Мужской мир – пиджак, кабинет, очки. Дождь за окном. Раз, два, - считает мужчина. Добрый день, хочу отписаться от вашего журнала. Три, четыре - запонки, телефон (нервно). Обручальное кольцо на пальце. Пять – вернуть залог за аренду. Шесть – признать себя банкротом.
Он начал отсчет этих минут, спускаясь по лестнице.
Досчитать до девяноста.
О чем можно рассказать за полтора часа? Полтора часа чьей-то жизни. Последние полтора часа на пределе, где-то между, когда мысль уже родилась, где-то – еще только зарождается, а где-то и нет никакой мысли, одна жестокая пустота в черных зрачках.
Фильм норвежского режиссёра Эвы Сорхауг повествует о людях, потерявших опору и не собирающихся её искать в мире, который дал им многое – и это видно в каждой из историй. В мире, который стал им противен. Эти 90 минут – жестокие и правдивые, эпизоды той правды, о которой все знают, но никто её не видит, хотя мы помним, что Норвегия - одна из стран с неблагополучной статистикой по уровню домашнего насилия в Европе. Присмотритесь. Это может быть ваш сосед. Ваш начальник. Сидящий рядом в метро мужчина с газетой. Это может быть ваш зубной врач. Это няня ваших детей. Жертва или преступник, и кто-то из них может быть на грани, это легко увидеть, если присмотреться, но никто не хочет вглядываться в чужие тайны.
Фасад останется фасадом. А за ним - три новеллы об отношениях, где напряженность достигает точки невозврата. Камера беспристрастна – прямые углы, белые стены, статичные планы, тяжелое ощущение грядущего напоминает о раннем Ханеке и здесь сложно не угадать, что у всех трёх историй будет несчастливый конец. У этого фильма женское лицо, хотя все три женщины показаны мельком (толком-то удастся рассмотреть только одну). Зато можно только посмотреть в лица их мужчин, заглянуть в их глаза и понять, что перед нами три истории о слабых мужчинах, потерявших свою мужественность и о катастрофических последствиях этой потери. Вот первый, потерявший свой бизнес, банкрот с запонками. Мы застаем его за приготовлениями – птицу в клетке отдать соседке, отписаться от газет, навести порядок и организовать ужин для любимой жены, которая щебечет без остановки обо всём подряд. Почти любовно он ставит ее разбросанные туфли на место. Он любит её. Ах, что за жизнь! – восклицает она, пробуя самый восхитительный ужин в своей жизни. Разве это не причина для тоста? Он любит её, этот слабый мужчина. И выпьет тоже.
Где-то за городом бывший муж навещает жену и своих маленьких девочек. Жена с кем-то воркует о гольфе. В глазах мужа пустота. Во дворе на ветру полощется бельё, среди которого бегают дети, где-то в глазах – «тебе здесь не рады, уходи», сказанное потом вслух. Из короткой перепалки станет ясно, кто, что и почему в своё время от кого. Я же тебе всё отдал! Большой дом, скандинавский дизайн. И пустота. Уходи, тебе здесь не рады – он уйдет, но вернётся, потому что пустота заполоняет все его внутренности, стучит в висках, пульсирует в венах. Если раньше он был полицейским, то теперь перебирает бумажки в отделе. Если раньше дети бегали в его доме и среди его сохнущего белья, то теперь нет. Они считают – девять, десять. И он, конечно, вернётся. Потому что и идти-то ему больше некуда.
Где-то на окраине, в просторной квартире почти без мебели, в большом телевизоре показывают фильм Ридли Скотта. «Солдат Джейн» - история о сильной женщине. Перед телевизором – слабый мужчина в трусах, нюхающий кокаин. У мужчины есть жена и ребенок, но она – почти всегда избита и связана на кровати, а ребёнок – почти всегда рыдает в своей колыбели. В его глазах пусто, а что в его венах – уже понятно. Он считает про себя потраченные деньги и обещает приятелю вернуть долги, но не сегодня, а в четверг. Всё, что я зарабатываю, уходит на подгузники! Попивая пиво, он стоит у окна и смотрит, как мальчишки во дворе гоняют мяч. Свобода. Битва за победу. Ещё глоток и он тоже выиграет пару битв. Пока пустота не выйдет наружу и это будет финальной точкой в этой истории, где нет победителей, нет морали, нет изнанки, одна сухая констатация факта и одиночество среди толпы, гниющее благополучие в белизне основ «семья как у всех», умирающая после жареной индейки любовь и последние тягучие минуты обреченности.
Время истекло.
