«Ида» нравится тем, что темна. Ведь, попадая под обаяние формы, зритель не успевает понять, что именно он здесь вынесенный за скобки свидетель (и одновременно ответчик). Именно он получает в обладание исторический опыт и отправляется на поиски прошлого.
«Ида» не первое резонансное высказывание на тему отношений поляков и евреев во время войны или после нее.
Каждую сцену «Иды» можно предугадать, и даже финал не вызывает положенного удивления, поскольку уже в середине фильма понятно не только то, что произойдёт в последней сцене, но и то, что в ней сделает оператор.
Фильм сделан удивительно деликатно — не легкомысленно, но легко, минимально необходимыми штрихами, без назидательности и умничанья.
Остается добавить, что снят фильм в изысканной черно-белой палитре и напрямую отсылает к эстетике шестидесятых. В каком-то смысле тут кроется сверхзадача Павликовского — снять свое кино так, будто сейчас шестидесятые, но о том, о чем тогда никто не мог и пикнуть.
