У всех нас сложные отношения с родителями. Редко, кто может похвастаться абсолютным взаимопониманием с теми, кто дал тебе жизнь. Но, то, что произошло и продолжает происходить в этой семье, пусть уже и не так явно, не сравниться ни с какими обидами и недомолвками в среднестатистической семье.
Не знаю, как вам, но по мне мать этого семейства не менее виновна в том, что произошло, чем отец. Она видела, она знала, но она ничего не предприняла.
То, что случилось в далеком детстве, повлияло и на взрослую жизнь героев. Кого-то заставила покончит жизнь самоубийством, кого-то превратило в слабого, убого человека...
Торжество-это еще победа над собственным бессилием и немощью. Перелом, произошедший в голове. Возникшая вдруг смелость в душе главного героя изменила мировозрение не только его родственников, но и всех присутствующих гостей, по-началу не желавших замараться чужими историями.
Торжество-это кино, бьющее по голове, волнующее, настолько реальное. что перестает казаться чем-то невозможным. Отличная работа!
На респектабельную загородную виллу съезжаются многочисленные домочадцы и гости хай-класса, чтобы отметить 60-летний юбилей хозяина дома Хельге Клингенфельдта. Но первый же тост старшего сына Кристиана оглушает собравшихся шокирующим откровением. Оказывается, убеленный сединами добропорядочный буржуа и почтенный отец семейства, долгие годы растлевал своих детей, что и стало причиной самоубийства одной из дочерей.
Несмотря на последовавшее замешательство в рядах гостей, адекватного взрыва эмоций не случается. Все сглатывают горькую пилюлю и продолжают чинно потреблять пищу с богато сервированного стола. Тогда Кристиан делает второй разоблачительный выпад, после чего его объявляют сумасшедшим и спускают с лестницы. И лишь зачитанное под занавес прощальное письмо заставляет ряды гостей дрогнуть. Но и то, скорее, по причине окончательно испорченного аппетита, нежели из-за услышанной страшной правды…
Обратившись к реальному случаю из жизни, о котором режиссеру поведал некогда один из его знакомых (правда, тогда гости, услышав жуткую правду, тут же разошлись, чего авторы, естественно, не могли себе позволить в картине из чисто драматургических соображений), Томас Винтерберг жестко интерпретировал одну из самых актуальных фобий конца ХХ столетия - страх перед инцестом.
'Торжество' аккумулирует в себе постулаты конфликтов Бергмана и Уильямса, Чехова и Олби. Притом что режиссеру чужды любые социальные разоблачения и антибуржуазный пафос, концентрация страстей человеческих достигает здесь шекспировских масштабов. Семейный конфликт приводит к тому, что патриарха-юбиляра все же смещают с его трона. Стараниями старшего сына умело пользуется младший отпрыск:, который уже к исходу «праздничной церемонии» берет на себя бразды правления.
Нервная динамичная манера съемки, стилизованная под любительское home video, вполне может вызвать у кого-нибудь идиосинкразическую реакцию, а то и приступы ЦП. При очевидном пренебрежении молодого режиссера к «святая святых» - кинокамере (все снималось на мобильную и легкую цифровую видеокамеру, и, будучи смонтированным, переводилось на кинопленку), фильм отличает виртуозность формы. Его дробный, неровный ритм наполняет экран той витальной энергией, которая привносит в зрительские чувства искомый авторами дискомфорт.
В 1998-м году эта картина произвела настоящий фурор на фестивале в Канне. Но, главная ее миссия заключалась в другом: именно Festen положил начало манифесту 'Догма-95', получившему вскоре всемирную известность. В «Догме» амбициозные датчане во главе с Триером обозначили те правила, по которым собирались снимать фильмы, и которые, на их взгляд, должны были спасти кино от очередного кризиса. Судя по тому, что у них вышло, «Догма» появилась в нужное время и в нужном месте.
Жестко сатирическая, резко реалистическая, гротескная трагикомедия. Это вам не гламурное кино с выверенными кадрами, красавцами-актерами и кучей стилистов за кадром, которые пудрят носы звездам-актерам каждый раз, как только слезы портят их макияж. Тут, милые мои, жизнь. И если вам кто-то отвратителен, но отвратителен как в реальности.
Все на своем месте. Полудокументальная съемка, небрежность, поспешность кадров, не всегда хорошее освещение - только полюсы. Это не типично кино, это, если хотите, грязное и мерзкое кино о людях и скелетах в их шкафах. Это - взгляд в замочную скважину высокопоставленного соседа, у которого на самом деле не все в порядке и он по уши в грязи. Это - плевок всем тем, для кого слащавые мордочки - главное (даже если они в этом не признаются). Это ирония над теми, которые живут с задранным носом, и над теми, которые по слабости душевной стелятся перед такими (да да, это я о той самой любовной парочке, которая каждый раз после дикой ссоры бежит в постель). Это взгляд на пафос и шик с другой стороны, с настоящей, 'Торжество' срывает маски!
Но так же, это торжество бунта. Бунта формы и бунта содержания. Здесь все пропитано отрицанием. Здесь все клокочет, бьет дорогую посуду, плюет в лицо обыденности, плюет в лицо типичным характерам, плюет в лицо тому, что лицемерно улыбается годами. Здесь все кричит и борется.
Мне кажется, трактовать этот фильм только как фильм о скелетах в шкафах и о поисках правды слишком узко. Едва ли не более важное в этой картине - принятие этой правды обществом (иначе, наверное, фильм закончился бы на середине, все бы тогда охали и ахали, осуждали и обсуждали). Приехавшая на торжество публика едва ли не важнейший персонаж этого фильма.
Недаром главному герою приходится повторять жуткую правду несколько раз и наталкиваться на молчание. Первая реакция людей (и это просчитывают многие герои) выйти из игры, уехать (ведь с ними может сделаться депрессия). Вторая реакция - сделать вид, что ничего не произошло и продолжать праздновать. Третья реакция - направить свое негодование и свою агрессию на какого-то внешнего врага, подчеркнув свою консервативную закрытость (по-моему, одна из возмутительнейших сцен, помимо речей Кристиана, сцена, когда Микаэль начинает распевать расистскую песню намеренно на датском языке (!!!), которую не понимает чернокожий друг Хелен, подчеркивая чужеродность гостя, и что самое ужасное, ее подхватывают фактически все гости).
Не зря в фильме вообще появляется этот персонаж, и недаром он так внешне отличается от остальных гостей. Это тоже знак того, что только человек со стороны, извне этого общества видит ужас ситуации и не может на нее не реагировать.
При этом Винтерберг не выносит приглашенным однозначный приговор, даже находит некоторым из них оправдание - они зависят от виновника торжества кошельком, но откровенное лизоблюдство и абсолютная отрешенность и равнодушие все равно выглядят отвратительно. Самое ужасное, что на торжестве не только гости, но и старшие члены семьи, которые то ли физически не в состоянии услышать ужасающую правду, то ли не менее ужасны, чем виновник торжества.
В этом фильме поднимается еще одна очень сложная проблема - а как поступить с преступником такого масштаба. Заслуживает ли он отмщения в виде физической расправы? Не станет ли тогда мститель таким же преступником?
В фильме очень объемные и неоднозначные персонажи. Апогеем неоднозначности, наверное, становится Микаэль. Поначалу настоящее воплощение грубости, вспыльчивости и злости он тяжелее всех справляется с правдой, ему тяжелее других ее принять, и, наверное, ему точно не удастся никого простить.
Фильм очень метафоричен: время дня, распорядок торжества четко соотносятся с развитием действия, многие реплики звучат символично, а в самом начале мы видим буквально гамлетовские отсылки к призраку, который ждет отмщения.
Тяжелый фильм (я его не осилила с первого раза), великолепно продуманный и выстроенный, с потрясающей актерской игрой. Просто неспособный никого оставить равнодушным.
Настолько ошеломляющее впечатление, что даже не знаю, с чего начать… И это при том, что сюжет я знал, и «Догму 95» оценивал невысоко, но все-таки не ожидал такой структурированности, слаженности всех элементов картины. Впечатление можно определить, как эстетический шок оттого, что фильмы «Догмы 95» по-прежнему смотрятся свежо, ярко, по-прежнему бьют по голове. В отличие от «Идиотов», картины, безусловно, значительной, но все же рыхлой, в которой вторая половина с двумя мощнейшими кульминациями полностью перекрывает первую, «Торжество» - своего рода архетип целостности в кино, из него не выкинешь ни минуты, так все проработано, взвешено, просчитано.
В картине нет и тени спонтанности, даже намека на импровизацию, хотя, казалось бы, манифест «Догмы» должен к этому располагать, в противоположность тому – железная, почти тираническая воля режиссера развертывает перед нами стоминутное социальное обличение, конечно, с пафосом, возможно, дидактически, но все равно целеустремленно и мощно. «Догма 95» изначально была антиголливудским и антибуржуазным манифестом, потому нет ничего удивительно, что в первых двух ее фильмах («Торжество» и «Идиоты») атака буржуазного духа, препарирование его изнанки стало основой не только эстетики, но и содержания.
Если Триер в «Идиотах» показывал тупиковость антибуржуазного протеста, который сам до костей буржуазен и эпатирует лишь тогда. когда сопряжен с реальной болью, то Винтерберг создал всеобъемлющую притчу о «празднике, который должен продолжаться» несмотря не на что. Удивительно то, как убедительны сюжетные ходы в «Торжестве»: шок персонажей и зрителя то проходит в атмосфере тотального лицемерия, то вновь возвращается. Сохранить хорошую мину при плохой игре – неотъемлемое свойство каждого буржуа. Один из эпизодических персонажей даже хочет уехать после откровений главного героя, объясняя это тем, что у него и так – депрессия. Не таким же ли образом поступают и те зрители, которые боятся столкнуться с шокирующей правдой, уходят из зала, формулируя это тем, что не хотят иметь дело с мрачным искусством?!
«Торжество» оставляет тяжелое послевкусие, эмоциональная буря этой картины погребает зрителя под себя: многоступенчатость драматургии, полифоничность истории, где каждый персонаж рано или поздно сыграет свою роль, децентрированность романно подобного нарратива, включающего в себя множество отдельных ситуаций, объединенных в повествование о семье, центр психологической тяжести, помещенный в историю отсутствующего персонажа, выворачивание наизнанку буржуазной добропорядочности как художественный принцип – все это складывается у зрителя в одно сложное чувство, в котором доминирует отчаяние и отвращение к обществу.
Поразительно, как будучи столь молодым режиссером и малоопытным человеком, Винтерберг смог сделать столь мудрое высказывание о мире, нацелив острие критики в патриархат как основу пуританской буржуазности, он убедительно показал его фашистские и расистские корни, он не остановился на чем-то одном в своей критике, но сделал ее тотальной, уничтожающей, не оставляющей камня на камне в стереотипных представлениях о добропорядочном капиталистическом обществе. Общество часто называют семьей, и вот мы видим ее суть, тех червей, который пожирают его труп. Еще Христос сравнил фарисеев с окрашенными гробами, которые внешне красивы, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. Подобно этим словам, Винтерберг осуществил эксгумацию прошлого, показав то, что многие не хотят видеть: насилие, сегрегацию и притеснение в мире, объявившем себя свободным.
Трудно переоценить заслугу актеров в создании этого «семейного портрета в свином буржуазном интерьере» (как выразился Плахов в отношении раннего фильма Ханеке), «Догма 95», как это неудивительно, обнаруживает новые границы подлинности, новую искренность в профессиональном исполнении, актеры выглядят как непрофессионалы, так они убедительны в эмоциональном плане. «Торжество» - картина актерская в той же степени, как и режиссерская, она берет зрителя за грудки высоким градусом чувств с самого начала и потрошит их на его глазах на всем своем протяжении, не давая опомниться до самого конца.
Последние несколько слов хочу сказать о том, что многим кинокритикам, принявших «Идиотов», картина не понравилась (например, Сергею Кудрявцеву, обвинившему Винтерберга в непрофессионализме и самодеятельности). В чем причина такой сильной негативной реакции? Наверное, все же в том безусловном новаторстве картины («Идиоты» традиционнее сделаны), в ее эстетической и концептуальной бескомпромиссности, к которой не все оказались готовы, и конечно, в манипулятивном программировании зрительских ожиданий.
Но кино – это вообще одна большая манипуляция зрителем, если она удачна – значит кино талантливо. Просто в авторском кино мы не привыкли к тому, что нас берут за грудки и избивают при помощи киноматериала. Эпатаж да, шок да, но отторжение и отвращение ко всему, что ценит буржуазный зритель, удар по больному месту – нет, увольте. В этом смысле «Торжество» можно сравнить с балабановским «Грузом 200», который тот же Кудрявцев и многие другие щепетильные кинокритики тоже не приняли. «Торжество» - конечно, трендовый для своих лет фильм, задающий моду на эпатаж и протест, просто делает он это не в рамках социальных приличий (буржуазия любит, когда ее критикуют по правилам), а поперек их, в этом источник его художественной ценности и эмоциональной правды.
Давно подбиралась к этой картине, слышала о ней много нелицеприятных отзывов, но не думала, что она будет так тяжела и произведет такой же эффект как например 'Догвиль'. Очень страшное, обнаженное кино, снятое без лишних эффектов, одной ручной камерой, как и принято в уставе Догмы, авторами которой являются Триер и Винтерберг. Тема насилия в семье раскрывается очень прямо и в лоб, просто не давая шанса на хоть какой-то выдох со стороны зрителя.
Я не знаю кто в этой семье был бОльшим чудовищем - отец, к которому трудно подобрать эпитеты, или мать, которая все знала, но молчала аж 30 лет. Не знаю каким мужеством надо было обладать старшему сыну, чтобы на красочном юбилее всеми уважаемого отца открыть перед гостями эту больную и жуткую правду. То как деформировала эта правда всех участников Торжества, режиссер показывает полтора часа почти выматывающей съемки.
У скандинавов ледяное сердце, не понимаю как 28-летний тогда Винтерберг так, почти играючи, обнажил и вскрыл этот самый страшный нарыв, который только можно представить в обществе.
Люди (я, вы тоже) иногда сидят за одним столом с ничтожеством. Не у всех хватает ума понять меру этого ничтожества. Если и хватает, то мало кто встаёт из-за этого стола. Самые ничтожные смеются не самым смешным шуткам ничтожества. Другие молчат, но не встают. И только единицы бросают в глаза ничтожному человеку правду. И если этой единице удастся добиться правды (а это в реальной жизни бывает редко), тогда те, кто лебезил и унижался, первыми начнут топтать поверженное ничтожество. И только тот, кто добился правды, поймёт растоптанного человека, простит, и пожалеет. Мне кажется, об этом - 'Торжество'.
В сценарии много натяжек, но так надо. К сожалению, только педофилия может смутить зрителя. Не смутит убийство, предательство, измена - это всё мелочи в кинематографической табели грехов.
Фильм очень драматичный. Порой это театр - на одном нерве, не оторваться, не расслабиться. Винтерберг умело, отстраненно ведёт нас за собой. Сначала достоевские скандалы в благородных собраниях, потом фильм ужасов. Самые страшные герои - это не пришельцы и чудовища, а обычные такие люди - подхватывающие песенку о неграх, танцующий в паровозик, рассуждающие про жратву. Потом достоевский финал. Кульминация. Гул голосов нарастает, человек уходит. Сказать правду. Но сострадание важнее правды.
Начинаю любить скандинавское авторское кино. Начав знакомство с 'Довольно доброго человека', я случайным образом обратил взгляд на Томаса Винтерберга. В основном, будучи наслышанным об успехе его 'Охоты'. Знакомство с кино под авторством Винтерберга я решил начать с его самой известной ленты.
'Торжество' с первых минут напомнило какую-то обычную домашнюю съемку крупного празднества. Собрались дети, родственники. У каждого из них своя жизнь и свои проблемы. И отношения между ними всеми далеко не самые идеальные. Такое часто встречается в реальной жизни: когда сестры конфликтуют с братьями, а сыновья с отцами.
Главный конфликт основан на тяжелом грузе на душе старшего сына отца семейства. С первых минут, замечательно сыгранный Ульрихом Томсеном герой показывает всю грусть, тоску и печаль, присущую тому, кто потерял самого дорогого и близкого в жизни человека. Все эти эмоции, а также собака, зарытая в их семейном саду, не давали ему жить нормальной жизнью.
Что он хотел получить от того, что все узнают ту 'жуткую правду'? Думаю, каждый определяет для себя сам. Ясно одно: раскрыв истинное лицо своего отца перед всей семьей, он наконец-то таки испытал облегчение. Тот тяжелый груз на его душе, так ярко выраженный в лице, в глазах, в поведении Кристиана, был сброшен. Позволив ему начать жить по-настоящему.
Все в этом фильме определенно заслуживает хорошей оценки. Замечательная игра актеров, таких как Ульрих Томсен, Томас Бо Ларсен, Хеннинг Моритцен и др. Замечательная операторская работа. Очень интересный сценарий, который не дает оторваться от экрана и копать глубже и глубже, в поисках зарытой собаки.
И, несомненно, режиссерская работа, которая стала определенно хорошим началом для Догмы 95.
«Зачастую под воспитанием подразумевают установку рамок, обусловленных собственной картиной мира»
Это вторая картина (после 'Jagten'), которую я смотрю у Томаса Винтерберга. И снова в центре внимания педофилия. И снова это отвлекающий манёвр. Уж не знаю, чем режиссеру так близка сия тематика, но использует её он на славу. Прежде всего, я имею ввиду пальмовые ветки, в той или иной номинации. Что еще хотелось бы отметить, так это динамичный монтаж Валдис Оскарсдоттир. Учитывая всю специфику формата догмы-95 и ручной съемки, конкретно в этой картине сюжет держит у экрана. Во многом благодаря быстрой и грамотной смене кадров.
Теперь к самому сюжету. Предлагаю обратить внимание на слоган фильма - 'В каждой семье есть тайна'. По умолчанию подразумеваются семьи, в которых есть дети. Под тайной - страшное слово 'воспитание', а точнее его методы. Некоторые родители умеют мягко подводить детей к взрослой жизни, знакомить их с ответственностью, большинство - нет. И это большинство использует примитивные, проверенные еще их родителями способы подавления личности. Такие, как порка, наказания, затыкание рта и прочее. То есть, всё то, чему подвергается герой Ульриха Томсена после своих речей. Согласитесь, поведение гостей выглядит более чем странным, если принимать слова буквально. А объясняется оно очень просто. Когда дело касается воспитания собственных детей, каждый из них готов до последнего отстаивать свои родительские права, и логично считает, что политика невмешательства есть благо. В смысле, воспитывайте своих детей как хотите, и не мешайте нам. И ничего, что это воспитание не имеет ничего общего с любовью, главное свято уверовать в свою непогрешимость. Именно поэтому покушение сына на авторитет родителя не вызывает у них одобрения. Замените член отца на ремень и всё станет на свои места. 'Подумаешь, порка, с кем не бывает. Ты ж, наверно, провинился...' - про себя думают гости и гонят прочь угрызения совести. Однако напряжение нарастает и после громких слов героя про 'убийство сестры' им уже становится не по себе, хочется сбежать, уйти от той самой ответственности. Погибшая сестра олицетворяет собой детство, что является во снах, и то в кошмарах. Несмотря на давление, наш герой не сдается и снимает нимб с отца, а заодно и с матери. Правда торжествует. Недаром в детстве он был самым диким, окончательно его волю так и не сломили. И отец не может дать ответ на вопрос ребенка - зачем так надо было издеваться.
Младший брат - это отдельная песня. В частности, на его примере можно увидеть отсутствие какого бы то ни было воспитания, в свое время родители просто скинули с себя ответственность на чужие плечи. Безвольный человек, он даже за свои вещи не в ответе, не говоря уже о собственных детях. Официантов же можно рассматривать как символ послушания детей, которое не вечно. Как видно из последних сцен, контроль утерян. Тем самым режиссер отвергает слепое почитание родительского авторитета, его надо заслужить. В образе милых официанток, заигрывающих с братьями, нам является любовь. Любовь, которую родители поставили на службу. Ну и негр - вишенка на торте, суть не такой как все, вопреки цвету кожи светлая сторона личности детей, их право на свободу быть собой.
Кому угодно фантазировать на тему инцеста, пожалуйста, ваше право. Но тогда от вас ускользнет хэппи-энд - return to innocence.
«Торжество»-это первый фильм снятый по правилам 'Догмы', на Каннах эта картина номинировалась на Золотую пальмовую ветвь, и это еще не все, фильм «Торжество» получил награду от Европейской киноакадемии как открытие года, и был номинирован на множество премий, на многих кинофестивалях. Сюжет «Торжества» очень интересен, он развивается далеко не с первых кадров, однако за полтора часа, мы успеем увидеть очень много: взаимоотношения в семье, проблемы и радости каждого ее члена и все это будет происходить на фоне внезапно вспыхнувшего скандала.
Что может быть лучше, чем празднование юбилея своего родственника? Еще лучше, если празднование будет в огромном особняке, у каждого гостя своя комната. Торжество обещает пройти грандиозно!
Церемония начинается, гости садятся за столы, на которых чего только нет: и изысканная еда, и дорогой алкоголь, каждый может выбрать на свой вкус. По традиции все должны произнести тост. С него-то все и начнется.
Сын юбиляра в своем тосте расскажет, отвратительную историю 'когда папа принимает ванну'... Всех гостей это повергнет в шок, но никто не поверит рассказчику.
На праздник каждый член семьи надел 'маску' скрывающую настоящее лицо. Чем ближе конец, тем прозрачнее маска.
В конце концов, все решится, чтобы узнать хорошо или плохо, надо посмотреть фильм.
Под названием «Торжество» я подразумеваю не только праздник-юбилей, но и торжество правды над ложью.
Томас Винтерберг сумел создать замечательную психологическую драму, с элементами триллера.
