Судя по тому, как наши критики презрительно отмахнулись от 'студенческой попытки' экранизировать модернистскую прозу Леонида Андреева, можно подумать, что они толком не ознакомились с первоисточником - короткой повестью 'Иуда Искариот', написанной в 1907 году, а уж тем более не пожелали вникнуть в суть явных расхождений с текстом и трактовкой образа Иуды. Закрадывается даже сомнение, что они вообще досмотрели фильм 'Иуда' 28-летнего Андрея Богатырёва (а съёмки проходили, когда режиссёру было только 26 лет!), поскольку картина поначалу позволяет, к сожалению, поскучать - и концентрировать ленивое зрительское внимание на частностях и случайностях, что как раз и нашло отражение в ряде поспешных откликов на данную экранизацию.
А между тем 'Иуда' постепенно набирает силу и обретает форму внятного и актуального высказывания - не столько на тему гипотетической интерпретации Вечного Предателя в качестве 'отражения Иисуса' и чуть ли не истинного носителя Божественного начала (согласно парадоксальной, хотя и намеренно провокационной идее Хорхе Луиса Борхеса, высказанной им в рассказе 'Три версии предательства Иуды'). Скорее, следовало бы говорить о своеобразной перекличке с другим кратким сочинением Борхеса - 'Тема предателя и героя', виртуозно перенесённым на экран более 40 лет назад Бернардо Бертолуччи в 'Стратегии паука' (кстати, скорпион в руках Иуды наличествует в ленте Богатырёва).
Вот и писатель-сценарист Всеволод Бенигсен с подачи молодого режиссёра, который заинтересовался произведением Леонида Андреева ещё во ВГИКе, довольно вольно и раскованно обращается с литературной основой, прежде всего делая более привлекательным, живым и по-человечески понятным образ Иуды Искариота. Но главное - развит и обострён один из ключевых мотивов андреевской версии библейских событий. А именно - то, что звучит в беседах Иуды с Фомой, но особенно в сцене предательства, на аудиенции с первосвященником Анной.
' - А разве дурные бегают от хороших, а не хорошие от дурных? Хе! Они хорошие, и поэтому побегут. Они хорошие, и поэтому они спрячутся. Они хорошие, и поэтому они явятся только тогда, когда Иисуса надо будет класть в гроб. И они положат его сами, а ты только казни!
- Но ведь они же любят его? Ты сам сказал.
- Своего учителя они всегда любят, но больше мёртвым, чем живым. Когда учитель жив, он может спросить у них урок, и тогда им будет плохо. А когда учитель умирает, они сами становятся учителями, и плохо делается уже другим!'.
Сколько раз уже было на протяжении двух тысячелетий, что последователи и приверженцы учения Христа оказывались в большей степени предателями, чем Иуда, извращая и дискредитируя идеи Иисуса, как бы снова и снова распиная 'сына человеческого', опошляя и примитивизируя, упрощая и формализируя, низводя философию и мораль христианства к бездушному соблюдению бесполезных обрядов и ритуалов. Не религия - опиум для народа, а искусственная и лживая надстройка в виде института церкви, вся эта клерикальная номенклатура со своей строгой иерархией, схожей с партийными или бандитскими структурами.
А Иуда Искариот был единственным из апостолов, оставшимся с Иисусом из Назарета до самого конца. И тоже пожертвовал собой - чтобы оттенить тьмою свет, а предательством возвеличить Того, Кто Блажен.
Но даже если показывать 'страсти Иудовы' преимущественно на крупном плане и со съёмкой с рук, как это сделано в фильме Богатырёва, всё равно найдётся мало желающих хоть как-то попытаться идентифицировать себя с этой 'чёрной овцой в апостольском стаде', а уж тем более заявить дерзко и по-юношески: 'Я полюбил Иуду'.
«Иуда» - это все та же история самого известного предательства, которую знают все, даже те, кто далек от религии. Но этот фильм представляет ее в трактовке, далекой от традиционных представлений. Собственно, это экранизация повести Леонида Андреева «Иуда Искариот», споры по поводу которой до сих пор не утихают.
Иуда, вор и отшельник, встречает странную компанию — проповедника и его учеников, путешествующих из города в город. Он крадет у них сумку с казной. Его ловят, а учитель требует отдать вору деньги и отпустить его. Это цепляет Иуду, он решает разобраться в происходящем до конца — и присоединяется к путешествующим.
Основной посыл фильма заключается в том, что, возможно, Иуда не был предателем. Кто знает, какие мотивы подтолкнули его на то, что он сделал? Не стоит забывать, что он послужил катализатором не только смерти Иисуса, но и - как следствие оной - его воскрешения. Кто знает, как сложилась бы история, не будь в ней Иуды. Что, если он был необходим для христианства?
В фильме заложена интересная мысль о том, что не всегда мы живем только ради себя. Иногда может быть такое историческое завихрение, когда человек должен отдать себя в жертву, сгореть, стать угольком в костре чего-то гораздо более важного, чем личный комфорт и выгода.
И да, нельзя не сказать про Алексея Шевченкова, исполняющего главную роль — он бесподобен. Он из тех настоящих актеров, которые своим присутствием прямо-таки оживляют кадр. На Шевченкова и просто так приятно смотреть, а здесь еще и роль попалась удачная. Видно, что-то было близкое ему в этой роли. Его Иуда — человек ищущий, беспокойный. Именно такой Иуда нужен для андреевского произведения.
Взгляд на давно знакомые вещи с другого ракурса всегда полезен. Фильм заставляет задуматься. Может, Иуда и был единственным, кто по-настоящему веровал. Вера осмысленная стоит гораздо большего, чем вера слепая, бездумная.
Фильм снят по мотивам повести Леонида Андреева «Иуда Искариот», ставшей для меня о т к р о в е н и е м около 10 лет назад. По повести я написала работу, чтобы раскрыть, родившуюся во мне мысль…тогда еще совсем сырую...
«Есть вещи, в которых нужно разобраться самому» - заявил Андрей Богатырёв своим фильмом, да так пронзительно!… Нет, не громко... Еле слышно. Слышно, если не дышать… - проникать. А там - непомерная глубина...
Леонида Андреева упрекали в том, что он отошёл от Евангелия, исказил его, вывернул наизнанку. Некоторые критики того времени, мысля прямолинейно, одним глазом смотрели в Евангелие, а другим – в повесть, выискивая в них расхождения. Смотрели они не туда…
Возможно, у Богатырёва тот же путь. Но дело ни в библейской истории, ни в религии, ни в Боге, ни в предательстве… Отвлекитесь от сюжета, он может быть любым. Слушайте!… Читайте книгу – и слушайте. Смотрите фильм – и….
Слушайте Себя.
П р о н и к а й т е. Разбирайтесь. Не живите вслепую. Учитесь мыслить. Никто другой не сделает это за вас.
Как росток объят страстным желанием пробиться через толщи земли и увидеть Свет – так и вы живите…
(… я смотрела в него, как в зеркало. В Иуду – как в зеркало…такое можно принять? Насторожилась…замерла..списала на игру ума. Но с каждым его словом…с каждым словом, олицетворяющем потуги пробивающегося ростка…мои сомнения рассеивались…пока не растворились полностью в безмолвном осознании…)
«Есть вещи, независящие от нас. Нужно осветить их пониманием, смыслом. Тогда не будет ни страха, ни сомнений» - Иуда.
___
Спасибо всем, кто вложил частицу себя в создание этого фильма.
Уверена, что почти каждый второй зритель, переступая порог кинотеатра, внутренне был тверд в познаниях евангельского сюжета, а, может и вере. Ну или, по крайне мере, сбалансирован. Сколько фильмов мы видели об Иисусе, сколько книг читали и смотрели… а глубина вопросов со временем становится все больше, как и пропасть в во времени, с каждым днем уносящая от нас истину.
Мои ожидания от фильма превзошли те, что были намечены после прочтения книги и сценария.
Во-первых, даже не подготовленного зрителя поражает «сниженность» истории до бытового, понятного уровня: простые люди (простые ли?) ходят от одного города к другому, жгут костры, принимают пищу, слушают проповеди учителя. Каждый из апостолов (что четко показано режиссером) находится рядом с Иисусом физически, но в тоже время на духовном уровне далеко! Все они разношерстные, каждый углублен сам в себя. Не компания друзей, знакомых с детства, а чужие друг другу люди, редко говорящие друг с другом. За весь фильм только эпизод с игрой в камни как-то оживил быт героев. Грязные снаружи и, наверняка, грязные изнутри, но стремящиеся по-своему к очищению.
Во-вторых, личность Иуды в сопоставлении с личностью Иисуса. Зритель привык обладать «полными» знаниями о проповедях Учителя, конечно, они звучат в фильме, но с другой, еле слышной интонацией в тонком исполнении А. Барило! Слова Иисуса не являются камертоном действия, что поражает по первому времени, но вдруг вспоминаешь, что героем является Иуда. Актер А. Шевченков вылепливает своего персонажа по ходу всего фильма, раскрывая все новые грани от оторопи до исступления, от безумного отчаяния – до слезного покаяния. Изумительная работа мастера!
В-третьих, режиссер фильма не навязывает свою авторскую точку зрения, оставляя финал картины открытым для интерпретаций. Безусловно, некоторые будут обвинять фильм в излишней говорливости, недодачи красивеньких пейзажей, отсутствие попсовенькой музыкальной темы, но нужны ли они, если Вы пришли на сеанс, чтобы ответить для себя на ключевые вопросы мироздания?
Он был изгнанником, чужестранцем и чужеземцем на своей родной земле. Выброшенной за ненадобностью требухой, мусором и мразью, в чью сторону плюют даже самые лживые из лживых, самые ничтожные из ничтожных. Ржавый пепел свалявшихся волос, мокрых от пота, прикрывал его глаза, в которые никто не осмелился ни разу глянуть, боясь отравить собственную душу. У него было пристанища, гнездышка, не было любви, ибо ни он ее не ждал, ни ее ему никто не собирался давать. И даже вьющиеся змеиным клубком возле Иисуса его ученики не желали подпускать к Спасителю его. Иуду.
Широко представленный в рамках прошлогоднего Московского международного кинофестиваля, второй по счету фильм начинающего российского режиссера Андрея Богатырева, 'Иуда' 2013 года является едва ли не единственной попыткой за все время существования русского кино осмыслить и постичь внутреннюю суть образов не только Иисуса Христа, дотоле присутствовавшего лишь как Иешуа Га-Ноцри из многочисленных киноверсий булгаковского 'Мастера и Маргариты', но и Иуды. Едва ли в русском кинематографе, на данном этапе его развития страдающем и вовсе как от излишней развлекательности, так и авторской высоколобости и напыщенности, этому вечному устремлению к созданию авторского кино в кубе без привязки к аудитории, можно найти фильм, равный 'Иуде' Богатырева по философской насыщенности, актуальности и режиссерской сбалансированности в раскрытии столь щепетильной темы, как познание природы человеческого предательства, в истории Иуды и вовсе достигшего вселенской трагедии, искушении и раскаянии вкупе с расплатой за совершенный грех.
Непростой для восприятия, предельно жесткий и лапидарно-минималистский слог Леонида Андреева, автора одноименной повести 1907 года, в фильме Богатырева нашел свое адекватное воплощение; получившаяся на выходе картина, изначально не ставшая объектом ни пристального внимания критиков, ни зрителей, не страдает визуальной избыточностью, патологической болезненностью в демонстрации страстей. Фильм, предельно минималистский и психологически насыщенный чрезвычайно, не движется по знакомым тропам боговидческого кинематографа, а скорее богоборческого и полемического, становясь на равных с 'Последним искушением Христа' Скорсезе, который, точно также взяв за основу одноименную книгу греческого литератора Никоса Казандзакиса, представил Иисуса не как богочеловека, а как просто Человека со всеми присущими ему чертами, сомнениями и страхами.
Таков и Иуда в фильме Богатырева. Еще не предатель всего рода людского, которому будет уготована Голгофа, но уже и не святой. Обычный человек, лишенный всякого ореола совершенной идеальности; один из самых проникновенных апостолов рядом с Иисусом. Вместо привычного противопоставления Великому Святому Великого Предателя в 'Иуде' будет присутствовать несколько иной конфликт и иная расстановка морально-этических аспектов, ведь что Андреев, что вторящий ему в фильме Богатырев поставили вообще под сомнение факт предательства как такового, перевернули наизнанку довлеющее мнение великого слепого большинства. Иуда в картине постоянно спорит с остальными апостолами, тогда как с Иисусом ведет умозрительные беседы о познании и сущности. Он чуть ли не самый его верный, но при этом и самый сомневающийся его ученик по факту своего прошлого греховного существования. Однако режиссер не возвеличивает Иуду, но и не очерняет. В картине вообще религиозная составляющая отведена едва ли не на второй план, а полемика между Спасителем и его учениками, между Иисусом и Иудой больше напоминает пространные и откровенно агностические философские беседы, исходя из итога которых зритель обязан сам прийти к Истине, какой бы она была неожиданной. В конце концов, фильм, несмотря на свою отстраненную интонацию и отсутствие явного прямого диалога со зрителем, призывает - понять Иуду. Простить же его будет уже не так просто, несмотря на призывы Спасителя любить своих врагов. А в написанном Андрееве эдаком 'Евангелии от Иуды' и вовсе не говорится ни о каком прощении или спасении. Есть лишь констатация факта, что богочеловека убил человек, а Иуда был лишь одним из многих. Но камень в него бросили первыми те, кто сами приближали гибель Иисуса. Иуда Искариот стал же просто 'козлом отпущения'. Спорно, не по-евангельски, зато честно.
Этот фильм я ждала с нетерпением! Ждала с того момента, как узнала о том, что его показывали на 35-м Московском международном кинофестивале. Дни премьеры были все ближе, а в моем родном городе ни афиши, ни какого-либо другого намека, на показ данного фильма не было. Но, судьба дала мне шанс, совместить два события в один день. 29 марта прибыли мы с супругом в Москву на концерт “Orphaned Land”. И так как прибыли мы туда в 9 утра, то времени у нас было – вагон и маленькая тележка. Следовательно, мы направили свои стопы в кинотеатр.
Для начала хочу сказать, что меня удивляют те господа и дамы, которые говорят, что фильм «не соответствует «Священному писанию»». Позвольте, но фильм и не снимался по «Евангелию», таким образом, прежде, чем высказываться, необходимо прочитать повесть Л. Андреева «Иуда Искариот».
Сказать, что я боялась, что от произведения Л. Андреева останутся рожки да ножки, ничего не сказать. Не обращая внимания на некоторые недочеты фильма, я могу сказать, что не перевелись еще режиссеры на Руси. Надо отдать должное А. Богатыреву: для того чтобы снять фильм по такому произведению, нужно обладать большой смелостью. Это не пустое «кинцо», вроде «Самого лучшего кино» или прочих абортивных материалов отечественной киноиндустрии, заполонивших рынок, это фильм, который заставляет думать и анализировать. И не важно, какой точки зрения вы придерживаетесь: евангелистской, андреевской или какой-то другой, на события об Иисусе и Иуде. Если у вас есть сердце, если у вас есть эмоции, этот фильм заставит вас переживать: чувствовать боль и терзания главного героя.
Теперь об актерах. У меня создалось впечатление, что каждый актер в этом фильме, на своем месте: в нем нет лишних людей, зашедших с «улицы». Каждый из актеров колоритен по –своему. Но по сравнению со всеми апостолами, Марией, даже Иисусом, Иуда более живой. Такой же живой, как и в пьесе. Игра А. Шевченко превыше всех похвал: он настолько вжился в образ, и настолько затронул меня, что услышав фразу «Иуда Искариот» я буду представлять теперь только Шевченко. И уже прошло больше двух недель после просмотра, а последний кадр, у меня до сих пор стоит перед глазами. Кадр, который не сможет оставить равнодушным, того, кто посмотрел этот фильм.
И в заключении хочу сказать, что в моем Воронеже, «Иуду» так и не показали, а жаль!
P.S. «И, тихо бия себя в грудь костлявым пальцем, Искариот повторил торжественно и строго:
'Иуда' - фильм, который как-то незаметно прошёл в потоке киноновинок. Может быть, его посчитали 'неудобным', может быть, богохульным. Где-то экранизация повести Леонида Андреева даже названа 'фильмом-провокацией'.
Главный герой - одиозная личность, исторически презираемый и ненавидимый Иуда Искариот, можно сказать, делает невозможное: заставляет посмотреть на произошедшие события его глазами и попытаться понять с его, Иудиной, точки зрения.
Иуда задаёт неудобные вопросы, он единственный из учеников, кто не воспринимает на веру слова и действия Учителя. Иуда сомневается во всём - в себе, в правильности сделанного им выбора, в богоизбранности Учителя. Иуда тщеславен, амбициозен, завистлив и умён. Он не понимает, почему апостолы слепо и беспрекословно подчиняются Иисусу и идут за ним. Он пытается провоцировать их, самого Учителя, но у него ничего не выходит и это злит его ещё больше.
По-актёрски (а может, в этом была задумка режиссёра) Иуда - Алексей Шевченков переигрывает Иисуса - Андрея Барило. Нервная, яркая, острая игра Шевченкова производит сильное впечатление.
При просмотре картины возникает мысль: получается, что Иисус смог стать тем, кем стал только благодаря Иуде, только в результате его предательства. Не было бы Иуды, не появился бы и Христос - преданный, распятый, воскресший и вознёсшийся. Фильм ставит философские вопросы о невозможности существования белого без чёрного, по сути о единстве и борьбе противоположностей... С одной стороны, получается, что Иуда - вершитель судьбы Христа, а с другой, приходит понимание, что и он - исполнитель высшей воли, орудие, которым она вершится.
Вероятно, у каждого из зрителей, в зависимости от мировоззрения, фильм вызовет собственные вопросы и личностное восприятие увиденного. Мне картина понравилась.
Очень долго времени я не могла заставить написать к этому произведению рецензию, так как я посмотрела «Иуду» достаточное количество раз, дополненное вчерашним просмотром по тв, все таки я не удержалась и написала Потому, что подобного фильма, заставляющего сопереживать главному герою и находиться в постоянном напряжении, давно не видела
Некоторые считают, что «Иуда» затянутый и неинтересный. Мне остаётся только посочувствовать таким бездушным созданиям, ничего не понимающих в кино. Да у фильма есть минусы, из-за которых он может не всем понравиться, но у него есть главное – душа! Это фильм где есть над чем подумать, есть что почувствовать. Иуда по ходу фильма меняется, что очень важно - мы видим личность, которая живет в кадре. Иуда даже иногда чем-то похож на героя Мюнхгаузена в фильме Захарова «Тот самый Мюнхгаузен» он говорит о таких вещах, которые очень тронули меня. У фильма есть очень самобытная атмосфера, есть интересная музыка, хотя в картине ее довольно мало.
Особая благодарность Алексею Шевченкову за роль Иуды, теперь Иуда ассоциируется только с ним, уж не знаю плохо это или хорошо, а также режиссеру Андрею Богатыреву за фильм с душой. Короче говоря, лично я советую смотреть.
История блужданий духа Иуды в поисках истины – не просто драма любопытной, пытливой души, никогда не насыщаемой чужими ответами. Это трагедия человека, которого ослепляет и убивает жажда истины и гордые попытки утвердить свое единственное право на нее. Лучшее, что дал нам актер Алексей Шевченков этой ролью – многовариативность прочтения своего героя. Пусть кто-то обвинит созданный им образ в размытости, но все же как славно, что о нем хочется думать и думать. Причем иногда противоположные вещи. И все они сыграны! Итак…
Только ли высшие и лучшие чувства пробудила в Иуде встреча с Другом? Зависть, гнев, самомнение, коренящиеся в идее оправдать его жизнь и смерть своими собственными. И тем самым сравняться с ним, прилепившись навсегда к его подвигу и жертве. Срастить со своей мечтой и стать ею (им!), наконец.
Возможно, в Иисусе Иуда увидел не истину, а идеального себя (не Друг даже – двойник, тень, а тень и тело всегда вместе). Тогда любовь ко Христу – на самом деле завуалированная большая любовь к себе, облеченная ложью в святые одежды, тайная болезнь, проказа души. Гордыня, доведенная до предела в жажде анонимности «подвига» и «жертвы». Шаткая лицемерная душа не может отличить: жертва для себя, для Друга? Для спасения людей? Всеобщего спасения?
Возможно, Иуда - моральный деспот (как бес Верховенский, как Раскольников), фанатик истины в лапах стихийной любознательности, направленной, прежде всего, на самого себя. И в вере во Христа он ищет ответ на вопрос, не кто такой Бог, а кто такой он сам. Кто я такой? - сверхнота андреевского Иуды, нота, которая, как зубная боль, ни на минуту не оставляет его и не утоляется ничем. Он, даже умерев, висит между двумя ответами – ВСЁ и НИЧТО.
Простота и ненасильственность, доверчивость и спонтанность веры апостолов («Если Учитель идет этой дорогой, значит мы идем верно») оттеняют то, что вера Иуды – искусственное христианство, акт гордыни. Она ворчливая, фанатичная, возведенная в абсолют, насильственно загримированная под жертву. Недоверчивое отношение к Промыслу демонстрируют слова отчаявшегося гордеца, обращенные к ученикам Христа: «Вы идете стадом. За пастухом. Вслепую». Он не хочется так идти. Он хочет решать то, как надо идти, сам. Он не знает, что такое вера без «если» и «почему?». Без «нет» и «не хочу». Что такое вера без «Я»...
Бездна самости - пропасть, глубина которой глубже любой выси. В ней все вверх ногами. Мрачная тоска по смыслу называется Богом. Предательство – Жертвой. Зависть – Любовью. Самоубийство – пропуском в Рай. Придуманность, измышленность (над чем так плакал Достоевский, создавая героев-фанатиков, сочинителей смысла жизни) теории – любви – жизни – смерти Иуды поражают. Истина искривляется в душе кривого человека. И жизнь его увенчивается безобразно кривым финалом.
Он сам возвел себя в ранг судьи над жизнью, судьи, допускающего своеволие в выполнении воли Бога, имеющего право решать, кому умереть ради истины. Он так привязан к своей моральной значимости, что не может отвлечься от себя, забыть себя даже в подвиге жертвы («Вы отречетесь и убежите. А я с ним останусь навсегда». «Кто будет первый подле него?». «Я помог ему стать тем, кем он должен был стать»). Однако мрачная самость в свете истины Иисуса оказывается ношей тяжелой настолько, что Иуде легче себя убить, чем стерпеть.
Омраченная душа Иуды весь фильм настороженно и недоверчиво прислушивается к брезжащей где-то там Истине (это страшнее предательства истины, в которую веришь, стоять вот так - рядом со светом истины - и не доверять ему). Ошибка героя в том, что он борется за истину, настойчиво ищет ответ не в Христе, а в себе. Не просто самость – САМОзванство. Видимо, Иуда не зря в тексте – вор. Данный нам изначально характер вспять не повернуть. Вот и у него переступить этой собственной воровской сути не получилось. Нарисовал на истине свое лицо и залюбовался им.
Фанатичное наслаждение самоуничижением (статусом корыстного предателя) – тоже гордыня. В этом поступке Иуды много измышленного, выдуманного, показного. Увидев героя в фильме с большим красивым белым цветком в руках, вспомнила слова Стефана Цвейга о Толстом: «смирение распускается павлиньим хвостом». У Иуды высокомерное смирение. Мостить себе собственными руками дорогу к мученичеству – подвиг на грани искушения, прелести. Не зря звучит в фильме: «Ложью спасения не обретешь».
Иуда сильный. Он силен телом, живуч, как кошка, стерпит, снесет любые удары. Силен волей. Силен пытливым, любопытным умом. Впрочем, думать легко; действовать трудно. Но он силен и действием. Ему хватает силы искать и терпеливо блуждать в поисках искомого. Хватает силы и на самое трудное - действовать согласно тому, как думаешь. Отдать себя целиком тому, что считаешь единственно верным, и заплатить целиком, даже если это ошибка. Он довел до конца постройку своей теории (будь она даже карточным домиком). Это сила. Но она нейтрализуется одним очень важным обстоятельством. У него слабая – глухая и слепая – душа: «Почему ты молчишь, Господи? Скинь ты с меня этот камень!».
Сомнение тяжелой корой обволакивает душу, он не может подняться над земным, освободиться от мира. И он несет свою душу с трудом, как носильщик, задыхаясь, все больше и больше утомляясь от тяжелой ноши. Все делает сам, все решает сам. Даже истину собственную придумал. Больше духовной свободы, вроде, и пожелать нельзя. Но он окружен наступающей пустотой. И она придавливает к земле. Его пытка, его наказание, его бремя – сомнение. До конца. Без надежды. Он говорит: «Если бы понять смысл, не было бы ни страха, ни сомнений». А вдруг там выяснится, что он не жертва, не спаситель, не проводник идеи друга, не помощник, а предатель и убийца? «Типичная русская переоценка себя» (Цвейг о Толстом). А дальше – веревка, ветка, хруст и неумолимая ясность. Неумолимая истина, о которой он нам никогда не расскажет.
Если веришь, необходимо стать тем, что исповедуешь. Иуда стал предателем. Упомянутый выше Толстой наказывал всем нам стеречь собственную жизнь. В фильме Христос говорит: «Любите душу свою». Иуда возлюбил ее любовью гордеца, а в такой любви и вере не бывает милосердия. Дух противоречия, гений парадокса, тип революционера, предсказанный Андреевым, - Иуда. К его «подвигу» с легкостью прикрепляется адский девиз революционеров всех времен «цель оправдывает средства». Пламенный («Иуда – уголек», - звучит в фильме) и неудовлетворенный – он никогда не был христианином. Не вера у него, а жгучая тоска по Богу. Вера – это ведь покой в Боге. А Иуда…
Вельми понятно, что фильм, который заставляет думать, вслушиваться и анализировать происходящее — это не триллер, захватывающий сюжетом и интригой. Соглашусь, что в некоторые моменты действительно, камера, смотрящая постоянно в землю, утомляет. Андрей Богатырев настолько проникся своей целью показать приземлённость людей, следующих за Иисусом: даже играют они в камни, и не крепость они свою испытывают, а утяжелённость сознания демонстрируют. Запомнилась фраза: «Он знает, куда идёт, а вы?»
За кем бы вы ни шли, верующие или атеисты, могите быть не овцой в стаде, а человеком. Позвольте привести цитату из рецензии на Кинопоиске полностью, так как лучше и не скажешь:
«Сколько раз уже было на протяжении двух тысячелетий, что последователи и приверженцы учения Христа оказывались в большей степени предателями, чем Иуда, извращая и дискредитируя идеи Иисуса, как бы снова и снова распиная «сына человеческого», опошляя и примитивизируя, упрощая и формализируя, низводя философию и мораль христианства к бездушному соблюдению бесполезных обрядов и ритуалов. Не религия — опиум для народа, а искусственная и лживая надстройка в виде института церкви, вся эта клерикальная номенклатура со своей строгой иерархией, схожей с партийными или бандитскими структурами».
Прочитав это, я вспомнила Г. Сенкевича «Камо грядеши». Полное подтверждение слов Иуды о том, что мёртвый учитель лучше, чем живой, его учение уже можно трактовать так, как тебе удобно или выгодно. И не надо уже думать о других («А кто поможет Иуде?»), а только о собственной выгоде. Разве Иуда думает о выгоде? Сделать Свет ярче, оттенив его своей Тенью, кто решится на такое? Уйти в глубокую тень, почти во Мрак. Зато эта тень так очерчивает и «высвечивает» в каждом из так называемых апостолов (вы назовёте их так, да ещё с большой буквы, тех, кто идёт за Учителем?) маленькие, но такие важные детали. Фома, за которым тенью идёт Иуда, только ли сомневается, а, скорее, вообще не имеет своего мнения. Пётр, в тени которого Иуда, бежит даже в малом за помощью к Учителю, даже не за помощью, а за постоянным чудом. Тот, кто возомнил себя потом Апостолом, всего лишь рыбак, научившийся-таки ловить души людей.
Надо отдать должное режиссёру за контровой свет, который всё-таки Светом остаётся в душе после окончания просмотра фильма.
Кто лучше всех понимает то, что несёт «сын человеческий» в этот грязный мир? Да, пусть, Андрей Богатырев сделал Иуду бОльшим проповедником, чем Иисус, потому как его слышат, ему верят. Трудно представить Иисуса кликушествующим и катающимся по земле, чтобы привлечь внимание толпы. Но, думаете, ему этого не хотелось хоть иногда, видя тупость и злобность людскую?! Спросите у любого хорошего Учителя, не взвывает ли он внутри, пробуя пробиться через корку равнодушия и невежества? Но на то он и УЧИТЕЛЬ, чтобы знать иные средства.
Иуда — реверс Иисуса. Наши предки были мудрее нас и изображали своих Богов трёх- или четырёхликими. Потому что посмотреть на обратную сторону Луны интересно, любопытно и возможно, а вот взглянуть себе в душу сможет не каждый.
Конечно же, не сказать о силе игры исполнителя главной роли невозможно. Алексей Шевченков — нет, не потряс, но уважать себя заставил, безусловно. Особенно запомнились его глаза, которые ищут учеников Христа на месте казни, а встречают лишь укоризну в глазах Магдалины и, кроме неё, из учеников на площади больше нет никого… Боль в глазах Иуды во время казни Учителя — это зеркало мук его.
Андрей Богатырев не «повесил» Иуду, а оставил его голым, с содранной кожей, одиноким древом в пустыне непонимания, одарив благостным дождём-прощением, идущим с Небес.
И не мы ли, со своими взглядами кротов, упёршимися в землю, следуя материалистическим ли, христианским ли воззрениям, иным воззрениям, ободрали Мировое Древо Любви, как липку, и вбили его осиновым колом между Миром Бога и Миром человека? Потому и соскальзываем, и висим, как Иуды в междумирье: ни к Свету и ни к Тьме.
