Примечательно, что Ландесман не пытается дополнить реконструкцию собственными или чьими-то еще домыслами относительно возможных участников или соучастников убийства, то есть идет поперек полувековой литературной и кинематографической традиции…
Выбрать кого-то более важного и интересного в качестве драматургического стержня «Паркленд» не может: он слишком сумбурен и пытается вместить многовато второстепенных персонажей в небольшой полуторачасовой метраж, в итоге все они неуклюже толпятся на экране как разношерстные посетители похорон, потрясенные самим фактом смерти, но имеющие косвенное отношение к покойнику.
Авторы «Парклэнда» довольно нудно восстанавливают известные подробности убийства Кеннеди. Проблема в том, что до сих пор нет полной ясности относительно ключевых моментов тех событий…
«Парклэнд» — могучий фильм о смерти, который в некотором смысле может стоять в одном ряду с «Седьмой печатью». Здесь тоже царит всеобщее равенство перед забвением — президента и преступника, жертвы и убийцы, героя и изгоя. Этот сигнал не нов, но здесь его передают на какой-то совсем новой частоте.
… Все эти невероятно правдоподобные детали помогают Питеру Ландесману посмотреть на описываемые события с совершенно разных точек зрения, демистифицировать их и создать единое целое из множества разрозненных элементов.
Ландесман не дает зрителю расслабиться: «Парклэнд» спринтом проносится по событиям роковых трех дней, но платой за этот стремительный темп становится недостоверность персонажей: их так много, что режиссеру элементарно не хватает времени вызвать симпатию хоть к кому-то, кроме убитой горем первой леди.
Если в журналистике и документальном романе внимание к деталям это большие плюсы, признаки профессионализма (Буглиози вовсе славится как мастер реконструировать события n-летней давности по секундам), то в художественном фильме с Полом Джиаматти и Билли Бобом Торнтоном важнее драматургия и прочие чисто искусственнические вещи. Которых тут — увы — нет и в помине. Только факты, скандалы-интриги-расследования, новости — наша профессия.
Творческой фантазии вполне хватило, чтобы в «Парклэнде» ловко соединить документальные кадры с постановочными и снабдить каждого ключевого персонажа личной историей. Но фильм все равно больше напоминает публицистику, чем художественное высказывание…
Каждый из этих людей мог бы стать героем шекспировской драмы, центром распадающейся вселенной, но Ландесман эпизод за эпизодом упускает все эти возможности. Такое ощущение, что режиссер только что узнал, что Кеннеди мертв, и теперь не понимает, что ему делать, к кому из актеров бросаться за помощью.
Режиссер-дебютант говорит, что хотел показать, насколько эта история современна. Если считать, что современные истории — это телешоу с закадровыми завываниями тревожной музыки, то да, Ландесману все удалось.
