и Анжелики Седары, которую Танкреди по сюжету берет в жену (сыгранную Клаудией Кардинале). При всем уважении к данным деятелям – они на фоне князя просто теряются.
Мне в процессе фильма вспомнилась драма немецкого драматурга Фридриха Шиллера «Вильгельм Телль». Нет, история меткого стрелка из лука тут категорически ни при чем. У Шиллера в его произведении есть короткая сцена, весьма колоритно показывающая отношения старого барона с его племянником.
В шелку блистаешь, горд пером павлиньим,
Австрийский плащ пурпурный на плече…
Что-то похожее наблюдается и в отношениях князя Салины с его племянником Танкреди. Только с поправкой на эпоху: дон Танкреди примыкает к рядам гарибальдийцев. Однако это не занимает первого места в «Леопарде». На первом месте – именно внутренний мир князя, его переживания, размышления, поведение, внутренние метания. А то, что его племянник примкнул к Гарибальди, является скорее неким приемом, позволяющим подчеркнуть то, кем является князь Салина. Дон Фабрицио не принимает участия в политической борьбе, он понимающе глядит на перемены и чувствует одно: неизбежный уход того времени, которому он принадлежит. Историческую необратимость гибели своей эпохи.
Повторюсь – именно Берт Ланкастер блистательно воплотил образ мудрого феодала-аристократа. Именно он является украшением фильма и «нервом» картины. Более того – это еще сильнее подчеркивает символику названия – на протяжении всего фильма он величав, строен, нетороплив, подвижен и поразительно естествен. Когда смотришь на него, то невольно приходит на ум мысль о диких кошках – грациозных и прекрасных.
Финал фильма является открытым, хотя Висконти дает зрителю весьма четкое понимание того, что будет дальше, в словах, которые князь произносит в одной из сцен:
«Я принадлежу к уходящему классу, я свободен от иллюзий и не способен к самообману. Мы — леопарды, львы. Те, кто придет на смену, будут шакалишками, гиенами».
Однако этот момент стоит немного «обыграть». В этой фразе князя Салины отображается прежде всего то, про что уже было сказано – историческая необратимость гибели самой эпохи, к которой принадлежит дон Фабрицио. Времена меняются. С эпохой Гарибальди, по мнению князя, начнется иное время – время шакалов и гиен. К которому, судя по финальным эпизодам фильма, Танкреди, любимый племянник князя, сможет приобщиться сполна.
Однако Висконти, давая безжалостную характеристику тому, что придет на смену уходящей эпохе, все же оставляет зрителю возможность подумать и немного дать волю воображению. Именно «полуоткрытым» финалом своей картины. Пусть сама гибель эпохи неизбежна. Но в отношении самого князя Салины, Висконти оставляет и своему герою, и зрителю – свободу мышления и свободу совести.
И именно по этой причине концовка «Леопарда» многозначительна и прекрасна. Прекрасна, как пейзажи Италии 19 века, как дворцовые интерьеры той эпохи, как музыка Джузеппе Верди и Нино Рота, играющая в фильме, как звучащие в картине фразы, как, в конце концов, прекрасны главные герои Анжелика Седара, дон Танкреди и князь Салина. Концовка не бьет зрителя по мозгам, как, впрочем, и сам фильм. Ею, да и Бертом Ланкастером в последней сцене, просто любуешься. Как, впрочем, можно любоваться каждый кадром и каждым жестом в «Леопарде».
«Леопард» - это историческая драма, драма, наполненная тонким психологизмом. Что, впрочем, присуще всем работам Висконти.
