Ким Ки Дук мастер совмещения несовместимого, сочетания несочетаемого, соединения несоединяемого. Наверное, именно поэтому его фильмы оказывают такое сильное воздействие на эмоции, воображении и сознание.
За небольшой хронометраж этой киноленты успеваешь перечувствовать огромнейший спектр самых разнообразных ощущений, причём сильных и быстро сменяющих друг друга.
Я никак не могла предугадать, что ещё я увижу в следующие 5 минут.
Некоторые кадры очень красивы. Другие неимоверно трогательны до того, что сердце щемит. А третьи вызывают шок, ужас и даже отвращение.
Насилие показано так просто, так реалистично, даже натуралистично, что временами мне казалось, что ощущаю запах крови и её неприятный привкус во рту. Для меня это было самое жуткое. В некоторых местах мои нервы не выдерживали, и я просто закрывала глаза, пережидая то, что не в силах была просто видеть.
Юная и очень симпатичная хозяйка хорошеньких рыбачьих плавучих домиков, не смотря на приятную внешность, выглядит зловеще. Она всегда молчалива, часто угрюма, а иногда её лицо становиться мрачным и просто каким-то потусторонним. Она похожа на стихийный дух озера. Плавает как рыба. Молчит как рыба. Действует всегда быстро и бесшумно.
Не думаю, что она жестока по природе своей. Мир, в котором она живёт совсем недобр, ей в нём очень нелегко и несладко и ужасающе одиноко. Внешне ко всему равнодушная, внутри она скорее всего мучительно переживает любую обиду, поэтому всегда готова отомстить. И вдруг неожиданный трогательный подарок странного гостя одного из плавучих домиков, согрел это угрюмое сердце, зародил в нём симпатию и страсть. И девушка готова на всё, чтобы только быть с ним, одним единственным, не таким как все, отличным от всего мира, ставшим вдруг всем: и целью, и смыслом, и страстью, и адом, и безумием…
В фильме мало разговоров, очень мало слов. Главная героиня вовсе ни одного так и не произнесла за весь фильм. Но изображение происходящего и композиция кадра выстроены так, что становится всё понятно без каких-либо вербальных комментариев.
И только конец оставил в моей голове объёмную загадку. Что это? Аллегория? Трагедия? Сон?
Что может заставить причинять боль (себе или даже другому)? Очевидно, другая нестерпимая боль, та, что мучительнее физической. Именно ее невыразимость толкает на безумные со стороны поступки.
Можно жить искалеченной рыбой, и искать, как клин клином, анестезию в виде новых страданий - грубых и вызывающих.. Неслучайно смерть и любовь ставятся на один уровень по своей природе, главное в которой необратимость - одна методично отрезает по кускам от живой плоти, но только другая сила -смерть все остановит.
А до тех пор тот, кем овладела эта напасть тоже будет плавать без кожи.
Понимая все вышеописанное, снимается вопрос об отсутствии диалогов. Нет слов, потому что в любви они вторичны, слова не могут выйти за грань отведенного им пространства; есть пределы, где они бессильны и тогда человек чувствует беспомощность и страх. Кто сам может объяснить себе почему и как души узнают друг друга,.. почему расставание или ревность заставляет ощутить себя на мясницком столе?
Азия никогда не переоценивала способности человеческого разума, и здесь - касаясь одной из главных загадок природы человека мы видим его плачевную беспомощность.
P.S. Боюсь меня неправильно поймут, если единственным выводом будет мысль о том, что любовь только калечит. В данном контексте это так, потому что изначально нет выхода чувствам - нет проторенной тропы - искать ее болезненно, крайне трудно и не всем удается. Каждый делает это сам, без страховок и инструкций, бежит и возвращается, падает и поднимается, снова падает и лежит. А что будет дальше в случае успеха - уже другая история.
Я извиняюсь перед столпами мысли, чьи рецензии уже обнародованы на страничке фильма за то, что видимо не смогу поддержать их в их зеленьком поклонении этой картине. Возможно, все заложено в ином воспитании, в ином мировоззрении, или понимании сущности бытия, личностного бытия, но вполне осозновая о чем нам рассказывает режиссер, я не могу понять зачем он это рассказывает так.
Уж сколько копей сломано об того же Фон Триера с его нелогичными поступками и надуманными ситуациями, но неприятие позиций европейского разрушителя моралей, оказываются самыми правдоподбными картинами по сравнению с этим фильмом. Я допускаю, что больше половины фильма это один большой символ. Символизм которым наполнен фильм читается и радует лихо скроенными ассоциациями, но понимание героев не приходит. Да - озеро как само нутро, в которое отправляют плавать рыб инвалидов, не добивая их из жалости и рубя здоровых и целых животных на куски, словно не тронутые души это экспериментальный полигон. Да - туалет, который открывается в эти души исподтишка, боль душевного страдания одиночества, пронзающая ненужной жалостью спину уходящей иллюзии мгновения счастья, тела. одно за другим спускаемые в бездну памяти и по-глупости, из прихоти, внезапно всплывающие откуда ни возьмись. Да в конце концов готовность покарать себя за возможность отпустить себя, готовность сделать нечто, что остановит время, примирит чужие эмоции и заставит другого сделать не желанное. Но при всем этом я не могу понять таких реакций на происходящее, даже на грани последней надежды, саой жестокой и беспощадной, нити которую отпустить можно только умерев. Действия второстепенных персонажей становятся странными допущениями в угоду символу, за гранью художественности, а основные герои похожи на психиатрических больных. Я не верю в такое проявление любви, в такие брызги внутренней борьбы - это вне моих личных граней осознания, даже не принимая в расчет сами привычно шокирующие телесные выдумки автора. Это поевдение болезни, и оценивать в рамках сюжетной постановки, при видимых мной символизмах, я это не буду.
Кроме всего прочего при схожести общего пейзажа, это не 'Весна, лето...' даже близко и разделить восторг декорациями фильма я тоже не могу. Игра актеров не кинематографична, а театральна - лично мне смотреть на такою актерскую работу смотреть было не комфортно.
В сухом остатке: может и понятая, но не разделенная, в том числе по методам выражения, и конечному результату сильной мысли, картина.
Более внимательного исповедника, чем вода, найти непросто. Тихая и спокойная, она ни разу не перебьет кающегося, выслушает, но на путь верный не наставит. У нее другое предназначение — прощать либо карать. Под массивным голубым одеялом каждый способен обрести последний приют, но с этим гигантским вместилищем грехов лишний раз соприкасаться не захочется никому. Кроме корейской девы. Она молчалива и задумчива, загадочна и непостижима, жестока и неумолима, упорна и терпелива. Хранительница водной обители — огромного озера с раскиданными, точно горох по скатерти, рыбацкими домиками. Жриц дикой природы издревле рисовали по-разному, от прекраснодушных дриад, до смертельно опасных сирен, но у Ким Ки Дука она получилась особенная и ни на кого не похожая. Ей дана немалая власть, она едина во множестве образов: хозяйка, извозчица, проститутка, но прежде всего — одинокая женщина, с шокирующим пониманием любви. От своей участи она не бежит, да и некуда все равно. Живет в своем удаленном мирке, где не действуют законы большой земли, и где она может решать судьбы, в надежде когда-нибудь найти родственную душу.
В опустошенном сознании хранится множество секретов, но в их разгадке нет ни капли смысла без попытки прочувствовать боль одиночества. Ким Ки Дук и прежде уделял большое внимание трагедии женщин легкого поведения, но сходство между Йин-а из «Отеля «Птичья клетка»» с Хи-джин из «Острова» заканчивается на податливости их красивых тел. Немая наяда удивляет кажущейся лихостью поступков, но как только проходит первоначальное потрясение, открывается поразительная в жестокой чувственности картина. У хозяйки озерного поселения специфические представления о справедливости, малопонятные окружающим, но по-своему выверенные и оправданные. Хи-джин исполняет роль надзирателя, изобретательно воздающего по заслугам невежественным подонкам, глумящимся над природой и ее отпрысками. Для женщины нет особой разницы, гадят ли ее гости в воду, или заживо потрошат рыбу — на своей территории ей по силам создать уголок девственного рая с адскими порядками. Любовь на островках продажная, и стоит показаться настоящей — как она обретает извращенную форму. Через боль и страдания, цепкую привязанность и умопомрачительное вожделение Хи-джин отчаянно пытается обрести счастье в единственно понятном ей виде. Ее возлюбленный — такой же отщепенец, скрывающийся от самого себя и от собственного прошлого. Порочная связь основана не на любви, а на ненависти, очертания смерти явственнее одурманивающего оргазма, но это все, что можно позволить себе, имея изнемогающее от влечения тело.
Предчувствие страшных событий неотступно следует за повествованием, обеспечивая картине трагедийный эффект. Однако для терпеливого созерцателя Ким Ки Дука существует понятие допустимого. Все что оказывается в его пределах, способствует раскрытию нюансов человеческих отношений, заставляя искать ответы на вопросы о природе девиаций. Очевидно, телесные муки несравнимы с душевными терзаниями героев. Стоит каждому пересечь невидимую грань — следует наказание. Режиссер решителен в определении тяжелых испытаний горе-любовникам. Если такие чувства и прежде сравнивали с неразрушимой цепью, то корейский мэтр пошел дальше, сравнив привязанность с попаданием на рыболовный крючок. Малейшее натяжение лески приносит невыносимые страдания, хлипкие стены домика готовы рухнуть от крика, но вместо этого происходит избавление благодаря по-настоящему неравнодушному человеку. В этом качестве проявляют себя оба героя, что подтверждает их неделимость. Они не половинки целого, а, скорее, два противника на границе между мирами. Сменяя друг друга в роли стража ворот, они в полной мере испытывают пагубность страсти. На самом ее дне есть частичка благого, но прикоснуться к ней получится лишь через прохождение всех этапов самоочищения.
В славящейся своей жестокостью картине много крови, а камера регулярно выхватывает глаза, подернутые пеленой безумия, но недопустимость самоубийства для буддиста Кима остается незыблемой. С разных сторон он обращается к теме избавления, и неоднократно ему приходится терзать приученные к близости тела. В водяном заточении люди неминуемо приходят к мысли о бренности всего сущего. Каждый остров — как клочок прошлого, которое теперь совсем далеко. Неизвестно, кому существовать проще: мужчине, оставившему после себя трупы супруги и ее любовника, либо женщине, о чьей жизни неизвестно почти ничего. Важнее, что под немилосердным небом, обливающим двух несчастных ливнем, они пытаются забыться в безумном совокуплении, но исходная разрушительность их связи не приносит и тени успокоения. Подобно искусному палачу, материализовавшаяся боль иглой медленно забирается все глубже под ноготь, убеждая в сложности и неторопливости процесса воздаяния.
«Остров» удостаивался самых разных оценок, кого-то он отталкивал, а кого-то восхищал. Полярность мнений легко объяснима: даже по меркам «раннего» Ким Ки Дука картина со всей полнотой своих красок ужасающе натуралистична. На избранной стезе кореец достиг апогея, и он вышел невероятно мощным. Поэтично изобразить муки вожделения под силу не каждому режиссеру, и тем более не всякий способен добиться победы эмпатии над омерзением. Киму не посчастливилось построить карьеру художника, но восприимчивость его тонкой души позволяет проникать в глубины подсознания своих героев и выводить объемную картину их переживаний. Болезненно-притягательная страсть смотрится особенно сильно на лоне суровой и прекрасной дикой природы, помогающей людям достичь катарсиса. В сущности, для чего еще нужна боль, как не ради избавления от страданий? Всю нашу историю она «состоит на вооружении», оказываясь подчас у самых неожиданных хозяев. Но случается, она принимает обличие изысканного инструмента, воздействующего на каждую клетку тела так, что душа откликается благодарностью. В непростых ситуациях и решения могут оказаться неожиданными. Смерть — слишком очевидное и обманчивое решение проблем. Жизнь справится лучше, если только в нужный момент найдется кому вернуть хотя бы крупицу любви к ней.
Ким-ки-дуковский 'Остров' - фильм о больной любви, но больна она не потому что двое людей любят как-то ненормально, а потому что любовь для них обоих болезненна. Условия, в которых герои 'островного' кинопространства должны существовать - это условия, которые они приняли сами, с чем они согласились когда-то, сделав именно так, как сделали. Поэтому они молчат, поэтому их чувства приносят столько боли, потому что выхода у этих чувств нет, как нет и ничего другого вокруг - только река, только эта возможность жить.
Понятна боль женщины, ничем абсолютно невозмутимой внешне, разрываемой больной ревностью изнутри, снедаемой любовным сумасшествием. Понятна боль мужчины, его отчаяние, его смирение, его прошлое, его настоящее. Эти двое, они любят друг друга, потому что одинаковы, они ненавидят друг друга, потому что одинаковы. Они уплывут вместе, молча, потому что они одинаковы, и обсуждать им нечего.
Ким Ки Дук изучает природу любви, делает это, отдавшись целиком: если чувство, то страсть, если боль, то до смерти. Но эта смерть не физическая, эта боль не телесная, это кровь не тела, а духа, и это смерть духа, когда он уже перестает быть частью человека, этот дух воплощается во всем, что вокруг. Люди, полюбив, перестают принадлежать себе.
Главная героиня, как хищник на своей территории, устанавливает правила для тех, кто думает, что не участвует в чьей-либо игре. Девушка, хозяйка на качелях с тяжелым взглядом, продает рыболовные домики и свое тело.
Хви-Джин встречает мужчину с суицидальными наклонностями, в ее чувствах зарождается желание завладеть им... И вот они оба на крючке удочки, заброшенной самой Хви-Джин.
Очередная картина Ким Ки Дука 'о любви'. Не случайно кавычки. Любовь у Ким Ки Дука заточена в безумие, сумасшествие, борьбу и насилие.
Фильм – шок. Это первое, что приходит в голову как во время просмотра, так и после. Обычно такие «фокусы» отмачивает Ларс фон Триер, для него это в порядке вещей. С Ким Ки Дуком у меня это первое знакомство. Не удивляюсь, тому, что на одном из киносмотров сеанс останавливали, что бы вынести упавшую в обморок журналистку.
Сюжет строится вокруг Хи-Джина, приехавшего на базу рыболовецких плавучих домиков-островков. Вот только приехал он не рыбачить, а осуществить суицид. Хун-Шик – смотрительница «островков», возит рыбакам еду, убирает домики, перевозит на лодке проституток для «отдыхающих», а в свободное время может воткнуть шило в задницу справляющему нужду (да, да такое в фильме есть) или заняться сексом за деньги. Как говорится, два одиночества встречаются, и из него получается «bad romance» (пер. – порочный роман). В итоге на полтора часа экранного времени зрителя ждет минимум 2 шоковые сцены с плотью и рыболовными снастями.
Фильм наполнен символизмом, который явно будут смаковать любители подобного. Мне такое не особо по вкусу. Хотя есть что-то в фильме, что цепляет как рыболовный крючок.
Фильм рассказывает о событиях на странном рыболовном курорте, в котором рыбаки живут и ловят рыбу, развлекаются с местными проститутками. Хи-Джин, главная героиня фильма - привлекательная, но очень таинственная женщина, сдаёт в аренду плавучие рыболовные домики и снабжает рыбаков приманкой, едой и проститутками. Она также является проституткой, и она никогда не произносит ни единого слова в фильме. Её привлекает один из арендаторов, который хочет покончить жизнь самоубийством и скрывается от полиции.
Взаимоотношения между этими двумя персонажами (и несколькими другими, которые приходят к озеру по той или иной причине) является основным фокусом фильма. Количество боли между главными героями - это то, что есть у них общего. Фильм об отношениях в очень странной обстановке с двумя странными людьми. Трудность, с которой сталкиваются некоторые люди, непосредственно связана с проблемой когда они не счастливы в своих отношениях с самими собой. Одиночество и грусть персонажей блестяще отражаются в полной изоляции плавающих кают.
Хорошая кинематография, минимум диалога, и практически отсутствие сценария, делают картину очень странной, спокойной и в тоже время тревожной, и только меньшее количество любителей кино будут ценить такие фильмы, как 'Остров'.
К Ким Ки Дуку и его творческим методам можно относиться по-всякому, но в чём уж точно не упрекнёшь корейского режиссёра, так это в бесчувственности. Отсутствие лишних слов на экране само по себе может быть дороже самых высоких фраз, но только Киму удалось уместить его в тесные рамки добра и зла, сделав нейтральным для героев своих фильмов. И молчат они зачастую не потому что не хотят говорить, а потому, что знают цену словам, которые, быть может, когда-то глубоко ранили их души. Одним из ключевых мест для таких неприкаянных стало одиноко застывшее где-то на периферии шумной жизни большое озеро, скрывающее вековые тайны на дне, а снаружи подогреваемое людскими страстями. «Остров» в мечтах Ким Ки Дука – это не географическое понятие и не материальное место на карте его Родины, а живая абстракция для тех, кто доверяет не словам, а чувствам.
Общеизвестно, что в Азии отношения между мужчиной и женщиной до сих пор являются одним из главных метафизических вопросов, ставших, с одной стороны, неотъемлемой частью общевосточной философии, с другой, порождающих массу социально-бытовых противоречий и конфликтов. В обоих Кореях разделение на мужское и женское (тхэгык) является неотъемлемым атрибутом государственной символики и, даже несмотря на различия в менталитете Севера и Юга, накладывает огромный отпечаток на многие сферы, в том числе, культуру. Столь сакраментальная тема была не единожды опробована в кино и разлилась далеко за пределами Азиатского региона, но преимущество всё равно у своих. И ранние опыты Ким Ки Дука, так и не сумевшего найти общее видение с европейскими кинокритиками, – наглядный тому пример.
Героине «Острова» по имени Хви-Джин судьба определила особые условия, дав ей участок Земли, который трудно назвать даже подобием рая. Кругом одна лишь вода, а над ней – малогабаритные плавучие домики для рыбаков, но даже в таких потенциальных местах уединения человеческое естество находит себе применение. В свободное от рыбалки время рыбаки отдыхают, приглашая к себе «в гости» проституток с Большой земли, за приличную сумму готовых хоть в космос полететь. Будучи хозяйкой здешних мест, Хви-Джин с холодным спокойствием принимает условия существования до тех пор, пока в одном из домиков не поселяется одинокий и столь же молчаливый мужчина, бывший полицейский с печальным опытом убийцы. Между ними вспыхивает не просто сильное чувство, а нечто, не поддающееся формальной логике, так часто встречающееся в произведениях корейского режиссёра. Становясь всё ближе и ближе друг другу, эти двое буквально генерируют энергию вокруг, заставляя ось мира вращаться вокруг себя и перемалывать всех, кто встретится на пути.
Сохранив универсальное значение принципов Инь и Ян, Ким сконструировал пусть и жестокую, но вполне состоятельную модель извечного конфликта двух начал на локальном уровне. Верный традициям, режиссёр не пытается действовать «в лоб», рассматривая возможные варианты и причины происходящего и оставляет всё на суд зрителей, прорабатывая лишь образные детали. Хви-Джин и полицейский предпочитают телесный язык как средство взаимосвязи всему остальному, доводя друг друга до состояния болезненного экстаза и шокируя аудиторию по ту сторону экрана по-настоящему жуткими проявлениями самоистязания. Да, всё это выглядит очень странно, но, повторюсь, в «Острове» как никогда эффектно и органично встретились непостижимость восточной мудрости и творческого гения Ким Ки Дука, снявшего, возможно, свой самый личный фильм.
После «Острова» каждая следующая работа Ким Ки Дука стала не то чтобы спокойнее, но в сознании самого режиссёра что-то поменялось. Впереди его ждут и выразительнейшая лента с временами года, и «Пустой дом» с его причудливой метафизикой, и другие более или менее заметные картины. Подойдя однажды к извечным вопросам и древним традициям с очень необычной стороны, Ким Ки Дук нашёл в себе силы и желание остановиться посередине между Землёй и Небом, крайними пределами из возможного понимания человеческого, взяв от каждой по маленькому кусочку счастья, чтобы обрести его в будущих героях.
Наверное, замечательно живётся тем счастливым людям, у которых нет ни одной зацепки за материальную сущность вещей в этом мире, потерявшим всё, что уже можно потерять, всё нужное и ненужное, плывущем по жизни на своём крохотном островке, и уже не впуская ни кого за его пределы. Ибо, противоположное возвращает их обратно в мир зависимости от вновь появившегося, поэтому главной задачей является полная изоляция, если не внешняя, то внутренняя, чему следуют травмированные жизнью кимкидуковсие герои.
Из этой выстроенной собственными руками крепости нельзя выбраться, там нет ни дверей, ни парадных ворот, есть только крошечные окошки, через которые и осуществляется та внешняя связь с окружающим. Но, нет не подумайте…..слова здесь не нужны, слова губительны в Ким Ки Дук”овской поэзии, а поэзия по Ким Ки Дуку обязательно бессловесна, иного не дано.
Но и такие крепости сносят, при определённых обстоятельствах, при определенных с течениях, волной нахлынующей страсти, так внезапно накрывшей с головой, наступивших на те же грабли героев.
Это общество обреченно пока идёт на поводу у своих страстей, а каждый идущей в ногу со своими страстями убивает общество. Это, по сути рыбалка, где на крючок попадёт почти каждый, где почти не считается.
Критика всегда должна быть конструктивной настолько насколько позволяет картина, однако если в там дают ложные направления для её осуществления, стремясь тем самым увести зрителя от главного, а если того главного нет, то уводят от «ничего», от того самого к чему и стремятся те счастливые герои фильма, которые плывут на своей лодке далеко-далеко от реальности, стремясь за её пределы, ещё не подозревая, что выбранный путь, не путь 'гармонии', а путь разрушения, как всё творчество корейца. Только разрушение, тоже часть мироздания на ряду с тем же созиданием, поэтому Творчество Ким Ки Дука, как и творчество всех других таких же стучащихся в закрытые двери, обязательно войдёт в мировую классику кинематографа.
