Главная беда и тайна фильма в том, что в нем нет ровным счетом ничего, чего уже не было у Гиллиама.
Мир ужасен, погряз в моральном уродстве, им правят деньги и Трамп (его фамилия звучит в фильме). Спасение — как обычно у Гиллиама — можно найти лишь в фантазиях и искусстве.
Конечно, «Человек, который убил Дон Кихота» — утомительная, тяжеловесная, нелепая картина. И чрезвычайно архаичная — что становится особенно заметно, когда режиссер пытается идти в ногу со временем и вспоминает про терроризм и беженцев, например. И все же, и все же.
Персонажи Сервантеса здесь маски, которые примеряют люди, делающие выбор между романтической фантазией и серой реальностью не в пользу последней. И главный Дон Кихот — сам Гиллиам, с обескураживающим упрямством отказывающийся выходить из игры.
Фильм готов, в это почти невозможно поверить. И все его нескладности, странности, сценарные неточности можно простить ради того, чтобы выдающийся режиссер мог выдохнуть и сказать: «Уф, у меня получилось».
С одной стороны, искусство убивает, а с другой — как ты ни ставь такие сюжеты, ничего в них все равно не изменишь. И это, конечно, немного странные выводы из фильма, на который 77-летний режиссер потратил больше трети своей жизни.
Фильм пышный, но не пухлый, избыточный во всем — однако избыточный простительно и восхитительно. И то правда, уж если вынашиваешь дитя четверть века, то как, представив миру, не нарядить его разом во все любовно пошитые впрок распашонки, жабо и костюмчики.
Наверное, и не стоило ждать от ленты, снимавшейся так долго, композиционной целостности, но эмоциональные качели, мотающие зрителя из стороны в сторону, оставляют чувство некоторой обескураженности. И — никуда от этого не деться после столь длительного ожидания — легкого разочарования.
Праздник чистого творчества и очевидный показатель того, что Терри Гиллиам — все ещё тот же великий художник, каким он был всегда.
Да, это кино практически детское — посмотрите, как тут машут шпагами и скачут на лошади, не хуже, чем в 1970-х! И все же ничто не отменит острого ощущения меланхолии, которая захватывает по мере просмотра. Эскапады безумного сапожника, вообразившего себя рыцарем, только ее усугубляют.
Что главное — хотя внешне фильм вроде бы о другом — в нем сохранен дух и посыл великого романа Сервантеса. Персонажи книги представлены зрителю современным киноязыком.
В каком-то смысле, «Человек…» — это красочный букварь для всех, кто хотел познакомиться со вселенной под названием «Терри Гиллиам», но все это время боялся начать.
