Выходящий сейчас в прокат «Полный беспредел» превращает крепко сбитую картину из жизни преступных элементов в дилогию о власти и чести, напоминающую «Выборы» и «Выборы 2» гонконгского гения Джонни То.
Медленные сцены, перетекающие из одной в другую, и действия в кадре, повторяющиеся, как у братьев Дарденн, завораживают зрителя, оставляя его один на один с бессмысленным безумием на экране.
«Полный беспредел» лукавит уже на уровне названия — первый выстрел тут звучит минуте на тридцатой, сам Китано не появляется в кадре так долго, что начинаешь думать, что его и правда прирезали в конце прошлой части. Фильм потихоньку разгоняется ко второму часу, но в качестве очередного формального эксперимента автор зачем-то почти перестает шутить, а градус насилия так ни разу и не переваливает за критическую отметку.
Поклонников самодостаточного «Фейерверка» все это должно смутить, но те, кто готов жертвовать авторским излишним в надежде приобрести жанровое необходимое, останутся довольны.
«Полный беспредел» оказывается произведением несколько более глубоким, чем оригинал, — что подчеркивает и такая метаморфоза: если в прошлом фильме самым эффектным оружием Китано был зубной бор, то в этом — уже полноценная дрель.
В любом случае, перед нами особое удовольствие для особых почитателей. Этой весной в прокате оказались сразу два фильма Такеши Китано, от которого подобного выхода уж точно никто не ждал. Отпугнув всех любителей отрезанных пальцев, кровавых точечных сполохов, виртуозной пальбы и прочей специфической японской этики, своими страннейшими, но по-своему невыразимо прекрасными лентами о себе самом, впервые за десять лет Китано возвратился к криминальному танго.
Последовавший за «Беспределом» Такэси Китано «Полный беспредел» демонстрирует еще большее наплевательство японского классика мафиозного жанра в сторону широкой публики и еще больший пиетет по отношению к чистому киноискусству: в интерпретации позднего Китано фильмы про якудзу в смысле условности уже вполне сопоставимы с театром кабуки.
И если Китано в «Беспределе» задумал поведать об утрате всех представлений о чести и достоинстве в современном гангстерском мире, то здесь оказываются ни при чем ни сам жанр, ни пародия на него. И тогда кино превращается в чистый формализм, в бездушную каллиграфию, в демонстрацию совершенной режиссерской техники, идеально выдержанного стиля — ничего другого.
Для России, страны, где издавна к ворам и убийцам относятся с необъяснимой нежностью, такой фильм будет исключительно полезен. А тем, кто рассмотрит сквозь кровавое месиво безупречную операторскую работу и остроумный монтаж, удастся еще и получить удовольствие.
Глядя на эту галерею пыток, в которой уже теряются мотивы убийства — согласно Китано, в мире якудза смерти заслуживают все, — понимаешь неслучайность того, что именно японцы изобрели харакири. Несмотря на весь юмор и всю условность насилия, смерть в фильмах Китано — это прежде всего высокий ритуал, который должен быть исполнен соответственно.
