Жил-был на свете скромный и безобидный парень Ли Тан. Учился в захолустном колледже и подрабатывал продавцом в ночную смену. И однажды влип в историю. Защищаясь от напавшего на него мужика, он убил его случайно прихваченным молотком. Парень в ужасе ждет ареста, но никаких улик против него нет, лишь умный детектив Нам Ган что-то подозревает. Правда теперь его шантажирует свидетельница преступления и Ли Тан отправляет на тот свет и ее, тем же молотком. И снова никаких улик, зато выясняется, что первый убитый был серийным убийцей в розыске, а девица убила своих родителей ради страховки. И появляется у него странное ощущение, что он Избранный.
Дальнейшие события лишь подкрепляют это открытие и вскоре его находит Ро Бин, толстый хакер в очочках, верящий в супергероев, творящих высшее правосудие. И вот уже наша парочка разворачивает кровавую деятельность по наказанию зла. Слегка мешает им Нам Ган со своей чуйкой, но ее к делу не пришьешь. Но вскоре возникает проблема посерьезней – возвращается Сон Чон, предыдущий супергерой, бывший напарник Ро Бина, колоритнейший псих и он жаждет признания и воздаяния…
Это черно-юморной и слегка сюрреалистический сериал, однако не лишенный и глубокого смысла. Не случайно оба вдохновленных душегуба читают роман «Преступление и наказания». И тема все та же – а есть ли на свете человеки, право имеющие? И что творится у них в голове? Но надо признать, что сценаристы дают ответы слегка отличные от идей Достоевского. Старый убивец определенно наслаждается собой. А если молодой киллер и дает слабину по ходу дела, то концовка показывает – нет ничего, чего нельзя было бы пережить и успокоиться.
Шоу на самом деле не идеально и сюжет слегка провисает в середине. Но отличная игра актеров спасает положение. Детектив Нам Ган правда слегка скучноват, но хорошие люди – они такие… Зато как зажигает Со Чон! Не зря говорят, что отрицательные персонажи всегда интересней положительных!
Сериал вполне пригоден к просмотру, и я реально получил удовольствие. Жаль, правда, что оставлен жирный намек на продолжение. Сюжет-то выглядит вполне законченным.
Два серийных убийцы читают роман Достоевского «Преступление и наказание». Первым за него берётся вчерашний студент Ли Тан, заметивший важное совпадение в биографиях своих непредумышленных жертв, приписав случившееся собственным, до конца самому не понятным способностям, после чего страх перед содеянным и ужас от ожидаемого разоблачения у него перетекают в сомнение, а сомнение в уверенность, что случившееся с ним произошло не просто так.
Спустя некоторое время книга Тана попадает в руки преследующего его злодея, обнаруживающего на одной из страниц пометку предыдущего читателя у разошедшейся по миру строчки: «Тварь ли я дрожащая или право имею», вызвавшей в нём бурю ревности и гнева, открывающего охоту на «чистильщика», чтобы не думал лишнего о себе.
Заимствуя у Достоевского тему мотивации насилия, авторы сценария представляют свою интерпретацию границ запретного и дозволенного, обращаясь к теме права особенной личности попирать правила и нормы, своей волей совершая возмездие, для чего им пришло в голову к двум антагонистам добавить посредника в лице полоумного фаната доблестных супергероев из комиксов, разумеющего, что есть люди, стоящие над законом, которым только и надо помочь – отнюдь не очевидный анализ роли и места внесудебной расправы, с трудом различимый за реками крови, пролитой с обеих сторон под присмотром ну очень честного полицейского.
Сильной стороной психологически окрашенного сатирического представления выступают оба киллера и страж Закона, которому уготована роль арбитра, возможно, но не обязательно, выражающего личное отношение создателей предложенного нам сюжета, в сбивчивом развитии которого предлагается альтернатива бессильному порядку, на что всегда уповает разочаровавшийся в правосудии простолюдин.
Нелепость криминально-детективной линии не мешает развитию драматической части этой истории, опирающейся на конфронтационное взаимодействие действующих в ней лиц, сведённых вместе чередой трагических событий, впечатляющих очевидным старанием исполнителей главных ролей, создающих спорные образы, которые и не снились русскому классику, чья философская мысль приземляется здесь до инстинкта мести, призывающего на помощь спасителя, кому не писано стародавнее «Не убий!».
