Сама по себе история фильма «Я – это любовь» может напомнить сокращенную версию, какого-либо телесериала, причем, где вырезали диалоги и оставили больше пейзажи и интерьеры.
Состоятельное итальянское семейство, которое сделало себе имя и капитал в текстильной промышленности. Глава семейства, на званом ужине объявляет, что передает дела в руки сыну и внуку. Сын, уже взрослый состоявшийся мужчина, после смерти отца решает продать фабрику, однако внук не очень рад этому известию. А пока в деловых интерьерах решаются бизнес-интересы, в семье текстильщиков назревают перевороты. Кто-то без памяти влюбляется в лучшего друга своего сына, а дочь рассказывает матери о своей любви к девушке…
Перед тем как начать нахваливать фильм, я обращусь немного к его производству. Очень удивительно, что проект не столь помпезного фильма вынашивался чуть ли не 11 лет, пока его не воплотили в реальность. А вот название фильм получил благодаря арии 'La Mamma Morta' где есть строчка «я – это любовь». И еще один факт – Тильде Суинтон пришлось учить два языка – русский и итальянский – так как по сюжету фильма она русская, вышедшая замуж за итальянца.
Что же касается самого фильма. Он очень скучен и не динамичен. С этим спорить не буду. Правда, оговорюсь, скучным он может показаться, как не крути, а это понятие чисто субъективное. Я сам не люблю затянутые фильмы, где мало действия, либо одни диалоги, либо еще чего-нибудь, что может не понравиться. Но… Я люблю красивые фильмы, где форма, может и не сильно связана с содержанием, но прекрасно дополняет его. Насколько я понял, фильм представляет собой так называемый «неоклассицизм». Буржуазные декорации особняка, скупые виды Милана и цветущего Сан Ремо, строгие классические интерьеры и художественно показанные кулинарные изыски – вот чем наполнен фильм. Это показано очень и очень красиво, что смотришь просто с удовольствием. Это и есть форма. Что же касается содержания, то им является героиня Тильды Суинтон, без которой этот фильм был бы просто мертвым и красивым, как статуя. Но именно она и ее героиня, словно вдохнули жизнь в это произведение. Ее героиня стала на перепутье между буржуазной традицией и бунтующей чувствительностью. А какой контраст от холодных миланских интерьеров, к радужному санремскому, залитым солнцем, пейзажу. К тому же дополнительный штрих в этом блюде, сдержанная музыка Джона Адамса.
Лично мне не за что ругать этот фильм, пусть это делают люди, которым он не понравится. А я насладился «любовью».
Одним ясным летним днем у моих цихлид закончился корм. Я надела коричневую шифоновую кофточку с вышитыми на ней мелкими цветочками, порядочно застиранную, синие джинсы, обкромсанные у низа и подшитые вручную, слегка коряво, а на ноги натянула сланцы, отделанные серебристыми пайетками в сиреневой окантовке. Волосы, выжженные южным солнцем, свободно струились вслед за моим беспечным шагом.
Киоск, как обычно, был заполнен модными лицами, тенденциями и советами, как вдруг, среди этого бело-розового облака, вылепилось фарфоровое лицо Тильды Суинтон на монохромном фоне. И больше ничего. Да. Мне эта обложка нравится. Я ее беру.
Дома в двух аквариумах, один на 350 литров, другой – 270, спокойно плавают рыбки, подбирая брошенные гранулки корма. Наконец можно снять одежду, и так же спокойно, особо не интересничая и любопытничая, узнать, что скрыто под понравившейся мне обложкой.
Целлофан надежно «закатал» запах типографской краски и глянцевой бумаги, достаточно плотной, чтобы так легко отдаваться влаге и лоснящемуся на пальцах кожному жиру. Все это пройдет со временем – краски побледнеют, запах исчезнет, а от заманчивого хруста не останется и звука.
Да, со всех сторон меня встречают изящные кадры, с изящным шрифтом, представляющем город, в который мне предстоит окунуться. Они проходят под легкий шелест переворачиваемых страниц, в изящной пассивности к происходящему. Можно вздремнуть, можно откинуться телом на другую волну, потому что эта волна кадров, да нет, какая же это волна, так, жарко-соленые хлопки в сонной бухте, отзвуки прошедшего где-то вдалеке катерка, никак не касается меня, даже не дотрагивается, мне просто не во что погружаться.
Интерьеры, фасады, извилистые дороги на матушку-землю, в дикий уголок, блюда, печеньица в брендовых коробочках, слияние и поглощение, экономические взгляды на работруд, заупокойная по лучшим временам, лесбиянка с греческим профилем и глазами, из которых вот-вот брызнет, и ведь не зря заметка сделана, в конце так и будет – слезы потекут в знак благословения Любви...
А после перечисленного последуют адреса и имена всех, кто трудился над этим номером или принимал в нем участие. И вот за этими страницами скроется бонус-диск, который должны увидеть все, начавшие смотреть «Я – Любовь», ну а дамам и прочим непривилегированным особам с замашками привилегированных, смотреть как призыв к действию – погружение в кроманьонские недра существования по ту сторону Любви.
Единственная польза, которую я могу выудить из такого времяпровождения, несколько интересных фотографий. Они с успехом станут частью забавного коллажа. Все остальное, как я уже говорила, остается нейтральным. Это не мой круг, очерченный Гуаданьино, и мне, в отличие от той служанки, некому сострадать. Не моя вина, что режиссер ограничился лишь одним кругом. Куда интересней было бы наблюдать то самое погружение в кроманьонские недра, оттенки и излучины подземных течений. А мне показали лишь выход. Точнее вход. Спасибо. Я там давно живу.
