Самое главное чувство, которое меня посетило при просмотре этого фильма - грусть. Грустно оттого, что в нём нет любви, есть только похоть. Бедного юношу можно понять: первое влечение, нашедшее реальный объект. А вот даму его сердца как-то не очень.
Для неё Стиг - развлечение, всего лишь. И отдаётся она ему как-то вдруг и сразу. То ли от скуки, то ли оттого, что распущенна чрезмерно. У меня вообще возникло ощущение, что спать с учениками для неё вообще как-то привычно. Нет привлекающего обычно к подобной теме флёра запретности или ещё чего-то подобного. Всё почти как норма. Виола личностью своего ученика интересуется постольку-поскольку. Что там, как там у него, ей абсолютно неважно.
Трагедия в семье Стига лишь подчёркивает пустоту отношений Виолы и Стига. Почему они пусты, я писала чуть выше. Единственное светлое пятно в фильме - семья Стига, в которой братья любят друг друга, в которой мать любит своих детей, пусть уже взрослых(Сигги) или уже взрослеющих (Стиг). И вроде бы они отвечают ей тем же. Отец у них судя по всему суровый, но он как-то на заднем плане почти всегда.
Вообще же, несмотря на обилие откровенных сцен, фильм оказывается очень нравственным. И способен подействовать на зрителя отрезвляюще. В нём поднимается много важных тем: и тема ответственности учителя за свои поступки, и тема нравственного выбора, и тема брака и семьи, многие-многие другие.
Но вместе с тем фильм наполнен какой-то душной атмосферой, и при этом лично у меня не возникло ни капли ощущения, что режиссёр оставляет нам какую-то надежду.
Ведь что же получается: первая женщина и такая стерва, простите уж меня за резкость. Какое мнение о женщинах теперь у главного героя? Он отравлен теперь на всю жизнь. Учительница поиграла и скоро забудет. А он?. ..
Из ноябрьской шведской программы SFF этот фильм меня больше всего заинтересовал. Я вообще люблю истории о любви во всех ее проявлениях. Среди сюжетов на данную тематику можно выделить отдельную категорию фильмов о любви с большой разницей в возрасте. Навскидку могу назвать 'Клуб неудачниц', 'Слабость большевика', 'Шери', 'Короткий фильм о любви' и т.д. Кстати, ни один из них не закончился хэппи эндом.
Действие этого фильма происходит в шведском городке Мальме в 40-ые гг. Главный герой Стиг - обычный паренек 15-летнего возраста. Это тот самый переходный возраст, когда уже начинаешь с друзьями говорить о сексе, хвастаться волосами на лобке (2 см - это же длина волос, да?) и заглядываться на женские прелести, но все еще продолжаешь стрелять в мух и жевать одну резинку с друзьями (это так отвратительно!). Как раз в этот период в их классе появляется новая молоденькая учительница Виола, которая моментально становится предметом грез юного мачо. Гормоны Стига побеждают природную скромность и вот он уже тянет свои губы к первой женщине, которая откроет ему таинство плотских утех. Тем более она сама благоволит своему юному фавориту.
Название фильма отлично отражает его суть. В первой половине показывают не только цветение юности, но и цветение любви. К сожалению, после этой стадии начинается новая фаза увядания, которой посвящена вторая часть фильма. Главный герой взрослеет и отношения становятся сложнее. Меня удивил смелый образ учительницы. Даже сейчас отношения между учителем и учеником кажутся аморальными. А в 40-ые годы такое поведение кажется еще более дерзким и невероятным. Концовка меня не удивила, потому что она вполне закономерна.
Актеры неплохо сыграли, в принципе. Больше всех понравился Юхан Видерберг. Но сам фильм не вызвал особых эмоций, потому что в их любовь я не поверил. 'Слабость большевика' и 'Клуб неудачниц' гораздо сильнее в этом плане. К тому же фильм показался немного затянутым. Я бы чуть урезал эпизоды с прослушиванием пластинок. В целом, все же остался доволен просмотром. Для общего развития уж точно не помешает.
Цветения пора только начинается. Ей всего лишь тридцать семь — обаятельная и скромная учительница, приехавшая в небольшой шведский городок; ему всего лишь пятнадцать — робкий и смышлёный ученик, влюбляющийся в неё если не с первого, то со второго взгляда. Сначала он будет наблюдать за ней, нежно целовать стул, на котором она сидела, и затем, выждав случай, точно рефлекторно, прильнёт к её губам. Где-то по ту сторону горизонта серых 40-х идёт война, и с неба доносится рокот пролетающих самолётов, но человеческие желания и страсти остаются неподвластны течению времени и обстоятельствам. Стремительно возникшее чувство между учительницей и учеником не останавливают ни разница в возрасте, ни её замужество. Это время, когда бабочки рождаются из куколок, кружатся и порхают.
Представленная в начале Бу Видербергом «лекция сексологии» оборачивается настоящей корридой чувств — не по-шекспировски возвышенной, что изображал сам режиссёр в своей «Эльвире Мадиган», а той самой по-маркесовски пленительной, волнующе-мимолётной, как сама молодость. Юность — ветрена: мальчишки бесконечно болтают о сексе, мечтая познать его таинства, а девчонки думают о потере девственности, — и совсем нет сил сопротивляться соблазнам. Этап взросления у шведского постановщика тесно связан с фрейдизмом, и личность героя развивается посредством сексуального влечения. Он желает открыть для себя новый мир, а она — скрасить свой старый, не лишённый повседневной тоски. Позднее Джузеппе Торнаторе преобразит такую же необычную первую любовь в платоническую, преимущественно замкнувшись в себе, но Видерберг обнажает чувства и разбавляет фрейдовщину поэтикой и романтично-эротическими удовольствиями, с той же страстью показывая крупным неторопливым планом расстёгивания пуговиц или игривые переглядывания на уроках.
Когда проходит пора влюблённости, что-то всегда остаётся — опыт прошлого, грусть о скоротечной юности, ощущение бренности всего ранее казавшегося незыблемым. Она уходит обратно в рутинную действительность, он, возмужав, стремится навстречу будущему, ведь долго оставаться в прошлом невыносимо. Но режиссёр всё же хранит воспоминания, к которым возвращается к концу жизни, проецируя их и наполняя свою ленту тоской по утраченной молодости и родному городку, где, вероятно, случился первый поцелуй, первая любовь, первый секс. Гендель, Малер, Чайковский — столько способов выразить безумный миг влюблённости, и так мало для этого слов, что те заменяются музыкой. Последнее произведение Видерберга — своеобразный ноктюрн, посвящённый неистовой и полной страстей юности, которую хочется увековечить посреди прочего небытия. Цветения пора только начинается.
«Каждому атому счастья отмерен свой срок заранее.»
Фильм словно бы делится на две части. Первая часть - «цветения пора» - песня, чувственная повесть. Вторая - пора взросления - последствия «вкушения», разнарядка мыслей, принятие и непринятие.
Собственно, фильм я начала смотреть из-за первой части и до последних кадров меня не покидала надежда, что все закончится иначе, что между героями есть что-то выше страсти, выше, чем утоление плотского желания. Может быть, так оно и было, но только с одной стороны. Моя же надежда не оправдалась (по крайней мере наполовину), что, конечно, можно было предугадать не дожидаясь титров. Первая часть вытекает во вторую, горестную, так же, как на смену шерстяным чулочкам приходят искусственные нейлоновые. Первая часть вызывает улыбку - это кипение крови ранней молодости, глупые шутки и обмен безопытностью, затем - преисполненность трепетом, тайна между двумя людьми. Все это показано так просто - одной лишь светотенью и односложными взволнованными словами, но так искренне, что не остается никаких сомнений.
Вторую же часть принять было трудно. Общение с коммивояжером, трагедия в семье Стига - все это поворачивает его вспять, он оказывается мудрее и взрослее Виолы, мудрее и взрослее себя прошлого, однако не настолько взрослее, чтобы помочь ей вырваться из собственного пьянящего омута чувств. Можно ли осуждать ее за то, что она не может самостоятельно выбраться из этого плена? Можно ли сложить ответственность за произошедшее между ними только и исключительно на ее плечи потому лишь, что она старше? Я думаю, нет.
