Мало кто заметил, я думаю, но стоит обратить внимание на ритм.
Фильм делится на 5 актов, и самы сложный из них - первый. Ибо дан он длинными общими планами бескрайней пустыни и всякой рутины. Известно, что общие планы на открытой местности сильно замедляют ритм, а каковы последствия - зависит от много. Либо ожидание чего то величественного, либо тоска.
Можно ли жаловаться на то, что странствие по пустыне дано в таком медленном ритме? Он ускорялся лишь с помощью Мика, одного из немногих персонажей, данных средним планом и ведущем эмоциональные монологи. Это делало сильный акцент на персонаже.
В остальном - молчание, а если слышна речь, то тихая, передающая информацию, но остающаяся частью рутины.Речь важна, ибо является звуком, а звук меняет ритм изображения. Так вот, речь пилигримов было органична монтажу и операторской работе. Рутина и скука всеми возможными методами.
Но со временем, ритм ускорялся. С появлением индейца, в истории появилось напряжение и монтаж. Больше средних и крупных планов, речь становится менее отречений. Это привело к тому, что герои стали человечнее. Нельзя сказать, что драматургия у фильма крутая. Но чувство, будто за добротой главной героини к индейцу скрыто чуть больше, меня не покидало. Возможно, из за слов Мика, о предназначении мужчин и женщин: первые рождени для разрушения, вторые же сохраняют. Борьба женской эмпатии с мужественной агрессией в пуританском сеттинге? Ставка - выживание? Хотелось бы, но ничего, кроме реплики Мика актом раннее, не дает поводов для чего то большего.
Правда, немного странно, что почти двухчасовом фильме, меня волнует только природа отношений главной героини к индейцу. Ясное дело, что это главный конфликт фильма, но он интересен лишь замалчиванием мотивов героини. С чего такое внимание? Влюбленность? Какая то идеология, принцип?
Короче, этот фильм можно смотреть для получения опыта, но ждать чего то особенного - не стоит. Наверное, в нем есть потенциал, но он недокручен, драматургия слабая, пусть операторские и монтажные решения первой половины фильма можно оправдать.
Келли Рейхардт отправляет всех в обоз к переселенцам, пустившимся коротким путем к новым краям, обернувшимся дальней дорогой по пустошам, предлагая делить с ними кров в полях, мучиться жаждой и страдать от усталости, делая вместе с первооткрывателями очередной глоток пыльного ветра, уносящегося вдаль над мёртвой землёй. Устало оседать на вечернем привале и подниматься вместе с новой зарёй, размышляя между собой, что делать с этим «Иваном Сусаниным», чтобы опять довериться заросшему волосами проводнику Мику, путано рассуждающему, что там с жизнью и как.
Время угасает в неспешных движениях изнурённых солнцем людей, растворяясь в паузах долгих взглядов, застывая в масках задумчивых лиц: вернуться нельзя, но и впереди лишь одна неизвестность. Провожатый темнит, а где взять другого? Спросить дорогу у местного – пленный индеец много болтает по-своему, но кто его знает, что он там говорит.
Собранное из театральных кадров, кино, проходя через минуты молчания, временами пытается размышлять, оправдываясь мелким шёпотом Мишель Уильямс и бессмыслицей которую несёт лохматый заглавный герой Брюса Гринвуда, с наклеенным мочалом вместо накладной бороды – во всём экономная сдержанность и ничем не прикрытая пустота.
Поверхностные аналогии не имеют под собой фактической глубины. Блуждание и поиски – очевидное стремление выстроить масштабную параллель, отсылая из прошлого в будущее, делая отряд каплей мира, крошкой общества, которая, потеряв основу, теперь собирается силами и умом.
Собраться нет, ни сил, ни средств: ограниченный возможностями и иссушенный скупым сценарием, фильм вянет в зное безжизненных слов, оставаясь сонным плодом творческого поиска, утомляющим не меньше, чем тот затянувшийся переход.
