Эпиграфом к этому фильму Германа, наверное, лучше всего подошли бы слова Александра Твардовского из его стихотворения «Две строчки» - такого же нелюбимого советским официозом (именно там финскую войну поэт впервые назвал «незнаменитой»), как и германовская «Проверка на дорогах»: «…Среди большой войны жестокой, С чего -ума не приложу, Мне жалко той судьбы далекой…».
«Проверка на дорогах» - не только самый лучший (для меня - вне всякого сомнения) фильм в скупой, но блистательной, фильмографии Германа. Это один из лучших фильмов о войне в целом. Вместе с шолоховской «Судьбой человека» он составляет трагическую дилогию о судьбах советских людей, оказавшихся в плену в годы войны, но при всем шолоховском таланте, режиссер Герман и драматург Володарский сумели добиться в своем фильме того, чего не удалось ни писателю из Вешенской, ни экранизаторам его действительно пронзительного рассказа с их киноверсией «Судьбы человека» 1958 года, ни самому автору литературной основы «Проверки» и отцу Алексея Германа, Юрию Герману в его «Операции «С Новым годом!».
Им удалось показать обе стороны этой трагедии и наглядно продемонстрировать, что возвращение из плена гарантировало конец только первой ее части. Что удивительно - ни во время, ни после перестройки, в разгаре которой впервые вышла на экраны картина Германа, ничего подобного, тем более превосходящего этот фильм, создано не было. И, к сожалению, уже, скорее всего, не будет.
Быть может дело в том, что война, о которой фильм Германа, была отделена от времени съемок какой-то четвертью века, а от нас их скоро будут отделять все семь десятилетий. Помните, как в 1987-м отмечали 70-летие Октября? И какой древней историей это казалось, тогда как даже в конце 80-х война была вот она, рядом, буквально вчера? А ведь не за горами уже 70-летие Победы.
И чего не отнимешь у того поколения, поколения Германа, заставшего войну — так это умения снимать фильмы о войне.
Как и во всяком отличном фильме, и не только по мотивам литературного произведения, авторы прекрасно угадали с выбором актеров на роли — как на главные, так и второстепенные. Последние — от безымянного героя Николая Бурляева до разведчика Соломина в блистательном исполнении Олега Борисова (прошедшего за какие-то сутки сложную эволюцию от заложенной в нем пропагандой и собственным убеждением патологической реакции на побывавшего в плену, а тем паче в полицаях: «Шкура!», до покаяния перед еще вчера незаслуженно им обиженным, а сегодня старающегося спасти ему жизнь Лазаревым: «Ты, это, прости меня… Нехорошо я…»).
Что уж говорить о главных героях картины. «Проверка на дорогах» — это лучшие в их кинокарьере (по моему мнению) роли двух артистов — Владимира Заманского и Ролана Быкова.
Угловатый, неуклюжий, неяркий в общем-то мужичок, сельский участковый, в трудную пору ставший командиром партизанского отряда — эта роль, кажется, созданной для Быкова, хотя он привык играть ярких эксцентриков. Немногословный да и не умеющий в общем-то красиво и долго говорить, своими скупыми оценками он нередко расставляет все точки над «и», да так, что… Чего только стоит три его короткие фразы, брошенные комиссару Петушкову (этакому Мехлису отрядного масштаба), когда тот пытается очернить едва вернувшегося живым с «проверки» Лазарева: «Не надо, так товарищ майор… Не по-людски это… Скотство это!». Умри, Денис! Но и уйти, вырваться из крови и плоти той системы, в которую он вплавлен и войной, и всеми предшествующими годами, и кровожадной идеологией, согласно которой «у нас нет пленных, а есть изменники», он не может, хоть, очевидно, и хочет. Потому весь фильм -это помимо противостояния Локоткова с комиссаром-отморозком (правда, пережившим свою личную трагедию - потерю сына - а потому имеющим право на понимание, но не оправдание, своей позиции) — еще и борьба того же Локоткова с самим собой. Борьба того, кто верит Лазареву, сочувствует и хочет избавить его от ада, который он пережил и переживает, с тем, кто должен карать, а в лучшем случае проверять и перепроверять оступившегося, даже если произошло это помимо его воли.
Герой же Заманского, хотя актерский талант последнего и так бесспорен, действительно стал (благодаря этому таланту) в данной картине тем персонажем, которого не смогла заслонить даже колоритная и претендующая временами на роль главной фигура Локоткова. Последние кадры с Лазаревым - знаменитая сцена на пулеметной вышке — вообще просится в золотой фонд всех времен и народов. Кажется, что это не человек стреляет из пулемета, а они слились воедино — человек и оружие - и вся горечь, обида, горе, обрушившиеся на этого простого свердловского таксиста, попавшего в мясорубку громадной войны, весь тот немалый счет, какой он может предъявить своей исковерканной, изувеченной этой войной, жизни, которая заканчивается в эти минуты, на этой вышке, среди этого дыма и грохота — все это пулевым веером мщения разлетается по расстреливаемой им станции, покуда не закончится пулеметная лента. Это не просто советский патриот погибает «За Родину, за Сталина!». Это простой средний советский человек, уходящий в расцвете лет из жизни, спрашивает последний в этой своей земной жизни отчет с тех, кто ее так страшно искорежил и привел его в конце концов на эту вышку - на его Голгофу, — с тех, из-за кого пришлось ему стать чужим среди своих, выпасть отовсюду, из всех схем, структур, групп, очутиться в полном вакууме еще до физической своей смерти. И все равно, даже такую жизнь он не хочет прерывать (хотя сцена с неудавшимся самоубийством Лазарева — одна из самых, если не самая эмоционально нагруженная во всем фильме). Отомстить - да, оправдаться перед своими - да, но не умереть, а дожить до чего-то. До победы, до правды, просто до чего бы то ни было хорошего. Потому, видимо, уже смертельно раненный, и бежит он за уходящим вдаль эшелоном.
Этот фильм, который в некоторых эпизодах трудно смотреть без слез, — о подлинном лице войны. У нее много лиц, но это - одно из самых страшных и нелюбимых к показу советским агитпропом. И заслуга Германа и других создателей «Проверки» - в том, что он не побоялся посмотреть в это лицо, и показать его нам.
Идея ленты появилась у Алексея Германа после прочтения повести своего отца Юрия Германа. Из неё он узнал что, в войну среди партизан было принято проверять перебежчиков из власовских частей таким способом: останавливалась машина с немцами, затем бывшие власовцы расстреливали всех кроме одного, что бы немцы знали ответственных за смерть их людей. В ленте показаны две силы: командир партизанского отряда старший лейтенант Локотков (Р. Быков) и комиссар майор Петушков (А. Солоницын), которые бьются за жизнь власовца перешедшего на сторону партизан Лазарева (В. Заманский).
Локотков стремиться понять Лазарева, он не хочет выносить скоропалительный приговор на основании эмоций. Ведь убить человека легко, партизаны обладают необходимой для этого властью, но уничтожив человека на основании лишь неприязни, не доказав предварительно его вины, они тем самым покажут что стали зверьми живущими единственным инстинктом - инстинктом выживания. А это будет означать, что они воют ради самой войны, а не за какие-то идеалы. Петушков же ослеплен ненавистью, у него погиб единственный сын и теперь он одержим лишь одним - уничтожить врага любой ценой. Ему не интересны морализаторские рассуждения Локоткова, свой приговор предателю он уже вынес, и если бы была возможность, собственноручно прикончил Лазарева.
Не часто люди пытаются понять своего врага, тем более, если враг - это страшная сила, которая беспощадно уничтожает все вокруг. В такие моменты очень сложно применять к миру такие привычные в обыденной жизни этические категории как: сострадание, милосердие. Царящее разрушение, хаос, дезориентируют человека, а гнев, ненависть, злоба помогают сосредоточиться и найти точку опоры в разрушающемся мире. Ненавидеть проще, ненависть к врагу не оставляет человеку выбора, она избавляет его от такой мучительной процедуры как «принятие решения», на все вопросы она дает лишь один ответ - убивай.
Но что такой человек может дать миру? Ведь он не несет в себе ничего созидательного, все силы он отдал на борьбу в которой предпочитает не задумываться на нравственные темы. Не будет ли это означать, что такой человек просто не в состоянии прекратить бой, и ненависть к врагу никогда в нем не погаснет? Победив одного врага, он тут же найдет себе другого, с которым будет так же беспощадно воевать.
Именно эти вопросы, которые поднимает лента, выгодно выделают «Проверку на дорогах» от массы снятых агиток, в которых война показана крайне односторонне, где нет месту сложным характерам и все герои словно трафареты с нанесенными на них надписями: «Враг», «Наш». Естественно ни о какой психологической глубине таких персонажей говорить не приходиться, хотя бы в силу того, что играть-то им особо нечего. Их роли стереотипны, если ты советский значит, с выпученными глазами должен орать «За Родину», если ты немец кричи «Русс сдавайся». Но в жизни никогда не бывает так просто и понятно.
Впрочем от стереотипов трудно избавиться, а может быть не хочется, в силу того что с шаблонами проще жить, ведь без них придется заново оценивать произошедшие на войне события. За примерами далеко ходить не надо, в недалеком прошлом депутаты одного края осуждали известно писателя Астафьва за то, что он в своем романе «Прокляты и убиты» изобразил врага с человеческим лицом, эпизод состоял из сцены, в которой немец наткнувшись на советский госпиталь, вместо того что бы взять обессиленных людей в плен, приносит им лекарства и перевязочные материалы. Показав тем самым, что они не готовы задумываться над событиями Великой Отечественной, предпочитая видеть прошлое исключительно в черно-белом цвете.
В жизни важно избегать крайностей в оценках, но на войне от этого трудно удержаться. Когда видишь разоренные села, хладнокровно убитых стариков женщин детей становиться не до рассуждений, хочется лишь одного – убивать. Без промедления, раздумий, сомнений. Но как в таких условиях остаться цельной личностью, способной на более-менее адекватную оценку реальности? Не потеряет ли человек способности отличить Добро от Зла? Именно на этот вопрос, как мне кажется и пытается ответить «Проверка на дорогах».
На мой взгляд, один из лучших фильмов Алексея Германа-старшего. Очень отличающийся от официальной советской доктрины и правдивый фильм. Настолько правдивый, что простоял на полке несколько лет и был выпущен в прокат только в 80-х.
Партия делала народных геров-как Гастелло, Космодемьянская, Матросов и практически обожествляла их. Народу нужна вера, она поднимает боевой дух - такой вид пропаганды. Так было и с партизанскими отрядами. Не дай бог там найти того, кто как-нибудь отличается от идеологии. Все правильные - за родину же бьются. А вот и нет есть на войне и настоящие герои и негодяи. Даже среди партизан. И как привечает власть и тех и других.
Человек, оступившийся один раз из страха за свою жизнь, объявлен врагом Родины, но он находит смелость совершить подвиг и сгинуть в безвестности. Его уже не вспомнят. А тыловая гнида, партиец, готов его очернить, не принимая никаких доводов - и в конце войны - он в званиях и в почете.
Стоит отметить замечательную роль Ролана Быкова - простого партизанского командира, который занимает нейтральную позицию, давая человеку самому действовать, дать шанс. И защищать его в случае необходимости. Он входит в Берлин без наград и без почестей и его забудет история. Но вот именно такие люди и принесли нам Победу. Не рубившие с плеча, поддерживающие товарища, даже если он оступился. Это кино также стоит посмотреть, чтобы сбросить с себя большинство военизированной чуши, которую показывали с экрана во времена СССР. Такие фильмы, как германовские, неугодные властям - настоящие. И герои там как живые.
Алексей Герман уникальное явление для мирового кинематографа. Сложно сказать, найдется ли еще в мировой истории режиссер, который в условиях прохладного отношения к нему тоталитарного строя неизменно создавал кино высочайшего мирового уровня. На Западе любят диссидентов, к которым Алексей Юрьевич никогда не принадлежал, но его картины своей честностью и человечностью заставляли ощущать дискомфорт местных чиновников. И даже через двадцать лет после распада советского государства имя Германа так и не стало хорошо известным ни в мировом сообществе, ни не получило должного почета на постсоветском пространстве.
«Проверку на дорогах» принято считать одной из самых значительных жертв советской киноцензуры, запретившей ленту на полтора десятка лет. Режиссер утверждает, что запрет ленты был определенным творческим пиком и непрямым признанием заслуг. Отправка фильма на полку, вопреки существующим стереотипам, не была повсеместной практикой, чаще для неформатного фильма «выделяли» опытного и политически благонадежного режиссера, который с помощью цензурных ножниц в катушках целлулоида творил идеологические чудеса. В ситуации с первой самостоятельной картиной Германа сделать это было попросту невозможно, ведь фильм не просто отступал от канонов героических военных лент, он от начала и до конца был пропитан своеобразной атмосферой, справиться с которой не могли бы даже талантливые советские монтажеры.
Сюжет картины довольно прост: партизанскому отряду сдается бывший сержант Красной армии Лазарев, попавший в плен к немцам и согласившийся на сотрудничество. Дважды плененного и дважды предателя Лазарева, которого никто даже имени не спрашивает, от немедленного расстрела спасает командир отряда Локотков. Он считает, что рубить сплеча даже на войне не выход и пытается по-человечески разобраться в поступках однажды оступившегося бывшего таксиста, желающего искупить вину за то, что однажды предпочел смерти жизнь.
«Проверка…» вовсе не развенчивает миф про подвиги советских людей на войне и отнюдь не принижает значимость партизанского движения, режиссер просто допускает серый взгляд на методически выстраиваемую черно-белую историю советских учебников и военных фильмов. Преобладающий в ленте гуманистический посыл стал главным камнем преткновения не только на этапе утверждения фильма, но и сутью центрального конфликта фильма, разворачивающегося между мудрым и простым командиром, по-отечески управляющим своим отрядом (великолепная роль Ролана Быкова) и настоящим чекистом Петушковым (как всегда безукоризненная игра Анатолия Солоницына).
Это фильм не о своих среди чужих и чужих среди своих, он, прежде всего, о столкновении систем ценностей, где насажденному сверху партийно-героическому формализму противопоставляют общечеловеческие ценности. Предавший однажды не имеет права на снисхождение, считает герой Солоницына, тогда как бывший участковый Локотков даже на войне сумел сохранить уважение к человеческой жизни и чувство юмора, а поэтому в минуты покоя вспоминает мирное время и травит сослуживцам анекдоты про Гитлера.
Скупые визуальные приемы только подчеркивают суровую экранную действительность, а режиссер полностью сосредотачивается на собственных героях, которым откровенно сочувствует. Удерживаясь от сантиментов, он дает емкую характеристику каждому из героев и предателей поневоле, статус которых определил не моральный выбор, а лишь цепочка случайностей. Рисованные грубыми мазками художника бойцы в бытовых ординарных ситуациях вызывают больше зрительского сострадания и участия, чем специально помещенные в героический фон персонажи официальной кинодоктрины, сочувствовать и восхищаться которыми надо по определению.
Дегероизируя войну, Герман создает наиболее справедливый ее портрет, выводя на первый план коллективный образ бойца, которого обошли большие подвиги и звон медалей. Того, которому даже на фоне победного шествия по Берлину отведено скромное место в сторонке. Того, который без выходных сражался с фронтовой рутиной сначала за собственную совесть, а только потом уже за Красную армию и товарища Сталина.
Война сама по себе не стоит, чтобы снимать про неё фильм. Ни один хороший военный фильм не снят о войне. Война хороша тем, что даёт проявиться человеческим качествам, которые 'дремлют ' в мирной жизни. Любой человек, и друг и враг, познаётся в беде. В войне.
Поэтому экстремальные условия в полной мере дают развернуться драме. На фронте все равны. Здесь нет богатых и бедных. И каждый человек как на ладони.
В фильме 'Проверка на дорогах' разворачивается самая настоящая, неподдельная драма. И речь здесь не о лидерстве, как это часто бывает в мужском коллективе, а о истинной чести и любви к Родине. Эта драма показана Германом с удивительной честностью, без громких слов и без капли ложного пафоса. Это один из лучших фильмов... нет, не о войне, а о человеке на войне. Просто о человеке.
«Проверка на дорогах» Алексея Германа достаточно простой по структуре, компактный, четко встроенный по определенной схеме, по словам самого режиссера – антивестерн, но где «не могло быть бутафорских 'пиф-паф' и кинотрюков, а должна была быть густая, страшная, странная, во всех мелочах правдивая жизнь», оправдывающий свое название по пунктам, а все происходящее как озвученную тему по нотам - главные три проверки - на автомобильной дороге, железнодорожном полотне и даже водном пути.
Фильм выделяется эпизодами, где Герман проявил себя как постановщик, способный добиваться нужного ему кинематографического эффекта воздействия на зрителя. Особенно хорошо удались два эмоционально заряженных эпизода проверок, и два эффектных эпизода (выход немецкого отряда из тумана и кадры с русскими пленными на барже). Последняя проверка как кульминация, выполненная, подстать происходящему на экране, филигранно, когда эмоционально подкованному зрителю остается только ощущать на себе спектр чувств высочайшего напряжения вместе с героями.
Драматургия. В картине о Великой Отечественной – что придумывать велосипед, есть хорошие – братские народы, и плохие – фашисты. Не нужная тогда и не требовавшаяся. Но Герман по-другому не мог. Как художник, как исследователь жизней и судеб, расставил акценты именно на человеке: на тяжких мужских рыданиях, которые вызывает тотальная безысходность и невозможность управлять своей судьбой. Когда после метаний и надежд ожесточаешься и в твердой уверенности, отбросив все лишние сомнения и гнетущие переживания, идешь на самые опасные испытания, пытаясь доказать и оправдать то, что не простится в любом случае.
Картина больше о людях и их поступках в условиях безвременья, чем о войне как таковой. О войне как поле и возможности для раскрытия дремавших в людях сил и истинных сущностей. О человеке, ставшим поневоле, по стечению обстоятельств, предателем. И главное, этот фатальный путь, эта дорога проверок, на которой герой как кошка теряет было уже обесценившиеся, но с каждым разом все явственнее получающие смысл драгоценные жизни, приближая себя и фильм к логичному завершению.
– Да, война все перемешала. До войны легко жилось, хорошо, никаких забот. Про себя думал: я сильный, а вышло – наоборот. В лагере только и понял. Поздновато. Понимаете?
Но тут даже не в силе и смелости дело, а в обстоятельствах, в попадании человека в новую среду, однозначно более жестокую и враждебную. И когда понятно, что последняя надежда на возобновление нормально жизни у тебя уже умирает, остается бросить себя в пучину. Обратной дороги нет, но.. в данный момент тебе доверяют жизни, ты ведешь в тыл к врагу партизан, и спрашивается – чем ты хуже? Ты, живущий, здесь и сейчас, но уже отмеченный печатью позора и смерти. Неужели, почему же нельзя отделаться от прошлого?
Драма человека, у которого нет пути назад. От этого, кончено, можно и смалодушничать, но не здесь и не сейчас.
Картина «Проверка на дорогах» Алексея Германа, совсем непохожа на большинство советских фильмов о войне. Дело не в том, что они плохи, нет совсем даже наоборот, просто фильм Германа именно другой. С первого раза понять, прочувствовать, и как следствие по достоинству оценить его очень сложно. Труднее всего прочувствовать его. Если после фильма «А зори здесь тихие» Ростоцкого или «Звезда» Иванова, зритель заливается слезами, испытывает очень сильное эмоциональное напряжение, то после ленты Германа не выступают слезы, но возникает смешанное сложное, тянущее ощущение. Ощущение, заставляющие пересмотреть картину еще раз.
Что же такого магического в ленте Германа? Гениальность в совершенной, безукоризненной целостности. Стилистика изображения, и даже монтажа, полностью совпадает со стилистикой драматургии фильма. Кино Германа - «суровая проза», главный критерий в нем — жизненность. Зритель буквально чувствует неприкаянный холодный ветер. Именно свист ветра, а не музыка, сопровождает развитие событий. Единственная музыкальная вставка — небезупречная, жизненная игра оркестра, в самом конце фильма. Нет музыки во время катарсиса — смерти Лазарева, нет музыки во время воспоминаний Локоткова, во время ностальгии Петушкова. Нет на войне музыки.
Сценарий для фильма, написан Алексеем Германом по мотивам произведения его отца Юрия Германа. Алексей Герман развил сюжет своего отца, превратил его в пронзительную трагедию. Во многих рецензиях на этот фильм я встречала мысль о том, что конфликт картины заключается в противостоянии Локоткова и Петушкова, в «казнить нельзя помиловать». Но не в конфликт ли с судьбой вступает Лазарев пытаясь избежать смерти сражаясь за родину, и не силы ли судьбы одерживают над ним верх, заставляя умереть отстреливаясь от войск вермахта?
По-моему, основной конфликт фильма состоит не в «правильном» и «неправильном» отношении к власовцам, перебежчикам, предателям, основной конфликт трагедийный, конфликт между сильным человеком и роком, который все равно сильнее всего.
Но в фильме Германа суров каждый кадр, от первого до последнего. Цветовое решение, отсутствие мелодраматических ноток в сюжете и изображении, «сдержанная» но невероятно глубокая игра актеров, монтаж создающий ощущение панорамы, все это неразрывно связано друг с другом.
Именно эта неразрывная связь и лежит в основе механизма гениальности Германа.
Эффект русской пружины или три «Г» (Грани Гениальности Германа)
«Драпали…», - так с горечью говорила мне бабушка, проведшая в немецкой оккупации два года своего отрочества, о хаотичном, стыдливо паникёрском отступлении советских защитников в первые лета беспощадного урагана Великой Отечественной, захлестнувшего социалистическую империю. Описывала в красках ту тупую безысходную боль, то немое отчаяние в глазах и отчетливое вымученное выражение собственного позора, которые заволакивали лица двадцатилетних пацанов и сорокалетних мужей, облачённых в красноармейские пыльные лохмотья с потускневшими звёздочками и облинявшими узорами на погонах. Беззвучный вопль и едва сдерживаемый вой на рок, врага и начальство, прозевавшее напасть, читались на потускневших от уныния серых человечьих ликах. Когда она живо вспоминала эти чудовищные дни - с трудом пытался воссоздать, понять, представить себе пугающе беспросветное духовное наваждение, в которое погрузился советский фронтовик времен катастрофы нацистского блицкрига. Естественно – ничего не получалось за малостью лет, ничтожностью опыта и отсутствием зримых образов. Позже во многом благодаря Ремарку, Хемингуэю, Васильеву и Гроссману понимание пришло, но истинное озарение, близкое к культурному шоку, ощутил только после просмотра «Проверки на дорогах».
Военные драмы, как в отечественной, так и в международной кинематографической традиции, можно условно поделить на три подгруппы: пафосно-героическая патриотка с неизменным сгущением красок над образом противника и лаковым снежно-бархатным покрытием «наших»; экранные размышления о бессмысленности и безумстве марсовых пирищ, противоестественных природе человека и гармонии бытия, обрамлённые неизменным рефреном – не для того нам Господь жизнь даровал; mixed-салат из морального порицания ратного насилия, бытописания военного времени и самоочевидных идей о солдатском долге, бесценности человеческой жизни, офицерской чести и т.д. К слову, последних – большинство. Германовское полотно объективно выпадает из вышеприведенной упрощённой классификации уже тем, что не заигрывает с приторным ура-отчизнолюбием, не потворствует лапидарным клише – борьбы между тотально правыми и повально виноватыми, не пускается в самозабвенные и категоричные рассуждения о могучии защитника Родины, вероломстве басурман и «грозности дубины народной войны». «Проверка на дорогах» как единичное в своём роде творческое извержение неформатного и запредельно далёкого от массовой аудитории доморощенного киномыслителя извлекает из недр полузабытья и выносит на суд просвещённой публики обойдённую вниманием западными художниками и табуированную для советского кино дилемму: может ли быть оправданно, понято и прощено предательство?
Эта логическая конструкция, на первый взгляд, однозначно разрешаемая непреклонным отрицательным восклицанием, у Германа сплетается в клубок титановых струн морально-волевого и этического выбора, эмоционально-поведенческой непредсказуемости разумного существа перед угрозой расставания с собственной жизнью, примата ситуации над свободой поступка и личного жребия человека, брошенного вслепую кем-то неведомым. Тут же мастеровито и лаконично отдельной зазубриной высекается сопутствующий вопрос: «А судьи кто?». Из, казалось бы, витиеватой и лабиринтной схемы образуется многогранная и одновременно цельная фабула германовской «лебединой песни», которая вольно ли или ненароком проливает свет фактически на всё скопище вековечных вопрошаний о судьбе, душе, боге, менталитете, режиме, законе, справедливости, народе и глубинной потаённой роли всей этой махровой ядерной смеси в нашей выстраданной победе.
Благодаря скрупулёзно отполированному до мельчайших деталей режиссёрскому стилю разворачивания сценарного материала и применения изобразительных средств создается резонирующий литографический оттиск военных будней, потрясающий живостью ролей и фирменным гиперреализмом Германа, которые буквально посекундно доводят до нас мысль за мыслью из потока режиссерского сознания. Вглядываться в это безбрежное течение идейных посылов тем интересней, чем ближе повествование подбирается к кульминационным точкам, плавно расставляя акценты и проводя сюжетные нити. Мерно развиваясь более половины отведённого хронометража как среднестатистическая советская военная киноповесть, история после идеально исполненного эпизода с баржей, заполненной русскими пленными, обретает совсем иную сущностную подоплёку и бесповоротно облачается в философские одежды. В последующие минуты ощущаешь на себе сход лавины смыслов, которая до основания потрясает весь фундамент устоявшихся воззрений на генезис крахов и триумфов «священной войны».
Не все являются рафинированными героями без страха и упрёка. Далеко не каждый способен броситься на амбразуру или пойти на таран. Это удел моральных титанов, которые на войне, увы, умирают первыми. Малодушие и страх смерти чаще возобладают над достоинством и долгом. Война – это не рыцарский турнир и не поединок чести. Это мучительное нравственное истязание, ломающее об колено человеческие судьбы. «Имеет человек право один раз сначала начать, если с первого раза – жизнь осечку дала?». Политкомиссар, представитель власти Петушков отвечает на этот вопрос уверенно и безапелляционно: пленный равно предатель; пленный, надевший немецкую форму, равно предатель вдвойне, и его уничтожение есть необходимое благо. Лидер партизанского отряда Локотков на интуитивном уровне чувствует людей и видит без лупы, что человек – не винтик и не гвоздь. И мотивы его поступков не всегда столь очевидны, каковыми их желает видеть власть. Человек - это микрокосм, в котором кипит и борется множество тонких чувств, эмоций и умонастроений. И если тот, кто предал, сломался, отчаялся, струсил, осрамился перед страной и людьми способен прочувствовать свой позор, устыдиться и внутренне обозлиться на себя самого – он не изменник и не иуда – он сможет переродиться и воскреснуть.
Эшелоны советских воинов маршируют по озаряемой ласковым светом европейской улице в строгом направлении на запад. Играет «Славянка», пробирая до мурашек. Из окон домов то и дело выставляются белые флаги. На лицах и в мимике воителей – молчаливая уверенность, твердая просветлённая убеждённость в скором завершении военной вакханалии. Глаза горят искрами неустрашимости и непоколебимой решимости в том, что со дня на день с врагом будет покончено раз и навсегда. Во взглядах читается блеск победителей. И ничего в этих лицах не заставит поверить, что ровно те же солдаты были на грани умопомрачения от душевных мук, гибельного унижения и чудовищного провала времен начала нацистского вторжения. Именно на этом духовном парадоксе выстроен шедевр Алексея Юрьевича Германа: доведённые до отчаяния, стоящие у края бездны, находящиеся в шаге от пропасти – мы обретаем точку равновесия, преодолеваем собственные колебания, собираем волю в узду, рвёмся изо всех сил и… побеждаем. Эффект русской пружины.
Советских фильмов, о Великой Отечественной войне было снято достаточно много, но снятых на уровне «Проверки на дорогах», можно пересчитать по пальцам. Считаю этот фильм одним из лучших отечественных фильмов о войне. Кинокартина отображена в черно-белом варианте, что придает большую реалистичность. Работа актеров, на мой взгляд, является эталоном для профессии.
В этом фильме нет потрясающих воображение крупных батальных сражений. Поражает простая сцена начала фильма (монолог старушки в документальном стиле). Сцена с баржей, перевозящей советских военнопленных наиболее яркая и драматичная.
Этот фильм действительно шедевр. После просмотра я не удивился, почему он был положен на полку до 1986-го года (снят в 1971-м).
Режиссёр Алексей Герман продемонстрировал не совковую пропаганду, он показал настоящую войну.
Впервые была так серьезно, без купюр, поднята тема военнопленных в советском кино. Знаете, это определенным образом касается и моей семьи. Моему прадеду просто чудом удалось избежать плена – он сумел убежать, когда немцы вели их колонну раненых. Если бы он попал в нацистский концлагерь, и даже если бы выжил там – не факт, что вы бы сейчас читали мою рецензию. Вы ведь знаете как относились «соколы Сталина» к пленным. Думаю, что на каждой семье война оставила свои черные отпечатки. Раны, которые никогда не перестанут кровоточить.
С самых первых кадров ленты режиссер берёт прицел на максимальный реализм, который только позволял кинематограф в те времена. Да еще и советский кинематограф.
Хотелось бы отдельно упомянуть о замечательной игре актеров, особенно В. Заманского, Р. Быкова, О. Борисова и А. Солоницына (хорошо сыграл штабного комиссара, фанатика системы). А также непревзойденную операторскую работу Якова Склянского. Не так часто можно увидеть, чтобы в СССР были просто хорошие операторские планы, не то чтобы какие-то нетривиальные, да еще чтобы камера не дёргалась.
Это замечательное кино с мощным гуманистическим посылом. Обязательно посмотрите его. Особенно в наше время, когда все эти ужасы уже начинают повторяться...
