Получив определенное мировое признание, после триумфального шествия по многочисленным международным кинофестивалям картины «Расемон», ее создатель Акира Куросава снимает в 1952 году свою самую трогательную и душераздирающую ленту, название которой на русский язык переводится коротко и ясно – «Жить». Начало 50-х, вообще, было очень плодотворным временем для Куросавы: через два года после «Жить», к примеру, Мастер выдаст другой свой шедевр под названием «Семь самураев», который часто признают «величайшим из всех существующих фильмов».

Главную роль в картине играет один из любимейших актеров Куросавы Такаши Шимура, которого зритель мог видеть и в «Расемоне» и в «Семи самураях». Его герой – бесстрастный чиновник, занимающий высокую должность начальника департамента по делам с общественностью. На протяжении 30 (!) лет Ватанабе сан верой и правдой служил своему учреждению, не разу не взяв больничный или выходной. Казалось бы, можно только восхищаться трудоспособностью и упорством этого персонажа, но нет, Куросава с самого начала дает нам понять, что герой Шимуры жалок как дождливый червяк – он прожил пустую, бесцельную жизнь, лишенную человеческого тепла и эмоций, замкнувшись в себе и всячески игнорируя окружающих (и это при его то общественной работе!), в том числе и близких. Стоит ли удивляться, что коллеги «подсиживают» Ватанабе, планируя в скором времени занять его «тепленькое» место, а единственный сын ждет не дождется его смерти, желая поскорее заполучить в наследство состояние отца.

Диагноз врачей (рак желудка) меняет все. Узнав, о том, что жить осталось всего пол года, Ватанабе переосмысливает прожитую жизнь и решает посвятить отведенное ему время на совершение благих поступков.

Режиссерское мастерство Куросавы чувствуется в каждом кадре, этот стиль не возможно перепутать с чем-то еще, и все же «Жить» выделяется среди других картин Мастера в первую очередь временным охватом. Если в том же «Расемоне», «Семи самураях» или, скажем, «Телохранителе» режиссер обращался к средневековой Японии, то здесь показана Япония, послевоенная.

Сложно сказать, о чем именно эта картина. О повседневной черствости и равнодушии? А может о кратком миге человеческого бытия? Или все-таки о высоконравственной попытке искупить собственные грехи? Наверное, обо всем сразу. Картины Куросавы всегда были морализаторскими, и «Жить» не исключение. Творите добро, не требуя ничего взамен, уделяйте больше внимания близким, цените каждый прожитый день – вот основной ее посыл.

Акира Куросава – это не какой-то там Вася Пупкин с «Любовной любовью», фильмы у него серьезные, вдумчивые, жизненные. Потому я долго нарезала круги вокруг этой картины, сомневаясь, что выдержу хотя бы первые пятнадцать минут. Совершенно зря. После просмотра с огромным удивлением читала комментарии людей, которые называли фильм тяжелым, мрачным, пронизанным отчаянием и страданием. Я бы назвала его скорее саркастическим.

Здесь напрочь отсутствует так любимое многими режиссерами смакование трагедии, приближение драмы и слёзовыжимательство. Здесь нет ни одного кадра, на котором бы демонстрировались муки человека, умирающего от рака желудка. Куросава чётко обозначил те обстоятельства, в рамках которых намерен работать с историей: Кандзи Ватанабэ прожил никчемную, бесполезную, пустую жизнь, точнее, он никогда не жил вообще, он мумия; он узнает, что болен и протянет совсем недолго. Всё. Нет, он не потратит оставшееся время на развлечения, как это сделали герои современной картины «Пока не сыграл в ящик», не станет разыскивать всех, кому когда-то сделал что-то плохое, валяться в ногах и просить прощения, не будет вести долгие слезные разговоры с сыном, который ждет не дождется его смерти, чтобы заполучить наследство. И даже не влюбится напоследок. Он сделает то, ради чего почти тридцать лет сидел в Департаменте по делам общественности, не взяв ни выходного. Одно-единственное дело. Вместо той уймы работы, что он должен был проделать за три десятка лет. И не будет фанфар и революции, ничего не изменится даже в пределах маленького Департамента, всё останется так, как и было. А о его поступке будет знать едва ли несколько человек. Потому что таков реальный мир, который Акира Куросава не пытается приукрасить или, наоборот, очернить, он просто будто ведет хронику, показывая события в их настоящем свете. Чего только стоит бюрократия, доведенная до абсурда.

Выбор актера и его игра гениальны. Он играет не словами, не телом, а будто бы только лицом. Он такой жалкий в своей никчемности, несчастности и стремлении сделать хоть что-то… Как букашка. Ничего хорошего за всю его жизнь от него никто не дождался, его все тихо ненавидят, презирают, подсиживают, высмеивают… И зритель тоже видит отнюдь не героя. Но и не злодея. И его жалко. Той жалостью, которую испытываешь при виде унижающегося человека, заслужившего это унижение.

Этот фильм стоит смотреть, причем не один раз. Он актуален спустя полвека после создания и будет актуален еще не одно десятилетие. Великолепная работа.

Очень часто мы начинаем ценить что-то, только потеряв это. Так и главный герой фильма, по настоящему начинает ценить жизнь, только оказавшись на пороге смерти. Ему поставили диагноз - рак желудка - и ему осталось жить несколько месяцев. Оглянулся он на прожитую жизнь и стало ему очень грустно: дерево не посадил, дом не построил, а сына хоть и вырастил, но у них не самые лучшие отношения и тот ждет смерти отца, чтобы получить наследство. И наш герой запил – очень трудно ему трезво смотреть на свой мир. Так бы он наверно и прожил оставшиеся дни, если бы не встреча с девушкой, которая очень любила жизнь. Время, проведенное с ней, вызвало у него в душе очень хорошее чувство. Не любовь, нет. Точнее, любовь, но не к ней, а к жизни. Он тоже захотел чувствовать каждое мгновенье, радоваться и огорчаться, помогать другим, сделать что-то полезное. И он решил, что время, отведенное ему судьбой, проживет по другому. Он будет жить…

Акира Куросава снимает хорошее кино. Он умеет показать историю, которая стара как мир, по-новому. В итоге у него получаются фильмы, которые, не смотря на свой возраст, прекрасно смотрятся и сейчас. Кроме того, очень интересно в его фильмах находить приемы, которые потом будут использовать другие режиссеры – Даррен Аронофски явно смотрел фильмы Куросавы и взял из них кое-что. Например, в «Фонтане» есть сцена, в которой герой Хью Джекмана идет по улице, погруженный в свои мысли, и вокруг не слышно ни звука. Так длится несколько секунд, а потом его чуть не сбивает машина. В этот же момент «включаются» звуки: шум машин, голоса людей и т.д. Или у него же в «Реквиеме по мечте» есть сцена, в которой героиня Эллен Берстин идет по улице в немного замедленном темпе, а все остальное вокруг (люди, машины) движутся, так сказать, с ускорением. Похожие сцены есть в «Жить».

Интересно было наблюдать за тем, как режиссер показал бюрократическую систему того времени. Больше пятидесяти лет прошло, а по сути ничего не изменилось: будь-то Япония середины века, или сегодня у нас.

«Я не могу себе позволить ненавидеть людей. У меня нет на это времени» (с)

Жить надо уметь. Или ты существуешь, утопая в обыденности и рутине, или 'дышишь полной грудью', испытывая всю гамму чувств. Конечно мир очень сложен, многогранен, порой опасен и жесток, но человеку не дано выбирать время своего рождения...

Кто-то пребывает на Земле, проживая в стороне, в безопасности, так сказать, весь отпущенный срок. Кто-то страстно бросается в омут жизненных страстей с головой. Кто-то, кто смелее и увереннее первых, но хладнокровней и благоразумней вторых, выбирает золотую средину - и другим помочь, и себя не обидеть. Вкусы у всех различные. Один и тот же рецепт у каждого получается по-разному. Да так и интереснее... мы же люди. Каждому даётся одна жизнь в этой жизни, и хочется прожить её, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитое время. (Банально, но это так.) И, возможно, оставить след в памяти родных, чужих, всей страны или, даже мировой истории, и обрести таким образом бессмертие.

Фильму около 60-ти, а как актуален. Смотришь и забываешь, что всё происходит в Японии. Очень полезен для просмотра. Он более для тех, кто застрял в рутине. Посмотрите, чтобы опомниться.

Старик узнаёт, что он болен, и жить ему осталось несколько месяцев. Потрясённый тем, что всю жизнь он работал на никому не нужной работе, перебирая бумажки, старик начинает задумываться о смысле своей жизни.

Куросава ставит серьёзные вопросы о смысле человеческого существования и словно с экрана задаёт вопрос зрителям, а что вы сделали в своей жизни такого, что запомнилось бы в сердцах людей? Главный герой задаёт себе именно такой вопрос и не может найти ответа.

Фильм одновременно и простой и сложный. Прост он по своей структуре, Куросава сделал его максимально понятным зрителю, однако сложны вопросы, затрагивающиеся в нём. Большинство людей живёт, не думая о завтрашнем дне, не задумываясь о своей жизни и смерти, которая, может быть, придёт очень скоро.

10 из 10

Нет более подходящего и созвучного эпиграфа к фильму японского режиссера, чем из стихотворения Осипа Мандельштама: я качался в далеком саду на простой деревянной качели. Словом, о ключевом и символичном эпизоде фильма, но это после.

Сначала же сюжет и история.

Нарратив фильма задан уже в самом названии - Жить, что само по себе необычно, - выбрать первым словом глагол, но именно он настраивает зрителя, подсознательно или нет, на определенную динамику повествования. И динамика эта не в ритме или движении, а где-то глубже, если можно выразиться - трансцендентном, экзистенциальном уровне. Человек переживает смерть. Такие три слова могут выразить коротко картину, в которой человек при жизни дважды сталкивается со смертью - вначале душевной - почти, затем телесной - уже неизбежной и определенной.

Куросава как бы продолжает историю доктора (Такаси Симура) из Пьяного ангела, (стоит заметить еще, что вдохновлен он был повестью Льва Толстого Смерть Ивана Ильича), который теперь утратил и смысл, и вкус, и цвет жизни, работает начальником департамента по делам общественности, где видимость делания в составлении отчетов лучший способ удержаться на одном месте, - по сути же ничего не делая, разве что только отправляя просящих в другие отделы, где они будут крутиться дальше в карусели бюрократической машины. Таким образом налицо Живой труп, винтик в колесе. Но вот смерть стучится в лице рентгеновского снимка желудка, и звуки исчезают, когда приходит осознание ее приговора, который, кстати, рефреном откликнется в фильме Даррена Аранофски Фонтан.

Дома ждет сын и воспоминания - редкие фрагменты их жизни, в которых отец проявил бледное участие, хоть и пожертвовав личной после смерти жены, - обманувшиеся надежды; холодность и чуждость в отношениях встречают престарелого человека, когда он больше всего нуждается в их другой стороне.

Ватанабэ ничего не остается как идти в бар, стараясь утопить печаль на дне. Тут может, совсем кстати, подвернуться добрый Мефистофель, он же спивающийся писатель, который с радостью уведет его к вечернему Токио, к огням большого города, долженствовавшие пробудить жажду жизни. Но что может быть сильнее личного горя? Чужая радость и цветение - они лишь усиливают его, плотнее закутывая в свое безразличие и страдание. Тогда является то солнце, которое на какое-то мгновение помогает ему снять свой заношенный плащ, и даже купить шляпу! В лице молодой сотрудницы, уже бывшей, их отдела, теперь же делающей игрушки, и так, будто играя со всеми японскими детьми. Такие простые слова слышит Ватанабэ, когда отчаяние заставило его признаться ей в своем странном поведении в последнее время, будто надеясь, что она спасет его. И эти-то слова для некогда живого трупа звучат путеводной звездой к строительству парка в том месте у моста, где кроме помойки с лужами вряд ли намечались изменения.

После смерти, как и в предыдущем фильме Расемон, принесший мировую известность режиссеру, использует прием полярности взглядов. Когда весь цвет бюрократии сходится, чтобы решить - кто все же построил парк и выяснить, что случилось с Ватанабэ, а по-сути вынести свои суждения и мнения, поклясться в верности долгу и служению, и наплевательски забыть после пары деньков в карусели. Но все же оставив надежду в лице одного молчаливого молодого сотрудника, не поддавшегося минутной экзальтации и пустопорожним обещаниям.

Возвращаясь к мандельштамовским словам и тому образу человека, качающегося в парке, который он помогал создавать, можно вспомнить напоследок то самое пушкинское завещание, бьещееся в пасторальных тонах японского фильма и старой доброй песенке уже в жизнеутверждающих.

Человек, действительно, почти никогда не задумывается о том, что значит жить в глубоком, философском смысле этого слова. Тому, как известно, есть несколько причин: 1. Он сам являет собой живое существо со всеми вытекающими последствиями. Это значит, что он будет видеть и отбирать в окружающей среде только то, что представляет практический интерес, что выгодно, комфортно, полезно и т.д. В любом предмете, в любой ситуации, в любом поступке или жесте он способен оценить только коэффициент полезности/враждебности, но не саму вещь целиком. 2. Конечно, человека можно было бы перевоспитать и отучить от детерминированного природой мировоззрения (см. грандиозное предприятие христианства), но вот беда…Сама среда сегодня ориентирована на полное забвения вопросов смерти и небытия. Своей систематичностью, регулярностью, порядком и безопасностью, развлечениями и заботой о себе, забвенями (работа в офисе, регулярное питание, шопинг, даже ПДД!) она лишь укрепляет привычную сенсомотрную схему раздражение-анализ-реакция, доводя ее до совершенства и фактически превращая человека в живого мертвеца. Вкупе с другими причинами жизнь оказывается всесильным, непобедимым и неуловимым Богом, одолеть которого почти невозможно…И Куросава хорошо это понимал.

Поэтому-то он намеренно избегает излишнего пафоса и эпичности. Хотя сначала история предстает как некая излишне романтизированная повесть о смерти настоящего человека («Ecce homo. Узри человека, несчастная» - как говорит один знакомый героя официантке). Но в том-то и гений Куросавы, что из фильма постепенно исчезают один за другим все слишком утрированные элементы. Остается только страдание одинокого, старого человека, Ватанабе-сана и его удивительная неколебимая решимость.

Относительно последней многие могут возразить, что ее возникновение объясняется сознанием героя о скорой кончине (так и рассуждают его подчиненные, собравшись на поминки). Но режиссер ясно дает понять – этот фактор является не катализатором, а напротив ингибитором! Т. е. болезнь суть дополнительная ноша, трудность (к миллиону прочих), которую он обязан вновь и вновь, день за днем преодолевать, двигаясь к намеченной цели.

А ведь, кажется, что цель не Бог весть сколь значимая. Не преобразовать мир, не создать новую философскую систему или изменить политический режим…А всего-навсего построить детскую площадку. И опять Куросава выводит художественный рассказ в плоскость нашей реальности. Ведь претворение в жизнь, столь парадоксально скромных масштабов, задачи, оказывается поистине героическим поступком в уже описанном нами мире строгих сенсомоторных схем.

Первое, что преодолевает персонаж – это сенсомотрную копию, симулякр, клише самого себя (при помощи молодой, непорочной, чистой и здоровой телом и духом девушки – бывшей работнице его отдела). Именно это, а также его неколебимая решимость приводят в недоумение сослуживцев и начальство (и даже бандитов), которые вынуждены отступать перед его силой духа, истинным и внутренним источником человеческой мощи, творящим из самых недр иссушенного, сгорбленного (заметьте, как герой все сильнее клонится к земле, тише, но тем более убедительно говорит), старческого тела.

Нельзя не заметить особенности стиля Куросавы. Чуть ли не весь фильм построен на крупном плане, который длится подчас едва ли не по пять минут. Но что читается на лице Ватанабе? Страх, удивление, стыд…Но вот фотография на его могиле…Крупный план...Решимость, умиротворенность. Интересно также, что последние пятьдесят минут картины воссоздают образ Ватанабе по кусочкам воспоминаний сослуживцев (прием, блестяще опробованный в «Расемоне»). Постепенно, он окончательно проясняется и предстает во всей своей глубине как коллегам по службе, так и зрителям. Режиссер намеренно ставит их на одну ступень, показывая, что протагонист для его коллег столь же не реален, как и для нас…Действителен только мир, где нужно зарабатывать деньги, чтобы ЖИТЬ. А это просто история…Так ведь?

Тридцать лет, без отгулов, прогулов и больничных господин Кандзи Ватанабэ приходил на службу в городскую управу. Однажды Ватанабэ узнает, что неизлечимо болен, и жить ему осталось всего ничего. В этот день он впервые не придет на работу, но снимет со счета все свои сбережения и отправится в крестовый поход по кабакам – пить и оплакивать судьбу.

И чем больше саке, тем сильнее тоска по непрожитой жизни, по невстреченным друзьям, недолюбленным детям, несвершившимся планам. Даже собутыльников - и тех не нажил! Боль от бесцельно прожитых лет терзает острее, чем смертельный недуг. Неизвестно, что сведёт в могилу раньше. Но внезапно небеса решают дать старому чиновнику последний шанс в виде встречи с юной работницей фабрики детских игрушек. Теперь Ватанабэ знает, что нужно сделать, чтобы его жизнь хоть на короткий миг обрела смысл.

Как известно, у великого Акиры Куросавы было три страсти: Годзилла, самураи и русская литература. Причем, последняя всегда занимала в его кинематографе особое место. Уже через год после триумфа «Расёмона» (1950) Куросава ставит «Идиота», а еще через год снимает фильм с коротким и ёмким названием «Жить», представляющий собой вольную интерпретацию «Смерти Ивана Ильича» Толстого. Впрочем, фабула картины настолько универсальна, что будет близка любому зрителю и без всяких литературных параллелей.

Главную роль в фильме не сыграл, но прожил великолепный Такаси Симура, которого Куросава любил и снимал, пожалуй, не меньше, чем свой талисман и alter ego - Тосиро Мифунэ.

Любопытно, что во время съемок самому Симуре, играющему больного старика, было слегка за 46.

Через пару лет он вновь встретится с Куросавой и Мифунэ на съемочной площадке «Семи самураев» - одного из самых знаковых и прославленных фильмов в истории кино.

Ну а «Жить» навсегда останется одной из самых нежных, невыразимо печальных и в то же время светлых и утешительных картин из когда-либо снятых на заданную тему.

Ведь «если не я за себя - то кто за меня? А если я только за себя - то кто я? И если не сейчас - то когда?»

Фильм Акиры Куросавы «Жить». Идея фильма была подсказана, /вдохновлена/, сюжетом повести Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича».

Классический фильм о жизни человеческой, /соотносительно времени прожитого и оставшегося до конца жизни/, попытке обретения себя, /в контексте смысла жизни своей/ и о человеколюбии в самом высоком понимании его смысла.

Акира Куросава, японский режиссёр, классик мирового кино. За 57 творческой деятельности снял 30 фильмов. Творчество Куросавы оказало огромное влияние на развитие мирового кинематографа.

Лев Толстой, русский писатель, признанный классиком ещё при жизни.

Герой этой драматической истории, произошедшей в послевоенной Японии, обычный служащий, начальник отдела городской управы, Кандзи Ватанабэ, /Токаси Симура/, 30 лет, проработавший на своём посту, /без праздников и выходных/. И вот он узнаёт, что у него рак желудка и ему осталось жить не более полугода. Он ошарашен, что делать, у кого искать поддержки, /простого понимания/. С сыном у него мало общего, единственный смысл его жизни был в работе, /которая не имела никакого смысла/, а заключалась в перекладывании бумажек из одной папки в другую. В попытке разобраться в себе и в сложившийся ситуации Ватанабэ впервые выходит не на работу, а в ночной Токио, город в котором всеми красками играет и бурлит жизнь.

Жить. Что это значит? Как-то не задумываешься над этим вопросом, пока ещё относительно молод, пока ещё относительно здоров, пока ещё относительно счастлив. Крутишься, вертишься, зарабатываешь деньги, обустраиваешь быт. И вроде бы всем доволен, /вроде бы/. Но что-то там, в глубине души, /вызывает маленький душевный дискомфорт/, а в чём смысл, этого самого, жить. Ну, явно же не в том, чтоб найти в жизни тёплое местечко, чтоб можно было всегда сладко поесть и сладко поспать, /чтоб никаких потрясений и катаклизмов/. Но загоняешь мысль куда-то в глубины сознания, и утром со звонком будильника на работу, /бессмысленную, но доходную/ и ладно.

В ночном баре, Ватанабе встречает поэта, в чёрном /Юноскэ Ито/, человека с совершенно другим образом мыслей и пониманием жизни, /той самой жизни, которая и у него не удалась/. Они разговаривают о жизни, /ну точно, как Фауст с Мефистофелем/, пьют горькую и гуляют по ночному городу. Иногда бывает очень полезно за дружеской беседой подумать о насущном, заглянув в душу собеседника увидеть своё отражение, свой страх и свои фобии.

А потом Ватанабэ встречает девушку и помогает ей, уволится с ненавистной работы и этот, возможно первый и бескорыстный поступок стаёт первой ступенькой к просветлению, /к нравственному очищению/, к внутренней гармонии, к свету.

Жить, это не просто жить, это творить. Доброе, вечное. Возможно то, что ты сумеешь сотворить, и не будет вечным, /всё относительно/, но оно будет. Будет какое-то время согревать сердца людей. Оно будет доброй памятью о тебе. А добрая память, это не так уж и мало.

И Ватанабе решает построить детскую площадку на месте заброшенного пустыря. Обыкновенную детскую площадку. Но не тут то было. Детская площадка, это земля, которая в черте города может приносит сверхдоходы, /любая земля в любом городе, это возможность больших денег/, будь то торговый комплекс, автостоянка, или ещё чего. Мы все живём в мире капитала и все понимаем, что деньги делают деньги.

Следовательно, построить площадку будет непросто, /планы сильных мира сего сломать непросто/, ибо человеколюбие в коммерческие планы не вписывается.

Это непростой фильм, /о самом важном, о нас с тобой/. О людях. О людях на земле этой живущих. О нас, не задумывающихся, о том, что рядом с нами такие же люди. Им тоже непросто, /разобраться в элементарных вопросах/, жизни и смерти. Никто нас не учил жизни, мы все либо ошибаемся, либо не понимаем сути проблемы, потому-то всё так непросто. Мы не хотим и не умеем прислушиваться даже к своим близким, /возьмём к примеру взаимоотношения Ватанабэ и сына/, банально не умеем прощать, не умеем отказываться от своих мелких радостей. Мы не умеем любить. А любви к себе требуем. И сходя из этого, строим свои отношения с миром. Но мир этот, устроен но другому, ты должен отдавать, а не брать. Отдавать всё, /отдавать с любовью/, только затем чтоб жить, /а не существовать/. А других вариантов найти смысл, /обрести в этом мире счастье/, нет.

И пару слов в дополнение к вечным истинам. Мы все в своё время умрём, но не все умрём счастливыми, не все умрём с улыбкой на лице.

Очень грустный фильм... Сюжет картины навеян повестью Льва Николаевича Толстого 'Смерть Ивана Ильича', срежиссирован Акирой Куросавой, уже этих двух компонентов достаточно для отличного кино. Главный герой фильма 'маленький человек', раздавленный колесами бюрократической машины, слабый, жалкий, уставший от бессмысленной работы и такой же бессмысленной жизни. Работает он мелким чиновником в департаменте, который толком ни за что не отвечает, на работе наш герой ничего не делает, потому что только так можно удержаться на своем месте. Закадровый голос вещает: 'Он уже двадцать лет как мертв'. Вскоре, он узнает, что неизлечимо болен. Последние дни своей жизни он посвящает благому делу, а именно - строительству детской площадки. На этом, можно сказать, экспозиция заканчивается.

Весь фильм пропитан очень тонким, почти чеховским, чувством грусти. Надо отдать должное режиссеру, картина не пытается примитивно манипулировать эмоциями с помощью музыки, или форсированной драмы в стиле 'Хатико'. Хотя, казалось бы почва благодатная, в очередной раз высмеять и довести бюрократию до абсурда, отличный задел для тонкого юмора и скабрезно-иронических комментариев, но не для Акиры Куросавы. С ним так просто не бывает. Кино задает больше вопросов, чем дает ответов. Причем вопросы эти философские, а ответ как бы повисает в воздухе, оставляя зрителю пространство для размышлений. Зачем мы живем? Ради чего? Разве так стоит жить? Да вот хрен его знает, честно говоря. Конечно не так, но живя как то отодвигаешь такие вопросы на периферию на сознания, для того чтобы они не сильно давили на психику. Видимо для этого нам нужны творцы, чтобы вовремя дать отрезвляющую пощечину, в моменты, когда мы погрязшие в быту и рутине, забываем зачем, почему и главное ради чего мы живем. И кинофильм 'Жить' является такой пощечиной. Жесткой, бескомпромиссной, но жизненно необходимой. И самое главное, намека на 'хэппи энд' тут не будет, что одновременно очень жизненно и очень печально. Куросава - Достоевский от мира кино, тончайший психолог и хирург человеческих душ. Эх... Есть что-то неуловимо русское в этом фильме. Хоть с Японцами мы совсем разные, но чувство грусти, такой тяжелой и безысходной у нас схожи.

10 из 10