Кокто делал фильм философским, делал, если можно сказать, эстетическим, - он вложил в него не одну свою мысль и очень много чувства. Он вложил настолько много, что фильм должен был стать избыточным и сентиментальным, а главное - очень в духе автора: напыщенно-возвышенным. В общем, он таким и стал. Но вкрались вещи, но получилось нечто, что сделало фильм - одним словом - настоящим. И это - чудо. Фильм, нагруженный достаточно понятными символами. рифмами и эмоциями, оказался лёгким, как звучащая в, кажется, совершенно неуместных местах 'Мелодия' Глюка. То и хорошо, что в неуместных. Фильм ушел от безвкусицы, к которой шёл.
Получилось оттого, что в реальных и знакомых декорациях была отыграна поистине греческая трагедия, - та, где над самой Смертью есть суд, где вместо ада полноценный Аид со всей широтой и глубиной его забвения. Та, где Поэт - одновременно Орфей, сходящий в глубины хтонического за своим вдохновением, Орфей, находящийся в плену у неведомого, заставляющего его предавать всё обыденное и простое, то, что составляет жизнь обычного человека, и - Нарцисс, вглядывающийся в своё безупречное отражение и, по большому счёту, не умеющий любить никого, кроме себя.
Получилось оттого, что игра с пространством и временем удалась, вышла действительно красивой. Идея зеркала как входа в потусторонний мир всегда лежала на поверхности, но сделать этот вход таким реальным, что поверхность холодит скользящим по спине холодом, - какое блаженство это осуществление запретной мечты. Эта филигранная и страшная точность каждого выверенного шага, действия, даже каждой линии платья Смерти, - этот 'убыстренный' экипаж графа Орлока, - эти ускользающие перемещения локаций, этот тягучий 'воздух', словно сотканный из ткани медуз.
Получилось оттого, что так точно оказались расставлены акценты, - там античное, там - христианское. Что святая простота была утешена тихой, безнадёжной, но милосердной и жертвенной любовью; что гигантам воздалось гигантской скорбью, обычным - красотой обычной жизни, а застрявшему между мирами, прекрасному настолько, что словно и несуществующему, этому мраморному кумиру, не досталось ничего, что он помнил бы и знал. Бессмертие поэта - бессмертие мрамора, увы. И ничего с этим не поделаешь, как бы ни металась Смерть, вечно ожидая его.
Такой необычной трансформации мифа об Орфее нельзя было даже ожидать! Жан Кокто не просто переносит события мифа в современную ему действительность, подчеркивая универсальность подобных вечных текстов (и это прекрасный ход), он снабжает его дополнительными смыслами и символами.
Каждая сцена этого фильма - это целая зашифрованная притча, разгадав которую зритель может воссоздать взгляд режиссера на искусство и творчество. Кокто поднимает важную для художника тему, кто такой поэт и каково быть поэтом (так как поэт зачастую воспринимается как наиболее возвышенный, концентрированный тип творца).
Очень яркие образы Орфея, особенно во второй части фильма, где его герой проходит эволюцию, и Смерти, властной до жестокости и в то же время жертвенной. Но и остальные образы цельные и многогранные, за каждым из них интересно наблюдать. Фильм Жана Кокто показывает, какой должна быть настоящая любовь, создавая сразу 3 любовные линии, обладающие одним очень важным сходством.
А если говорить о визуальной составляющей, то каждый кадр - это настоящая картина, пусть и черно-белая, но удивительно гармоничная и красивая.
Одним словом, это красивый и увлекательный, иносказательный, глубокий и необычный фильм, как и миф, на котором он основан, актуальный и захватывающий во все времена.
История о том, как любовь преображает Смерть в Жизнь или говоря другими именами – Лилит в Еву. Орфей, главный герой фильма, на самом деле полюбил Смерть ещё задолго до их знакомства у поэтичного кафе (что очень знаково), и даже до встречи со своей женой Эвредикой, он возлюбил Смерть едва родившись, у самого порога сна, когда ощутил себя поэтом. Хотя может быть правильней использовать здесь не «любовь», а «воспоминание» о своей первой любви, Лилит?
(Лилит — первая жена Адама в каббалистической теории. Согласно мифам, расставшись с Адамом, непокорная Лилит стала злым демоном, который охотится на детей и издевается над спящими мужчинами. Упоминается в ранних апокрифах христианства, не вошедших в библейский канон)
В фильме Жан Кокто отводит Лилит играть роль «смерти», где она совершает преступление несвоевременно забирая жену Орфея в Царство мертвых. При этом Лилит понимает, что муж пойдет за женой «сквозь огонь и воду», тем самым Лилит требует от Орфея «смерти», но для чего ей это? Она же умная, она должна предвидеть все последствия и наказания каждого совершенного проступка. Мне кажется, что ответ лежит в древних преданиях, которые говорят, что после изгнания, эгрегор Лилит остался в ноосфере, и её обида сидит в каждой половозрелой женщине, и теперь женщина на бессознательных уровнях психики требует от своего мужчины смерти, полного повиновения, её тянет делать ему как бы назло всё то, что не разрешает патриархальное общество, в тоже время общество пытается забыть, что Лилит – мать, дающая жизнь и вдохновение; что в жизни каждого поэта фигурирует именно такая женщина, самая желанная, свободная от всех возможных табу, именно о ней слагаются все стихи. Правда эта женщина не для мужчин, желающих покоя и сна, т. к. она же мать, толкающая своего мужчину на тернистый путь духовного развития. Из-за этого как правило в разных культурах архетип Лилит демонизирован, а Жан Кокто в конце фильма приоткрывает зрителю эту неудобную сторону Лилит, которую не всем хочется признавать и видеть, потому что мужчинам страшно любить настолько непокорную, сильную, роковую женщину, проще её демонизировать, и через Эвредику (явного прообраза Евы) режиссёр показывает, что мы влюбляемся в одних, а живем с другими, с теми, с кем проще, кто удобней. Мы-то приучены считать Еву прообразом совершенной женщины, и это действительно так, но всё же она сотворена из ребра Адама, она создана, чтобы дополнять его, а Лилит полностью равна ему, она может быть, как Ева, но не хочет, а Ева в свою очередь неспособна даже уподобится внутреннему огню Лилит, потому что природа Евы настолько нежна и хрупка, что она попросту сгорит. Сколько раз в фильме Эвредика думала о самоубийстве? Хватало ли ей силы воли чтобы быть более решительной в своих намерениях? Жан Кокто изысканно противопоставил здесь две женских сущности: одна неприятная мысль и нервная система Евы (Эвредики) рушится, она захлёбывается паническими слезами. А Лилит (в образе Смерти) даже когда идет на страшный суд – не сломлена, она как закаленная сталь, и своим судьям в любой момент готова нанести колющий удар в сердце. Не потому что она злая или мстительная, а просто потому что так захотелось, она свободная личность, индивидуальность, следовательно, непредсказуема. Чего только стоят её диалоги с судьями. Это же обжигающий холод.
Исходя из этого оказывается, что всё происходящее на экране – эта жертва, которая совершается для преображения, чтобы возродится в совершенно ином духе. Ибо всякая демоническая натура, знает только самый насильственный способ преображения – самосожжение, но только для того, чтобы возродиться вновь, как Феникс. Ведь в итоге, в конце фильма, Смерть жертвуя собой стала Жизнью, а поэт обрел вдохновенье, в котором так мучительно нуждался.
Просмотр фильма навел меня на важные размышления: автор ли вкладывается смысл в своё произведение или само произведение что-то вкладывает в поэта? Не оно ли несёт ему свою тайну через его творчество? Ведь как сказала Лилит в образе «смерти»: «Я любила тебя ещё до нашей встречи». А поэт, который стремится писать для вечности всегда имеет бесстрашие ставить знак равенства между любовью и смертью, потому как это две стороны одной монеты, которую мы называем жизнь, это и есть его вдохновение, потому что, когда любовь становится выше ценности жизни, она становится сильнее смерти. Об этом же учил Иисус, чья любовь к людям была настолько сильная, что подчинила себе биологическую материю, сотворив жизнь там, где смерть растворяет бытие. И в этом свете фильм Жан Кокто помимо всего прочего имеет очень сильный богословский посыл.
Герои этой картины – не просто собирательные образы, это экранное воплощение неких символов и идей. Поэт – это любимец публики, человек с горячим сердцем и пытливым умом. Жена поэта – единственная любовь, его муза. Смерть здесь – не абстрактное нечто, а вполне конкретная женщина, свободно перемещающаяся между тем и этим светом.
Завороженный Смертью, поэт теряет интерес к земному и ищет вдохновение в инфернальном. Непонятные, загадочные послание с той стороны, доносящиеся из радиоприемника, манят его, расшифровка их становится идеей-фикс. И не допускается даже мысль, что ключ к шифру получит только попавший туда.
Насколько далеко готов зайти Орфей ради того, чтобы узнать то, что недоступно смертным. Готов ли он потерять благосклонность толпы, готов ли расстаться с той, с которой еще недавно был так близок, наконец, готов ли отдать свою жизнь?
«Вы, наверное, ожидали, что я буду работать в саване и с косой?» Глаза человека – зеркало его души. У Смерти души нет. Но в глазах ее – вся сила и печаль Мира. Она должна, она придет за каждым. Глаза Смерти пронзают с силой хорошо отточенного клинка. Один взмах ее руки, и покорные слуги ведут очередного несчастного туда, откуда нет возврата. Принцесса Ада, наместница тьмы – ей можно подобрать множество определений. И самым парадоксальным из них будет – Муза, мечта поэта. Поэта, который покорил всю Францию красотой своих стихов. Всеобщее обожание приелось ему. И Он искал Ее. Он не мог выразить это словами. Он просто знал, что ему нужна Она. Загадочная незнакомка с властным характером. Сколь прекрасная, столь и жестокая. Ее красота внушает скорее страх, чем нежную любовь. Но это Она, та самая. Все осталось для поэта позади. Под покровом бренности былая жизнь. Впереди только запретное чувство, которое связывает два мира. И лишь оно теперь важно для властителя парижских дум и хранительницы царства теней.
«Всю жизнь вы смотрите в зеркало и наблюдаете, как там работает Смерть». Знаменитый режиссер и драматург Жан Кокто не просто интерпретировал древнегреческий миф на современный лад и создал героя-поэта, вобравшего в себя черты его самого. В рамках сюрреалистической притчи «Орфей» Кокто попытался связать воедино три мира: реальный, потусторонний и астральный. Французский драматург верил в зеркала как в порталы, ведущие в запределье. Миф о певце Эллады позволил Кокто реализовать замысел, лелеемый двадцать лет. «Орфей» - вторая часть кинематографического триптиха длиной в долгие десятилетия. «Кровь поэта» сформировала представление Кокто о значимости поэзии как искусства и о влиянии ее выразителя на умы слушателей. Француз не боялся смерти, он воспевал ее в своих творениях. Вложив в голову Орфею мечты о музе из потустороннего мира, Кокто заставил своего героя увидеть в зеркале нечто большее, чем просто отражение. Он увидел там свою мечту, за которой следовало идти.
«Я рад, что больше не живу на земле». Кокто верил в ангелов, как в хранителей души. Неизвестно, был ли ангел, оберегавший самого режиссера, но у Орфея такой страж нашелся. Водитель Смерти. Спутник жены поэта. Верный друг самого поэта. Эртебиз. Он вынужден исполнять волю своей госпожи, но сам не приемлет ее методов. Эртебиз не желает бесславной участи для запутавшегося в своих исканиях Орфея и его все более несчастной жены Эвридики. Ангелу запрещено любить женщину, точно также как Смерти не дозволено любить мужчину. Эртебиз – воплощение терпения и сострадания. Изо дня в день он наблюдает, как муж и жена все сильнее отдаляются друг от друга, а его госпожа из ночи в ночь смотрит на человека, который пробудил в ней неведомые чувства. Чего желает ангел? Чтобы люди обрели самих себя. Чтобы в погоне за мечтами не потеряли прикосновения знакомой руки. Для Кокто Эртебиз, прежде всего, проводник поэта в иной мир. В отличие от древнегреческого перевозчика Харона, французский ангел не потребует оплаты. Его награда – людское счастье, радость единения, гарантия жизни.
«Вы проявили самовольные действия без приказа». Смерть забрала с собой Эвридику по ошибке, ей нужен был Орфей. С ним она хотела воссоединиться там, куда ведет зеркальное трюмо. Как это ни поразительно, но по версии Кокто и над Смертью есть высшие силы. Любовь к человеку – преступление. Неподчинение воле влечет наказание. Страшный суд в «Орфее» – импровизированный трибунал из нескольких заседателей. Они вершат судьбы не в пышном дворце, а в полуразрушенном здании, где не осталось ни одной целой стены. Одинокие души, жертвы войны, безвинно убиенные – все они бродят по мрачным закоулкам в надежде попасть в царство умиротворения. В пути за Эвридикой Кокто словно внушает мысль: когда приходит смертный час, то совершенно неважно, в каких условиях огласят приговор. Мрачные руины объединили под своими сводами тех, кому любовь не принесла счастья. Орфей, Смерть и Эртебиз. Мужественный облик Жана Маре – написанный кистью портрет самого Кокто. Человек, заблудившийся в лабиринте лести и обманчивой популярности. Сверкающие глаза Марии Казерес, жгучая чернота ее волос – воплощенная муза поэта. Завораживающая тайна, разгадать которую можно лишь в ином мире. Невозмутимый Франсуа Перье – освещенный божьей благодатью лик ангела. Ему не нужно порхать по воздуху, он уверенно чувствует себя на земле и не опустит рук, пока хранимый им человек не найдет покоя. Поэт без пера, смерть без косы, ангел без крыльев. Здесь, в зазеркалье, им не нужны эти атрибуты. Им нужно лишь благословение высших сил. Только после этого дорога к заветному трюмо откроется.
«Я будто впервые поняла, что такое время». Кино Жана Кокто остается, по сути, сказкой. Лишь только в сказке Смерть способна признавать ошибки и желать счастья возлюбленному за пределами загробного мира. Согласно мифу, Орфей вернул из царства теней свою жену, но не мог смотреть на нее. Такая жизнь – проклятие. Такое сосуществование – уже не любовь. Кокто не мог желать подобной участи своему герою. Жан говорил: «История – это правда, которая становится ложью. Миф — это ложь, которая становится правдой». Судьба поэта отлична от судьбы простого человека. Свыше ему пожалован великий дар – влиять на умы. Плата за это – вечный поиск вдохновения. Самому Кокто посчастливилось найти музу, которая вела его по жизни. Он подарил ее своему Орфею. И обрели стихи поэта бессмертие.
Авторы отзывов сосредоточились на факте, что Орфей был поэтом, а для меня это совершенно не важно. Орфей мог быть хоть булочником, и главная тема этого фильма - влюблённость в героя самого Ангела Смерти. Трагическая невозможность существования счастливой и гармоничной любви (Кокто был гомосексуалистом, и его любовь к Жану Маре окрашена в цвет печали) - вот лейтмотив данного произведения символиста Кокто. Надо сознаться честно, в интервью драматург слишком стремится оправдаться, кадры документалистики демонстрируют его семенящую 'женскую' походку, в творчестве его много ненужного формализма. Но фильм 'Орфей' - та классика кинематографа, без которой последний обеднел бы разительно. Фольга зеркал - порталов в иной мир, экспрессионистическая стилистика, определенный минимализм в наборе средств выразительности, когда дело доходит до изображения царства Смерти... Ветер, который подхватывает персонажи в Загробном мире, заставляет вспомнить Данте. Перемещение по сферам Аида всегда мучительно. Функция зеркала как портала в иной мир не случайна. Во-первых, зеркала завешивают в доме с покойником и в 'доме с привидениями и вампирами', т.е. зеркалу приписывается связь с обиталищем мистики. Во-вторых, смерть - долгий сон, а соотношение реальности и сна похоже на соотношение мира и его отражения. Черно-белая лента Кокто по энергетике близка к альбому авторской фотографии. Мне кажется, что Таиров мог поставить спектакль, похожий на 'Орфея', и Алиса Коонен сыграла бы Ангела Смерти, которого в тандеме с Жаном Маре играла Казарес.
Аndalucia пишет, что Орфей - проекция самого Кокто. Не соглашусь. Орфей, это Маре. Кокто, это влюбленная в него Смерть. Eriksh считает, что Орфей забыл супругу и стремится к Смерти. Если бы это было так, он не остался бы с женой. Нет, Орфей пытается разгадать загадку странной и ускользающей брюнетки, это не любовь, а свойственное всем нам желание понять тайну Смерти, узнать, что ждет нас в 'мире за чертой'. Эртебиз, Ангел Смерти мужского пола, влюбляется в жену Орфея. Любовь обоих ангелов трагична, обречена. К тому же обоих ждет трибунал, за мучительные чувства они заплатят потерей места и еще чем-то более страшным. Любовь, это и есть жертва. И даже ангелы вынуждены подчиниться этому закону.
Поэт Орфей, пресыщенный славой, вступает в игру со Смертью, влюбленной в него и готовой завладеть им любой ценой. Смерть дарит ему потерянное вдохновение, но забирает жену Эвридику.
Образ Орфея, гения, его места в мире и отношений с окружающими, особенно проявивщийся в так называемой 'Орфической трилогии', был лейтмотивом всего творчества Кокто, который на правах поэта заявляет зрителю: люди не должны пытаться понять, какие мотивы движут высшими силами, но поэтам в поисках истины дано переступать черту, разделяющую миры. Тему исключительности творцов продолжает и противостояние мужественного гения и безликой, трусливой и подлой толпы с ее анонимными угрозами. Но в то же время Кокто не делает своего гения идеальным: Орфей эгоистичен и безответственен, он увлечен лишь своими стихами и новым чувством и готов изменить жене со Смертью, и талант Орфея — не оправдание ему.
Кокто противопоставляет друг другу два женских характера, которые в жизни зачастую являются лишь разными сущностями одной женщины: решительную и своенравную Смерть и мягкую, покорную Эвридику, чье пассивное начало в итоге и побеждает. Но ведь и Смерть, отдав любимого миру живых, готова предстать перед судом несломленной.
Великий француз искусно соединил современность и мифы, потусторонние миры и реальность в комнатах, уставленных жидкими зеркалами, чтобы разобраться в самом себе, доверив сыграть свое альтер-эго главному человеку жизни — Жану Маре, подходящему на роль античного героя в метаниях, как никто другой.
Инфернальная, завораживающе прекрасная картина Жана Кокто. Магнетически наблюдая в ней кадр за кадром, невозможно не терять ощущение времени, не забывать, что это только кинокартина. Музыка Кристофа Глюка увлекает в мир Морфея. Кажется из сна пришли и эти образы, рожденные камерой, которая снимает ветер, точно Кокто удалось самому прорваться в тот мир, за границей привычной действительности и создать эти кадры. Это мистерия, на рубеже реальности, точно она материализуется лишь на время проекции на экране, а потом исчезает в никуда…
«Одни думают, он наша мысль. Другие, что мы его мысль. А может быть, мы его сновиденья».
Принцесса Смерть. В черных нарядах, совершенных нарядах, которые невозможно забыть, которыми, кажется, продолжает вдохновляться Жан Поль Готье и в наше время. Совершенная красота, которая побеждает и властвует, но спасает ли? Иль, может, губит? Но определенно влечет за собой. Любимец «жизни», бессмертный гений, Орфей не сможет сопротивляться ее власти. Она сама может отпустить его, вернуть в «их грязный поток жизни» и внешне все может, вернуться на свои прежние места. Но: Тому, кто мог быть с ней, на свете больше нечего любить…
В нашем мире правит не любовь, а трибуналы и трибуналы.
Поэт влюблён в смерть. А профессиональные привычки, как сказал моралите Кокто об ангеле со стеклянными крыльями, блуждающем между миром живых и миром мертвых, изглаживаются тяжелее всего, почему - потому, что общество идентифицирует нас прежде всего как представителей наших профессий, это и комично и грустно. Такая себе ирония. Поэт воспевает смерть, он не может не воспевать её. В каждом его произведении запечатлена смерть. В том плане, что поэт бессмертен, а смерть - поэтична. Им никогда не встретиться. Смерть поэта должна пожертвовать собой, чтобы сделать его бессмертным. Это - Кокто. Однажды Смерть всё же влюбилась. А моралите, слуга смерти Эртебиз полюбил жену поэта, Эвридику - добрейшую женщину, женщину с чистой душой, жену гения, обреченную, пока гений творит, влачить на себе груз любви почти в одиночку.
Любовь Эртебиза чиста, наверное, прекраснее этой любви быть не может. Из-за неё он, как и Смерть (мы узнаем из следующей части) будет осуждён на самое страшное - вершить суд. Он из доброго ангела превратится в раздраженного офис-мена. Его участь предрешена, как и участи всех в этой истории.
Любовь Смерти - сердце конфликта. Из-за любви Смерть идёт на преступление. Смерть здесь женщина-дьявол, жнщина-искусительница (чем не Лилит?) Покоренный демон, влюбленный дьявол.
Поэт, Орфей - это сам Кокто, он же - абстрактный творец, поэт, художник - представитель искусства вообще. Гениям позволительны причуды. Жена должна терпеть их, другая женщина (смерть) влюбляется в него из-за них. Деятельный ли он? - нет. В конечном итоге он покоряется любимой женщине (смерти), покоряется судьбе, воле случая. Но это еще не вся правда. Это была не просто воля случая, не просто судьба и не просто смерть. Принцесса - воплощение матери Орфея. Вспомним т.н. эдипов комплекс. Мальчик влюблен в свою мать. Орфей любил Смерть задолго до встречи с нею, даже до встречи с Эвридикой. Он полюбил её, когда осознал себя как поэта. Быть поэтом - это быть влюбленным в смерть. Величайшая драма поэта - его бессмертие. Поэт - человек без рук, без ног, желающий бегать и жестикулировать. Поэт обречен видеть. Мы не видим, а он видит. Он обречен на понимание сути вещей, интуитивное ее улавливание. Это делает его невольником: он сжатая пружина, он напряжен, и конфликту этому не суждено разрешиться. Поэт, может, и хотел бы избавиться от внутреннего противоречия - но не вырвешь же себе глаза. Поэт не видит полную картину Мироздания. Но глаза у него, в отличие от нас, есть, и что-то он улавливает. Он обречен старться понять...
Смерть жертвует собой ради поэта - это символично. Всё, всё - только бы Ты был счастлив. Лилит стала Евой. Эвридика и Орфей счастливы.
Сежест - молодой поэт, божий одуванчик - жертва обстоятельств. Мясорубка жизни перемалывает многих поэтов в фарш.
Есть фильмы, стоит которые однажды увидеть, и уже не забудете никогда. «Орфей» - из таких. В этой притче о любви, творчестве и смерти, исполненой в лучших традициях сюрреализма, задолго до «Сумеречной зоны» и «Сталкера» показана таинственная, иррациональная ЗОНА, в которой можно оказаться, переступив невидимую грань. И выбраться из этого искривленного пространства не всегда возможно.
Сюжет основан на легенде об Орфее и Эвридике, но перенесен в послевоенную Францию. Известный поэт, воспевающий в своем творчестве Смерть, в конце концов достучался до своей Музы. Она забирает его с собой в потусторонний мир, где дует космический ветер и бродят мертвецы. Этот мир представляет собой руины человеческих надежд и свершений. Здесь невозможно найти опоры.
Кажется, что Орфей счастлив. Но Смерть ждет наказание за самоуправство. Ведь и она не свободна, а должна действовать по приказу. Эвредика с помощью проводника Смерти Артебиза возвращает Орфея в мир живых. Но надолго ли? Ведь, как сказал один хороший человек, «не любовь правит миром, а трибуналы».
Говорят, что Смерть мечтали сыграть Марлен Дитрих, и Грета Гарбо, но Кокто предпочел мистическую Марию Казарес.
