Ее зовут Филиппа, его зовут Филипп, они оба родились 23 мая. Она учительница младших классов, ставшая преступницей в попытке взять закон в свои руки, он карабинер, сын офицера полиции. Она англичанка, выросшая в Италии, он итальянец, прекрасно знающий английский. Они даже чем-то похоже на брата и сестру. Она успела потерять мужа и стать террористкой, он начинающий взрослую жизнь и карьеру юнец. В день, когда он родился, она принимала первое Причастие. Такое ощущение, что их свел кто-то на небесах. Между ними черта закона и куча преград, но ему хватает лишь мгновения и некрепкого рукопожатия, чтобы все для себя окончательно решить.
Она виновна в смерти четырех невиновных людей, но не может спокойно принять наказание до тех пор пока земля носит того подонка, который убил ее мужа и продолжает убивать страшной заразой других, среди которых и ее малолетние ученики. Вот бы только добраться до него и мертвой хваткой вцепиться в его глотку. Но он большая «шишка» и все улики против него испаряются еще на полдороге к следователям. Как нельзя кстати рядом оказывается Он и дарит ей, потерявшей вкус жизни женщине, надежду не только на такую желанную месть, но и нечто большее.
Что делать, если в титрах видишь столько прекрасных дуэтов: сценаристы-товарищи Кшиштоф Кеслевский и Кшиштоф Писивич, режиссер Тома Тыквера и его «штатный» оператор Фрэнк Грибе, актерский дуэт Кейт Бланшетт и ее молодого партнера Джованни Рибизи. Ответ, пожалуй, один: ожидать стоящего кино. И даже где-то в глубине души у меня затеплилась надежда увидеть что-то столь же сильное, как и, скажем, «Синий цвет» покойного гения Кеслевского.
Фильм «Рай» является первым фильмом сценарной трилогии («Рай-Ад-Чистилище») двух Кшиштофов, творцов другой известнейшей трилогии «Три цвета». И этим фильмом можно с легкостью восхищаться. Восхищаться можно проникновенной игрой Бланшетт, которая ради этого согласилась на нелегкий для любой женщины шаг и совершила «мини-подвиг», побрившись наголо. Восхищаться можно Джованни Рибизи, не потерявшегося на ее фоне и показавшего задатки хорошего актера. Можно хвалить режиссуру Тыквера, снявшего возможно свой самый сильный фильм и уверенно выдержавшего стиль и темп фильмов «цветной» трилогии Кеслевского-Писивича. Можно и нужно благодарить оператора Фрэнка Грибе, отлично сделавшего свою работу и запечатлевшего красоты итальянской природы и всегда находившего удачные планы и ракурсы. И совершенно невозможно не заметить прекрасную музыку Арво Пярта, сопровождающую весь хронометраж фильма. Эти, передающие весь настрой фильма, партии на пианино запоминаются надолго и западают в душу. И, конечно же, финал фильма – насколько красивый, настолько загадочный и глубокий.
Отдельно хотелось бы отметить Кейт Бланшетт. Одной из особенностей фильма есть тот факт, что примерно половину хронометража фильма мы имеем возможность слушать оригинальную английскую речь этой актрисы. Не секрет, что дубляж никогда не сможет передать тонких интонаций актеров, и только послушав оригинальную речь, можно по-настоящему оценить игру актеров. А оценивать в игре Кейт Бланшетт есть что – она мастерски применяет весь актерский арсенал, богато используя мимику, и что самое главное глаза, в каких можно прочесть столько боли, отчаяния и одновременно надежды. Самый сильный момент фильма – это ответ на вопрос отца Филиппа возле храма. За эти несколько секунд паузы, которую она театрально выдерживает, на ее лице и в глазах проносится такое богатство эмоций, что просто поражаешься ее драматическому таланту.
На таком фильме вряд ли остановишь свой выбор в видеопрокате или заметишь его на полке среди ярких и красочных коробок ДВД-дисков, его можно посмотреть или, случайно на него наткнувшись, скажем по ТВ поздней ночью, либо, интересуясь творчеством кого-то из творцов этого фильма, либо по рекомендации знающего человека как, собственно, и случилось со мной. Зато посмотрев его, получаешь, хороший заряд не то чтобы положительных эмоций, но определенный светлый настрой после финальных титров присутствует. И благодарить за это можно всех создателей фильма в равной мере.
С благодарностью Владу (aka Podpisnov) за рекомендацию столь прекрасного фильма и знакомство с творчеством одной из лучших актрис современности.
Погоня быстро закончилась, спасение состоялось, однако будущее скрыто в дымке. Пару беглецов все равно поймают, но им это неважно. Каждый услышал биение другого сердца, и лишь это теперь имеет значение. Неизвестно, как скоро удастся прорваться в райские просторы, но там найдется место для двоих. Родившиеся в один день, скрепленные судорожным сжатием руки, Филиппа и Филиппо перестали придавать значение прошлому. Лишь одно не пускает в небо — месть убийце мужа молодой англичанки, и она должна свершиться. Неудачное правосудие превратило женщину в палача, но не поколебало решимости. Филиппе светил пожизненный срок, Филиппо был обречен остаться наедине с несбывшейся мечтой, однако успешный побег открыл им безоблачную дорогу в никуда.
С высоты птичьего полета открывается впечатляющая панорама: исполосованная тенями бегущих облаков, насколько хватает глаз простирается пустынная местность, течение жизни в которой обманчиво-неторопливое. Тишина и безмолвие - верные спутники итальянской провинции. Здесь любой шум усиливается многократно, небеса поражают синевой, а переход в рай по воле Тома Тыквера где-то рядом, настолько рядом, что умирать необязательно. Немецкому режиссеру всегда была близка тема места странного человека в непонятном мире. Апофеоза этого искания Тыквер достигнет в «Парфюмере», а получив в руки сценарий Кшиштофа Кесьлёвского, он впервые исполнил акт отождествления своих персонажей с воздушной материей. Поражает сходство героев Кейт Бланшетт и Джованни Рибизи с медленно плывущими облаками. Одежда из белоснежных футболок и джинсов только усиливает чувство единения. Что-то происходило прежде, погибли по ошибке люди, совершилось убийство, карабинер предал присягу и помог преступнице бежать. Все это было, но теперь два человека, обритые наголо и так похожие друг на друга, близки к образам мучеников, отправляющихся в рай для искупления грехов целого мира.
Небеса и прежде благоволили двум талантливым актерам. Кейт Бланшетт и Джованни Рибизи играли дуэтом, причем при гораздо более паранормальных обстоятельствах. Однако у Сэма Рэйми в его «Даре» и близко не было той экзистенциальной связи, что предъявил Тыквер в сцене знакомства героев. Диалоги между беглецами непродолжительны, зато глубоких изучающих взглядов в достатке, тем более роковые обстоятельства быстро позволили почувствовать родственную душу. Сценарий Кесьлёвского далеко не совершенен, сложно поверить в наивность карабинеров, которые будучи осведомленными о деталях побега, флегматично отнеслись к возможности пристрелить преступницу и предателя. Тюрьма Тыквера это скорее каземат грехов, чем исправительное учреждение, и в желании вызволить мятущиеся души на провинциальные просторы, немец не побрезговал нестыковками. Разделение фильма на «до» и «после» побега столь явное, что вся подводка к судьбоносной встрече носит необязательный характер – однажды рожденные в один день должны были пересечься. На это же намекает и таинство причастия Филиппы в момент появления Филиппо на свет. «Наверху» виднее, чему и когда быть.
В тумане, тающем под лучами солнца, остались обвинения, оправдания и приговор. В рай попадают уже после высшего суда, и, памятуя об этом, Том Тыквер старается быть лояльным. Земное правосудие немцем отрицается, все встретившиеся на пути влюбленных - не потенциальные противники, а только обделенные небесной милостью создания. Их занимают какие-то заботы, грохочущая улица предстает вместилищем ненужной суеты. Судьбой людям дана воля, но ею непросто распорядиться, когда нет веры в справедливость. Но есть желание найти выход, и каждый шелест природы воспринимается как сигнал небес. Рай – место для вечного покоя и возможность обрести спасение от безысходности. Филиппе и Филиппо нечего предложить друг другу кроме своей любви, песок свободной жизни утекает с неумолимой быстротой, а вокруг только тишина, которой хочется наслаждаться и не думать о будущем. Его и нет, есть лишь мгновение, которое герои растягивают как могут.
Невероятная история побега и волшебная радость единения обреченных людей доказывают, что «Рай» не претендует на предельную достоверность. Том Тыквер при поддержке верного «оруженосца» - оператора Франка Грибе - снял воздушную историю печальной любви сквозь стальные прутья обстоятельств. На выразительном лице Кейт Бланшетт океан чувств и эмоций, ее голубые глаза тонко гармонируют с небесами, а забавный в своей робости Джованни Рибизи - скрытый катализатор короткого, но содержательного романа, в котором люди лишаются гендерных различий и становятся единым целым. Уникальность картины в ее немногословности. В небесной синеве не любят лишних разговоров и не принимают в расчет, кто сильнее согрешил. Все решает способность отдаться чувству и совершить поступок, который прежде и в голову прийти не мог. Свет над этой землей по-особенному яркий, и он охотно озаряет двух странников, которые прошли свой путь, взявшись за руки.
Посмотрела фильм Тома Тыквера «Рай». Такая трогательно-нежная история. Тонкое описание прекраснейшего чувства. Острый вопрос о вечном. Вот только теперь он немного с другой стороны, не с той, что нам обычно показывали.
Идея мечты, идея смысла, идея справедливости.
«Держись на этой высоте. Держи высоту, осторожнее… На настоящем вертолете нельзя подниматься бесконечно. А как высоко можно подниматься?»
Мало слов, много взглядов. Слушая рассказ на допросе, начинаешь теряться – что же есть истина, а что ложь? Действительно ли нельзя отнимать то, что дали не мы? А может кто-то недостоин этой жизни? А нам ли это решать? Вопрос сродни «Преступлению и наказанию»… Вот только там ответ стал ясен в конце…
Бывают ситуации, когда теряешь веру. Веру в смысл, веру в справедливость, веру в жизнь. Становится невыносимо от бессмысленности. Становится бессмысленно от невыносимости.
Когда не понимаешь других – ты не хочешь понять. Когда хочешь понять – ты любишь.
В очередной раз задумалась, что есть любовь? Любовь по Тыкверу – духовное единение, трепетное чувство, возникшее из ниоткуда. Видеть сущность другого, который ее не раскрывал, понимать его мысли, которые он не озвучивал, прочувствовать его трепет, который он тщательно скрывает.
«- Я даже не знаю, как тебя зовут…
- Филипп.
- Когда ты родился?
- 23 мая 1978 года.
- А в котором часу. Ты знаешь?
- Утром, в 8 часов.
- Я точно знаю, что я делала 23 мая 1978 года. Знаю точно, это мой день рождения…»
Любовь возникла из ниоткуда. Выразилась же она маленькой точечкой в бездонно-синем небе, по которому лениво плывут задумчивые облака.
«Держись на этой высоте. Держи высоту, осторожнее… На настоящем вертолете нельзя подниматься бесконечно. А как высоко можно подниматься?»
Фильм 'Рай' не оправдает надежд тех, кто ищет страсти, романтики и любовных приключений, как в 'Титанике', не смотря на то что название говорит об обратном. Но это качество фильма оказывается совершенно уместным.
Невероятно как может человек с одного прикосновения, одного взгляда, влюбиться настолько, что готов отдать свою жизнь без остатка совершенно незнакомому, но горячо любимому человеку.
Подкупает то, что главный герой Филиппо не требует от возлюбленной совершенно ничего взамен, даже взаимной любви. Всё что ему нужно - быть рядом и помогать. А об огромном чувстве которое он испытывает к возлюбленной Филиппе, говорит его взгляд...В нем скрыто все, что не было сказано.
Этот фильм открывает глаза на другую любовь, не ту которую мы наблюдаем в современных комедиях.
Посмотрев, какое то время обдумываешь детали фильма, не говоря уже том что концовку каждый может придумать для себя сам. Это и есть те эмоции, та реакция от фильма, которую лично я ищу при просмотре различных картин.
Ни для кого не секрет, что до определённой книги, картины, художника нужно дорасти. Кто-то в 15 лет прочитав Льва Толстого будет не просто в глубочайшем восторге, а познает смысл заложенный писателем, а кто-то и в 70 не поймёт ни строчки. Все мы разные. Но я не спроста позволил себе это отступление. Оно продиктовано прежде всего моим восприятием фильма 'Рай', который снял Том Тыквер.
Сколько прошлого времени с просмотра мной фильма 'Рай' точно не скажу, но вот осмысление пришло только сейчас. На мой взгляд это больше чем история любви, это философская притча если хотите.
Ситуация, в которую попала героиня Кейт Бланшетт, кроме как безнадёжной не назовёшь. И она смирилась со своей участью узницы. Но кто-то там наверху рассудил по своему и отправил ей ангела спасителя в лице героя Джованни Рибизи. Кому-то может показаться, что эта не игра, персонаж какой-то скучный с одним и тем же выражением на лице. Что ж, это их право. А я думаю любовь она не когда треплят языком, пусть даже временами красиво, любовь заключена в действии, в поступках человека. Что нам и показывает Филиппо. Точно также, как и героиня Кейт Бланшетт. Любовь - это самоотречение, когда всё своё приносишь в жертву без остатка, без внутренней мыслишки, чтобы потом тебе зачлось. И такой, на первый взгляд не самый Джеймс Бонд, делает то, собственно ради чего Господь и создал человека.
Хотел бы вот ещё на какую вещь обратить внимание. Отец Филиппо, в прошлом заслуженный полицейский. У него нашлось время, несмотря на всю занятость, чтобы правильно воспитать сына. И когда сын совершает то, что идёт вразрез с буквой закона, он не предаёт его, не читает ему нотации, не давит, а принимает его выбор. Скажите многие родители на такое способны ?Думаю не многие.
Фильм очень многогранный, обязательно пересмотрю его ещё раз, чтобы глубже понять его смысл. А какие замечательные итальянские пейзажи ?
Всё в этом фильме правильно, органично и безупречно!
«И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал» (Быт. 2: 8)
Меня, не слишком большого знатока английского, – так же как, впрочем, и божественной науки теологии – задуматься заставило уже само название фильма. Почему не «paradise»? – спросил я себя мысленно. И вот что выяснил. Оказывается, у них, иностранцев, рай бывает двух типов: рай как сад (о нем – в заголовке рецензии) и рай как небо. Последний и есть «heaven». Надо же, подумал я, а мы привыкли обходиться одним словом. И вообще вариантов описать состояние блаженства у нас не так уж много: «райское наслаждение» и, пожалуй, «кайф». Гораздо больше слов, описывающих лишения и муки. Мда… Впрочем, не буду их здесь приводить, дабы не отвлекаться. Возвращаясь к фильму – значение концовки для меня прояснилось полностью.
Нужно, однако, заметить, что в картине хватает и страданий. Филиппа мучается о невинно загубленных жизнях, а Филиппо – от внезапно нахлынувшей любви. Но у него это ненадолго – ведь взаимная любовь несчастной быть не может. По определению.
Кейт Бланшетт сказочно хороша! До этого я видел эту актрису в «Талантливом мистере Рипли», «Вавилоне» и «Загадочной истории Бенджамина Баттона» и из общего ряда ее игру особо не выделял. Сейчас же нахожусь просто в восхищении! Эмоции сложнейшие: раскаяние, отчаяние, любовь – переданы прекрасно. На актрису хочется смотреть не отрываясь. Сохранить индивидуальность и привлекательность даже подстригшись «под ноль» – как же это отличается от манеры многих рафинированных кукло-звезд, героини которых даже с постели по утрам встают с прической и макияжем!
Понравился и Джованни Рибизи. Он мне напоминает нашего Евгения Стычкина – такой же маленький и глазастый, кстати, они – ровесники. Хороший актер.
Наконец, моя личная радость – я открыл для себя Тыквера! «Парфюмер» в свое время прошел как-то мимо, – от посещения кинозала отвратила основная идея, кроваво-безумная – других его фильмов я тоже пока не смотрел. Теперь же вижу: Том – большой молодец! Картина имеет четкий ритм, сюжет нигде не провисает, актеры знают что играть, ничего не топорщится. А как оригинально и красиво решена любовная сцена под деревом (так и хочется сказать «древом»)?! Ну и финал, конечно, божественен…
В целом фильм оставляет хорошее послевкусие, долго «не отпускает» и, думаю, не забудется. Его можно пересматривать.
На родине Кшиштоф Кесьлевский заработал себе имя как документалист, в Европе прославился как представитель прогрессивного и социально-активного польского кинематографа второй половины семидесятых годов прошлого века. Но на мировой уровень он вышел, создав «Декалог» - эпохальный калейдоскоп судеб, моральных конфликтов и человеческих чувств в десяти частях. Уже потом была работа во Франции, отмеченная в Каннах «Двойная жизнь Вероники» и трилогия «Три цвета», поочередно награжденная в Венеции, Берлине и даже у редко смотрящих на Европу американских киноакадемиков. Впрочем, многочисленные призы стали лишь признанием совокупности заслуг; подлинное величие Кесьлевского – в его картинах, каждая из которых отнимала у него столько сил, что в 1994 году он объявил о своем уходе из режиссуры… а вскоре скончался от сердечного приступа. Закончился ли на этом его творческий путь? Отнюдь.
Кшиштоф Кесьлевский оказался одним из тех редких авторов, жизнь которых не прекращается с завершением земного пути. Его постоянный соавтор Кшиштоф Песевич нашел сценарии и наброски своего друга и коллеги; как прежде, разработал и доработал их. Таким образом, спустя почти десятилетие после своей смерти, один из величайших европейских кинематографистов вернулся на экраны с новой, последней трилогией: 'Рай-Ад-Чистилище'.
Поставлена она была разными режиссерами, которых, по сути, ничего не связывает. Ни общих продюсеров, ни общих членов съемочной группы, и даже страны происхождения у всех разные. И, как ни странно, это не разрушает оригинального замысла Кесьлевского - одно время он и десять частей 'Декалога' хотел предложить десяти разным режиссерам, но затем решил, что речь идет о материале слишком личном. Являлась ли для него последняя трилогия столь же личным материалом, сегодня уже не узнать, однако в том, что современные постановщики так считали, нет никаких сомнений. Дух Кесьлевского окружает и подавляет режиссеров, работающих с его сценарием, и это четко видно уже в первой части трилогии - 'Рае' Тома Тыквера.
Выработав к 2002 году собственный, вполне определенный режиссерский стиль, Тыквер, однако, почти незаметен в 'Раю'. От немца - лишь ряд будто случайно выхваченных формальных приемов: чрезмерно частые панорамы с вертолета, яркая, вычищенная картинка и построенный на наплывах монтаж. В остальном же он разрабатывает стиль фильма так, чтобы держаться к позднему творчеству Кесьлевского настолько близко, насколько это возможно; вплоть до приглушения социально-политической актуальности картины, которая характерна скорее для раннего периода творчества польского кинематографиста.
И потому, чем дальше, тем острее ощущается, что «Рай» - не самостоятельная картина, но имитация. Честная и искренняя, сделанная из лучших побуждений, но не достигающая необходимой правдоподобности уже хотя бы потому, что Кшиштоф Кесьлевский - это Кшиштоф Кесьлевский, а Том Тыквер - Том Тыквер. Фильм непреднамеренно выворачивается наизнанку: стремясь к эталонной оригинальной режиссуре, он ломает и комкает оригинальный сценарий.
Тыквер вдруг пробивает в сюжете дыры, которых там изначально быть просто не могло. Мотивация героев Кесьлевского в фильмах, снятых им самим, всегда понятна. У Тыквера же разобраться в том, что движет учительницей Филиппой, в результате неудавшегося покушения на наркодилера взорвавшей четырех невинных людей, а затем скрывающейся от правосудия при помощи молодого карабинера Филиппа, можно только ближе к финальной сцене. Режиссер заигрывается в фирменное для Кесьлевского смешение реальности и метафор, излишне запутывая зрителя, который из без того занят моральной дилеммой: можно ли сочувствовать женщине, которая действительно совершила страшное преступление, пусть и не желая того, пусть и по вине непредсказуемой судьбы, пусть и изначально замышляя добро? Сюжет Кесьлевского, который всегда с теплом относился к простому человеку, подталкивает к оправдательному взгляду на ситуацию, превращая фильм в своеобразную историю искупления согрешившей Филиппы через единение с невинным Филиппом. Причем, единение как на физическом, так и на визуальном уровне: скрываясь от полиции, герои надевают похожую одежду, сбривают волосы, а лица их все сильнее становятся похожими на возвышенные, лишенные эмоций маски.
Но не стоит обманываться, будто финальное вознесение - прощение героини. Тыквер, до этого тщательно путавший все карты, вдруг просто умывает руки и оставляет окончательный вывод в воздухе. Буквально. Если в игре реальности и метафор Кесьлевского для зрителя важнее реальность, то никакого спасения для героев не предвидится; если же допустить, что на вертолете и вправду можно подняться в Рай, то это лишь значит, что оправдать или осудить героев может лишь высший, небесный суд. И что бы зритель для себя ни решил, от его восприятия 'Рая' все равно ничего не зависит. Развивая этот мотив, можно даже сказать, что не имеют большого значения и зрительские оценки - Тыквер, как кажется, отправляет свое послание на суд лично Кесьлевскому. Претенциозно? Режиссер не без доли здравого смысла рассудил, что это не нам решать.
Они действительно странно встретились – в кабинете судьи на допросе, они разные как лед и пламень – она убийца, он представитель закона, их будущее покрыто мраком, но они есть – здесь и сейчас. Так сложилась эта история. Коррумпированные полицейские, торговцы наркотиками, любовь и ненависть сплелись в одном клубке. Чтобы сочувствовать Филиппе, после содеянного ей, надо обладать изрядной долей цинизма или верой в лучшее. Понять мотивы Филиппо еще сложнее, но коли уж его отец смог понять сына, то зрителю приходится воспринять все на веру – мол так и есть. Сюжет по сути сказочный, лишенный тайны и закулисы, нам в первой четверти фильма все доходчиво объясняют, но почему то он притягателен, может быть верить в лучшее и хорошее нам заложено с самого рождения? А может даже смерть неповинных людей, заслоняет драму жизни женщины и мужчины? Ответа однозначного на этот вопрос у меня нет, каждый решит сам для себя, какие чувства побеждают.
Не знаю каким получился бы фильм, если его снимал бы Кислевский, но Том Тыквер умудрился снять драму, в которой отрицательному по сути персонажу сочувствуешь, и очень хочется, чтобы она избежала наказания. Режиссер снял монотонный, плавный фильм, где оператор подчеркивает долгими планами бренность существования и несовершенство мира, в котором музыка неспешна, как и само действо, а ритм задается противоречивыми чувствами, которые испытываешь по отношению к героям.
Актеры также плавно вписались в композицию – Кейт Бланшетт после костюмных фильмов впервые, для меня по крайней мере, снялась в драме, когда надо было сыграть на разрыв и она справилась. Эпизод с отцом Филиппо в конце стоит особняком, я ждал другого ответа, но она сыграв внешне одно, дала неожиданный ответ. И странно, но я поверил в него.
Джованни Рибизи сыграл простоватого парня, в силу семейных традиций попавшего в карабинеры, но в мире подчинения и лицемерия, его герой нашел в себе силы стать личностью.
Очень хорош был и Ремо Джероне в роли отца Филиппо – боль отца за сына сыгранна неподражаемо правдоподобно.
При всей неоднозначности фильма, а финала в особенности – я могу констатировать, что Тыкверу удалось привлечь внимание, и по итогу подарить зрителю удовольствие от просмотра.
Брать Кейт Бланшетт на главную роль — читерство. Бланшетт как актриса — явление, не поддающееся осмыслению на уровне разума. Бланшетт — инопланетянка. Ей, видимо, так понравилось сниматься в кино, что она решила остаться среди землян, в человеческом обличии. Как вообще составить объективное мнение о фильме, в котором она исполняет главную роль? Среднего качества кино, она преображает в очень хорошую картину. Хорошую картину, превращает в картину отличного качества. Когда она появляется в кадре одновременно с другими актерами, все окружающие персонажи меркнут, тухнут как перегоревшие лампочки. Как еще сказать? Превращаются в тени. Становятся невидимыми. Она как слишком яркий объект в космосе, делает невидимым все вокруг. С ее появлением в кадре, затмевается даже антураж. Затмевается работа режиссера, технические детали, направленные на все, что не касается конкретно ее. Как только она в кадре, внимание переключается на ее мимику, как под гипнозом. Остальное становится не интересным. Каждый раз после фильма с ее участием, возникают одни и те же вопросы: Что может предложить это кино без нее? И какой оценки достойно кино, если представить на ее месте другую актрису? Затем следуют уже стандартные выводы: Опять я из-за нее просмотрел большую часть фильма. Придется смотреть еще раз, и в этот раз стараться отводить взгляд, чтобы снова не попасть под влияние гипноза.
На первый взгляд в этой молчаливой и величественной кинопритче есть все, что нужно: возвышенность помыслов, чистота и единство душ, масштабность внешнего мира, и, конечно, истинная любовь. И все было бы прекрасно, если бы не имя Кшиштофа Кесьлевского, упомянутое в самом начале как имя одного из авторов сценария. А сценарий, действительно, очень в духе Кесьлевского:
Молодая учительница по имени Филиппа, убитая несправедливой кончиной мужа берет правосудие в свои руки, однако, благодаря досадной случайности, погибают невинные люди (мужчина и двое детей), что оказывается для Филиппы потрясением. Кто бы мог подумать, что именно в таком шоковом состоянии героиня встретит свою любовь, юного карабинера по имени Филипп, напоминающего одновременно преданного щенка и доброго ангела, посланного на землю, чтобы помочь Филиппе завершить намеченное дело, а после, проводить ее в мир иной. Здесь будет все: и побег из тюрьмы, и месть, и обличение органов правосудия, и внутреннее очищение, промелькнет даже истинная дружба и всепрощающая родительская любовь, но для тех, кто взялся за просмотр фильма в связи с именем Кшиштофа Кесьлевского, все это померкнет во тьме и даже 'человечный' сценарий не спасет ситуацию. Дело в том, что в этой масштабной постановке, с обильными панорамными видами, напряженным саундтреком, многозначительным молчанием, и стремлением к возвышенности, почти полностью отсутствует загадка, присущая Кесьлевскому. И мне кажется, виной тому иной метод подачи информации. Кесьлевский всегда шел от частного к общему, зритель усваивал его идеи через обыденные предметы, показанные по новому. Тыквер же абстрагируется от частного, что создает эффект искусственности. Например, ряд грубоватых совпадений, связанных с именами, датами первого причастия и т.д. героев, не могут не оставить ощущение неестественности. В качестве сравнения напрашивается 'Двойная жизнь Вероники' Кесьлевского, в которой даже идентичная внешность двух главных героинь не производила такой прямолинейный эффект. Наряду со всем этим, мотив неизбежности судьбы, с которым так любил заигрывать Кесьлевский, у Тыквера достиг своего апофеоза, что, к сожалению, вызывает еще больший диссонанс в сочетании с монументальной молчаливостью фильма в целом.
Сценарий картины бесспорно красив. Прекрасна идея духовного единения двух людей (а навязчивые мысли связанные с тем что Филипп и Филиппа на самом деле один человек и вместе с тем понимание того, что они разные - едва ли не самое прекрасное). Хороша и закольцованность картины, и типажи актеров, которые, как уже было отмечено, чем-то похожи друг на друга. Но притупляет эту красоту эффект так и не сложившегося пазла, метафоры, повисшей в воздухе в виде вертолета (не самое ли простое объяснение финалу?). Садясь за просмотр не ожидайте, что поймете картину и ее необычную концовку (наказание может вынести лишь высший суд? Рай как свобода от условностей? Любовь, которой нет места на этой земле? Благополучное завершение 'черного дела' в нашем испорченном мире?), вы не сможете понять даже в каком месте начался рай, и есть ли он вообще.
На мой взгляд, весь фильм напоминает подготовку к переходу в иной мир, подготовку к раю, что тоже могло бы получится весьма интересно, если бы в картине было чуть больше Тыквера, чуть меньше стремления отдать дань Кесьлевскому. Тогда простор и живописная масштабность окружающего мира раскрылись бы иначе, напомнив взгляд сверху, из рая. Идея жертвенности и мести заиграли бы новыми красками. И насилие, порождающее насилие (один из смыслов, который стоило бы развить как следует, потому что на нем построен весь фильм) после окончания картины, перевернул бы в головах зрителей устройство царства земного и небесного, хоть и в рамках лишь этой истории.
