МакКуин ставит диагноз: в консюмеристском обществе, где эмоции потребляют, как продукты, случился настоящий застой со всеми вытекающими — дефицитом отношений, снижением темпов роста личности, падением производительности чувств. И что за перестройка должна наступить, что за революция грянуть, чтобы положить этому конец, — черт его знает.
Режиссер не заигрывает со зрителем. Он точно знает, что все умрут в одиночестве. Но на поверхности фильма остаются: дорогие рестораны, флирт, съем, вереница неотличимых друг от друга проституток, секс в различных проявлениях, пустота, безнадежность, стыд. Круг замкнулся.
«Стыд» — фильм, вызвавший в нашем кинокритическом сообществе такие бурные дискуссии, какие вызывает мало какая картина. Одни его ненавидели, другие обожали — равнодушных не было.
Автор картины точно ощущает природу нашего времени: отменены табу, секс довлеет над разумом, обретая все более грубые формы, лишенный какой-либо духовной силы.
«Стыд» Стива Маккуина — жесткая, если не считать сопливого финала, драма о важном месте разврата в жизни обычного современного человека, зацикленного на беспорядочном сексе и порнографии. Блистательный молодой британский актер Майкл Фассбендер, справедливо отхвативший в Венеции «Кубок Вольпи» за лучшую мужскую роль, продемонстрировал в «Стыде» не только свои актерские, но и мужские достоинства, о которых особо радикальные женщины-кинокритики даже сложили самодеятельные стихи.
МакКуину как художнику (в широком по нынешним меркам понимания смысле) не изменяет вкус, но как у режиссера у него, кажется, сдают нервы. Он дает петуха и на вскрике фальшивит так, что за героев, застуканных в горячем отчаянии с трудом скрываемой тайны, становится очень неловко, когда они остывают до ледяного холода повседневности. «Голод голодных — и сытость сытых».
В названии фильма Стива Маккуина «Стыд» о скорбном бесчувствии благополучного яппи можно заподозрить иронию: по отношению к рассказанной истории стыд — категория внеположная, здесь не стыдно никому.
Учитывая ауру, создавшуюся вокруг этого фильма, ждешь какого-то универсалистского высказывания о сексуальной одержимости, а получаешь частный психологический этюд.
Нарочитый схематизм сюжетной конструкции подчеркнут формальной безупречностью, с которой снят «Стыд». Его кадры можно развешивать по стенам или печатать в художественных журналах. По его ритмическому рисунку впору настраивать метроном. Для совершенной работы у него откровенно неудачный финал. Но изъян — важная, принципиальная для «Стыда» категория.
«Стыд» с первых кадров предпочитает показывать все, не оставляя за кадром ничего. Трагедию, таким образом, приходится искать в деталях — выдающемся саундтреке, грандиозных ролях или неотразимости преимущественно ночного Манхэттена, образцово фотогеничного, красивого и страшного.
«Стыд» удивительно рифмуется и с первым фильмом Маккуина — Фассбендера «Голод», реальной историей тюремной голодовки активиста ИРА. Там тело было последним оплотом протеста, здесь оно само — темница. Фассбендер одинаково хорош в обоих случаях и пока что забирает большинство премий за фильм, включая «Кубок Вольпи» в Венеции, но и Кэри Маллиган, возможно, играет одну из лучших ролей в своей карьере.
«Стыд» Маккуина равно уместно разбирать на составляющие хоть в контексте проблем сексологии, хоть в рамках изучения того, как режиссер обращается с пространством, светом и звуком.
«Стыд» лишний раз подтверждает, что вся сила воздействия инсталляции — в отсутствии контекста: ты можешь в упор ничего не видеть, кроме картинки, которую тебе показывают (скажем, крупные планы лица занятого сексом человека), а можешь вложить в эту картинку бездну смысла и истолковать «Стыд» как такое режиссерское «печально я гляжу на наше поколенье», да и на человечество в целом.
В «Голоде» он блестяще показал сам процесс умирания, буквально проследив за тем, как из человека постепенно, тонким ручейком вытекает жизнь. В «Стыде» же он наблюдал за распадом духа, за поступательным умиранием воли. По сути, эти фильмы — дилогия. Оба они о тяжести самоконтроля, о борьбе духа и тела, о том, превалирует ли разум над всем остальным в нашей жизни.
Виртуозно сбалансированный, выдержанный в нарастающем с каждой минутой темпе, неизменно напряженный «Стыд» существует на опасной грани сентиментальности с примесью дешевого трагизма. Вероятно, это осознанный прием — он-то и бьет на узнавание персонажа в себе.
Наверное, это фильм о «сексуальной контрреволюции». Но контрреволюция, особенно сексуальная,- это так скучно. Примерно так же скучно, как притворный «Стыд» Маккуина.
Для режиссера, в чьем первом фильме люди мажут стены говном, а во втором — страдальчески трахаются и мастурбируют, у МакКуина вообще поразительно хорошо со вкусом: он заранее чувствует моменты, где есть риск сфальшивить, и всякий раз успевает совершить отвлекающий маневр, сменить ракурс, спрятаться за умолчание.
«Стыд» британца Стива МакКуина — один из лучших фильмов 68-го Венецианского кинофестиваля и первый за очень долгое время, в котором секс, отношения и — да! — даже любовь показаны во всей своей опустошающей красе. Как что-то фатальное, жестокое, абсолютно трагическое.
