Режиссер и алхимик гуманизма Александр Пэйн, с трудом вместивший в два часа своей новой работы «Короче» экотерроризм, политические права меньшинств (во всех смыслах), элементы музыкальной пьесы, комедийного фарса и сентиментальной социальной сатиры, попытался создать голема развлекательного жанра, заставляющего думы думать.
Скучная лента о разных тревогах современного общества. В ней есть всё, кроме хорошего кино.
Автор «Небраски», «На обочине» и «Потомков» смеётся над повседневными проблемами человечества на новом, в прямом смысле слова — фантастическом, уровне.
Что-то в итоге получилось слишком в лоб, что-то не получилось вовсе, но «Короче» все равно в сто раз удивительнее и интереснее, чем предполагает формат: 70-миллионая голливудская фантастика с Мэттом Деймоном тоже может оказаться экспериментом, результат которого неизвестен заранее.
Фильм превращается в обычную, удушливую, слезоточивую, скатившуюся в самопародию мелодраму, да еще и с привкусом экологического апокалипсиса. И то, какого роста герои, ничего не меняет.
Все, что в «Короче» традиционно пэйновское — остроумные диалоги, драматургия отдельных эпизодов, ирония — остается страшно обаятельным и не позволяет совсем уж поставить на фильме крест. Но искусственный и небрежный сценарий с идиотским финалом создают ощущение, будто смотришь пьесу Чехова, поставленную силами любительской труппы школьного театра
Своим фильмом Пэйн, кажется, хотел подстрелить сразу десяток зайцев — тут и критика общества потребления, и страх перед надвигающимся экологическим коллапсом, и тревога за судьбы активистов и оппозиционеров, и ужас перед полным исчезновением человечества. Но в каждой мишени автор в лучшем случае выбил шестерку или семерку
Сквозь, казалось бы, благонравный фасад этой комедии внятно просвечивает другая, саркастическая мораль. «Короче» можно понять и в том духе, что маленькие люди обречены на малые дела — и как бы они ни устремляли свою волю к решительным переменам, обстоятельства всегда поставят их на место
Пейн не проповедует, а деликатно выводит мир будущего, где одним уготован особняк с компактными репликами Климта и Ван Гога, цигун в парке и компактные питомцы, а другим — рис с соевым соусом, какими бы волевыми они ни были.
Пэйн меняет коней на переправе, и оруэлловская прелюдия оборачивается комедией положений, разыгранной с умеренным, сериального типа психологизмом.
