В итоге, вместо фильма о тонкой и сложной природе творчества, благодаря топорному вербальному эпилогу у Гринуэя получилась история про то как советский режиссер Эйзенштейн стал гомосексуалистом и обрел счастье, которое было не долгим ввиду жесткости советского законодательства.
«Эйзенштейн» — истинная работа Гринуэя. Т. е. экспериментальный, перенасыщенный интереснейшей информацией (кажется, чтобы ничего не пропустить, ленту надо неоднократно пересмотреть), наполненный язвительной иронией и тонким юмором, изобретательно снятый, филигранно сыгранный, подстегивающий любопытство зрителя фильм.
Сказать, что эксцентрический отчет Гринуэя о восьми месяцах, проведенных советским гением в Мексике, не похож на официально-парадный портрет, который хотели бы получить от него некоторые до сих пор оставшиеся советскими инстанции, — значит ничего не сказать. Но теплоты и симпатии к своему герою у Гринуэя в десятки раз больше, чем в любой биографической обязаловке.
