Идея 'изъятия' из какого-либо произведения второстепенных героев для перехода от общего к частному, не нова. Правда, далеко не всегда подобные затеи удаются. Тома Стоппарда лично я отнесу к людям, справившимся с этой задачей. Режиссер явно приступал к работе со знанием дела, дабы трагедию грамотно показать сквозь призму абсурда, иронии и сатиры.

При просмотре не чувствуется заурядности сюжета. Здесь и шекспировский 'Гамлет', и оригинальность идей уже упомянутого Стоппарда. В то же время нет ощущения, что одно вытесняет другое. Вся прелесть в том, что в картине все очень гармонично и грамотно сочетается. Следить за развитием сюжета - одно удовольствие. Фильм не дает скучать, достаточно проникнуться аурой, господствующей на экране, и вуаля! Два часа пролетят незаметно.

Мы с Тамарой... У создателей получились на редкость любознательные персонажи, интересующиеся всем, что происходит вокруг; постигающие на практике закон Архимеда, пытающиеся осмыслить теорию вероятности, и т. д и т.п. А в сущности зритель видит на экране двух приятелей, поначалу мелькнувших в задних рядах 'Гамлета', а затем вышедших на авансцену в пьесе Тома Стоппарда.

Двое и компания. Актерский состав, по моему мнению, подобран как нельзя лучше. Разумеется, на первом плане нашему взору предстают Розенкранц и Гильденстерн (Гэри Олдман и Тим Рот соответственно), но роли второго плана своим исполнителям также удались. Хотя, в своем отношении к главным действующим лицам оригинальна не буду: покорили. Они оживили своих героев, придали им неповторимый шарм и оригинальность. Замечательный дуэт.

Кроме того. Музыкальное сопровождение не играет первостепенной роли, но удачно дополняет видеоряд. Что касается операторской работы, перед Питером Бижу стояла задача сконцентрировать большую часть внимания на героях, но и не забыть о происходящем вокруг. И ему это удалось. К плюсам также можно отнести костюмы и декорации. И какое все-таки счастье, что съемки фильма проходили около 20 лет назад, а не в наши дни. Картина прекрасно воспринимается именно без чрезмерной яркости, напыщенности, которыми так часто грешат современные работы.

Итого: Кинокартины такого рода можно и нужно время от времени пересматривать, ибо с течением времени на многие вещи начинаешь смотреть иначе. Задумка создателей несколько глубже, чем может показаться на первый взгляд. Фильм безусловно заслуживает внимания. В нем переплетены философия, сатира, драма, ирония, человеческая глупость, отличная актерская игра, уникальная атмосфера и многие, многие детали. Далеко не все лежит на поверхности, в этом еще один несомненный плюс фильма.

'Розенкранц и Гильденштерн' - 'десерт' для искушенного зрителя, все компоненты которого подобраны в идеальных пропорциях.

— С плохими случается беда, хорошие терпят неудачу – вот суть трагедии.

8 из 10

Я посмотрела этот фильм в далеком 1995-ом, лишь потому, что была без ума от Гэри Олдмана и ничего не поняла, кроме того, что автор (Том Стоппард) без ума от английского театра, Шекспира и игры Гэри с Тимом. Фильм, конечно, и о театре, и о Шекспире и т.д. Но главное не это. Главное - даже не убийственный английский юмор, не сплав драмы с фарсом и не ловкий сценаристский ход автора, который якобы выворачивает Шекспира наизнанку.

Да никого Стоппард не выворачивал.

'Философия представляет собой скорее мировоззрение, общий критический подход к познанию всего сущего, который применим к любому объекту или концепции. В этом смысле каждый человек хотя бы изредка занимается философией'.

Так вот в этом фильме и наблюдается вклад Стоппарда именно в философию, в область религиозно - нравственных вопросов.

'А есть ли выбор'? 'А есть ли Бог'? Два молодых человека, получивших образование в каком-ни будь датском 'Оксфорде', озвучивая эти вопросы, вспоминают риторику. Они учились вместе с Гамлетом, да только научились разному.

Сопоставление великого и ничтожного, осознанного бытия и поверхностного существования - главная идея фильма. В темные комнаты, в которых Гильденстерн и Розенкранц с легкостью играют базовыми вопросами человеческого бытия (а заодно и своими жизнями - это неизбежный результат), солнечным лучом Шекспировских цитат врывается образ Гамлета - мыслителя, пострадавшего от чужого зла; человека, свободно решающего исход своей личной трагедии. Так здесь есть личность, значит - есть сознание своей свободы, ценности своих решений. Есть ум, глубокие чувства, отвращение к злу - религиозного подтекста у Шекспира никто не отменял, не то это было время - совсем его отменять.

Сколько раз за фильм герои Гэри и Тима получали указания на то, что присутствуют при разворачивающейся трагедии, что это дело опасное и серьезное, что на кон поставлена жизнь Гамлета? Но им и свои жизни - игрушка, какое им дело до других? Авось кривая вывезет. Подсознательно они чувствуют потребность раскинуть умом, оценить ситуацию и свою нравственную роль в ней (в конце концов - увидеть трагедию человека, почувствовать сострадание), но - увы - они оказываются на это просто неспособны. Удобнее выполнить приказ короля, но не размышлять о готовящемся убийстве. Сознание их, приученное к легкости бытия, уворачивается любыми способами от решения нравственных вопросов.

Отсюда - любовь к играм, бессмысленной риторике, наблюдения за чем угодно, только не за собственной душой. И то, что их смерть предопределена, значит одно - дураками не рождаются, дураками становятся.

В конце драмы погибает и Гамлет, но совсем не потому, что не хотел нести ответственности за свою душу. Почему - можно узнать у ведущих шекспироведов. Но это уже совсем другая история.

P.S. Я люблю этот фильм еще за то, что в нем Гэри Олдман и Тим Рот молоды, красивы и гениальны, и при этом не затмевают друг друга. Наверное, только гений сможет сыграть безнадежно глупого человека.

Наверное, на свете нет ни одного человека не знающего, хотя бы в общих чертах, о чем идет речь в одной самых знаменитых пьес Шекспира. Да чего там Шекспира – просто в одной из самых знаменитых пьес вообще. Что можно узнать оттуда о Розенкранце и Гильденстерне? Да почти нечего. Только то что за ними посылали и они приехали, их плохо запоминаемые и труднопроизносимые имена и пару десятков реплик на двоих.

Действие 1
'– То есть я имею в виду – что именно вы делаете?
– Обычные вещи, сэр, только наизнанку. Представляем на сцене то, что происходит вне ее. В чем есть некий род единства – если смотреть на всякий выход как на вход куда то. '

Да, Том Стоппард так замахнулся на Вильяма, нашего, Шекспира, что вывернул его наизнаку и показал, что же происходило с этими персонажами вне сцены. Все остальное – 'слова, слова, слова… '. Причем слова самого Великого барда идут фоном к стебно - философским рассуждениям о жизни двух третьестепенных персонажей его пьесы.

Получился фильм балансирующий между кинематографом и театром, комедией абсурда и высокой трагедией. А обезличенная Шекспиром парочка обрела свои лица – лица актеров Гэри Олдмана и Тима Рота. Похожим на двух приколистов из лондонского паба, Розенкранцу и Гильденстерну все происходящее в Эльсиноре кажется только фарсом и балаганом. Более того у них какие-то проблемы с памятью и из своего прошлого они помнят только роковой утренний стук в окно. Но парни не унывают, игнорируют все тревожные «звоночки» судьбы и пытаются разобраться в окружающем их хаосе, попутно изобретая гамбургер и открывая заново физические законы, до них открытые такими господами, как Ньютон и Архимед.

Действие 2
'- Вам знакома эта пьеса?
— Нет.
— Жуткая резня. Восемь трупов.
— Шесть.
— Восемь! '

Но кое-что в окружающей действительности в эти физические законы не явно вписывается - какие психи в Эльсиноре несут околесицу по неизвестным поводам, предают любовь, плетут непонятные интриги и отправляют друг дружку на смерть. Что к чему и почему в этом королевстве Датском – совершенно неизвестно. Правда неизвестно исключительно участникам событий, потому что мы-то Шекспира уже прочитали. Хотя и зритель знает, безусловно, не все: Кто мы? Зачем мы приходим на свет? Что в жизни главное? Что есть смерть? Можно ли ее избежать? И непонятно, даже кто есть главные герои, несчастные жертвы интриг сильных мира сего и шпионы поневоле – участники этой пьесы под названием – жизнь, или ее случайные зрители?

Дело не в том, что прогнило в отдельно взятом Эльсиноре. Берите выше! Мы имеет дело с абсурдом другого порядка, который царит повсеместно - ведь монета найденная на дороге, так же как и все остальные, в нарушение всех законов вероятности, не падает орлом вверх. И Розенкранц и Гильденстерн вынуждены будут уйти со сцены так и не получив ответы на свои вопросы, так и не разобравшись кто же они самом деле сценаристы собственной истории, у которых «был момент когда они могли сказать – нет» или же сценарий же был известнее заранее, а им оставалось лишь талантливо его разыграть?

Действие третье
'– Ну, одни считают, что мы для вас, другие, что вы для нас. Это две стороны одной монеты. Или одна сторона – двух, поскольку нас тут так много. Не аплодируйте слишком громко – этот мир слишком стар. '

Поводов, для того чтобы посмотреть этот фильм-спектакль много. Это и гениальная игра Олдмана и Рота, на которых стоит посмотреть, вне зависимости, от того какой текст они произносят. Это и сама пьеса №1 в творчестве Стоппарда. Но у всех пьес есть такая особенность – в них нет авторского текста и узнать с какой интонацией произносится та или иная реплика, как сам драматург персонажей, возможности нет. И Шекспира и Стоппарда можно интерпритировать как угодно, поэтому и говорится о том или ином прочтении пьесы. «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» - пример редкостного везения, когда зритель получает возможность увидеть пьесу через призму с минимальным искажением, то есть от самого автора. И Стоппард сделал совершенно потрясающий фильм, который в то же время является его данью уважения к театру с традициями – ведь не зря же в пьесе столько внимания уделено труппе бродячего театра.

10 из 10

Датский принц Гамлет, вернувшись на родину, узнаёт о том, что отец его умер, а его дядя Клавдий, «нарушив нормы как моральные, так и юридические», завладел троном своего брата и даже пробрался в его постель, сочетавшись браком с матерью Гамлета. Отец является Гамлету с того света и говорит ему, что был отравлен Клавдием. Гамлет потрясён коварством дяди, но ещё больше его ранит, что все те, кто ему дорог, предают его или становятся орудием в руках врагов – мать, его возлюбленная Офелия и его старые друзья Розенкранц и Гильденстерн.

Да-да, Розенкранц и Гильденстерн. Даже человек, хорошо знакомый с пьесой Шекспира, не сразу вспомнит эти имена. Второстепенные персонажи, совершенно взаимозаменяемые, которые нигде не появляются отдельно друг от друга, так что даже Шекспиру по большему счёту неважно, кто из них Розенкранц, а кто – Гильденстерн. Пока Гамлет притворяется сумасшедшим и ищет способ вывести Клавдия на чистую воду, тот поручает Розенкранцу и Гильденстерну развлечь принца и выведать у него, почему он так странно себя ведёт и что, собственно, задумал.

Почти полвека назад британскому драматургу Тому Стоппарду пришла в голову блестящая идея – изложить историю Гамлета с точки зрения этих двух второстепенных персонажей или, точнее говоря, рассказать историю их самих – мелких придворных, волею случая втянутых в водоворот событий, о которых они не имеют ни малейшего представления. Пьеса Стоппарда под названием «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» имела огромный успех и принесла автору мировую известность, а в 1990 году он самолично снял по ней одноимённый фильм, ибо, по его словам, никто другой «не сумел бы отнестись к ней с подобающим неуважением».

Посмотреть на всем знакомый сюжет с другой точки зрения, вывести на первый план малозначительных персонажей – идея сама по себе интересная, однако замысел Стоппарда этим не исчерпывается. На самом деле, просмотр этого фильма может заменить собой десяток лекций по современному искусству – столько идей и концепций вложено в него автором. Все эти умные слова с трудноуловимым значением – «экзистенциализм», «постмодернизм», «деконструкция» и т.д. и т.п. – внезапно обретают простой и понятный смысл, едва заговариваешь о них в контексте пьесы Стоппарда. И количество здесь ничуть не мешает качеству – каждая концепция получает полное и достойное воплощение.

Итак, прежде всего, это деконструкция пьесы Шекспира и одновременно замыкание её на саму себя. Это как будто голограмма – «Гамлет» здесь существует на всех уровнях, отражается в самом себе и повторяется в бесконечном цикле, а любая попытка Розенкранца и Гильденстерна выйти за очерченные Шекспиром рамки обречена на провал. Если, например, в пьесе Шекспира бродячие актёры разыгрывают перед королём пьесу «Убийство Гонзаго», лишь отдалённо напоминающую «Гамлета», то здесь они ставят «Гамлета». А внутри того «Гамлета» снова ставят «Гамлета» (что блестяще продемонстрировано в фильме) – и так до бесконечности.

Одновременно текст Стоппарда – это тонкая пародия (тоже очень важное явление в современной культуре), причём высмеивается не сколько Шекспир с его «Гамлетом», столько жанр трагедии как таковой. Особенно достаётся трагедийным концовкам, в которых смерть без разбору настигает и положительных, и отрицательных героев. «Сущая бойня, восемь трупов», – так характеризует пьесу предводитель труппы бродячих актёров, и слова эти в применении к главному шедевру мировой драматургии звучат действительно смешно.

Но наиболее важна здесь, пожалуй, экзистенциальная составляющая – размышления Розенкранца и Гильденстерна о своём существовании при невозможности понять его смысл. Они не помнят о том, что было с ними до того, как началось действие пьесы Шекспира, не понимают смысла происходящего вокруг и, уж конечно, не понимают, за что их приговаривают к смерти. Им кажется, что весь мир вертится вокруг них, а между тем они случайные жертвы в войне Гамлета и Клавдия, малозначительные персонажи давно написанной пьесы, судьба которых не волнует ни автора, ни читателей.

Все эти рассуждения могут показаться всего лишь забавной интеллектуальной игрой, но, если задуматься, они оказываются более чем применимы к нашей жизни. А не являемся ли мы актёрами в чужом спектакле? Мы точно так же не знаем, зачем появились на свет, не знаем, что было с нами до нашего рождения и было ли что-нибудь вообще, жизнь как будто проходит мимо нас и мы лишь наблюдаем за ней через зарешечённые окна (или экран телевизора), а смерть остаётся для нас непостижимой загадкой. Как бы мы ни пыжились, как бы ни прикрывались наукой, религией и чёрт знает чем ещё, мы знаем о жизни, рождении и смерти не больше, чем эти двое бедолаг, запертых в шекспировской пьесе.

И здесь можно углубиться в совсем уж философские материи, поговорить ещё о детерминизме, свободе воли, но я, пожалуй, остановлюсь на этом и скажу немного о художественной стороне фильма.

С художественной точки зрения он безупречен. Всё снято, смонтировано и сыграно на высшем уровне, и это тем более удивительно, что это первый и последний фильм Стоппарда. Он больше никогда не выступал в роли режиссёра, только писал сценарии (среди его работ – сценарии к «Империи солнца», «Влюблённому Шекспиру» и гиллиамовскому шедевру «Бразилия»).

Гэри Олдмэн великолепен в роли простоватого Розенкранца, который смотрит на мир широко раскрытыми глазами и пытается понять, почему он устроен так, а не иначе. И это ведь тот же актёр, который играл графа Дракулу, Ли Харви Освальда и эксцентричных негодяев в «Леоне» и «Пятом элементе»! – вот пусть только кто-нибудь скажет, что актёры могут играть только самих себя. Не уступает Олдмэну и Тим Рот в роли более практичного, но столь же беспомощного перед лицом судьбы Гильденстерна. Ну а самый интересный, хотя и безымянный персонаж Главного Актёра достался Ричарду Дрейфусу. Его персонаж – единственный, кто существует как бы над шекспировским текстом, и весь фильм можно воспринимать, как спектакль, разыгранный на подмостках его театра (ещё один уровень вложенности!). Именно в его уста вложены остроумные подколки в адрес Шекспира и ироничные рассуждения о жанре трагедии вообще, которые мне стоит больших усилий не процитировать в полном объёме прямо здесь. Дрейфус просто шикарен в этой роли, и вообще лично мне в этой тройке Олдмэн – Рот – Дрейфус очень сложно выделить лучшего.

На мой взгляд, «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» – один из немногих по-настоящему умных и глубоких фильмов. Это замечательная тренировка для ума и в то же время выдающееся произведение искусства. К сожалению, совсем не факт, что он понравится вам так же, как понравился мне, но посмотреть его нужно обязательно. Очень желательно перед этим освежить память, перечитав «Гамлета» или посмотрев какую-нибудь из его многочисленных экранизаций.

10 из 10

The sight is dismall,
And our affaires from England come too late,
The eares are senselesse that should giue vs hearing,
To tell him his command'ment is fulfill'd,
That Rosincrance and Guildensterne are dead

Том Стоппард—замечательный драматург, известный по пьесам 'Травести' и 'Розенкранц и Гильденстерн мертвы'. Также он известен как автор сценариев таких фильмов, как Империя Солнца, Бразилия, Влюбленный Шекспир, Ватель. Однако режиссером он стал только один раз, экранизировав собственную пьесу.

Фильм представляет собой абсурдную и ироничную философскую комедию-притчу, отдаленно перекликивающуюся с вечным сюжетом Шекспира. Однако на первый план тут выведены второстепенные персонажи: Гильденстерн, Розенкранц и Актер. Пока Гамлет занят проблемами бытия и мести на заднем плане, его университетские товарищи мучаются от неопределенности, путаницы, занимаются экзистенциальными вопросами о Боге, времени, смерти и собственном значении.

Гильденстерн в исполнении Тима Рота—нервный и иногда резкий философ, страдающий от всей неразберихи. Его мало волнуют происходящие вокруг него события, но занимают разные идеи. Он раздражителен и вспыльчив, и срывается на Розенкранца. С его помощью и загадочными намеками Актера он пытается определить куда дует ветер и почему умерло время.

Розенкранц в исполнении Гэри Олдмана—обаятельный наивный простак, случайно совершающий физические открытия и перманентно раздражающий Гильденстерна. Его не очень волнует, кто из них кто, он легко отзывается как на Розенкранца, так и на Гильденстерна, что указывает на легкий сюр происходящего.

Безусловно, фильм стоит смотреть в оригинале, наслаждаясь словестными играми героев, диалогами с тонкими аллюзиями и многочисленными цитатами и намеками.

10 из 10

К сожалению, до просмотра фильма я не читала Гамлета (хотя сюжет в общих чертах, конечно, знала), а уж о пьесе Тома Стоппарда даже не слышала. Так что, когда друг включил фильм о Гильденштерне и Розенкранце, меня привлекли лишь исполнители главных ролей — Тим Рот и Гэри Олдман. С творчеством первого я не так давно познакомилась, а вот Гэри Олдмана обожаю уже не меньше 10 лет, с того самого момента, как посмотрела «Трассу 60». Конечно фильм сразу же привлек мое внимание. И не разочаровал. Уже после 10 минут просмотра я поняла, что влюбляюсь в это кино и оно займет свое место в моем списке шедевров.

Шекспир - великий автор, но к сожалению мне он кажется немного скучноватым, — а вот переработка на новый лад его легендарного произведения не оставила меня равнодушной. История заиграла совсем другими красками, на мой взгляд, самое главное, что привнесла в трагедию эта переработка — именно юмор, именно благодаря юмору и великолепной игре актеров заскучать становится просто невозможно. Нет, здесь вовсе не упрощен сюжет, - это все та же трагедия Гамлета, но глазами других людей. И конечно в фильме высказано множество философских мыслей — так что после просмотра будет о чем подумать. Такое удачное соединение философии и юмора встречается не столь часто — оттого фильм становится еще более ценным.

Концовка показалась мне немного смазанной, - видимо именно из-за нее фильм не советуют смотреть тем, кто не читал Гамлета. Впрочем, это совершенно не испортило мне общего впечатления от увиденного. Просто пришлось открыть томик Шекспира и прочитать последние страницы истории принца датского, - тогда все окончательно встало на свои места.

Фильм снят по мотивам пьесы Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», которая была опубликована в 1966 г. Фильм был снят позже – в 1990 году. Более подробно поговорим о фильме. Данная картина является ярким примером постмодернистского искусства. Том Стоппард дебютировал с ней как режиссер. И результат – великолепный фильм. Интересный и волнующий сюжет, тонкая игра актеров, качественная музыка. Фильм начинается с песни Pink Floyd «Seamus» и с первых аккордов мы понимаем, что фильм будет нестандартен.

Стоппард оригинально изложил «Гамлета» У. Шекспира. И на все события великой трагедии мы смотрим глазами не датского принца, а глазами второстепенных героев – Розенкранца и Гильденстерна. И это характерная черта постмодерна. Попытка перевернуть или довести до абсурда уже известное. Оба героя, которым в шекспировской трагедии не довелось стать ключевыми, получили свою историю у Стоппарда. Режиссер иронично переосмыслил «Гамлета», отвергнул прошлое и создал новое постмодернистское кино. Это кино абсурдное, игровое, со множеством концепций и еще большим множеством их трактовок.

Фильм получился эклектичным, в нем смешались реальность и вымысел, обыденность и неповторимость, курьезные ситуации и глубокомысленные размышления. И само произведение искусства балансирует между кино – и театральной постановкой. Фильм наполнен цитатами, что также указывает на его постмодернистский характер.

Игра легендарных Гари Олдмана и Тима Рота не лишена некоего абсурдного шика. Фильм получился ярким и запоминающимся, требующим осмысления. А ведь таким и является постмодернистское искусство.

Нужно быть тем еще смельчаком чтобы осмелиться переиначить классическую пьесу Шекспира. Но начинающий драматург Том Стоппард плевать хотел на потенциальную критику и в 1967 году выкатил свою дебютную пьесу, которая в том же году обрела свое воплощение на сцене. И в экранизации, режиссером в которой Том Стоппард так же выступал, видна вся эта 'театральщина'.

Рецензировать эту киноленту как обычный фильм крайне сложно. Ощущения после просмотра совершенно не похожи на те, что я испытывал при просмотре любой другой картины. Чем это можно объяснить?

Ну во-первых, конечно же, тем что изначально 'Розенкранц и Гильденстерн мертвы' это пьеса и такой формат делает действие гораздо более коридорным, каким-то тесным и искусственным. Но в этом фильме все эти факты играют только на руку режиссеру. У меня, как у зрителя, это вызывало неподдельное напряжение, хотя с другой стороны диалоги между главными героями располагали к весьма спокойной и более менее размеренной обстановке.

В этом смысле, фильм собрал в себе кучу контрастов. Каким-то образом тут совмещается психодел Девида Линча и мультяшный юмор Монти Пайтона, бешеный темп диалогов из комедий сороковых и колкости диалогов Квентина Тарантина, неподдельное уважение к оригиналу и его откровенное высмеивание. Возможно от этого, а так же от того что главные персонажи порой выступают в роли наблюдателей и приходит это странное ощущение присутствия.

Главные герои, Розенкранц и Гильденстерн, сами не понимают, что происходит. Парни, будто просто по умолчанию друзья, хотя они оба не знают, кто из них Розенкранц, а кто Гильденстерн, но что им остается делать? Поэтому они просто следуют событиям пьесы, где-то ходят, размышляют на различные темы и просто тусуются в ожидании события. Мы так же становимся зрителями этой театральной постановки, так же пытаемся понять что происходит и рассуждаем вместе с героями и будто становимся их третьим компаньоном. В следствии, восприятие действа на экране становится каким-то аттракционом противоречивых чувств, в конце которого тебя выгоняют с карусельки, оставляя с множеством вопросов и размышлений, которые еще некоторое время могут тревожить неподготовленного зрителя.

Но оно того стоит. Хотя, лучше конечно все-таки немного приготовиться и хотя бы Гамлета почитать.

А мы все ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.

Гертруда по-прежнему пьёт вино, хотя пьянство дам и не красит, проклятый сок белены всё так же льётся в ухо, а бедный Йорик привычно ухмыляется, таращась на наследника престола чёрными провалами глазниц. Этот череп удивительно крепок для своего четырёхсотлетнего возраста, и сколько бы яда не капало с клыков критиков, его смело можно использовать для смазывания клинков, которые зазвенят в очередной дуэли жаждущего мщения принца с безжалостным роком в новой интерпретации одной из самых известных трагедий британского классика. Шекспир, возможно, удивился бы такой популярности собственного детища, но интерес постановщиков к пьесе век от века не утихает, рождая довольно смелые режиссёрские решения и позволяя найти на такой, казалось бы, вдоль и поперёк исхоженной тропе, не замеченный ранее поворот.

Англичанин не по рождению, но по духу Том Стоппард преуспел в этом поиске больше других, превратив драму об экзистенциальном одиночестве в абсурдистскую комедию, сумев при этом сохранить первоначальную идею произведения. Сместив фокус с Гамлета на персонажей второго плана, сценарист изменил и угол зрения зрителей, сосредоточив их внимание на кусочках пазла, на первый взгляд не имеющих никакого принципиального значения, однако складывающихся в финале в единое целое. Остроумные диалоги вкупе с оригинальной драматургией обеспечили пьесе «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» долгую жизнь на сценах театров, а кинематографическое воплощение этой своеобразной версии шекспировской трагедии подарило Стоппарду признание не только в качестве сценариста, но и в качестве режиссёра.

Мир фильма гармоничным образом сочетает в себе нарочитую театральность действий с акцентированной детализированностью декораций, обеспечивая погружение в сюрреалистичную иллюзорность происходящего и заставляя фиксировать каждую мелочь, ведь банки из-под варенья никогда не бывают пустыми и ключом к пониманию замысла автора может послужить всё что угодно. Встреча главных героев с труппой бродячих артистов является одновременно и аллюзией к известной цитате, и намёком на альтернативную реальность, создаваемую режиссёром, а стук в дверь как единственное общее воспоминание персонажей видится не невоспитанностью сиволапого слуги, а ничем иным, как приглашением фатума выйти и поговорить по-мужски. И даже упрямо падающая одной и той же стороной монетка представляется не забавной случайностью, а способом получать ответы, не задавая вопросов.

Легкомысленный любитель поиграть в орлянку с судьбой Розенкранц (Гильденстерн?) и прагматичный искатель смыслов Гильденстерн (Розенкранц?). У одного в руках всё горит, а у другого – всё работает, они различны своими взглядами, целями, принципами, однако неразлучны, как две половинки одного яблока, случайно ли сорвавшегося с ветки прямо на голову усталому мечтателю, который, однако, не смог бы выявить нужную закономерность, руководствуясь лишь пустыми домыслами. Наивный ребёнок и уже успевший отрезать свой кусок от пирога опыта взрослый, правое и левое полушарие одного живого пульсирующего мозга, принадлежащего тому, чьё имя необязательно искать между строк, достаточно вспомнить, кто же является наследником престола в доме, который построил король прогнившего королевства.

«Если только можно, Авва Отче…» - вот мысль, поглотившая сознание единого в трёх лицах героя. Месть – это только возможный способ времяпрепровождения, а между тем на самом деле его занимает лишь поиск точки невозврата, единственной ошибки, повлёкшей за собой лавину последствий, справиться с которыми, как говорят предчувствия, уже не получится. Но распорядок действий продуман автором-демиургом, и пусть его роль играет потрёпанный директор бродячего театра, привыкший управлять своими марионетками, так похожими на живых людей, пронести чашу мимо уже не удастся. Розенстерн и Гильденкранц, конечно, попытаются спасти того, чьей тенью сами являются, но корабль всё равно приплывёт в пункт назначения и даже битва с пиратами и бегство принца не изменит раз предначертанный исход, а кому какое дело, погибнет герой от яда или от петли.

Том Стоппард хитёр и где-то даже коварен. Его пьеса за годы жизни успела обрасти разнообразными трактовками и смыслами, но снятый по ней фильм являет собой не только похожий на бред гениальный всплеск. Он не просто погружает зрителя в шизофренический мир, где на давно знакомого персонажа можно поглядеть и со стороны и изнутри, в прямом смысле прочесть мысли, но обеспечивает иронический ответ на тысячу раз задаваемый вопрос. Воодушевленный тем, что пусть не смог, но хотя бы попытался, кто-то спросит у пустоты, быть или не быть. А эхо донесёт ему долгожданный ответ: сорок два.