Посмотрела фильм, прочитала книгу. Есть что-то такое в Служкине до боли знакомое. Что-то от шукшинских чудиков, вампиловского Зилова, Венички из 'Москва-Петушки'. Знакомое, да не то. Когда читала книгу, казалось, вот оно, поймала, это уже было, я это уже где-то читала. А потом сходство ускользало, на смену ему приходило новое. Иванов создал до боли знакомый тип 'рефлексирующего интеллигента', но это герой нашего времени. Он 'чудик', но без наивной простоты. В отличие от Зилова он ни в чем не запутался. У Служкина есть внутренние нравственные ориентиры в этой беспросветной, бестолковой жизни. Это его сила, она в противостоянии скотскому, аморальному отношению к жизни. Он не борец. Это точно. А кто сейчас борец? Служкин сохраняет в себе Человека как умеет. И пьет он вовсе не бестолково. Пьет он как раз от того, чтобы не совершить подлости, когда она, кажется, неизбежна. Напился, чтобы не спать с Кирой, чтобы не прогонять Градусова, которого надо бы выгнать, потому учитель должен быть принципиальным, напился, когда сам, без борьбы 'отдал' жену Будкину... Между подлостью и алкогольным опьянением герой выбирает меньшее зло. Герой книги Иванова (в фильме это отлично получившийся герой Хабенского) праведник наших дней, без которого не стоит русская земля. Иван Флягин спустя почти полтора столетия превратился в Виктора Служкина. Это только кажется, что праведник Служкин живет без больших потрясений. Принять жизнь такой, какая она есть и остаться собой - это великий подвиг: 'чтобы стать человеком, надо меняться, чтобы оставаться человеком, надо быть неизменным'.
И учитель, кстати, он, наверное, правильный. Недаром он географ. Его задача показать путь, в данном случае путь жизненный. Однако не все хотят видеть. Поход стал обрядом инициации. За эти пять дней дети стали взрослыми, начали отвечать за себя, ценить друг друга и мир вокруг. Ни родители, ни школа этому не учат сегодня. Гиперопека сделала свое дело. Наши дети у компьютера и телевизора в полной безопасности узнают жизнь... виртуальную. А реально жить так потом и не могут научиться. Жестокий учитель Служкин? Да. Однако старшеклассники увидели, что на хамство и подлость надо отвечать силой и гневом, так, как это происходит в реальной жизни. Спустился до уровня детей? Игра в карты на спор, катание с горки, распитие водки, подготовка шпаргалок... Это все методы 'непедагогические', но они неожиданно дали результат. В книге он есть. 'Зондер-команда', например, повзрослела: они научились быть благодарными человеку, которому действительно было на них не наплевать. Овечкин, конечно, ничего из общения со Служкиным не вынес. 'Наука' Служкина ему не впрок, но он и так отличник, у него свои учителя и своя дорога. Географ показал дорогу тем, кто не знал, куда идти. В фильме, кстати, финал трагичнее, чем в книге, потому что результаты не столь очевидны.
Как отец Служкин прекрасен. Его ребенок видит от него главное - Любовь. Тата называет Служкина папой, а мать у нее почему-то Надя. На праздник 8 марта в детский сад приходит папа. В этом холодном и тусклом мире равнодушия и скотства Тата защищена любовью отца...
И муж он, в общем-то, тоже неплохой. От жены основная претензия одна - зарабатывать не умеет. Все остальное (шутки, друзей-подруг, гулянки) Надя бы стерпела. Вообще, в романе Иванова, как и у Шукшина в рассказах о 'чудиках', нет положительных женских образов (Маша не в счет, хотя и в ее нотации Служкину слышатся ворчливые нотки, которые у Нади выливаются в вечное недовольство). Однако Служкин остается верным семьянином, порядочным супругом...
Праведничество - это вера в добро и любовь, желание помочь другому, это отказ от зла в любом виде... Герой книги Иванова тот, без которого 'по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша'
Вот я и посмотрел «Географ глобус пропил». Можно теперь рецензии почитать, с мнениями ознакомиться. Часы сверить. Сначала о своем. Фильм для меня стал откровением. Очень понравились книги Иванова про школу (вторая - про МУДО). Думал, как же можно перенести всё это на экран, чтобы не было пошло. Не верил, и очень рад, что ошибся. Классный фильм - спасибо создателям. Это не Германика с пафосом чернушным и не Звягинцев с тоской по Европам (не в укор - фильмы тоже стоит смотреть). «Свободный тамбур в свободной стране» - главная для меня фраза в фильме.
Перехожу к рецензиям и интервью. Очень много отсылок к фильмам с Далем и Янковским. Про бездельников, которым якобы система не дает проявить себя, жесткая коммунистическая система. Да и делают современные фильмы о современной России люди, выросшие в СССР. Но все-таки, но все-таки. Это же фильм о том, как мы СЕЙЧАС живем. Эпохальный в своем роде по качеству исполнения (актеры, операторы, художники по костюмам, музыка не тупоголливудская - супер). Меня совершенно не убеждает пафос отрицания советской культуры, советского образа жизни, так же как и воспевание алкоголизма. Мы - жители Российской империи, СССР, России. И в это смысле фильм, как шок столкновения советского интеллигента с нынешними школьниками чем-то похож на шок от пионеров у кулаков в 20-30-е годы, от стиляг в 50-60. Видимо с пионерами посильнее был) Но из опубликованных материалов, список большой, это непросто извлечь. Какие-то личные проблемы, личные задачки (самый корректный разбор не у кинематографиста - собственноручнонаписанный автором книги). Потому и не читаю рецензии до просмотра. И в очередной раз убедился, что во многом правы те создатели, которые НЕ КОММЕНТИРУЮТ совсем, то что сделано. Увидел зритель, понял творца - ну и молодец, извлек что-то свое - ну и на здоровье. А может творец и совсем о другом думал.
Так вот о тамбуре. Страшно переходить из предбанника в комнаты, на площади. Страшно. Пространство увеличивается. Недаром в фильме о центре мира говорится. Уткнуться носом в кормушку гораздо проще. В любые времена и в любом государстве. Выбор - за человеком, не за системой.
А как бы выглядел сейчас наш мир, если бы, допустим, весь люд выполз из одной огромной дыры, проделанной ударом космического тела, при том, выбрались бы не все, а те лишь, у кого было крепкое телосложение и здравая голова на плечах. На месте той пропасти мог образоваться почвенный пласт, который бы заменял всю нашу естественность, то есть, окружающую среду и ее составляющие компоненты. Обитатели Новой Земли сами сажали деревья, огораживали парки и прорывали траншеи, в которые заливали сероватую жидкость, именуемую водой. И кто бы тогда мог узнать, что человеческий род буквально поднялся с самого днища, чтобы основать свою историю, развить культуру и построить себе кирпичные камеры, похожие на квартиры. Им просто сообщали, что их вырыли для того, чтобы пересадить на другой участок, где они просто бы грелись на солнышке и доживали свои дни. Но один из тех инкубаторов отверг помощь извне, просто не желая куда-то переселяться, и готов был погибнуть сразу, пока ему не объяснят, а ради чего такое делается. Возмущение его вилось с самых глубоких родственных корней, пока не достигло одной высокой точки, куда изгоняли тех, кто был не пригоден для оздоровительного выращивания...
В современном обществе такую легенду никто бы положительно не воспринял, поскольку он бы счел ее настоящим бредом. Но, а если задуматься, что мы никогда не были на самом низком уровне наших возможностей, пока мы не достигнем грани успеха, пока не обретем счастья, пока не изменимся сами, пока нас не заставят. Привилегированным классам такое учение показалось бы сугубо запущенным и псевдонаучным, поскольку все должны быть равны по своему положению. Духовники восприняли это предположение, как библейский завет, который нужно внимать всем, напротив же, мирские люди долго бы спорили, а кто из них не ковырялся в грязи, а кто еще просто не познавал такого устоя. Интеллигенция осталась бы в неведении и сочинила бы иные доказательства и 'за' и 'против'. Выиграли бы в этом писатели и поэты, но сильно пострадали смиренные учителя, которые вынуждены были повествовать о том, чего они не знали...
Самобытную правду русской действительности, блюдо социально-пульсирующей размахом кухни, подаваемое с напитком холодным, освежающим с первого глотка, как философское 'нравоборчество' Зигмунда Фрейда, сравнивающего отношения полов и их взаимное притяжение полов, филигранная повесть с трагикомичными отступлениями, авангардистский пейзаж неизвестного автора... В данном случае игривую подпись в нижнем углу своей картины поставил режиссер Александр Велединский, коему удалось ее презентовать по описанию Алексея Иванова, очерков сценария и собственного замысла. Я бы мог ее даже назвать переходной драмой высшего порядка, которая выводит российский кинематограф на ведущие позиции знатоков перспективного творчества... Об этом детище еще вспомнят через несколько лет!
Особенно будут припоминать ту фигурку на первом плане, которая спокойно стояла себе на фоне городской суматохи, выпуская дым изо рта, безнадежно запрятав бледные руки в карманы. Уважаемые господа, это главное лицо всей композиции - преподаватель Виктор Служкин, которого сыграл Константин Хабенский. Собственно, об этой роли ничего категоричного и унижающего сказать нельзя - вообще, я запутываюсь в мыслях, что я могу сказать об актере, который играет настолько реально и даже выбивается из этой реальности в иную концепцию. Хабенский по-настоящему живет на сцене и в кадре, и каждый раз все лучше и лучше прогрессирует с течением некоего времени. В данном кинофильме он кардинально переменился, как и внешне, так внутренне, не только потому по свойствам его персонажа, но еще и по личным навыкам опытного артиста, который знает, с чем работает. Красиво гармонируя с экранной супругой Еленой Лядовой, которая не доверяла его чувствам, герой готов было запустить роман с другой женщиной, но ему еще стоит понять, кто его так будет любить, как он сам себя. В Лядовой мне импонировало одно - ее справедливая реакция на окрестные вещи, о которых мало кто боялся говорить вслух. Робак заинтересовал своей добротой и снисходительностью, напомнив американского великана Джона Гудмана, талант которого просто неоценим. Так что, теперь для меня Робак постепенно становится русским Гудманом и это еще одна причина, чтобы смотреть фильмы с его участием. Своим юношеским оттенком грусти и утраченной мечты поразила Анфиса Черных, которая могла хоть как-то привлечь бедного географа, обогреть его, поцеловать и не отпускать. Как он мог и сделать с персонажами комичной Анны Уколовой и незадачливой Евгении Крегжде, трезвонящих ему безудержно, но больше бы он ответил на страстные вызовы Евгении Брик, которой он мог во многом признаться. И все-таки, он бытие свое не пропил, если говорить о неудачной карьере, и школьное имущество не пропил, и не деньги, ни жилье... Он многое бы мог отметить лишь бутылкой, но помимо алкоголя в нем разыгралась истина, которая сильнее, чем вся эта безвкусица...
И картавые становятся красноречивыми, и уродливые становятся привлекательными, и неимущие становятся меценатами, и ученые становятся еще умнее... Круговорот событий неисповедим, и это подтверждает Велединский и его замечательная работа с рядом продуманных деталей!
Какой бы миф не рассказывал бы педагог, он тоже может чуточку приукрасить... Так и сделал Служкин, который первым взобрался на вершину Уральских гор, указывая путникам дорогу и наблюдая, как разливается Кама, которой раньше ему не удавалось заметить... Зоркая птица эта география!
На бескрайнем просторе реки Кама стоит город Пермь. Пережитком недостроенного коммунизма на причале горит надпись « СЧАСТЬЕ НЕ ЗА ГОРАМИ». Смысл этой фразы зависти от знака препинания, стоящего в конце: точка, знак вопроса или кричащий восклицательный, не правда ли? Так вот персонажи картины пытаются ответить себе на этот нелегкий вопрос, при чем это самое счастье у каждого свое.
Еще один вектор фильма ( и наверное главный): жизнь романтика русской глубинки в условиях российской действительности. Служкин - человек существующий как бы в своем мире, живущий по своей морали и со своим ответом на вышеизложенный вопрос. Широкая душа главного героя и проклятие, и дар. Он пьет, но он и смеется. Возможно, он единственный из калейдоскопа персонажей, который уже нащупал нечто, похожее на счастье, правда как его воплотить не знает, наверно по этому и пьет, хотя может быть и по привычке.
Пестрый внутренний мир биолога-географа подчеркивается оператором: с одной стороны серый город, с замороженными кораблями, будто недожжёнными страницами предыдущей эпохи, обветшалые дома и жизнь окружающих серая, обыденная, отчаянная. С другой: кадры с величественной красотой русских лесов, удивительные пейзажи, тонущие в туманном утре, и десятиклассница Маша, существующая тоже особняком от окружающего.
Музыка картины состоит из лейтмотива – звуки варгана, и песен оттеняющих всю туже российскую действительность: вначале мужик за сорок поет не впопад « Я свободен» в электричке, за тем пьяные подруга исполняет что-то из русского шансона, а дети в походе кричат под гитару «Его же посадят, его же посадят, за мертвых детей». И опять контраст двойственности.
Фильм о жизни в странной, ужасной и удивительной стране Россия, о том как вроде бы неудачник (по мнению общества уж точно), оказывается порядочным и честным человеком, и о строчках из песни Федора Чистякова « Как ненавижу, так люблю свою родину».
И, конечно, приятно что иногда отечественное кино стоит особняком от большинства ширпотреба большего экрана, и именуется гордым словом искусство.
Я посмотрела этот фильм сразу же после прочтения одноименного романа Алексей Иванова, опубликованного еще в 2003 году. И как мне кажется, экранизация получилась хорошая, на твердую четверку с плюсом. Однако, анализируя рецензии на этот фильм, как вполне развернутые, так и устные, укладывающиеся в два-три слова, я задумалась, а такое же впечатление произвел бы на меня этот фильм, если бы я не читала книгу? Наверное, нет.
Многие говорят о том, что это до боли знакомая избитая тема: глухая провинция, не оставляющая человеку никакой надежды из нее выбраться, учитель-алкоголик, думающий о вечном, склонившись над стаканом, стихийно пытающийся вырваться из всего этого, но безуспешно, еще и влюбленный в ученицу (его взаимоотношения с Машей — вообще отдельная тема. Из фильма совершенно не видно, что они, в отличии от всех остальных отношений в фильме лежат вне материальной плоскости). Да, на экране все это так и выглядит. Фильм, снятый по книге, как вершина айсберга, показывает только сюжет и опорные точки, на которых держится действие и по которым развивается. И в таком случае, конечно же, вся тонкость и философско-экзистенциальная наполненность фильмы скрыта от зрителя. Но здесь проблема скорее не в конкретном фильме и режиссере, а вообще в возможности съемки фильма по книге, при этом ничего не потеряв.
А что касается этой картины, мне кажется, насколько хорошо можно было снять фильм по этому конкретному произведению, настолько и сняли.
Ну и Хабенский (прошу прощения за пафос) просто гениален в этой роли.
Не пропустить премьеру этого фильма я решил сразу по нескольким причинам. Это и завоёванный им букет из главных наград фестиваля «Кинотавр», и отличный актёрский состав, и, главное, замечательная литературная основа, ведь «Географ глобус пропил» поставлен по одноимённому произведению Алексея Иванова.
Книгу я прочесть на данный момент ещё не успел, каюсь, и знаком лишь с романом «Блудо и МУДО» – тоже о педагогических работниках. Однако уже по нему можно легко понять, что проза Иванова – ироничная, затейливая, живописная, трагикомичная и эротичная – может легко найти вторую жизнь в толковом сценарии.
Главный герой ленты биолог Виктор Служкин устраивается в обычную школу учителем географии, в которой не очень-то и смыслит (но других вакансий попросту нет), ещё не предполагая, что работа его будет совсем не простой, да и в личной жизни такие проблемы нежданно-негаданно нарисуются, что хоть в прорубь головой. Ко всему прочему экзистенцию Служкина осложняет пьянство, в неравном бою с которым он всё чаще проигрывает, и постоянные конфликты с учениками, которым нет дела ни до его предмета, ни до школы вообще.
Но он не из тех людей, что беспрестанно клянут судьбу, плачась в жилетки окружающим, и в любой ситуации старается разглядеть что-то хорошее. Так и идёт вперёд, не унывая и не предполагая, куда кривая выведет.
Что же мы получаем в итоге? – Если коротко, то очень хорошее кино, которого нам всё чаще не хватает. А если чуть расширеннее, то…
Имея личный опыт работы в среднестатистической провинциальной школе (и, кстати, тоже в проблемных старших классах), я довольно ясно представляю, как и чем живут современные ученики и их, как выражается мой друг писатель Алексей А. Шепелёв, «учтиля». Причём «Географ» эту действительность демонстрирует именно такой, какая есть, не опускаясь в тотальную чернуху, как это у нас любят делать мастера т.н. русского артхауса, и в то же время не идеализируя.
Дети отбывают уроки, словно унылую повинность, развлекая себя мобильниками и планшетами, а также не забывая про выходки, варьирующиеся от безобидных (прицепить педагогу забавный брелок-игрушку на свитер) до крайне неприятных (залить тряпку для стирания с доски мочой и посмотреть на реакцию учителя).
Точно так же, достоверно, без прикрас, «Географ» показывает и жизнь обычных российских городов, где жизнь не сказать, чтобы била ключом. Невероятной красоты природа, горная река с опасными порогами, леса и горы – от окрестных пейзажей может захватить дух, голова пойдёт кругом. Но это всё вокруг, а сам городок с потрёпанными панельными многоэтажками и расположенными в двух шагах от них врастающими в землю деревянными срубами, с квартирками, украшенными замызганными персидскими коврами на полах, и глубоко алкогольными днями рождения с музыкальным сопровождением в виде «Владимирского централа» – всё это очень узнаваемо, искренне, по-русски.
Иногда даже возникает впечатление, что это не художественный фильм, а клочок реальной жизни, перенесённый на экран и иногда снабжённый закадровой музыкой, дабы не получился эффект совсем уж «документалки».
Играют с блеском здесь все актёры – наверно, потому, что у них интересные и очень естественные персонажи. Константин Хабенский – идеальный «вшивый интеллигент», помятый жизненными неурядицами, но отнюдь не сломленный и способный постоять за себя и своё мнение. Люди, его окружающие, тоже потерянные в этом сумасшедшем времени тотального разлома, когда привычный мир давно расползся по швам, а но смену ему не пришло ничего достойного. Кризис среднего возраста, как ни крути…
И, конечно, школьники – ребята просто молодцы! Для них «Географ» это и традиционный роман взросления, и испытание первыми сильными чувствами, и неожиданная встреча во время похода, в который они отправляются вместе с учителем, с чем-то настоящим, не имеющим ничего общего с пластмассовой культурой потребления, которая окружает их в повседневности на каждом шагу.
Потому вместе с блистательным Хабенским и обаятельнейшим Александром Робаком (этакий неуклюжий, но успешный по жизни Винни-Пух) хочу обязательно отметить работы Анфисы Черных (нежная, мечтательная Маша) и Андрея Прыткова в роли хулигана Градусова, который является одним из самых ярких персонажей фильма.
Все они, как и режиссёр Александр Велединский, и оператор Владимир Башта, и весь творческий коллектив, работавший над фильмом, достойны искреннего уважения хотя бы за то, что взялись за адаптацию изначально непростого литературного материала и очень бережно переплавили его в настоящее русское кино, не ориентированное на западный кинематограф, не перегруженное спецэффектами, а адресованную в первую очередь тому отечественному зрителю, который умеет не только смотреть, но и думать…
Тем не менее, поскольку кассовой популярностью у зрителей сегодня пользуются или российские дурацкие комедии («Что творят мужчины»), или фильмы-катастрофы («Метро»), или байопики («Легенда № 17»), или монументально раскрученные эпические ленты о войне («Сталинград»), шансов на востребованность у «Географа», который никак не вписывается во все вышеупомянутые жанры, прямо скажу, немного. Что отнюдь не мешает ему получить свою здоровую порцию зрительской любви, которой он, несомненно, заслуживает.
Российский фильм с оценками выше 7 заслуживает внимания (просмотра) по определению. Зная посыл иностранных фильмов похожей тематики, ожидал от режиссера истории о бесконечно высоконравственном учителе, учителе-борце с пропащей молодежью и яркого финала духовного единения двух сторон в конце фильма. Но наш фильм был совершенно о другом. 'Географ глобус пропил' - это фильм о реальной жизни русской глубинки, с абсолютно безнравственными учителями и стадом неуправляемых детей, воспитывать которых государство отказалось. Отказалось официально, спровоцировав упадок системы образования через самый действенный механизм современной жизни - низкие заработные платы, лишив тем самым школу, ВУЗы, техникумы, училища действительно талантливых педагогов, ушедших 'на заработки' в другие сферы.
На примере Виктора Сергеевича мы видим, что современная школа - это пристанище для алкоголиков, неудачников и просто упавших духом и сломленных людей. Однозначных персонажей в такой школе быть не может, поэтому и наш герой не получился на 100% отрицательным персонажем, как не вышло из него и героя. Зато получился абсолютно реальный человек, раздираемый внутренними противоречиями, слишком слабый, чтобы бороться за супругу, слишком честный, чтобы сломать жизнь влюбленной в него десятикласснице.
Этот фильм, на первый взгляд, ничему нас не учит, в нем нет какой-то легко читаемой морали. Но первое впечатление обманчиво, это фильм - зеркало. Зеркало нашей жизни, нашей действительности. Посмотрев в него мы должны, мы просто обязаны стать лучше, иначе два часа потраченного времени и блестящая игра Константина Хабенского прошли впустую.
Это была самая долгожданная премьера. «Георграф глобус пропил» по одноименному роману Алексея Иванова снял Александр Велединский известный российской аудитории по фильму «Живой». Книга, если честно, откровенно не понравилась, при прослушивании ее оставалось устойчивое ощущение именно сценария, а не художественной прозы, поэтому ожидание фильма, как конечного визуального итога всей этой непростой истории о непростых отношениях стареющего интеллигента с миром, было томительным.
Виктор Служкин на первый взгляд – обыкновенный ленивый интеллектуал, разбазаривший свою жизнь через дырявые карманы. Чтобы хоть как-то прокормить жену и дочь, он устраивается работать в школу учителем географии. Школьников он презирает, ученики его ненавидят. Ни Служкину, ни молодому поколению не нужна география, не нужна школа, вообще ничего не нужно.
Образ Служкина сыграл Константин Хабенский. На нем одном, да на ученице Маше с пронзительным взглядом, и держится весь фильм. Все остальные персонажи носят оттенок жанровой принадлежности, некой декорации к жизни географа. В этой ничем не примечательной жизни режиссеру удалось показать глубину трагического несоответствия миров внутреннего и внешнего в глазах героя. Войны не было, но Служкин олицетворяет потерянное поколение, которое растеряло ориентиры, махнуло рукой на все, кроме своей глубоко личной философской основы существования, о которой говорил знаменитый на весь мир герой Марка Захарова в исполнении Олега Янковского. Служкин не гротескный неудачник из недавнего «Марафона», он самодостаточный, не живущий с натугой, но играючи идущий от дня ко дню. Очень интересный образ, один из самых удачных и личностных за последние годы в отечественном кинематографе. Фильм делится на две части и, несмотря на одну историю, это два разных фильма. В первой части мы видим подробно и четко аллюзию на того же Янковского, слепленного Балаяном в «Полетах во сне и наяву»: неудачный брак, немые грезы, внутренняя неустроенность, брожение по адресам, катание на кочелях и прыжки в пустоту или же бессмертного героя Венечки Ерофеева, на которого обязательно ориентировался Иванов.
Вторая часть – это удавшаяся попытка вырваться. Пусть в никуда, но на свободу.
Дети в жизни Служкина, как его дочь, так и его ученики, это необходимость, которая есть, хотя дочь он любит, но из детского сада забрать забывает. Серая масса, которой он называет свой класс, во второй части обретает лица, имена, очертания принадлежности. Он видит, что это тоже люди, и они, болеют тем же, чем и сам географ, но в свои пятнадцать. Они предельно искренни, нелепо грубы и до смешного глупы, но они тоже настоящие, многие из них – будущие служкины или того хуже. Среди этих серых камней, в куче которых самый большой и самый серый – сам вечно пьяный Служкин, попадаются проблески слюды, такие, как Маша (Анфиса Черных). Она в свои молодые годы убивает глубиной взгляда и мыслью. Она, в будущем, обязательно выберет из двух путей один: или пропадет безвестно в тени никчемного мужчины или померкнет одна. Это будущая женщина, миссия которой жалеть и посвящать. Женщина не для брака, не для быта, а для мечты. Это понимает и Служкин, делая усилие над собой не просто потому что боится переступить закон, а потому что боится саму Машу, как мы боимся испачкать чистое стекло своими пальцами.
В фильме много слоев для развития мысли, он отлично подходит для того, чтобы смотреть не единожды. И он не грустный, не оставляющий безысходное чувство пропасти впереди. Так нужно уметь и жить, и снимать. «Ж..па мира» не в Перми, как думают ученики, не в Твери, не где-то еще, где в затонах ржавеют и умирают дебаркадеры, засыпаясь снегом. Она в душе. Когда жена уходит к другу, когда жизнь расклеилась и захлюпала, спасает только одно: становится святым. Эта шутливая формулировка, выраженная Служкиным сидя на кухонной табуретке, спасает на время его собственную жизнь. Нужно любить людей за просто так, потому что «любовь она всегда настоящая». Вглядываться в них и не делать серьезного вида, потому что «смеясь над собой, ты лишаешь этой возможности других». Нужно быть честным, и тогда самый смертельный порог может быть преодолен. Лучшая картина уходящего года. Самая честная.
Современники, не понимавшие С. Есенина, считали, что пропавший, погибший Есенин – это и есть главная есенинская тема. Кажется, Шкловский писал об этом. Однако главная есенинская тема, которая прежде всего и делает его национальным поэтом, не тема даже, а нота: быть счастливым несмотря ни на что, даже на эту очевидную гибель, любить жизнь, быть живым до конца.
Ключом к образу Виктора Служкина, человека гармонического есенинского склада, является его диалог с ученицей Машей в походе:
- И что же делать?
- Постараться быть счастливым.
- А вы стараетесь?
- Из кожи вон лезу!
Лезть из кожи – это больно, но, как известно, боль теперь является частью счастья потом. И уж точно не отменяет этого самого счастья.
Представления о счастье у географа странные до святости. В разговоре с подругой он заявляет: «Я просто жить хочу как святой… Это когда ты никому не являешься залогом счастья и когда тебе никто не является залогом счастья, но чтобы ты любил людей и люди тебя любили тоже». В книге Алексея Иванова он добавляет еще: «Совершенная любовь, понимаешь? Совершенная любовь изгоняет страх».
Как часто мы чьи-то заложники? Страха ли, человека ли, государства ли, карьеры, общественных ожиданий, успеха, моды, семьи, жизненных ошибок, наконец… Служкину хватает смелости и любви, приятия и понимания выйти, выписаться из этой обреченной системы заложников, намертво скрученных ложно понятыми обязательствами, ожиданиями, образцами. Он притягивает к себе, потому что не поддается привычной системе оценок, свободен любить, не лгать и быть собой, а значит, даже в ошибках, в очевидных дурацких промахах - оставаться человеком. Человеком вне каких-либо иерархий, социальных лестниц и прочих рейтингов и мерил, с которыми мы зачастую подходим к окружающим: за 30, а денег нет, всё, значит, не состоялся как личность. Не делает карьеру, работает в школе – неудачник, бездарность. Пьет – безнравственный слабак и т.д.
Служкин вне всяких ярлыков, вне каких-то стереотипно понятых формул успеха и даже вне классических типажей кино и литературы. Он живет не для того, чтобы чему-то или кому-то соответствовать, а чтобы просто жить и любить, то есть он человек в полном смысле этого слова. А слово это, если произносить его действительно в полном смысле, в самом настоящем смысле, безразмерно. Весь мир в нем – в человеке – и тайга, и небо, и город в золотых лучах, и продрогшая бурливая Кама, и Маша, чьи губы дрожат от страха любви, и смятое письмецо надежды под тоненькой коркой льда, и сказки Пушкина, красивые, родные…
Служкина пробовали уже не раз, и как героя книги, и как героя фильма, вписывать в расхожие типажи национальной мифологии, именуя лишним человеком, например. Однако при всем его уме, благородстве, поэтической тонкости, при всей любви, что чувствует к людям, к родине, к семье, разве он отрезает себя от мира как лишнюю часть, разве сам чувствует себя лишним? Он, скорее, воскрешает в памяти крик-мечту о человеке в «На дне» Горького: «Чело-век! Это - великолепно! Это звучит... гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть... не унижать его жалостью... уважать надо! Хорошо это... чувствовать себя человеком! …Человек - выше! Человек - выше сытости!..»
Кажется, что Хабенский вдохновенно, непринужденно, на одном дыхании, со всей теплотой свойственного ему лиризма сыграл не столько голод, т.е. антисытость, сколько беспутно расточаемое богатство души, эмоций, чувств, талантов. Но это беспутное расточительство в какой-то момент оборачивается самой что ни на есть отдачей, дарением, служением, насыщением других. В безграничном доверии Служкина к людям и жизни, в его вере в них можно разглядеть высочайшую правду души, а то и подвиг. Подвиг существования, которое ни на минуту не потянулось к благополучию, благоприобретательству, комфорту, покою, стабильности, которое ни на минуту не закрылось от других людей, от их бед, слез, просьб, ошибок, которое дарится, растрачивается, раздается, а не зашивается в футляр, не копится про запас. В том числе отдается молодому поколению, а его Служкин, несмотря ни на что, бережет, охраняет, но ненавязчиво, без учительских ноток, не делая детей заложниками собственного взрослого опыта и решений, оставляя выбор, а значит - открывая путь к взрослению.
В чем алхимия этого фильма, не отделяющего второстепенное от главного, стремящегося к эмоциональному напору и лирическому потоку дневника? Как происходит в нем превращение свинца серой и грустной жизни в светлое золото понимания и добра? Думаю, ответ в том, что это кино, как хорошая лирика, прекрасно своей интонацией, а не смыслами. Ритмом души, крупноплановый портрет которой, до каждой поры, до каждой ресницы, остается в зрительском сердце надолго. В интонации «Географа…» много обертонов, но главные из них: любовь к жизни и единство с ней, с другими людьми. Заглавная тема искусства ХХ-ХХI вв. - страшная всеобщая разобщенность (помните знаменитое цветаевское «Разбили нас, как колоду карт!»?) в фильме залечена, сшита «незримыми горячими нитками человеческого родства» (А. Иванов). Разве может так звучать неудачник, гениальный кретин, шут, фразер, беспутный пропойца? Да, это кажется невозможным, как тепло и уют среди крушения, но это так.
Для начала скажу, что фильм мне очень понравился. Все на что смотришь в данной картине заставляет ждать следующей сцены, интерес к просмотру не пропадает на протяжении всего сеанса, фильм не дает заскучать, что безусловно очень хорошо. Что же еще ждать от фильмов в целом? Затрагивание тем проблем общества или личности?
К слову, это не единственный повод сходить в кинотеатр и посмотреть продукт разийского кинематогрофа.
Достойное место тут и занимает игра наших актеров, Константин Хабенский отлично сыграл, да и не только он. Психологический портрет для всех персонажей вполне понятен.
Хоть я и остался доволен фильмом, но в нем присутствует дикая недосказанность, которая есть в сюжете, вместе с ней приходит неудовлетворенность от просмотра.
Фильм очень строго делится на две части. Первая часть состоит из интереснейших диалогов, некой сюжетной линии, показа философских сцен и мыслей(дабы показать углубленность в фильме), что собственно и получается, но половина персонажей за которыми ты внимательно следишь и думаешь 'что же с ними случится дальше?' оказываются пустышками, которых можно было убрать из фильма и при этом он никак бы не поменялся. К примеру девушка, работающая в детском саду. С ее участием было примерно три сцены. Может быть этот персонаж нужен для того, чтобы глобально(для массовки) показать, как главный герой 'обыграл' друзей, жену и учительницу немецкого?А может быть и не эта причина. Вообщем, я так и не понял этого. Вообщем из всех любовных треугольников вытекает следующее: у географа все плохо, он типичный русский бедный алкоголик.
На протяжение всего просмотра появляются сюжетные дыры, недосказанности, и вопросы 'ЗАЧЕМ, ПОЧЕМУ?' Я бы описал некоторые, но спойлерить, увы нельзя.
Вторая часть состоит из показа похода класса и географа. При этом все те персонажи, которые были ранее забыты. Вы можете про них забыть, похоронить и т.д., вы их больше не увидите. Все ваши переживания бессмыслены. Вся часть состоит из 'экшена', где детишки плавают на плоту, переплывая реку, и всячески выживают. Но вообщем, это нужно только для того, чтобы показать, как географ относится к детям, как он себя ведет и по прежнему бухает. Хорошо что его вырубает не от вина уже, а от водки(одна из несостыковок, алкоголик засыпает в ванной у девушки, которая готова ему отдаться, от вина). Недосказанность тут проявляется в конце, нам не показали как дети нашли дорогу домой, при этом также напрашиваются все те же вопросы, 'нафига вы поплыли без учителя, зачем нужна та или иная сцена или персонажи?'
