Судя по тому, как наши критики презрительно отмахнулись от 'студенческой попытки' экранизировать модернистскую прозу Леонида Андреева, можно подумать, что они толком не ознакомились с первоисточником - короткой повестью 'Иуда Искариот', написанной в 1907 году, а уж тем более не пожелали вникнуть в суть явных расхождений с текстом и трактовкой образа Иуды. Закрадывается даже сомнение, что они вообще досмотрели фильм 'Иуда' 28-летнего Андрея Богатырёва (а съёмки проходили, когда режиссёру было только 26 лет!), поскольку картина поначалу позволяет, к сожалению, поскучать - и концентрировать ленивое зрительское внимание на частностях и случайностях, что как раз и нашло отражение в ряде поспешных откликов на данную экранизацию.
А между тем 'Иуда' постепенно набирает силу и обретает форму внятного и актуального высказывания - не столько на тему гипотетической интерпретации Вечного Предателя в качестве 'отражения Иисуса' и чуть ли не истинного носителя Божественного начала (согласно парадоксальной, хотя и намеренно провокационной идее Хорхе Луиса Борхеса, высказанной им в рассказе 'Три версии предательства Иуды'). Скорее, следовало бы говорить о своеобразной перекличке с другим кратким сочинением Борхеса - 'Тема предателя и героя', виртуозно перенесённым на экран более 40 лет назад Бернардо Бертолуччи в 'Стратегии паука' (кстати, скорпион в руках Иуды наличествует в ленте Богатырёва).
Вот и писатель-сценарист Всеволод Бенигсен с подачи молодого режиссёра, который заинтересовался произведением Леонида Андреева ещё во ВГИКе, довольно вольно и раскованно обращается с литературной основой, прежде всего делая более привлекательным, живым и по-человечески понятным образ Иуды Искариота. Но главное - развит и обострён один из ключевых мотивов андреевской версии библейских событий. А именно - то, что звучит в беседах Иуды с Фомой, но особенно в сцене предательства, на аудиенции с первосвященником Анной.
' - А разве дурные бегают от хороших, а не хорошие от дурных? Хе! Они хорошие, и поэтому побегут. Они хорошие, и поэтому они спрячутся. Они хорошие, и поэтому они явятся только тогда, когда Иисуса надо будет класть в гроб. И они положат его сами, а ты только казни!
- Но ведь они же любят его? Ты сам сказал.
- Своего учителя они всегда любят, но больше мёртвым, чем живым. Когда учитель жив, он может спросить у них урок, и тогда им будет плохо. А когда учитель умирает, они сами становятся учителями, и плохо делается уже другим!'.
Сколько раз уже было на протяжении двух тысячелетий, что последователи и приверженцы учения Христа оказывались в большей степени предателями, чем Иуда, извращая и дискредитируя идеи Иисуса, как бы снова и снова распиная 'сына человеческого', опошляя и примитивизируя, упрощая и формализируя, низводя философию и мораль христианства к бездушному соблюдению бесполезных обрядов и ритуалов. Не религия - опиум для народа, а искусственная и лживая надстройка в виде института церкви, вся эта клерикальная номенклатура со своей строгой иерархией, схожей с партийными или бандитскими структурами.
А Иуда Искариот был единственным из апостолов, оставшимся с Иисусом из Назарета до самого конца. И тоже пожертвовал собой - чтобы оттенить тьмою свет, а предательством возвеличить Того, Кто Блажен.
Но даже если показывать 'страсти Иудовы' преимущественно на крупном плане и со съёмкой с рук, как это сделано в фильме Богатырёва, всё равно найдётся мало желающих хоть как-то попытаться идентифицировать себя с этой 'чёрной овцой в апостольском стаде', а уж тем более заявить дерзко и по-юношески: 'Я полюбил Иуду'.
Крушение традиционных гуманистических ценностей, кризис научного, религиозного, социального и художественного сознания на рубеже 19-20 веков разрушили религиозную картину мира. Церковь утратила былой авторитет и перестала определять общественную жизнь. Человек сбился с пути, утратив былую веру и перестав понимать жизнь. Как следствие – переосмысление былых и безуспешный поиск новых ориентиров. В литературе это выразилось в том числе и в художественной переработке библейских сюжетов.
Одним из писателей, наиболее ярко отразившим в своем творчестве проблемы времени, стал Леонид Андреев. Он не раз обращался к текстам Библии, которую называл в числе своих любимых книг, отмечая её влияние на себя как на художника. При этом темы, образы и мотивы Священного Писания в его произведениях подвергались художественной перекодировке. Хрестоматийным примером переосмысления евангельского сюжета стала повесть «Иуда Искариот», в которой Андреев снижает образ Христа до антропологического и пересматривает традиционно негативное отношение к Иуде. Писатель предлагает посмотреть на отношения между Иисусом и апостолами психологически и, прежде всего, на предательство Иуды как на трагедию непонимания - человеком человека, самого себя, противоречий безумного мира.
Сегодня, когда социальные сотрясения рубежа веков кажутся эхом глубокой старины, когда Россия, пройдя через 90-е, пришла-таки к вожделенной стабильности, а церковь, пусть и в измененном виде, восстановила свои позиции, актуальность обращения к андреевской повести может быть поставлена под сомнение. Однако в 2013-м году молодая команда кинематографистов во главе с начинающим режиссером Андреем Богатыревым представила публике фильм «Иуда».
Проза Леонида Андреева, насыщенная яркими экспрессионистическими описаниями и остро поставленными «больными» вопросами о жизни человека, - трудно поддающийся визуализации материал. Как любой экранизации, то есть перенесению объема текста в плоскость изображения, «Иуде» Богатырева не удалось избежать редукции смысла и искажения образов первоисточника. Ученики Иисуса, номинально присутствующие в повести, в фильме превращены в карикатуры: глупость одного, наивность второго, упрямство третьего, трусость четвертого возведены в квадрат, а их чисто славянские сытые лица современных русских никак не коррелируют с привычными представлениями. Старательная, но слишком театральная игра Алексея Шевченкова в трагический образ Иуды привносит элементы шутовства и юродства. Зато облик самого Учителя с круглым, отмеченным печатью благодати лицом, масляным, как будто отсутствующим взглядом соответствует канонам изображения Христа в православной иконописи – это не тот истощенный страдалец с утомленным, наполненным болью взглядом, что мы привыкли видеть на католических крестах и в многочисленных фильмах о жизни и страстях Христовых.
В идейном плане создатели фильма не стали пытаться полностью перенести на экран андреевскую повесть, но определив в ней смысловую доминанту, просто, без каких-либо изысков и находок, аккуратно и довольно точно воплотили ее в картине. В «Иуде» можно увидеть попытку как реабилитации того, конкретного Иуды из Кариота, так и возвращения самому имени, наказанному временем и традицией низведением до нарицательного с неотъемлемой негативной коннотацией, статуса собственного. Здесь становится очевидной параллель с «Преступлением и наказанием» Достоевского. Конечно, Иуда не Раскольников, он не разрабатывает теории, не одержим идеей и желанием её экспериментальной проверки. Размышления Иуды чужды теоретизирования, они выходят за рамки рационального сознания в область интуитивного предчувствования, угадывания какой-то особой, назначенной ему миссии. Движимый этим предчувствием и любовью к Иисусу, а никак не жаждой обогащения, Иуда сомневается, спрашивает, ищет, но не находя ответов ни в себе, ни вовне, поступает интуитивно - и преступает, переступая через себя и все-таки надеясь на совершение чуда и спасение Учителя. Этим «преступлением», сделавшим из Иисуса Иисуса, Иуда, с одной стороны, обнажает бесплодность и бесплотность любви остальных апостолов, не готовых, не способных подтвердить свои слова в действии, с другой – наказывает себя. Терзаемый прежними и новыми сомнениями, муками совести, болью утраты единственного в мире человека, который был к нему добр, и которого он полюбил, Иуда видит только один выход – одинокое голое дерево на краю обрыва. Так и ушли они – светлый Иисус, чье имя с любовью и трепетом будут повторять в веках уста разных народов, и его верный безобразный Иуда, навсегда заклейменный в сознании человечества словом «предатель».
Это Иуду на девятом кругу Дантевского ада терзает в одной из пастей Люцифер. Иудушкой назвал своего главного антигероя в «Господах Головлевых» Салтыков –Щедрин. Иудой кличем мы всякого обманщика, предателя, нехорошего человека. Но Иуда Искариот уже сполна наказан – он сделал это сам, и сложившийся за века стереотип, подкрепленный авторитетом церкви, должен быть разрушен. Пора перестать искать и демонизировать врагов, пора перестать судить и клеймить. Иуда – человек. И пусть это «человек» не звучит гордо, но звучит по-человечески. Таков основной пафос повести Леонида Андреева и фильма Андрея Богатырева.
Подобный подход к каноническому сюжету выводит его проблематику за пределы конкретной библейской истории, перекидывая от нее мостик к современности и – вечности. Способны и готовы ли мы изменить угол зрения на общепринятые, давно установившиеся вещи, выйти за пределы привычной системы координат, критически отнестись к ходячим истинам, или наш удел - ходить по давно протоптанным дорожкам, вооружившись набором стереотипов и клише, безропотно следовать не нами придуманным инструкциям, подчиняясь догматам и не видя, не пытаясь понять больше того, что лежит на поверхности? Готовы ли мы не утверждать, а спрашивать, не принимать как данное, а сомневаться? И, наконец, способны ли мы в человеке увидеть человеческое, а не судить друг о друге по видимым делам нашим?
Знаменателен и сам факт обращения молодого поколения русских кинематографистов к повести Леонида Андреева. Преодоление советского табу, наложенного на писателя, проявление интереса к русской классике и её популяризация, постановка проблемных вопросов бытия среди беспросветной пошлости, постоянно выливающейся на зрителя с экранов тв и кинотеатров, дает надежду на возрождение гуманитарных ценностей в современной России. Появление «Иуды» в наши дни поднимает важный вопрос об обществе 21 века. Не находимся ли мы сегодня в таком же духовном кризисе, как век назад, нравственном и интеллектуальном застое, когда церковно-монархический гнет подменен религией потребления, а флаг пресловутой стабильности и экраны высокотехнологичных гаджетов позволяют спрятаться от столь противоречивого мира и слишком сложного человека – своего ближнего и самого себя? И не пора ли нам сменить угол зрения?
«Иуда» - это все та же история самого известного предательства, которую знают все, даже те, кто далек от религии. Но этот фильм представляет ее в трактовке, далекой от традиционных представлений. Собственно, это экранизация повести Леонида Андреева «Иуда Искариот», споры по поводу которой до сих пор не утихают.
Иуда, вор и отшельник, встречает странную компанию — проповедника и его учеников, путешествующих из города в город. Он крадет у них сумку с казной. Его ловят, а учитель требует отдать вору деньги и отпустить его. Это цепляет Иуду, он решает разобраться в происходящем до конца — и присоединяется к путешествующим.
Основной посыл фильма заключается в том, что, возможно, Иуда не был предателем. Кто знает, какие мотивы подтолкнули его на то, что он сделал? Не стоит забывать, что он послужил катализатором не только смерти Иисуса, но и - как следствие оной - его воскрешения. Кто знает, как сложилась бы история, не будь в ней Иуды. Что, если он был необходим для христианства?
В фильме заложена интересная мысль о том, что не всегда мы живем только ради себя. Иногда может быть такое историческое завихрение, когда человек должен отдать себя в жертву, сгореть, стать угольком в костре чего-то гораздо более важного, чем личный комфорт и выгода.
И да, нельзя не сказать про Алексея Шевченкова, исполняющего главную роль — он бесподобен. Он из тех настоящих актеров, которые своим присутствием прямо-таки оживляют кадр. На Шевченкова и просто так приятно смотреть, а здесь еще и роль попалась удачная. Видно, что-то было близкое ему в этой роли. Его Иуда — человек ищущий, беспокойный. Именно такой Иуда нужен для андреевского произведения.
Взгляд на давно знакомые вещи с другого ракурса всегда полезен. Фильм заставляет задуматься. Может, Иуда и был единственным, кто по-настоящему веровал. Вера осмысленная стоит гораздо большего, чем вера слепая, бездумная.
Фильм снят по мотивам повести Леонида Андреева «Иуда Искариот», ставшей для меня о т к р о в е н и е м около 10 лет назад. По повести я написала работу, чтобы раскрыть, родившуюся во мне мысль…тогда еще совсем сырую...
«Есть вещи, в которых нужно разобраться самому» - заявил Андрей Богатырёв своим фильмом, да так пронзительно!… Нет, не громко... Еле слышно. Слышно, если не дышать… - проникать. А там - непомерная глубина...
Леонида Андреева упрекали в том, что он отошёл от Евангелия, исказил его, вывернул наизнанку. Некоторые критики того времени, мысля прямолинейно, одним глазом смотрели в Евангелие, а другим – в повесть, выискивая в них расхождения. Смотрели они не туда…
Возможно, у Богатырёва тот же путь. Но дело ни в библейской истории, ни в религии, ни в Боге, ни в предательстве… Отвлекитесь от сюжета, он может быть любым. Слушайте!… Читайте книгу – и слушайте. Смотрите фильм – и….
Слушайте Себя.
П р о н и к а й т е. Разбирайтесь. Не живите вслепую. Учитесь мыслить. Никто другой не сделает это за вас.
Как росток объят страстным желанием пробиться через толщи земли и увидеть Свет – так и вы живите…
(… я смотрела в него, как в зеркало. В Иуду – как в зеркало…такое можно принять? Насторожилась…замерла..списала на игру ума. Но с каждым его словом…с каждым словом, олицетворяющем потуги пробивающегося ростка…мои сомнения рассеивались…пока не растворились полностью в безмолвном осознании…)
«Есть вещи, независящие от нас. Нужно осветить их пониманием, смыслом. Тогда не будет ни страха, ни сомнений» - Иуда.
___
Спасибо всем, кто вложил частицу себя в создание этого фильма.
Снятый по когда-то давным-давно сильно нашумевшей в довольно узких кругах повести Л. Андреева про Иуду Искариота фильм режиссёра А. Богатырёва вышел в ограниченный прокат на большом экране. Посвящён он тоже понятно кому. Что до декораций – снят фильм где-то на лоне южной природы, пусть и несколько минималистично, но в общем очень даже неплохо. Что же до сюжета и главной идеи картины… Тема Иуды в последние годы не раз становилась модной. И из-за найденного гностического Евангелия, и вообще… Можно было бы сказать, что этот фильм – он о поиске веры. И – «что есть человек?» Только вот исходник у него… Короче говоря, в душе что искренне верующего человека, что убеждённого атеиста эта картина переворота не совершит. Да и вообще во время просмотра мне гораздо более часто вспоминались Ренан и Булгаков, нежели Андреев… Грубо говоря, налицо очередное «интеллигентское» осмысление евангельской истории, точнее, его очередная попытка… Много чего можно было бы сказать в развитие этой вот мысли, но стоит ли?..
Саундтрек картины мне понравился. Актёрская игра… Алексей Шевченков, что называется, рвал рубаху на груди. И в общем сыграл довольно сильно. Ещё запомнились мне Фома (Сергей Фролов) и Матфей (Иван Добронравов). Что мне искренне понравилось – так это отлично подобранные ракурсы картины, не раз отсылающие зрителя к шедеврам отечественной живописи… Костюмы… Все эти рубища были довольно-таки классичны, правда, лично мне они показались не сколько кинематографическими, сколько театральными…
Итак, в общем и целом – весьма любопытный проект. Кино по сути фестивальное, но до зияющих высот подлинного артхауса всё ж, слава Богу, не поднявшееся. Ну а предательство как было, так и останется предательством, чем бы его не пытались оправдать, тут старик Данте был всё ж прав однозначно… И нет и не будет предательству и предателям прощения.
Резюме:
Вполне можно разок посмотреть для общего, так сказать, развития. Но горние высоты что гибсоновских «Страстей Христовых», что «Острова» Лунгина фильму Богатырёва всё ж не светят однозначно.
Уверена, что почти каждый второй зритель, переступая порог кинотеатра, внутренне был тверд в познаниях евангельского сюжета, а, может и вере. Ну или, по крайне мере, сбалансирован. Сколько фильмов мы видели об Иисусе, сколько книг читали и смотрели… а глубина вопросов со временем становится все больше, как и пропасть в во времени, с каждым днем уносящая от нас истину.
Мои ожидания от фильма превзошли те, что были намечены после прочтения книги и сценария.
Во-первых, даже не подготовленного зрителя поражает «сниженность» истории до бытового, понятного уровня: простые люди (простые ли?) ходят от одного города к другому, жгут костры, принимают пищу, слушают проповеди учителя. Каждый из апостолов (что четко показано режиссером) находится рядом с Иисусом физически, но в тоже время на духовном уровне далеко! Все они разношерстные, каждый углублен сам в себя. Не компания друзей, знакомых с детства, а чужие друг другу люди, редко говорящие друг с другом. За весь фильм только эпизод с игрой в камни как-то оживил быт героев. Грязные снаружи и, наверняка, грязные изнутри, но стремящиеся по-своему к очищению.
Во-вторых, личность Иуды в сопоставлении с личностью Иисуса. Зритель привык обладать «полными» знаниями о проповедях Учителя, конечно, они звучат в фильме, но с другой, еле слышной интонацией в тонком исполнении А. Барило! Слова Иисуса не являются камертоном действия, что поражает по первому времени, но вдруг вспоминаешь, что героем является Иуда. Актер А. Шевченков вылепливает своего персонажа по ходу всего фильма, раскрывая все новые грани от оторопи до исступления, от безумного отчаяния – до слезного покаяния. Изумительная работа мастера!
В-третьих, режиссер фильма не навязывает свою авторскую точку зрения, оставляя финал картины открытым для интерпретаций. Безусловно, некоторые будут обвинять фильм в излишней говорливости, недодачи красивеньких пейзажей, отсутствие попсовенькой музыкальной темы, но нужны ли они, если Вы пришли на сеанс, чтобы ответить для себя на ключевые вопросы мироздания?
Упоминая Иуду (чаще всего всуе и нарицательно), люди кривят нос и в полном убеждении (а оно есть чувство) выносят приговор: предатель, вор, подлец, грязный бродяга, грешник, губитель и еще много всего подразумевая. Но может ли человек состоять только из плохих качеств? Вмещать в себе столько зла? Если да, то почему его не постигает кара? Кто он вообще такой? И почему мы не даем ему шанса, если все люди равны и имеют право на ошибки? Почему не пытаемся разобраться в мотивах его выбора?
- Учитель, помоги мне!
- А кто поможет Иуде?
Кто знает, может более ста лет спустя после написания повести (которую ошибочно называют романом) Леонидом Андреевым 'Иуда Искариот', настало 'нужное' время для её экранизации? Андрей Богатырев, работая над не самым простым материалом, решил отойти от ожидаемой зрителями аутентичности (как было в Страстях Христовых) и сделать акцент на психологической сути сюжета, который не может основываться на библейских канонах, что позволяет режиссеру некоторые вольности даже на ряду с андреевским текстом. Смело и вовремя. Однако простит ли зритель подобное 'евангельское самоуправство', - вопрос открытый.
'Нет, не наш он, этот рыжий Иуда из Кариота' Леонид Андреев, 'Иуда Искариот'
Иуда предстает перед нами чуть ли не равнозначной Христу фигурой (по мудрости), в то время как сам сын божий молча идет во главе своих апостолов и порой кажется, что его вообще нет. Позволю себе дерзнуть, но в фильме Иисус не является ни героем, ни персонажем для зрителя почитаемым, хотя бы потому, что все привычные истины рождаются в диалогах Фомы и сына Симона. 'Вы хоть знаете куда идете?', - не унимается Искариот, - 'Учитель знает', - в полной уверенности восклицает Фома. Конечно, Богатырев мог бы расширить пропасть между Андреевым и Священным писанием, показав прямое столкновение точек зрения двух главных героев, но второго героя почему-то не нашлось. Фома не в счет.
'Для меня Иуда - Бог криминального мира' Алексей Шевченков, исполнитель главной роли
Судя по ленте, сложно даже предположить, что Иуда был одним из апостолов Христа. Скорее являясь его скрытым антиподом (только потому-что Иисус показан неубедительным, даже несколько отстраненным от происходящего человеком), Искариот пытается понять что же движет Фомой, Петром и иже с ними? Пускай он вор, нечестивец и заблудшая душа, но однажды спасает Христа от публичной экзекуции. А потом предает или снова спасает? Выбор за Вами.
Он был изгнанником, чужестранцем и чужеземцем на своей родной земле. Выброшенной за ненадобностью требухой, мусором и мразью, в чью сторону плюют даже самые лживые из лживых, самые ничтожные из ничтожных. Ржавый пепел свалявшихся волос, мокрых от пота, прикрывал его глаза, в которые никто не осмелился ни разу глянуть, боясь отравить собственную душу. У него было пристанища, гнездышка, не было любви, ибо ни он ее не ждал, ни ее ему никто не собирался давать. И даже вьющиеся змеиным клубком возле Иисуса его ученики не желали подпускать к Спасителю его. Иуду.
Широко представленный в рамках прошлогоднего Московского международного кинофестиваля, второй по счету фильм начинающего российского режиссера Андрея Богатырева, 'Иуда' 2013 года является едва ли не единственной попыткой за все время существования русского кино осмыслить и постичь внутреннюю суть образов не только Иисуса Христа, дотоле присутствовавшего лишь как Иешуа Га-Ноцри из многочисленных киноверсий булгаковского 'Мастера и Маргариты', но и Иуды. Едва ли в русском кинематографе, на данном этапе его развития страдающем и вовсе как от излишней развлекательности, так и авторской высоколобости и напыщенности, этому вечному устремлению к созданию авторского кино в кубе без привязки к аудитории, можно найти фильм, равный 'Иуде' Богатырева по философской насыщенности, актуальности и режиссерской сбалансированности в раскрытии столь щепетильной темы, как познание природы человеческого предательства, в истории Иуды и вовсе достигшего вселенской трагедии, искушении и раскаянии вкупе с расплатой за совершенный грех.
Непростой для восприятия, предельно жесткий и лапидарно-минималистский слог Леонида Андреева, автора одноименной повести 1907 года, в фильме Богатырева нашел свое адекватное воплощение; получившаяся на выходе картина, изначально не ставшая объектом ни пристального внимания критиков, ни зрителей, не страдает визуальной избыточностью, патологической болезненностью в демонстрации страстей. Фильм, предельно минималистский и психологически насыщенный чрезвычайно, не движется по знакомым тропам боговидческого кинематографа, а скорее богоборческого и полемического, становясь на равных с 'Последним искушением Христа' Скорсезе, который, точно также взяв за основу одноименную книгу греческого литератора Никоса Казандзакиса, представил Иисуса не как богочеловека, а как просто Человека со всеми присущими ему чертами, сомнениями и страхами.
Таков и Иуда в фильме Богатырева. Еще не предатель всего рода людского, которому будет уготована Голгофа, но уже и не святой. Обычный человек, лишенный всякого ореола совершенной идеальности; один из самых проникновенных апостолов рядом с Иисусом. Вместо привычного противопоставления Великому Святому Великого Предателя в 'Иуде' будет присутствовать несколько иной конфликт и иная расстановка морально-этических аспектов, ведь что Андреев, что вторящий ему в фильме Богатырев поставили вообще под сомнение факт предательства как такового, перевернули наизнанку довлеющее мнение великого слепого большинства. Иуда в картине постоянно спорит с остальными апостолами, тогда как с Иисусом ведет умозрительные беседы о познании и сущности. Он чуть ли не самый его верный, но при этом и самый сомневающийся его ученик по факту своего прошлого греховного существования. Однако режиссер не возвеличивает Иуду, но и не очерняет. В картине вообще религиозная составляющая отведена едва ли не на второй план, а полемика между Спасителем и его учениками, между Иисусом и Иудой больше напоминает пространные и откровенно агностические философские беседы, исходя из итога которых зритель обязан сам прийти к Истине, какой бы она была неожиданной. В конце концов, фильм, несмотря на свою отстраненную интонацию и отсутствие явного прямого диалога со зрителем, призывает - понять Иуду. Простить же его будет уже не так просто, несмотря на призывы Спасителя любить своих врагов. А в написанном Андрееве эдаком 'Евангелии от Иуды' и вовсе не говорится ни о каком прощении или спасении. Есть лишь констатация факта, что богочеловека убил человек, а Иуда был лишь одним из многих. Но камень в него бросили первыми те, кто сами приближали гибель Иисуса. Иуда Искариот стал же просто 'козлом отпущения'. Спорно, не по-евангельски, зато честно.
Этот фильм я ждала с нетерпением! Ждала с того момента, как узнала о том, что его показывали на 35-м Московском международном кинофестивале. Дни премьеры были все ближе, а в моем родном городе ни афиши, ни какого-либо другого намека, на показ данного фильма не было. Но, судьба дала мне шанс, совместить два события в один день. 29 марта прибыли мы с супругом в Москву на концерт “Orphaned Land”. И так как прибыли мы туда в 9 утра, то времени у нас было – вагон и маленькая тележка. Следовательно, мы направили свои стопы в кинотеатр.
Для начала хочу сказать, что меня удивляют те господа и дамы, которые говорят, что фильм «не соответствует «Священному писанию»». Позвольте, но фильм и не снимался по «Евангелию», таким образом, прежде, чем высказываться, необходимо прочитать повесть Л. Андреева «Иуда Искариот».
Сказать, что я боялась, что от произведения Л. Андреева останутся рожки да ножки, ничего не сказать. Не обращая внимания на некоторые недочеты фильма, я могу сказать, что не перевелись еще режиссеры на Руси. Надо отдать должное А. Богатыреву: для того чтобы снять фильм по такому произведению, нужно обладать большой смелостью. Это не пустое «кинцо», вроде «Самого лучшего кино» или прочих абортивных материалов отечественной киноиндустрии, заполонивших рынок, это фильм, который заставляет думать и анализировать. И не важно, какой точки зрения вы придерживаетесь: евангелистской, андреевской или какой-то другой, на события об Иисусе и Иуде. Если у вас есть сердце, если у вас есть эмоции, этот фильм заставит вас переживать: чувствовать боль и терзания главного героя.
Теперь об актерах. У меня создалось впечатление, что каждый актер в этом фильме, на своем месте: в нем нет лишних людей, зашедших с «улицы». Каждый из актеров колоритен по –своему. Но по сравнению со всеми апостолами, Марией, даже Иисусом, Иуда более живой. Такой же живой, как и в пьесе. Игра А. Шевченко превыше всех похвал: он настолько вжился в образ, и настолько затронул меня, что услышав фразу «Иуда Искариот» я буду представлять теперь только Шевченко. И уже прошло больше двух недель после просмотра, а последний кадр, у меня до сих пор стоит перед глазами. Кадр, который не сможет оставить равнодушным, того, кто посмотрел этот фильм.
И в заключении хочу сказать, что в моем Воронеже, «Иуду» так и не показали, а жаль!
P.S. «И, тихо бия себя в грудь костлявым пальцем, Искариот повторил торжественно и строго:
'Иуда' - фильм, который как-то незаметно прошёл в потоке киноновинок. Может быть, его посчитали 'неудобным', может быть, богохульным. Где-то экранизация повести Леонида Андреева даже названа 'фильмом-провокацией'.
Главный герой - одиозная личность, исторически презираемый и ненавидимый Иуда Искариот, можно сказать, делает невозможное: заставляет посмотреть на произошедшие события его глазами и попытаться понять с его, Иудиной, точки зрения.
Иуда задаёт неудобные вопросы, он единственный из учеников, кто не воспринимает на веру слова и действия Учителя. Иуда сомневается во всём - в себе, в правильности сделанного им выбора, в богоизбранности Учителя. Иуда тщеславен, амбициозен, завистлив и умён. Он не понимает, почему апостолы слепо и беспрекословно подчиняются Иисусу и идут за ним. Он пытается провоцировать их, самого Учителя, но у него ничего не выходит и это злит его ещё больше.
По-актёрски (а может, в этом была задумка режиссёра) Иуда - Алексей Шевченков переигрывает Иисуса - Андрея Барило. Нервная, яркая, острая игра Шевченкова производит сильное впечатление.
При просмотре картины возникает мысль: получается, что Иисус смог стать тем, кем стал только благодаря Иуде, только в результате его предательства. Не было бы Иуды, не появился бы и Христос - преданный, распятый, воскресший и вознёсшийся. Фильм ставит философские вопросы о невозможности существования белого без чёрного, по сути о единстве и борьбе противоположностей... С одной стороны, получается, что Иуда - вершитель судьбы Христа, а с другой, приходит понимание, что и он - исполнитель высшей воли, орудие, которым она вершится.
Вероятно, у каждого из зрителей, в зависимости от мировоззрения, фильм вызовет собственные вопросы и личностное восприятие увиденного. Мне картина понравилась.
