Смерть одного человека ради спасения другого. Оправданный ли это шаг? Кого нужно спасать, а кого убивать? Кто достоин жизни, а кто нет? Над всеми этими вопросами славно потрудились создатели Контракта со смертью - первого и последнего русского психологического триллера.
С самого начала и до конца фильма зрителя не покидает ощущение двойственности. Что же на самом деле хорошо, а что плохо? И кино не дает нам ответа однозначного на этот вопрос, а лишь показывает нам плюсы и минусы 'добра' и 'зла'. И это огромнейший плюс данной картины. Она не придерживается какой-либо определенной позиции, а полностью сохраняет нейтральность, оставляя окончательные ответы на главные вопросы зрителю.
В развитии сюжета основной акцент делается на психологию главных героев и на моральную сторону их действий. Для каждого из них граница понятий 'правильно' и 'не правильно', 'хорошо' и 'плохо', 'нужно' и 'не нужно' различна. И переход данной границы может быть фатален.
Отдельное внимание хочу уделить концовке фильма. При просмотре я ожидал всего, что угодно, предполагал различные варианты, которые казались мне идеальными завершающими кадрами, но додуматься до того, что нам предложили в качестве финала создатели картины я так и не смог. Эта концовка выше всяких похвал, это эффектная точка, заставляющая глубоко задуматься над фильмом. Концовка цепляет. Надолго.
Лично у меня Контракт со смертью навсегда останется в памяти шедевров мирового, и самое главное РУССКОГО кинематографа. И, несомненно, займет место в моей коллекции лучших фильмов.
Казалось бы, уже давно сложился стереотип, что русские не умеют снимать фильмы жанра триллер. Некоторые развеяли его в 2007 году, когда вышел фильм '12', но на самом деле этот стереотип был развеян гораздо раньше, в 1998 году с момента выхода картины 'Контракт со смертью'.
Первый раз я посмотрела этот фильм в возрасте, наверное, восьмилетнем. Мне было очень сложно понять, что же там такое происходит? Что за голосование по телевизору показывают, что они делают с людьми, и почему главные герои так стремятся выбраться оттуда? Это же санаторий с милым парком и замечательным руководством.
Пересматривала довольно много раз. И, естественно, с каждым разом, смысл приходил все более четкий. Понятие, какие зверства творят высшие начальники, что делают с людьми и почему герои стремятся оттуда выбраться. При просмотре фильма в старшем возрасте, я реально испытала страх. Я нашла свой 'страшный ужастик', который так давно искала среди американского дешевого хоррора.
Передана атмосфера просто великолепно, музыка, звуки - все напряженно и мрачно. Актеры великолепно справились со своей задачей. Считаю это фильм лучшим из всего русского кино, что я видела.
Этот вопрос звучит из уст героя Дмитрия Певцова. Этот вопрос витает на протяжении всего фильма. Этим вопросом фильм заканчивается. И этот вопрос, а вернее уже ответы на него долго прокручиваются в голове после просмотра. Фильм потрясающий, заставляющий задуматься. О людях, о жизни. А если ты сам окажешься донором?
Очень понравилась игра Андрея Мягкова. Несчастный обманутый профессор. В его глазах постоянно читалась боль трагедии, произошедшей на его глазах. Запомнилась великолепная игра Олега Фомина, 'организатора производства', этакого подленького жестокого человечка. Ольга Сутулова - выше всяких похвал!
И наконец музыка! Она звучит на протяжении всего фильма, и она так к нему подходит. Я была просто заворожена ею. Фильм закончился, пошли титры, а музыка еще долгое время звучала у меня в голове. Необыкновенная. Чудесная.
Авторы дают нам со стороны посмотреть на себя: на то, как ведут себя люди в разных ситуациях, как порой кардинально меняются принципы людей, их мнения, характеры, мысли, симпатии в зависимости от от жизненных ситуации.
При этом создатели фильма остаются беспристрастными до конца - не осуждают, не выносят приговор, не делят на хороших и плохих, на черное и белое.
Да и нужно ли это деление? Мы сами себе придумали эту классификацию дабы упростить жизнь, но добились обратного, так как мы любим делать выводы, основываясь на наших домыслах о человеке, вешаем ярлыки и разносим по группам - хорошие, плохие, среднячок.
Вопросы этики тут ни при чем.
Главная героиня - Аня, девочка из неблагополучной семьи, вряд ли знала, что такое 'этика', скорее, она руководствовалась сердцем.
Аня - единственная, кто не поддался общему настроению стаи, не поддержал их 'метод отбора', объяснив это просто: 'Я не хочу так...это неправильно.'
Бесценна ли человеческая жизнь? На первый взгляд, ответ очевиден. Но если перед вами встанет выбор, что вы предпочтёте:
- жизнь близкого вам человека, или жизнь человека вам совершенно неизвестного, чуждого, а то и вовсе враждебного?
-жизнь полезного члена общества, или жизнь асоциала?
Только ответьте честно.
Допустимо ли отнять жизнь
-у убийцы (и вообще преступника) – и подарить ее хорошему человеку;
-у алкоголика или бомжа – и подарить трезвеннику, имеющему работу и платящему налоги;
-у гопника – и подарить вундеркинду, который своими открытиями мог бы осчастливить человечество;
-у педераста - и подарить её примерному отцу семейства;
-у олигофрена – и подарить её умственно полноценному человеку?
Кто более достоин материнства:
-примерная жена,
-проститутка,
-или беспризорница-дочь законченной алкоголички?
Наконец, можно ли рассматривать чужие смерти в качестве выхода страны из кризиса?
Как видите, не всё так просто. И именно поэтому варварская и можно сказать фашистская идея о трансплантации «лишних для общества людей» на органы находит отклик как у явных бандитов, так и у почти святых. И они готовы доводить идею до ума указывая на необходимость тщательнейших проверок и компенсаций семьям погибших (вот оно – доверие к государству), оправдывать её необходимостью восстановить справедливость. Тем более, что в капиталистическом обществе каждый человек имеет свою цену – и к этой мысли уже привыкли, а многочисленные прикупленные СМИ занимаются активной пропагандой, попутно эксплуатируя один из важных инстинктов – инстинкт самосохранения.
Беда только в одном: критерии по которым «овец» можно отделить от «козлищ» - они у каждого разные, но в обществе, в котором отношение к человеку чаще всего определяется размером его кошелька, шанс стать «сырьём для запчастей» обычно выпадает не зажравшимся депутатам, а людям из низов, чаще всего тем, кто не смог адаптироваться к жизни в перестройку, не устоял перед социальными проблемами, оказался брошен, а то и вовсе попал не в то время, не в то место и не в том состоянии. Так что появление относительно здоровых клиентов, готовых омолодиться за счёт чужой жизни – это вполне себе закономерное следствие.
Финал здесь оптимистичен и трагичен одновременно: здесь и торжествует человечность в её высоком понимании, и одновременно из человека вылезает зверь… Кто победит? Остаётся только надеяться, что человеческое всё же восторжествует…
О содержательной стороне этого фильма всё уже сказано выше, в других 'зелёных' рецензиях. Мне от себя даже особенно нечего добавить.
А что тут скажешь? Да, Дмитрий Астрахан - гениальный кинорежиссёр! Он как никто другой сумел показать последнее десятилетие XX века с самых разных ракурсов. Непрошибаемая и вместе с тем очень милая мелодрама 'Ты у меня одна'; жёсткая и вместе с тем очень ироничная комедия 'Всё будет хорошо', железобетонный и вместе с тем очень печальный сериал 'Зал ожидания' - вот перечень его самых известных работ! Они лучше всех отечественных фильмов позволяют прочувствовать, проникнуться атмосферой 1990-х годов. Лучше культовых гротескных фильмов Алексея Балабанова - вот какую дерзость позволю себе написать!
Почему? Потому что в фильмах Астрахана 'лихие девяностые' сами по себе не являются самоцелью! Они - естественные условия, в которых Творец Созидал. Они не декорация, они - сам театр! Надеюсь, что выразился понятно.
И этот фильм, до глубины души впечатливший меня - он вовсе не о 90-х годах! Вопросы, поднятые здесь, относятся к разряду вечных, даже несмотря на то, что Гитлер и Муссолини - идейные вдохновители насущных проблем - давно уже обрели заслуженное место на свалке истории. Каждого бьёт этот фильм по самому больному месту, потому что многие, стыдясь своих мыслей, где-то внутри себя, но нет-нет, да однажды подумают, например, так: 'А ведь и правда, отчего бы на осуждённых за тяжкие преступления не проводить медицинские опыты?' Особенно в процессе просмотра кино, зритель невольно начинает видеть в происходящем пусть малую-малую, но всё же долю рационального зерна, как бедные пациенты, смотревшие по телевизору ток-шоу 'Прорыв'...
Но ИМЕННО ОБ ЭТОМ фильм на самом деле! Он ИМЕННО О ТОМ, что с этих вот самых мыслей и начинается показанный здесь фашизм! Вот вся глубина, вся сила фильма - он выводит на свет и обличает зародыши, зёрна фашистской идеи о людях 'второго сорта'. Такое прицельное попадание авторского посыла - это почти уровень Достоевского!
Во всяком случае, редкий зритель не согласится со словами профессора Игнатовского в конце: 'Так ли уж я был не прав? Есть люди, которые не должны жить среди других людей!' Особенно в контексте эпизода. А тем не менее, я со своей стороны об этом уже всё написал выше. И раз заговорил о персонажах фильма, выскажу своё мнение о каждом из них.
Говорить о таланте Мягкова бессмысленно - он как аксиома сам за себя говорит. Безукоризненное воплощение нетривиальной отрицательной роли! Мне даже немного жаль, что в фильме его герою уделено маловато времени.
Также с неожиданной для меня стороны раскрываются здесь Дмитрий Певцов и Олег Фомин. Дерзну заявить: я умею отбирать лучшее из того, что в нашем отечественном кинематографе есть. Но в отрицательных ролях ни того, ни другого ни разу не видел! Андрей Степанов вызывает ненависть, Гена Шнырь - тошноту и презрение. Такое ощущение, будто на Олега Фомина я вообще больше никогда в жизни не смогу смотреть, мне он отвратителен. Так здорово сыграл, так вжился в роль конченного гада - прекрасный артист! Какие уж там 'КГБ в смокинге' и 'Весьегонская волчица'...
Даже не знаю, какие итоги подвести - всё сказал уже. Разве только искренне пожалеть, почему этот фильм нынче почти забыт и малоизвестен? Почему пресловутого 'Дурака' Юрия Быкова культивируют, а об этом фильме и слыхом не слыхивали? Хотя две этих картины не просто об одном и том же - они схожи по драматургии, образам ГГ и особенно самым последним сценам! Но я не буду уходить в сравнительный анализ, этому здесь не место. Пусть зрители сами смотрят кино, проводят параллели... Затем я, собственно, и упоминал здесь другие фильмы! Для любого, кто признаёт авторов, кто ценит произведения, к которым нашлось место отсылкам в моей рецензии, будет просто преступлением перед самим собой - не посмотреть 'Контракт со смертью'!
Наверное, в дискуссиях на тему донорства никогда не будет поставлена точка. Одно дело, когда человек сам решает пожертвовать своими органами: при жизни или после смерти. Но как быть тем, кто находится по другую сторону: ждёт донора сам или видит, как у него на глазах умирает самый родной человек? Можно ли пожертвовать жизнью одного ради спасения другого? А что, если первый - отвратительный маргинал, а второй - любимая женщина? Ответ очевиден. Но что, если и в алкоголике, проститутке, хулигане удастся увидеть что-то хорошее, доброе и светлое? А что, если сегодня 'лишними' признают людей с асоциальным образом жизни, а завтра - любого из нас?
Именно на эти вопросы и попытался ответить Дмитрий Астрахан в фильме 'Контракт со смертью'. Кажется, что вся эта история не могла произойти ни в какое другое время, кроме как в 90-е, когда вокруг было так угнетающе безрадостно, а вслух высказывались самые невероятные идеи. Фильм очень цепляет тем, что до самого конца не позволяет занять чью-либо сторону: как и в жизни, (не)правы и те, и другие герои. Впрочем, под влиянием обстоятельств, они и сами меняют свои точки зрения на диаметрально противоположные. Особенно хочется отметить профессора Игнатовского в исполнении Андрея Мягкова. Случайно или нарочно, но Астрахану удалось соединить в этом герое и другие киновоплощения актёра: Женю Лукашина, Алексея Турбина и даже Юлия Капитоновича Карандышева.
'Контракт со смертью' - очень тяжёлый фильм, но его обязательно нужно посмотреть, чтобы лишний раз не быть категоричным.
Дмитрий Астрахан в своей наиболее известной творческой ипостаси - режиссерской - является приверженцем сознательных манипуляций, спекуляций и эксплуатаций, имеющих к тому же очевидную степень своей дихотомии. Нарочитая эта рыхлая спекулятивность аккумулировалась большей частью в фильмах Астрахана периода постреформенного, пресловутых лихих девяностых, когда страну несло по колдобинам агрессивного капитализма и бандитизма в бездну, круг первый; и в подобной наглой авторской манипуляции, намеренном взывании к эмоциям в принципе ничего предосудительного нет, лишь бы не наблюдалось перекосов и крайностей в сторону абсолютного китча. Астрахан - режиссер-ремесленник, как никто иной улавливавший фактор текущего момента и текучей злободневности, а оттого все ранние его киноработы суть дагерротип странного времени после краха Красной империи, наводненного призраками реваншизма, либерализма и анархии. Если во 'Все будет хорошо', 'Ты у меня одна', 'Перекрестке' и даже 'Зале ожидания' зримо присутствовал элемент тотальной гипертрофии, сказочности, ирреальности, безыскусного эскапизма на общем беспросветном и серо-тусклом фоне реалий постсоветской России, то в тех же 'Деточках', 'Из ада в ад' и 'Контракте со смертью' чёрное выглядело ещё чернее, а торжество зла казалось бесконечным. Впрочем, 'Контракт со смертью' - фильм дефолтной декады - стоит особняком во всем, что Астрахан снял и до, и после за счёт не утратившей своей актуальности полемичности картины, которая прикрывается жанровой облаткой триллера.
'Контракт со смертью' - это ведь в сущности кино о новом облике фашизма, что уступчиво притворяется сперва благими намерениями, которыми вымощена дорога в ад, а по сути - это просто бизнес, детка. Если вынести за скобки как общее, так и частное, то фашизм не всегда подразумевает расовую нетерпимость, милитаристский угар и жажду реваншизма, царепоклонство и прочее. Но вместе с тем на сугубо бытовом, порой неосознанном, уровне мелкомещанские проявления фашизма выражаются в нарочитой сегрегации на 'своих' и 'чужих' - на педалировании собственного превосходства и исключительности даже в тех условиях, когда все равнее равного; одна купель грязи, ничтожности и ниочемности, что крестит как Ивана, так и Джона. Такой бытовой фашизм, не называемый таковым, государственных границ не имеет. Если же идею деления общества по тому или иному принципу подхватят политики, то просто бытовое человеконенавистничество обретает глобальные черты; запускается механизм деградации и сползания нации в хаос сознания, что утратил окончательно нормы и правила совместного человеческого общежития.
В 'Контракте со смертью' сегрегация ещё более знакома по недавней повоенной истории: волей агонизирующих антагонистов, исказивших само понятие филантропии, происходит сепарация по принципу нужности-ненужности ради блага, сиречь сохранения чужой благополучной жизни жертвами жизни неблаголепной, путем донорства поневоле теми, кого можно определить как маргинальные элементы. Тем паче этот идейный стержень всей картины, выдержанной в предельно сгущенном минорном русле, в финале выражается в прямой вопрос, обращенный к зрителям: 'Готовы ли они ценой жизни человека асоциального спасти жизнь своего близкого?'. Прямой, выбивающий сознательно почву из-под ног, вопрос о цене спасения и самой жизни оборачивается так или иначе в рамках фильма тотальным соглашательством на массовые убийства, поскольку давление на безликую толпу носит личностный, проекционный и реакционный характер, ибо в руках власть предержащих и понимающих зыбкость и хрупкость ее обладания(только совсем ошалевшие тираны верят в свою богоизбранность, не понимая что божественная длань на челе не может быть оправданием массовых репрессий) можно с лёгкостью расширить критерии людской ненужности, и в полку человекочастей прибудет врагов политического режима, просто неудобных и неугодных, помимо самой массы маргиналов, лишь до поры до времени лишенной в ленте права голоса. В ленте опостылевшее литературное понятие 'лишних людей' становится куда как приземленнее и кошмарнее, будучи встроенным напрямую в парадигму тварей дрожащих власть предержащих, которые уравнены между собой: эти лощенные политики 'нового времени', дельцы чистогана принципиально не замечают, что повторяют опыт прошлых поколений и иных наций. Для них это лишь бизнес, но никак не убийство, и это тоже лик фашизма - отсутствие всякого уважения к жизни как таковой, человек ничто и никто, биоматериал, конструктор красного цвета, ненужность которого полностью доказана тем лишь что он на дне. Даже при всем наличии некоего праведного суда со стороны несвершившегося Менгеле профессора Игнатовского финальный вопрос ленты зависает густым мороком и тягостным молчанием, пеленой сомнений и пеной размышлений ввиду того, что его нельзя назвать риторическим. Это вопрос сути человечности, что медленно тает багровым закатом очередного рецидива истории, что зияет кровавыми ранами дурных предвестий века нынешнего, когда контракт со смертью многие уже подписали, даже не глядя и по своей воле.
Дмитрий Астрахан в своей наиболее известной творческой ипостаси - режиссерской - является приверженцем сознательных манипуляций, спекуляций и эксплуатаций, имеющих к тому же очевидную степень своей дихотомии. Нарочитая эта рыхлая спекулятивность аккумулировалась большей частью в фильмах Астрахана периода постреформенного, пресловутых лихих девяностых, когда страну несло по колдобинам агрессивного капитализма и бандитизма в бездну, круг первый; и в подобной наглой авторской манипуляции, намеренном взывании к эмоциям в принципе ничего предосудительного нет, лишь бы не наблюдалось перекосов и крайностей в сторону абсолютного китча. Астрахан - режиссер-ремесленник, как никто иной улавливавший фактор текущего момента и текучей злободневности, а оттого все ранние его киноработы суть дагерротип странного времени после краха Красной империи, наводненного призраками реваншизма, либерализма и анархии. Если во 'Все будет хорошо', 'Ты у меня одна', 'Перекрестке' и даже 'Зале ожидания' зримо присутствовал элемент тотальной гипертрофии, сказочности, ирреальности, безыскусного эскапизма на общем беспросветном и серо-тусклом фоне реалий постсоветской России, то в тех же 'Деточках', 'Из ада в ад' и 'Контракте со смертью' чёрное выглядело ещё чернее, а торжество зла казалось бесконечным. Впрочем, 'Контракт со смертью' - фильм дефолтной декады - стоит особняком во всем, что Астрахан снял и до, и после за счёт не утратившей своей актуальности полемичности картины, которая прикрывается жанровой облаткой триллера.
'Контракт со смертью' - это ведь в сущности кино о новом облике фашизма, что уступчиво притворяется сперва благими намерениями, которыми вымощена дорога в ад, а по сути - это просто бизнес, детка. Если вынести за скобки как общее, так и частное, то фашизм не всегда подразумевает расовую нетерпимость, милитаристский угар и жажду реваншизма, царепоклонство и прочее. Но вместе с тем на сугубо бытовом, порой неосознанном, уровне мелкомещанские проявления фашизма выражаются в нарочитой сегрегации на 'своих' и 'чужих' - на педалировании собственного превосходства и исключительности даже в тех условиях, когда все равнее равного; одна купель грязи, ничтожности и ниочемности, что крестит как Ивана, так и Джона. Такой бытовой фашизм, не называемый таковым, государственных границ не имеет. Если же идею деления общества по тому или иному принципу подхватят политики, то просто бытовое человеконенавистничество обретает глобальные черты; запускается механизм деградации и сползания нации в хаос сознания, что утратил окончательно нормы и правила совместного человеческого общежития.
В 'Контракте со смертью' сегрегация ещё более знакома по недавней повоенной истории: волей агонизирующих антагонистов, исказивших само понятие филантропии, происходит сепарация по принципу нужности-ненужности ради блага, сиречь сохранения чужой благополучной жизни жертвами жизни неблаголепной, путем донорства поневоле теми, кого можно определить как маргинальные элементы. Тем паче этот идейный стержень всей картины, выдержанной в предельно сгущенном минорном русле, в финале выражается в прямой вопрос, обращенный к зрителям: 'Готовы ли они ценой жизни человека асоциального спасти жизнь своего близкого?'. Прямой, выбивающий сознательно почву из-под ног, вопрос о цене спасения и самой жизни оборачивается так или иначе в рамках фильма тотальным соглашательством на массовые убийства, поскольку давление на безликую толпу носит личностный, проекционный и реакционный характер, ибо в руках власть предержащих и понимающих зыбкость и хрупкость ее обладания(только совсем ошалевшие тираны верят в свою богоизбранность, не понимая что божественная длань на челе не может быть оправданием массовых репрессий) можно с лёгкостью расширить критерии людской ненужности, и в полку человекочастей прибудет врагов политического режима, просто неудобных и неугодных, помимо самой массы маргиналов, лишь до поры до времени лишенной в ленте права голоса. В ленте опостылевшее литературное понятие 'лишних людей' становится куда как приземленнее и кошмарнее, будучи встроенным напрямую в парадигму тварей дрожащих власть предержащих, которые уравнены между собой: эти лощенные политики 'нового времени', дельцы чистогана принципиально не замечают, что повторяют опыт прошлых поколений и иных наций. Для них это лишь бизнес, но никак не убийство, и это тоже лик фашизма - отсутствие всякого уважения к жизни как таковой, человек ничто и никто, биоматериал, конструктор красного цвета, ненужность которого полностью доказана тем лишь что он на дне. Даже при всем наличии некоего праведного суда со стороны несвершившегося Менгеле профессора Игнатовского финальный вопрос ленты зависает густым мороком и тягостным молчанием, пеленой сомнений и пеной размышлений ввиду того, что его нельзя назвать риторическим. Это вопрос сути человечности, что медленно тает багровым закатом очередного рецидива истории, что зияет кровавыми ранами дурных предвестий века нынешнего, когда контракт со смертью многие уже подписали, даже не глядя и по своей воле.
Но самое главное — это убийство морали, человечности, души.
Игра актёров оставляет желать лучшего. Но фильм интересный. Не смогла оторваться.
Любопытна версия, что таким фильмом, авторы пытаются бороться (или предостерегают) со всевозможным «неудовлетворительным» поведением граждан, как то: пьянство, проституция, бандитизм, хулиганство, нетрадиционная сексуальная ориентация и т.д. Любое отклонение от НОРМЫ поведения.
Лично меня фильм заставил иначе отнестись к моему взгляду на некоторые проблемы.
Однако, страшно подумать, что и в самом деле есть люди, которые хладнокровно смотрели бы (и смотрят!!!) на подобные вещи без тени сомнения, не затронуты угрызениями совести, согласные и готовые пойти на те же зверства, которые они назвали бы НОРМАльным и логичным упорядочиванием вещей.
Конец - какого не ждёшь. Это я люблю. Это не частое явление в кино.
Последний вариант убийства: Убийство надежды.
Для меня, такой конец — фантастичен.
А может, и это провокация? Может, автор пытается вызвать ненависть ко всему человечеству и желание расстрелять всех, кто «ЗА», и попробовать заставить людей поймать себя на этой мысли: Вот, этот мир, полный эгоизма во имя любви, жестокости во имя милосердия, смерти ради выгоды. Так хотим мы или не хотим «убрать» всех «неверных», бесчеловечных, «неправильно рассуждающих». Или же в нас есть достаточно гуманности для того, чтобы оставить зло жить вокруг нас.
1998 год? Действительно ПРОРЫВ ! Фильм буквально кричит о необходимости расширить рамки сознания (ouvrir l`esprit, open your mind).
