Говорят, когда один из краеугольных романов мастера психологического ужаса Стивена Кинга, взялся экранизовать один из самых даровитых режиссеров 20-го века Стэнли Кубрик, писатель пришел в восторг - создатель 'Космической одиссеи' по определению не мог создать ничего плохого. Однако когда готовый фильм появился на экранах Америки, Кинг, увидевший его, пришел в ярость!
Естественно, мало какому писателю понравится, когда при жизни с его романом обходятся так, как будто его уже сто лет нет в живых - вымарывают, как хотят и извращают буквально каждый смысловой пласт, указанный им. Нет, фильм получился сильным и Кинг этого отрицать не мог, фильм получился даже более, чем сильным - сразу стало понятно, что была создана новая классика, новое слово в жанре, фильм, который вызвал широчайший резонанс в кругах критиков и зрителей и на несколько лет стал самой обсуждаемой картиной в США.
Но Кинг, как и любой его читатель, понимали - перед ним не экранизация Кинга, а фильм Стэнли Кубрика, снятый по сюжету Стивена Кинга. И, если о фильмах Фрэнка Дэрабонта, слово в слово следующих книжным описаниям, Кинг может с гордостью сказать - это МОИ фильмы, то о 'Сиянии' писатель мог только горестно отметить, что фильм снят по мотивам его романа.
Да, Кубрик переработал роман настолько, что сравнивать его с книгой не имеет никакого смысла - из медленно развивающегося, тяжелого на подъем, глубоко психологического, мистического и местами автобиографического романа Стивена Кинга получилось почти артхаузное, динамичное, почти напрочь лишенное мистики зрелище про папочку-маньяка и его несчастных жертв. Да, в романе убийцей был старый отель, так же, как в романе 'Оно' злом был сам город, а в романе 'безнадега' - само нутро Земли... В кубриковском 'Сиянии' кинговский страх, подсознательный, исходящий из глубин страха закрытых пространств обрел лицо и превратился в страх перед человеком, сошедшим с ума. Лишь пунктирно, словно неохотно режиссер обозначил, что отель все-таки отрицательно влиял на психику героев, но в этом плане фильм остается все же бедноватым.
Кубрик взял на вооружение совсем другое. Перед нами старый отель, который вовсе не выглядит опасным, пока он наполнен людьми. Но стоит ему опустеть, как в движение приходят потаенные пружинки, которые пробуждают дремлющие силы зла, и тогда оживают страшные тайны, которые хранит в себе огромный дом, который, весь, кажется, состоит из бесконечных коридоров... В стенах этого громадного замка звучит только эхо твоего голоса, и гулкий отзвук шагов еще долго висит в воздухе, даже после того, как ноги беззвучно утонули в бархатистых коврах...
Кубрик нагоняет жути буквально с первых кадров - горное озеро с черной водой, опасные дороги, одинокий отель, построенный на месте старого индейского кладбища. Создается ощущение, что все вокруг вымерло, что звенящая тишина, которая висит в воздухе, опасна сама по себе... Оператор сделал так, что несмотря на приличное освещение и вполне обычную 'гостиничную' обстановку отель кажется каким-то кладбищем - мертвым и злым. Мертвые стены, мертвые лица, глядящие с портретов, мертвые, нежилые 6-метровые потолки, пустые залы, мертвый, гнилой воздух. Это гиблое место - понятно с первых кадров даже тем, кто никогда не слышал ни о фильме, ни о книге.
И в этой мертвой тишине трое. Отец, мать и сын. 5 месяцев сплошного уединения. 5 месяцев абсолютной оторванности от мира. Даже у 'Робинзона Крузо', кажется, было больше возможностей для развлечения. Ведь он мог обходить свой остров и плавать на своей лодке..в конце концов, Робинзон был на воле, он мог дышать чистым свежим воздухом, ловить ладонью капли дождя... А семья Торрэнсов заперта в огромном склепе, который имеет вид приятный, но дышать там тяжко, ой как тяжко... Могилой дышит этот отель. Кубрику потрясающе удалось создать атмосферу безнадежного плена, страшного проклятия, которое висит надо всеми, кто попал в объятия этого отеля. Саму силу отеля он не смог раскрыть до конца, но последствия этой силы вышли у него отменно.
Как и во многих романах Кинга, отель здесь - олицетворение зла, некое 'оно', питающееся человеческим страхом, страданиями и болью. Зритель ощущает, как стены отеля вытягивают жизнь из всех членов маленькой семьи, как призраки отеля оживают и туманят по-своему сознание этой троицы. Проследите, как маленький Дэнни едет на своем велосипеде по бесконечным коридорам отеля, по этим замкнутым и возвращающимся кругам и вам станет страшно, потому что за ним неотступно следует что-то, и неизвестно еще, что скрывается там, за поворотом.
Музыка, визуальный ряд - все сообщает, что ничего хорошего, но зритель не видит ничего страшного, зато чувствует, переживает многое. Кубрик это умеет - он заставляет человека пропустить чрез себя все, что пропускают через себя его актеры. Кубрик выматывает актеров, Кубрик выматывает зрителя, но добивается потрясающего результата - когда зритель оказывается вместе с героями на одном уровне и, как зачарованный, вздрагивая, застыв в нелепой и неудобной позе, следит за действиями героев, за каждым шагом, за каждым словом, за каждой музыкальной нотой и за каждым скрипом половицы...
А поводов для волнения здесь ой, как много. Кубрику удалось не просто накалить напряжение до предела и создать атмосферу полной паники, ему удалось в буквальном смысле остановить время - поначалу в фильме оно просто летит, потом сменяет галоп на легкую рысь, и в конце просто ползет, медленно и страшно, но события при этом несутся в бешеном темпе... Не бывает так? - скажете вы? Не бывает - отвечу я, но я видел это собственными глазами. Время остановилось, вся вторая половина фильма - это буквально час из жизни Торренсов, тогда как первая - несколько месяцев, эти полеты сбивают с толку, но настраивают на правильный лад.
По капельке, сначала по капельке, сосет отель у Торренса разум, душу, чувства, огражденный от мира, от семьи, от людей, он постепенно впадает в полусумасшедший транс, транс клаустрофобии и одиночества и тогда зло моментально отрубает все человеческое, что было в этом бывшем алкоголике, и перед нами появляется зверь. С этого момента начинается охота, в которую Кубрик, кажется, и вложил основной посыл фильма. Посыл Кинга был в борьбе человека и 'силы', у Кубрика все проще - здесь уже 'готовый' псих гоняется за людьми, а с 'силой зла' он во всем вполне солидарен.
Большую часть времени перед нами Джек Николсон. Актер, которого Стивен Кинг безапелляционно требовал сменить. Но кубрик вовсе не хотел, чтобы его герой долго и нудно сходил с ума. В кубриковском варианте демоны давно жили в башке этого алкоголика, а, попав на благодатную почву отеля, взросли и вырвались на свободу. Мне понятно неприятие Кингом Николсона - если вам нужен для фильма убийца, маньяк, дикарь, сумасшедший ублюдок, моральный урод, - кого вы позовете? Джека Николсона - и даже не сомневайтесь.
В этом человеке этого с лихвой. Отрицательное обаяние, мощная харизма, волчьи глаза, смотрящие с отвращением и злостью исподлобья, демоническая ухмылка... Проблема только в том, что Николсон вызывает отторжение с первых же кадров, и, если герой Кинга сходил с ума постепенно и вызывал жалость, как человека запутавшийся, потерявший себя, обманутый и загнанный в ловушку призраками отеля, то Николсон изначально сумасшедший, он изначально часть этого отеля и не возникает никаких вопросов к нему, и никакой жалости. Герой Кубрика и Николсона напичкан отрицательностью и бешенством от начала до конца. И тут все же надо отдать должное Николсону, как актеру, да, он не справился с задачами Кинга, но зато он гениально справился с задачами Кубрика.
ОТ начала до конца - Николсон - напряженная струна, цунами ненависти олицетворение убийцы, настоящий маньяк, волк, сорвавшийся с цепи, сам дьявол, пожалуй. В историю кино вошли многие кадры из 'Сияния', но дикий, больной, озверелый оскал Николсона, щерящегося сквозь пролом в двери с воем 'А вот и Джонни!' - навсегда в первом ряду самых страшных 'человеческих сцен' в кинематографе. Там же находится и шокирующая погоня по бесконечному лабиринту превратившегося в хромого ожившего мертвяка папаши за своим маленьким сыном.
Джек Николсон оживил совсем другого героя, но он сыграл одну из своих самых знаковых ролей. После 'кукушки' и 'Сияния' ему вообще можно было больше не стараться изменить амплуа, а просто стричь купоны с этих великолепных образов, полных желчи, злости, цинизма... Кстати, в этом фильме его герой оказался самым слабым и самым восприимчивым к давлению отеля, создать образ жалкого, бессильного в своей злобе свихнувшегося маньяка смог бы далеко не каждый. А Николсон - он единственный в своем роде.
Впрочем, я бы соврал, если б сказал, что весь фильм - это один только Николсон. Фильм - подстать Николсону. Понравились здесь абсолютно все. Многим не нравится Шелли Дюволл. А мне понравилась и она. Многие считают ее страшной, неприятной, бездарной. А я скажу - у нее очень характерная, необычная внешность, которая хоть и не отличается красотой, но великолепно подходит под общее настроение фильма. В ней угадывается некогда загнанная в угол девчонка, вынужденная жить по правилам мужа, привыкшая во всем подчиняться и тихо плакать в подушку по ночам. Эти огромные глаза, этот вечно покраснелый нос - кто достовернее ее смог бы разыграть истеричную, трясущуюся от страха женщину, которую преследуют призраки, муж с топором и ополоумевший ребенок? Нет, Шелли была на своем месте, Кубрик не ошибся нисколько.
Так же дело обстоит и с юным Дэнни Ллойдом, который, оказывается, даже не знал, что играет в триллере, однако, Кубрику удалось добиться от ребенка очень естественных реакций и очень хорошей игры в нужных моментах. Да и второй план был очень достойным.
В картине очень много символов, которые можно истолковывать по-разному. не даром критику вот уже 27 лет так любят упражняться в умении спорить над шедевром Кубрика - начиная от рек крови и кончая распитием вина в баре отеля (которое я растолковал, как глотки сумасшествия. Торрэнс пьет свое безумие глотками, все глубже и глубже погружаясь в его пучину). Впрочем, каждый волен истолковывать это по-своему.
Финал картины многих разочаровал. Но я скажу - кубрик выдержал напряжение до самого конца, ни разу не дав фильму заглохнуть и провиснуть. Железной хваткой режиссер берет зрителя за горло и буквально насильно заставляет досмотреть его до конца. Фильм противоречив, он борется с автором книги, он борется со зрителем ,он борется с критикой, он борется даже с самим собой. Но разве не в борьбе рождаются шедевры? Ну, создал Кинг в конце 90-х новое 'Сияние', порадовался, что сидел рядом с режиссером, и в качестве продюсера, говорил ему, что и как делать. И что в итоге? Еще один слабенький телеопус, который уже никто не помнит. А 'Сияние' Кубрика живет уже 27 лет, и умирать не собирается. Несмотря на то, что о самом сиянии в фильме сказано лишь намеками, сам-то фильм засиял жемчужиной жанра, да еще как! Ведь только у режиссеров-диктаторов, у режиссеров-авторов, рождались настоящие шедевры 'по Стивену Кингу', а проекты, которые Кинг патронировал сам, выглядят просто убого, уж больно невзыскательные вкусы у великого писателя.
'Сияние' - это великий фильм великого режиссера. Это не экранизация, это фильм 'по мотивам', но он оставляет позади себя многие экранизации. Эталонный триллер, который с лихвой заполняет сейчас, несмотря на свой возраст, нынешний дефицит по-настоящему атмосферных и страшных триллеров.
Когда я смотрю фильм, я хочу видеть героев, а не актеров
Я люблю многие романы Кинга и готова смотреть любой фильм с Джеком Николсоном. 'Сияние' я хотела увидеть давно, такой нашумевший фильм, хотя бы всем известная фраза 'Here's Johny' и безумная физиономия Николсона на постере заставляют заинтересоваться.
Но я очень разочаровалась. Правда.
1. Невероятно нудно. Действия нет никакого. Не такой уж этот фильм и длинный, а уже через 40 минут хочется все проклясть и не досматривать.
2. Подборка актеров. Я не знаю, как остальным, а мне кажется, что все присутствующие в кадре были психами с самой первой секунды. И противный мальчик-аутист, разводящий демагогию со своим пальцем. И жена Уэнди, напоминающая Мышку Мию из детской игры, упрямая молчащая в обществе сына и мужа. И Джек, жутковато смотрящий еще с самого собеседования. Если бы они были дома, а не в отеле, кто-нибудь все равно должен был перерубить всех топором. Люди не умеют с друг другом общаться.
3. Напускная устрашающая музыка. Да, это ужастик. Но музыка не должна быть навязчивой. Ее видно, заметно. Так не должно быть.
4. Та же проблема. Я вижу, как актеры играют. Когда главный герой во сне кричит от ужаса, я вижу Джека Николсона, старательно вопящего на радость режиссеру. Обаятельного, яркого актера, хорошо исполняющего свою роль, но актера. Когда привидение вылезает из ванной, я вижу только голую актрису, устало смотрящую в камеру. И все. Когда Дэнни кривит рот и рыдает, я вижу маленького отвратительного мальчика-актера. Я не знаю, в чем причина, но я не смогла влиться в историю. Случается редко.
Если я не понимаю красоты этого фильма из-за собственной тупости, почему Кинг тоже плевался после великого Кубрика?
Как средство профилактики утомления 10 из 10.
Как ужастик - pathetic. 2,5 из 10, и то потому, что Кинг и Николсон не виноваты в том, что их испортил режиссер.
P.S. В сцене с битой мимика Джека напоминает Джима Керри. Должно быть напряжение, судя по жене, а мне хочется смеяться. Видимо, со мной что-то не так.
Мне кажется пародия 'Сияния' в одной из серий 'Симпсонов' была куда добротнее, чем весь этот фильм. Минусуйте меня, господа!
Никакое это не 'Сияние'. По крайней мере, не тот прекрасный мастерский роман Кинга, который заставлял меня скрежетать зубами от напряжения.
Поначалу, признаюсь честно, поставила фильму 7 из 10, но, скорее всего, это произошло из-за нежелания думать о фильме или критиковать, а еще ближе к истине то, что не хотелось сравнивать с книгой...
Но пересмотрела вчера ('кинговское' настроение пришло, захотелось пощекотать себе нервы) и не нашла практически ничего от мастера вводить людей в ужасающее напряжение и нервное ожидание. Да, конечно, фильм снимал не сам Стивен Кинг, но раз назван он так же, как и роман, то должен оправдывать столь громкое наименование.
От реального первоисточника в фильме только отель 'Оверлук' (здание), семья Торренсов (из 3-х человек), мертвый сезон (зимние месяцы), повар. Все. Больше нет никаких связующих звеньев с первоисточником. Ну, или почти никаких.
Если на миг представить, что книгу я не читала, то у меня возникает вопрос:
- почему 'Сияние'? В чем смысл названия? Неужели этот странный мальчик с абсолютно пустым взглядом обладает каким-либо даром свыше? И если это так, то в чем и когда это проявляется? Где телепатическая связь ребенка с поваром? Почему Дэнни в течение всего фильма сталкивается только с двумя омерзительными девочками? И это все его способности? Тогда неудивительно, что зрителю, незнакомому с оригиналом, сын главного героя кажется невменяемым шизофреничным ребенком.
Далее - Джек Торренс. Просто псих. Причем изначально. Не отель оказал на писателя влияние, заставил его стать маньяком, желающим крови, этого нет. Отель - просто мертвая и почти пустая декорация в фильме.
Джек Торренс в исполнении Николсона не меняется по ходу сюжета практически ни на йоту. Он просто жестокий, нервный психопат. Поэтому я считаю, что герой этот показан очень плоско, однобоко и даже вывернут наизнанку. Нет в нем ни обаяния, ни любознательности, ни мук совести, ни страха книжного Торренса.
Уэнди Торренс. Да... Истеричка. Серая мышь. Слабая глупая женщина. Больше сказать нечего. Отношений как таковых между супругами в фильме просто нет (исключая кульминационную часть, разумеется).
Нет напряженности сюжета, ощущения полной безысходности, не чувствуешь ужаса главных героев, поэтому и не сопереживаешь им так, как хотелось бы.
И еще вопрос (уже от знакомого с романом человека): где паровой котел, давление которого должен был контролировать Джек Торренс? Ведь этот пункт был одним из главных составляющих напряженности финальной части сюжета. Где борьба отеля и его темных сил за выживание, за дар Дэнни? А собственно я уже и забыла, что в фильме 'Оверлук' - картонный домик...
Финал банальный и снова не по книге, а жаль.
Просмотрев этот фильм, начинаешь понимать, почему Стивен Кинг назвал Кубрика врагом человечества. Присоединяюсь к его мнению.
Отзывы на данный фильм можно объединить по смыслу и получить примерно следующие фразы: 'Шедевр!', 'Сухим и не заикающимся не останется никто', 'Пересматриваю каждый третий четверг раз в три месяца...на диске сквозные дыры, ибо это любимый фильм...' и т.д. и т.п. 'Лучший триллер всех времён'!...Стэнли Кубрик...Да уже только поэтому зрители должны испытывать благоговейный трепет и бежать за кислородной маской, чтобы не задохнуться сразу после просмотра, когда в зобу дыханье сопрёт от восторга. Но пусть это будет уделом тех, кто не снизошёл до чтения оригинала или решил для себя, что имён Кубрика и Николсона уже достаточно для шедевральности.
От произведения Великого и Ужасного Стивена Кинга остался один 'Оверлук' (или 'Вид сверху', если вам так угодно), имена героев да голая тётенька, которая в романе обитает в номере 217, дрейфуя в ванне и поджидая гостей, как айсберг 'Титаник'. Остальное мистическое действо, чем так изобилует и привлекает книжное 'Сияние', выглядит блёкло и невыразительно. Всю 'чертовщинку' показанную в фильме лично я приписываю не 'Оверлуку', а глюкам трёхнутой на все три головы семейки Торренс, члены которой под пером Кубрика поголовно почему-то стали дурдомовцами. Мы-то с вами знаем, что Николсон играет психов в совершенстве, но в данном случае его фирменные ужимки: шизофренически вылупленные глаза, фирменная улыбка а-ля 'сейчас полетят кишки по закоулочкам' следующее закономерное желание: чтобы из ближайшего 'жёлтого' дома выехала скоростная неотложка с бригадой санитаров-качков, которые бы упаковали Торранса-Николсона в фирменную рубашку, а потом увезли бы его и угостили парой сотен вольт. Ну или заставили бы его прямо на месте, приставив дуло пистолета к бутылке виски, лизнуть ближайшую розетку. Если в книге Торренс расстаётся с рассудком постепенно при бесценной помощи 'Оверлука', то в фильме с самых первых кадров видно, что рассудок из проспиртованного мозга героя Николсона давно ушёл в бессрочный отпуск.
Но даже съехавший с катушек алконавт не смог забрать пальму первенства в конкурсе 'Первый псих на селе' у своей жены. Раскрасавица блондинка Венди, созданная воображением Кинга, в фильме превратилась в вечно хнычущее человекоподобное существо с тёмными жирными сосулями вместо волос и внешностью, которая заставляет вспомнить бородатый анекдот о прямой зависимости между страшной невестой и количеством водки на свадьбе. Вечно раззявленный рот переплюнул даже аналогичный зубосушительный талант Бэллочки Свон-Стюарт. Трясущаяся нижняя губа и непрерывное размазывание соплей и слюней по рукавам и лицу...Заискивающий голос, в котором кроме мямлежа 'мимими', других интонаций за весь фильм так и не появилось. Да, у Венди в книге было пару истерик (обстоятельства к этому располагали), но не до такой степени, чтобы слёзно-слюняво-сопливый поток мог смыть 'Оверлук', сойти селями с гор на Сайдвиндер и даже утопить добрую половину америкосской суши вместе со всеми постройками в виде Макдональдсов и Диснейлендов. Образ страшнотной Венди-соплежуйки оказался настолько отталкивающим, что пробудившаяся глядя на неё кровожадность безапелляционно требует, чтобы Джек Николсон-Торрент активнее и прицельнее махал топором в 'разговоре' со своей женой или, на худой конец, тюкнул бы ей по макушке печатной машинкой (зря её что ли пёрли с собой?).
С такой тяжёлой наследственностью сынишка Торренсов - Дэнни едва ли мог мечтать о здоровой 'кукушке' у себя в голове. Сияние, конечно, штука полезная в определённых ситуациях. Ну например, оно точно подскажет, брать ли с собой чёртов зонтик в пасмурный день или, как только отойдёшь из дома на приличное расстояние, выглянет солнце; стирать ли Венди бельишко или внезапно лупанёт ливень; мыть ли Джеку их разваливающийся драндулет (ака легендарный 'жук') или налетит стая голубей-снайперов, заправленных под завязку 'птичьим молоком'...Но, к сожалению, в случае киношного Дэнни сияние послужило своего рода бонусом к наследственной шизофрении, так что завидовать нечему. Воображаемый друг Тони в романе представал в видениях Дэнни обычным мальчиком (он самый в последствии и стал 'крутить' в видениях короткометражки про 'Оверлук' в жанре хоррор). В фильме же Дэнни сам кузюкает указательным пальцем и сам же чревовещает вместо Тони запорным голосом. Как тут не вспомнить героиню Надежды Румянцевой из известного советского фильма, которая на аналогичное движение указательным пальцем выдала фразу, сразу улетевшую в народ: 'С такими я не танцую'...
Итог: данный киношедевр, вознесённый выше апостола Петра, выглядит пародийно на фоне одного из лучших произведений 'короля ужасов' и служит демонстрацией того, как не следует экранизировать Кинга. Бесспорно, операторская работа на высоте, но более фильму похвастаться нечем. Визжаще-брынькающий и абсолютно не мелодичный саундтрек не нагнетает атмосферу, а бахает по барабанным перепонкам, испытывая их прочность и призывая мозг катапультироваться до того, как в черепной коробке произойдёт взрыв. Мистические проявления 'Оверлука' за весь фильм так и не выплыли из УГ. На семнадцать лет позже вышел мини-сериал 'Сияние'. На мой взгляд, в нём практически идеально переданы атмосфера, содержание и образы героев романа. Бесспорно, трёхсерийная версия не ровня своей кубриковской тёзке в плане прославленности, титулованнойсти актёров и работы оператора, но если тянет посмотреть экранизацию 'Сияния', то лучше выбрать мини-сериал, а не фильм, снятый по сценарию в виде школьного изложения на тему 'Как я когда-то читал 'Сияние' Стивена Кинга. А ещё лучше, господа, книжный оригинал. Ведь это как раз тот случай, когда лучше почитать, чем посмотреть.
Не считаю себя ярым поклонником творчества Стивена Кинга, но 'Сияние' прочитал давно и с удовольствием. Честно говоря, того же ожидал и от экранизации Кубрика, но, как говорится, 'ага, разбежался'. Это ж надо было так все испоганить! Фильм неимоверно затянут - почти два с половиной часа экранного времени, и это при том, что Кубрик умудрился не показать и половины происходящих в книжке событий. Некоторые сцены просто 'потрясают' своей продолжительностью. К примеру, что нам хотели сказать, показывая разъезжающего по коридорам пацана на велосипеде в течение битых пяти минут? Масштаб декораций?
Далее по актерам. Если Шелли Дюваль худо-бедно справилась с ролью забитой истерички, то камрад Николсон откровенно удивил. Ничего, кроме улыбки, его попытки изобразить сумасшествие у меня не вызвали. Потому как иначе чем кривлянием я это назвать не могу. В некоторых моментах меня посещала мысль, что ему не хватает красного шарика на носу - ну вылитый клоун. Ну да бог с ним. с Николсоном. Объясните мне, где откопали этого бездарного мальчика? Это же ужас какой-то. Две мертвые девочки меня больше впечатлили своей игрой, чем этот один вполне даже живой мальчик. Слава богу, что этот парень так больше нигде и не снялся, ну и немудрено.
Ну и самое главное: В колонке 'жанр' указано, что сие произведение является фильмом ужасов. Хм.. Мне было бы интересно, что сказал бы по этому поводу сам автор опуса. Товарищи, где же звери из живой изгороди? Где молоток для игры в роке? А пожарный гидрант? - ну в общем, все то, что действительно наводило ужас в книжке.. А леденящее кровь REDRUM здесь обыграно так, что я чуть с дивана не упал от смеха, когда пацан конвульсивно-идиотским голосом начал его произносить, попутно зачем-то держа в руках здоровенный ножик.
Короче, имеем довольно средний триллер, типичный для тех годов, неимоверно затянутый, с перевранной концовкой и убогими актерами (Николсон не в счет, из уважения к тов. Николсону)
Анализируя этот фильм, большинство критиков делает акцент на сумасшествии Джека Торренса, на странных призраках и обсуждает мифические события, которые произошли в зловещем отеле с семьей Дилберта Грэйди. Однако мало кто отмечает, что вся семья Торренсов - довольно специфическая субстанция. Сын Дэнни со сверхчувствительной психикой и, возможно, с экстрасенсорными способностями, малоразговорчив и аутичен. Жена-истеричка Венди (внешность Шелли Дювалл тут замечательно дополняет ее образ) со своеобразными манерами и речью также не совсем адекватна. Ну и сам Джек, безусловно, уже с первых кадров производит гнетущее впечатление.
По ходу фильма Кубрик мастерски показывает как сущность этой 'ячейки общества', так и психологические проблемы, которые накопились в семье Джека. Разобщенность в семье достигает своего пика в уединенном отеле: все герои вынужденно обитают в одном конкретном месте, но при этом они все равно расходятся каждый день по разным комнатам. Таким образом, все трое живут друг от друга обособленно, даже будучи вместе. Кубрику образ отеля нужен прежде всего для акцентирования внимания на личной трагедии этой семьи. Желание почувствовать себя свободным и при этом невозможность куда-нибудь сбежать от других (и от себя в том числе) не могут не привести к фатальному надрыву.
Венди скорее производит отталкивающее впечатление, нежели представляет собой образ невинной овечки, которую терроризирует собственный муж. Поразмыслив над отношениями Джека и Венди, можно прийти к выводу, что чувства супругов давным давно остыли: не осталось ничего, кроме привычки жить вместе и отвращения друг к другу. Вот здесь и выходит на первый план важнейший талант Кубрика как психоаналитика - раздражение Джека всем и вся возрастает буквально в геометрической прогрессии, а режиссер это прекрасно показывает (особенно характерен эпизод, где Торренс 'просит' жену не беспокоить его во время работы).
Желание Джека уйти в творчество не помогает ему (муза никак не желает посетить писателя), попытка напиться и забыться хотя бы на время - также невозможна (любимая женушка достанет и за стойкой бара). Выходит, что единственный человек, кому можно пожаловаться на свою судьбу - это иллюзорный бармен. Интересно, кстати, что сцену с барменом (писатель узнает, что за выпивку уже заплатили) можно трактовать и как продажу души дьяволу. Торренс поначалу сомневается, но все-таки принимает бесплатный бурбон. В этом ракурсе поднесение чаши ко рту есть символическое закрепление потери души (то есть Джек сам себе уже не принадлежит).
Фильм не является хоррором в привычном понимании этого слова: Кубрик намеренно исключает из своей режиссуры шаблонные приемы многочисленных фильмов ужасов, скорее погружая зрителя в обстановку всеобщей паранойи и депрессии. 'Сияние' - это экзистенциально-психологическая драма, где зритель смотрит несколько отстраненным взглядом на сложные взаимоотношения запутавшихся в жизни людей.
Однако знаменитая лента Кубрика в восприятии зрителей стала заложником первоисточника (хотя сам Кубрик создавал совершенно независящие от литературной основы кинопроизведения), так как сценарная канва 'Сияния' принадлежит мастеру ужасов Стивену Кингу. И, перечисляя похожие по жанру ленты (отмечая одержимость Джека), многие зрители назовут 'Изгоняющего дьявола' или 'Омена'. Хотя с точки зрения проблематики ленты логичнее упомянуть 'Персону' Бергмана или 'Отвращение' Поланского.
Будучи сторонником символического киноязыка и сочетая в ленте визуальное пиршество с детальной препарацией взаимоотношений, Кубрик сумел вскрыть острые проблемы современного общества, показать отчужденность индивида и тотальную нехватку понимания в собственной семье. А поместив героев в чистилище отеля (где каждый персонаж вынужден взглянуть в собственное отражение), режиссер и вовсе четко дал понять: оттуда прежними уже не возвращаются.
All work and no play makes Jack a dull boy
All work and no play makes Jack a dull boy
All work and no play makes Jack a dull boy
All work and no play makes Jack a dull boy
All work and no play makes Jack a dull boy...
Неудачливый, но весьма амбициозный писатель Джек Торрэнс соглашается на должность смотрителя в закрывшийся на зиму гигантский отель 'Overlook', принимая эту работу, как возможность поработать в идеальной, изолированной от внешних раздражителей обстановке. Сюда же он перевозит жену и сына. Его пугают, что предыдущий сторож сошел здесь с ума и зарезал свою семью. Торрэнс на это не обращает внимания, но звенящая пустота отельных коридоров, ведущих далеко в неведомую тьму, начинает пробуждать в нем что-то, о чем он и не подозревал, либо просто не желал думать. Мрак в его душе поднимает голову, и вот уже кровь на поднятом топоре начинает свою скорбную песнь человеческому безумию...
Для Стэнли Кубрика 'Сияние' припало на период творческого расцвета. После '2001: Космическая одиссея' и 'Механического апельсина' режиссер мог себе позволить выбирать проекты на собственное усмотрение, ведь каждый его фильм, несмотря на полярную критику, получал неизменный культовый статус, а впоследствии удостаивался места в пантеоне 'классики'. Идея экранизации популярного книжного ужастика находящегося в самом соку Стивена Кинга также принадлежит Кубрику. Несмотря на немаленькую известность, роман не очень выбивается из довольно избитой темы о постепенном сумасшествии в замкнутом пространстве, хоть и имеет хороший потенциал для психологических поисков. 'Сияние' был и остается неплохим, но обычным литературным хоррором, даже у самого Кинга сильно проигрывая, к примеру, 'Мертвой зоне'. Кубрик же увидел в истории немного другую глубину, спрятанную бездну безумия и с энтузиазмом Фрейда, нашедшего самого извращенного человека на Земле, взялся за ее исследования. В процессе которых от книги остались разве что сюжетный костяк и общий параноидальный фон.
Кинга, как такого, в экранизации найти предельно трудно, что вызвало вполне понятное неудовольствие писателя. Если вспомнить про положительную реакцию Стивена на, к примеру, такую таинственную в своей художественной позиции ленту, как 'Дети кукурузы', то гнев автора можно принять едва ли не как похвалу. В любом случае, лучшие переносы прозы 'короля ужасов' на большие экраны проходили под знаком главенствующего авторского начала, используя первоисточник скорее как фундамент, чем как строительный материал. Как это было в 'Мертвой зоне' Дэвида Кроненберга или в 'Побеге из Шоушенка' Фрэнка Дарабонта. В таком разрезе опус Стэнли Кубрика можно назвать едва ли не идеальной экранизацией.
Режиссер сознательно отказывается о выстроенного Кингом падения Джека и фактической замены его иррациональным монстром, управляемым живым отелем. Вместо этого Кубрик предпочитает чистое, незамутненное, если так можно выразиться, безумие, подобно умелому кукловоду постепенно открывая суть созданного демона, и лишь ближе к финалу, отрезав снежной бурей пути к отступлению, открывает всю логическую связь. Откинув важные в первоисточнике флэшбеки и лишь мимоходом намекнув на грехи прошлого Джека, Кубрик не ставит целью найти причины пожравшей вроде бы примерного семьянина тьмы. Постановщик скорее сам проводит зрителя сквозь ожившие тени, не планируя по примеру слэшеров шокировать изощренной жестокостью. Зачем, если лабиринт из живой изгороди, словно персонифицирующий метания личности или знаменитое 'redrum' на зеркале производят значительно более глубокий эффект, а возведенное в кровавый абсолют единственное убийство врезается в память куда сильнее, чем бесконечная вереница 'мяса'.
Кубрик дразнит, устрашая громыхающим об стену пустого отельного холла теннисным мячом и тихим стуком печатающей машинки. Гнетущая атмосфера замкнутого пространства нагнетается не традиционным саспенсом, а свойственной Кубрику мрачной образностью и символизмом. Отель, исполнивший в книге функцию главного антагониста, в картине представлен скорее неким озлобленным фоном, проекцией наполненного пороками одномерного мира, умело скрывающего свою сущность под умиротворенным фасадом. Во многом медитативное путешествие по индивидуальному сумасшедшему дому венчается классическим катарсисом, который, тем не менее, круг не замыкает. Безумие перетекает в другие, возможно, более свободные формы.
Мастерство Стэнли для его подопечных, с одной стороны, мощнейший толчок, неоцененная возможность продемонстрировать лучшие грани своего таланта. Иногда кажется, даже при отсутствии оного. Но дорога к поставленной цели постановщика вымощена отнюдь не цветами. Кубрик выжимает своих актеров досуха, железными клещами вытаскивая из них нужные образы. Тяга Кубрика к перфекционизму, более того, талант его достигать, давно стали легендой. Вряд ли Шелли Дюволл можно считать особо талантливой актрисой, впрочем, бездарностью ее тоже не назовешь. Но отчаяние в глазах ее персонажа, всецело поддерживаемое режиссером и вне объектива кинокамеры, совсем не выглядит наиграно. Что не помешало шутникам из 'Раззи' дать ей номинацию на 'Золотую малину' (что, если вспомнить тот факт, что Кубрика тоже на 'малинку' номинировали, вызывает лишь презрение), а критикам и зрителям назвать мадам Торрэнс самым раздражающим элементом картины. Причем немалая часть критики пришлась на ее внешность. Где водятся отельные смотрители, женатые на дамах с супермодельной внешностью, остается невыясненным.
Но актерское небо Атланта, без сомнения, держится на Джеке Николсоне. Великий актер, в будущем троекратный лауреат 'Оскара', в то время пребывал в самом плодотворным периоде своей карьеры и уже на момент съемок в 'Сиянии' имел две работы, которые без тени сомнения можно назвать Ролями, в 'Китайском квартале' Полански и 'Полете над гнездом кукушки' Формана. Но есть и третья. Безумного литератора, гоняющегося с топором за своей семьей, несмотря на кажущуюся простоту, можно смело относить к лучшим ролям актера. Путь от дремлющего под личиной обывателя убийцы до инфернального маньяка с горящими кровавым шалом глазами выглядит предельно естественным, дорога в ад разума вымощена Николсоном с заботой настоящего мастера своего дела, четко знающего, где и когда должен быть положен очередной камень прирученной шизофрении, завораживающей в своем обманчивом покое. Направленный куда-то в невидимую другим даль взгляд Джека Торренса вряд ли когда-либо будет повторен с таким же успехом. Гениальный образ, один их лучших в жанре.
Точнейшая структура фильма, выверенная фабула и визуальное совершенство - далеко не лишние доказательства к известной аксиоме. К какому жанру не прикасался бы Кубрик, он превращает его в золото, неспособное померкнуть даже под бременем времени. 'Сияние' - чистый образчик экранного 'хоррора', превосходная лента, оставляющая сладковатое послевкусие настоящего произведение искусства. А вот и Джонни, господа...
Стэнли Кубрик известен, в первую очередь, как режиссер-философ, размышляющий на различные темы. Пожалуй, другого такого создателя киномиров, настолько глубоко погружающегося в анализ интересующих его проблем, просто нет. Собственно, в читаемых им книгах он искал не столько интересный сюжет, который ему бы захотелось перенести на экран, сколько простор для рассуждения, которое можно было бы вставить в ход повествования. Одним из ярчайших примеров подобного отношения к творчеству является «Сияние», в котором Кубрик максимально отошел как от первоисточника, так и от отточенных художественных образов в угоду философским идеям.
О чем писал Стивен Кинг в своем бестселлере? О маленьком мальчике, наделенном уникальными способностями предвидения и мысленного общения с себе подобными, который вместе со своими родителями приезжает в старый отель, населенный призраками, ввиду устоявшейся кинговской традиции необдуманной постройки этого здания на старом индейском кладбище. Мертвые полны ненависти к живым и стараются ввести их в безумие, а еще желательнее – убить, переведя их таким образом в статус «своих». В итоге призраки вселяются в тело отца Денни, заставляя его оболочку гоняться за своими домашними, забыв при этом о своей прямой обязанности сбрасывать давление в котельной, что, в конечном счете, приводит к взрыву проклятого отеля и бедняги-отца вместе с ним.
Кубрик же, сосредоточив свое внимание на фигуре отца мальчика, не играющего особо важной роли в оригинале, исследовал тему мечты, творчества и одиночества. Большинство зрителей не задумываются о той интеллектуальной нагрузке, прилагающейся к фильму, а потому порой остаются в некотором недоумении после просмотра, хотя для многих эта картина Кубрика является любимой, в связи с тем психологическим давлением, возникающем от созерцания этого произведения.
Не стоит особенно углубляться в визуальную сторону картину, так как здесь все по обыкновению идеально, как идеальна и игра Джека Николсона, словно рожденного для ролей безумцев и психопатов. Я хочу обратить внимание на внутреннее содержание этого фильма, который я однозначно отношу к шедеврам вместе с остальными произведениями Кубрика, начиная со «Спартака».
Стэнли снял историю о бездарном писателе, пытающемся справиться с никогда не прекращавшимся творческим кризисом. В течение всей своей жизни он пытался что-либо написать, но у него ничего не выходило, и он винил в этом сложившиеся обстоятельства, от которых старался избавиться как можно скорее. Когда же ему это, наконец, удалось, и он оказался со своей семьей в отеле, вдали от сдерживающих его творческий порыв факторов, то столкнулся с новыми проблемами.
«Идей много, но хороших - мало» - так он говорит своей жене в первые дни свое местонахождения на новом месте, раскрывая перед зрителем отсутствие таланта, ибо становится понятно, что за предыдущие годы он так и не смог ничего придумать, именно придумать, а не только воплотить. Но сам он не способен понять это и, следуя своей мечте, утверждает, что должен работать каждое утро. И мы видим: печатная машинка на переднем плане и Джек, играющий с мячом позади.
Работа продолжает стоять, и теперь объектом его нападок становится собственная семья, в которой он начинает видеть корень собственных неудач. Примечательна в этом плане сцена, в которой он огрызается на свою жену за то, что та на секунду отвлекла его, сказав о погоде и поинтересовавшись его успехами. Стоит заметить, что после этого диалога идет снег (об этом-то Венди и говорит своему мужу), застилая землю белой пеленой, напоминающей бесцветную пустоту, в которой в полном одиночестве находится отель, отождествляющийся с душевным миром Джека.
Отсюда и длинные планы едущего на трехколесном велосипеде Денни через пустые и безжизненные коридоры опустошенного сознания. Призраки, и до того жившие в его разуме, начинают множиться, ибо в них он ищет спасение. И вот, вновь почувствовал себя одиноким, к нему является «лучший бармен» Ллойд, готовый выслушать все его жалобы.
В книге – это призрак, действительно живущий в отеле, как его воспринимают и многие зрители, но стоит всмотреться повнимательней, как становится ясно – что он лишь часть внутреннего мира незадавшегося писателя, не имеющая ничего общего с реальностью. Джек знает его имя и чувствует себя вполне комфортно в его компании, как и в компании других своих призраков.
Отдельного внимания стоит женщина в ванной, так как в данном случае мы видим ее с разных позиций. Для начала стоит понимать, что «Сияние» - это фильм-метафора, как и большинство творений Стэнли, быть может, кроме разве что «Барри Линдона», где Кубрик отдался великолепным художественным образом, забыв о глубинном смысле, которого у большинства прекрасных режиссеров и вовсе нет.
Так вот, синяки на шее мальчика стоит воспринимать как его столкновение с больным сознанием его отца, тем более примечательно, что мы не видим, как эта женщина душит его. Джек же чудесно чувствует себя рядом с ней, но стоит только увидеть ее в зеркале (взгляд со стороны), как она тут же превращается в полусгнивший труп. Такова сущность порождений его души, которые кажутся ему прекрасными, но для других людей они омерзительны (сцена в финале картины, когда Венди забегает в зал и видит там покрытых толстым слоем паутины скелетов), однако с их помощью он борется с одиночеством, на которое сам же себя и обрек.
Одиночество становится все сильнее, а потому все больше отвлекающих призраков, в чей мир он мечтает погрузиться. Он здоровается с гостями Золотого зала и, взяв себе бокал со спиртным, пританцовывая направляется к сцене, где в него и врезается официант. Отсюда прекрасно видно, как хорошо он чувствует себя среди всех них, но он их и создал.
Однако неспособность желаемого творчества ведет к безумию и уже навязчивой мысли разрушить все несуществующие на деле преграды, которые он видит в своих жене и сыне. Между фантазией и реальностью грани больше нет. Попытка вторгнуться в этот мир приводит к гибели пытавшегося это совершить. Кровь больше не является чем-то противоестественным и ненормальным. Собственные разум и мечта все дальше отводят его от людей. Пиком этого становится сцена в замерзшем лабиринте, когда Джек, в очередной раз позвав своего сына, упал на снег, а поднявшись, издал зверский вопль, не имеющий ничего общего с человеческим криком, ибо перестал быть таковым.
Исход обречен: холодные пальцы вечности, застающие в ледяных стенах бесконечного одиночества, но блаженный взгляд обретения своей мечты: бесконечное нахождение среди собственных фантазий, став одной из них, о чем свидетельствует финальный кадр фильма.
До просмотра фильма 'Сияние' я верил мнению окружающих людей, которые восхищались этой лентой. 'Видимо, фильм, действительно хорош', - думал я до просмотра. Но сам фильм оказался величайшим разочарованием последнего времени.
Не буду пересказывать сюжет, потому что в нём нет ничего особенного и феноменального. В фильме полностью отсутствует логика. Постоянное немотивированное мельтешение, никаких пояснений, никаких причин, словом, ничего. Диалоги пусты, в них нет никакого смысла, они скучны и, порой, глупы до безобразия. Хвалёный диалог между Джеком и Венди пуст, простые повторения и кривляния, но в этом нет ничего удивительного, так как сцена была снята только со 127 дубля, а к тому времени ни у кого уже не останется никаких эмоций, актёры уже опустошены, повторение одного и того же вымотает любого. Нудность и глупость этого диалога можно объяснить, если бы актёры по-настоящему играли в других сценах, но и этого нет. Превозносимая многими критиками игра Джека Николсона также отвратительна. С самого начала он выглядит как безумец и в его игре невозможно увидеть всё возрастающую степень безумия. Он выглядит одинаково сумасшедшим на протяжении всей картины. Мы не видим, как его психоз разрастается, невозможно понять, что же стало причиной, толчком для его помешательства. То ли это долгое время, проведённое в замкнутом пространстве, то ли что-то ещё. Режиссёр не посчитал нужным это пояснить. Да и не зря же Кубрик получил премию 'Золотая малина' за худшую режиссёрскую работу, хотя многие предпочитают игнорировать этот факт. Также этой премии была удостоена Шелли Дювалл, которая крайне неприятна внешне, а крупные кадры были вообще кошмарным решением. Пожалуй, лицо главной героини можно назвать единственным, за что эту картину можно назвать 'хоррором'. С этой физиономией только скримеры делать. Мало того, что она крайне некрасива, да ещё и костюмеры постарались. Одевается Венди как пугало, хотя пугало обычно одевают в простую одежду, а не в мешанину цветастых тряпок. И вцелом она выглядит крайне отторгающе. Плюс отвратительная игра, которая также является составляющей неприязни, которую испытываешь, наблюдая за ней. Далее у нас идёт мальчик. При подборе актёров перебрали более 5000 актёров и тот, кого выбрали играть не может, ну или может, но не хочет. Никаких эмоций, пустые глаза, иногда открывается рот, словом, овощ. У Денни есть воображаемый друг Тони, который ничего не значит в фильме, в нём нет смысла, собственно, как и в полуразложившейся голой старухе, как и в близняшках, у которых по сюжету разница в ДВА! года, но при этом они абсолютно идентичны. Они не играют роли в фильме. Нет смысла и в мужчине с раскроенным черепом, так же как и в абсолютно неуместной и бредовой парочке на диване - человека в костюме, предположительно медведя, и мужчине во фраке. Кто они такие? Каково их назначение? К чему они там? Эти вопросы останутся без ответа, ибо режиссёр не удосужился объяснить НИЧЕГО! Как он не объяснил, как галлюцинации Джека открывают дверь в кладовую и ещё многое, многое и многое.
Операторы, осветители и прочие соучастники не выполнили свою работу, хотя бы, на профессиональном уровне. А звукорежиссёр вообще сработал кошмарно. Если по мнению создателей фильма тревожная атмосфера должна нагнетаться отвратительным скрежетом, то их нельзя вообще было допускать до работы.
Многие называют этот фильм жестоки и кровавым. С чего бы? Если не учитывать сцену, в которой несколько кубометров компота выливается из лифта, то крови во всём фильме было, от силы, пол-литра. Жестокость? Всего один удар топором - одна смерть и всё. Нет в этом фильме жестокости. Жестоко было растягивать фильм на два с половиной часа, жестоко было показывать по несколько минут одну и ту же бессмысленную и нудную беготню по заснеженному лабиринту, жестоко было ничего не рассказывать и ничего не объяснять и, в конце концов, крайне жестоко было брать Шелли Дювалл на роль Венди.
Вообще говоря, в этом фильме нет ничего: ни сценария, ни смысла, ни загадки, ни мотиваций, ни причин, ни логики, ни пояснений и ни одного человека, который бы сработал на высоком уровне. По мне, так 'Золотую малину' надо было выдавать всем, кто участвовал в создании фильма.
Многое я упустил, не раскрыл, забыл упомянуть, но этот фильм не достоин не то, что его заоблачных оценок, но даже называться фильмом. Сплошное разочарование и незаслуженно раздутая ерунда.
Удивительно, но Стивену Кингу, писателю роман которого лег в основу фильма - 'Сияние' не понравилось. Все дело в том, что Кубрик основательно изменил произведение Кинга, хотя на первый взгляд такого и не скажешь. Место действия, герои и основанная сюжетная канва остались на месте, но Кубрик сместил акценты ужаса. В его фильме больше пугают не призраки а сумасшествие, которое накрывает главного героя Джека Торренса.
Тут сразу бы хотелось отметить игру Джека Николсона - она фантастическая, без него вряд ли фильм получил бы такой эффект. Так же фильм получился очень атмосферным, гнетущая и отчужденная обстановка отеля давит не хуже основной линии саспенса. Но здесь в атмосфере кроется беда, которая сопровождает фильмы Кубрика - это затянутость, 'Сияние' трудно смотреть на одном дыхании, все-таки для его просмотра нужно иметь соответствующие умонастроение и готовность вникнуть в двух-с-половиной часовой фильм, события в котором будут развиваться очень неспешно.
Но если принять темп который задает Кубрик, то от фильма можно получить много удовольствия. Все таки это Кубрик и эстетически фильм выглядит шикарно, умело воздействуя на страхи зрителя. А учитывая, что фильм пугает больше психологически, чем мистически, - можно смело утверждать, что 'Сияние' ничего не потеряло со времени выхода. Это очередной фильм Кубрика, который останется в веках.
