*Здесь должна быть цитата из Библии, Корана или любой другой книжки имеющей непосредственное отношении к Христианскому или Исламскому Богу*
Фильм Ксавье Бовуа 'О людях и богах' с самого начала несет в себе какой-то политический подтекст, связанный с откровенной манипуляцией. Религия - тема не на шутку острая, особенно это касается Европы, не говоря уже о странах Ближнего Востока или Африки. Но картина 'О людях и богах' отнюдь не о религии, более того, она даже не о людях, и не о богах, она о политике.
Далеко от Франции, родины коммуны, о которой идет речь, в алжирских горах расположилась кучка католических монахов, жертвующих своей жизнью во имя Христа, церкви и божественной любви. Полторы дюжины стариков, помогающих местным жителям из близлежащей деревни, и вообще всей округи, снабжая местное население лекарствами, детской обувью, любовью и заботой. Тихая и мирная жизнь заканчивается, когда 'братья' понимают где они оказались.
Неторопливые христианские миссионеры то и дело дружат с местными жителями, исповедующими 'светлую сторону' Ислама, посещают их праздники, общаются, и, конечно, НЕ спорят о религии, о верных и неверных. Этот Эдем заканчивается, когда в окрестностях начинают орудовать радикальные исламисты-ситхи, или, проще говоря, - террористы.
В такое неспокойное время во Франции - важно убедить зрителя, что толерантность - это всегда хорошо, а все религии на самом деле - мирные, виноваты только плохие пацаны с калашами. У 'Людей и богов' это неплохо получается, ведь конфликт между террористами и мирной коммуной не религиозный, а политический. Ксавье Бовуа не выставляет на показ убийства 'во имя Аллаха', белые балахоны, черные зубы и прочие стереотипы алжирских провинциалов. Основной конфликт заключается во власти, пытающейся подмять религию под себя. Террористам не надо мстить - им надо власть, правительству не надо уважать все конфессии - ему надо сохранить стабильность и подавить любое сопротивление. В этом плане режиссер несомненно преуспел.
А вот в плане эстетики 'О людях и богах' - типичное европейское кино, консерваторское, и оттого скучное для глаза. Топорная операторская работа, обозревающая с одного и того же ракурса сцену по пять минут очень мешает оставаться в состоянии бодрствования, а блеклая цветовая гамма не выделяет никакой разницы между серыми стенами монастыря и далекой гладью тех самых алжирских гор.
Из-за этого 'О людях и богах' выглядит как двухчасовой рассказ без откровений, но о главном, смотрится сухо, но не безынтересно, а в огромном океане духовно-политических картин вообще безвозвратно теряется.
В этом фильме много общих планов. Камера старается показать окружение, а именно - единство мусульман и христианских монахов. Но еще, что важнее - общие планы показывают монахов обесчеловеченными. Их лица трудно различимы, действия функциональны, пусть нельзя сказать, что герои превращаются в орнамент. Они выглядят крайне смиренными, не людьми, а Слугами. Не в плохом смысле, а религиозном, наверное.
Все так и продолжается минут 30. Даже службы нам показывают специфично - камера стоит за спинами героев, а не снимает их в анфас, лица их не видны. Герои только работают, поют.
Исключением был разве что брат Люк, работающий врачем. Он единственный, кто вел себя, как человек - мало того, что если снимали более крупными планами, так он еще и дал новую обувь матери с дочкой.
Но просидит один момент, когда крупными планами взяли главного героя, брата Кристиана, самого главного монаха. Это происходит тогда, когда он отказывается покидать монастырь, узнав о зверствах террористов (главная дилемма фильма- уехать, спасаясь, или выполнять долг). Здесь, он проявил себя одновременно человеком, потому что крупный план раскрыл его колебания, и как Слуга, ибо колебание его не казалось слишком человеческим. В нем не было обычного страха, храбрости. Ничего, что могло быть естественно для людей в таких ситуациях (не важно, хотят они отступить перед лицом угрозы, или нет). Это было какое то слишком христианское, святое выражение. Пусть это не тоже самое, что и лишение человечности в общих планах ранее, но и не похоже на человечность простых людей.
Кажется, фильм ставит вопрос - можно ли оставаться слугой бога, сохраняя человечность? Стать мучеником по собственному желанию, что противоречит естественной природе, но быть естественным? Где баланс между сверхъестественным бытием Христианства, и слабостями естественного существования? Как его достичь? Возможно ли?
А вот каков дан ответ - я не понял. Признаюсь честно в том, что я много раз отвлекался от просмотра, но фильм досмотрел.
Интересно, что человечность в богослужении появилась тогда, когда люди обращались к богу в момент опасности.
Но кажется, есть проблема. Отец Кристиан не кажется естественным. Кадры с ним слишком уж аллегоричны. Например, после того, как один их монахов сравнил деревню мусульман с овцами, о которых заботится пастух (монахи есть пастух), нам показывают Кристиана, мирно гуляющего среди стада овец. Потом, Кристиан шагает по равнине, за кадром звучат церковные песнопения. А заканчивается кадр тем, что Кристиан садится у берега, и размышляет...
Этот персонаж явно слишком христианский - настолько, что его существование отрицает возможность правильного пути для остальных. Правильного, в смысле совмещения человечности и роли Слуги божьего. Постепенно, некоторые браться сомневаются в выбранном пути, и думают уехать домой.
Разве что, Отец Люк, толсты и добрый, лишенный возвышенности Кристиана, дает надежду. Он отказывается уехать, но не прочь почитать газету, обозревая спортивные новости. Да и на лекциях Кристиана он не всегда 'прилежный ученик' - что то он искренне не понимает. В его вопросе 'А ты что-нибудь понял?', вызвавшем гнев одного из братьев, много искреннего и человеческого.
Постепенно, беседы с Кристианом приводят остальных братьев на тропу благочестия. Правда, сделано это как то условно.
Почему? Вышла забавная ситуация. Оставляя героев Слугами Божьими, а не людьми фильм по-настоящему не вдавался в психологизм. Ничего, кроме страха, они не испытывают. А чтобы убедительно показать такую важную штуку, как принятие возможней смерти, необходим психологизм. Самый простой и, страшные слова, 'удовлетворяющий массового зрителя'. Его было крайне мало, вот и получилось как то условно, и немного пошло даже. Так же, как некоторые сцены брата Кристиана.
Была крутая сцена, когда монахи приняли решение остаться, и слушали Чайковского, выпивая последнее пиво, перед нападением террористов. Эффектно.
Но ее пафос был сбит тем, что один из братьев спрятался под кроватью, отказавшись принимать смерть. Можно понять.
Но выходит, что эта сцена как то..конфликтует с реальностью. Очень странно видеть после сцены принятия человеческую трусость.
В общем, я не знаю, что еще писать. Наверное, можно, но и так слишком много. Пусть рецензия останется нейтральной. Фильм интересный, для раздумий и христиан.
'…Кто убьёт человека не за убийство или распространение нечестия на земле, тот словно убил всех людей, а кто сохранит жизнь человеку, тот словно сохранит жизнь всем людям.' (5:32) Коран.
Прежде всего нужно знать, что данный фильм основан на реальных событиях, которые произошли во второй половине двадцатого века в алжирском городе Медеа. Этот случай получил широкую огласку и, как следствие, вызвал бурю негодования и осуждения общественности действий исламистов-экстремистов, которые были обвинены в убийстве католических монахов. Сейчас это дело стало приобретать немного другой оборот: массовое убийство тенью легло также и на алжирские вооружённые силы. 'Люди и боги' картина далёкая от провокации, она практически не вдаётся в политические отношения между Алжиром и Францией. Главной её целью является не поиски виновника страшной трагедии, произошедшей в Атласских горах, а показать значение религии в жизни людей, изобличить лжебогов нашего времени, берущих на себя право вершить чужие судьбы.
Как мне кажется, своим победам на нескольких престижных кинофестивалях картина обязана именно тому, что рассказанная в ней история не является вымыслом. Она стала своего рода почтением памяти погибших монахов, которые доказали стойкость и непоколебимость своей веры в Бога, верность проповедуемым идеалам. Кроме того, в фильме затрагивается волнующий сейчас многих вопрос: возможно ли мирное сосуществование мусульманского мира и мира христиан? Небольшой католический монастырь расположился на землях, которые заселяют люди, приверженные исламу. Кажется, противостояние двух конфессий попросту неизбежно. Ничего подобного. Различные вероисповедания даже не думают перерастать в конфликт, ведь христиане и, как бы это странно не звучало, мусульмане - два мирных народа.
Другое дело, что агрессивный радикальный ислам и исламский фундаментализм, выступающий против каких-либо нововведений в Коране - два разных течения. Первое несёт огромную угрозу Западу, а второе - дружелюбно и безопасно. Кинолента чётко размежевывает эти два понятия. Её посыл предельно ясен и не поддаётся сомнению: опасна не религия, а люди, которые, возомнив себя богами, трактуют священные писания по-своему, искажают смысл книг, опираясь прежде всего на личные интересы. И у последователей Иисуса и у ислама общие корни, обе религии выступают против язычества и многобожия, обе пропагандируют мирный образ жизни. Ксавье Бувуа заостряет внимание, в первую очередь, на смирении и великодушии монахов-католиков, чья преданность своей вере и рясе заставляет действовать вопреки здравому уму и вообще какой-либо логике.
«…Ты также непременно найдешь, что ближе всех в любви к верующим являются те, которые говорят «Мы – христиане» (5:82) Коран.
Когда монастырь оказывается в эпицентре кровавых событий, восьмеро траппистов, находясь под давлением глубоких сомнений, пытаются прийти к правильному единогласному решению: оставить монастырь, тем самым избежав смертного приговора судьбы, или всё же остаться, выполняя своё земное предназначение: помогать нуждающимся, вне зависимости от их социального статуса, ставя под угрозу собственные жизни. Прибывая в томительных раздумьях, они успеют испытать свою веру на прочность, переосмыслить текущее представление о некоторых вещах, наконец понять хотят ли они остаток своих дней провести за молитвой и служением людям. Главный и очень весомый недостаток картины заключается в её неоправданном однообразии. Каждый новый день монахи проводят анализируя предстоящий выборе, в следствии чего фильм начинает понемногу утопать в болоте монотонности.
Пусть никто из вас не направляет оружие на своего брата, ибо, поистине, не знает он, может быть, шайтан направит его руку, и окажется он в огненной яме! (Аль-Бухари; Муслим)
Устав траппистов более строг, чем в других орденах: обязанность молиться 11 часов в сутки, соблюдать молчание, прерываемое только по уважительным причинам и т.д. Почему же режиссёр забыл про это? А может и вовсе ничего подобного не знал? В его фильме монахи ведут общечеловеческий образ жизни, иногда даже кажется, что им нечем себя занять. Террор 'боевиков' и их расправа над местными жителями, не знаю хорошо это или плохо, режиссёр решает оставить где-то за кадром, отчего в рискованное положение католиков верится с трудом. Да и сами мусульманские радикалы не проявляют по отношению к иноверцам почти никакой враждебности, лишь в конце обнажая свою звериную сущность. В постановочном плане фильм слаб, не впечатляет, но идея была блестяща. Фестивальное кино для узкого круга зрителей.
Религия. Для кого-то она спасение, для кого-то смертельное оружие. Всё зависит от того, кто становится её проповедником: люди или земные божества.
