Одни режиссёры снимают кино для всех. Другие для себя. Третьи для своих друзей. Александр Сокуров снимает кино для вечности. И поэтому судить его по нашим, сиюминутным, законам нельзя. Просто не получится. А страсть как хочется. Именно по этой причине практически все призы, которые получают картины Сокурова на международных фестивалях, это призы ассоциаций кинокритиков. Поскольку, уж если они не будут критиковать эти фильмы, то нафиг они тогда вообще нужны. Я имею в виду критиков, ни в коей мере себя к ним не причисляя. И всё написанное в этом тексте критикой прошу не считать.
Самой характерной особенностью так называемого авторского кино, ярким представителем которого является Александр Сокуров, является то, что оно принципиально строится по другим технологическим, эстетическим и драматургическим законам нежели кино массовое, коммерческое. Для авторского кино характерен плавный, повествовательный стиль изложения материала, исподволь наполненного цитатами, аллюзиями, воспоминаниями детства, снами и предсказаниями. Для правильного восприятия таких фильмов, как правило, нужно быть не глупее их создателя. А это крайне не у всех получается. Даже у критиков. А воспринимать эти фильмы, что называется «со своей колокольни», крайне трудно, особенно если она «от горшка – два вершка». Очень легко впасть в обличительный пафос по отношению к режиссёру, обвиняя его в нудности, бессмысленности, скучности, непонятности и даже в пропаганде гомосексуализма. И чёрт знает в чём ещё.
«Отец и сын», также как и предыдущие два фильма Сокурова, «Молох» и «Телец», обласкан каннской критикой и практически полностью проигнорирован на родине. По причинам, во многом указанным выше. История действительно странных и непонятных взаимоотношений молодого отца с достаточно уже взрослым сыном пала жертвой комплексов кинообщественности. Дети это называют «у кого чего болит». А на самом деле это кино о любви, о горечи утраты близкого человека, и о переносе чувств к этому человеку на другого. И о неизбежном расставании. Короче, история о жизни и смерти, рассказанная необычным, непривычным, но от этого только более интересным (хотя бы для собственного кругозора) киноязыком.
Если честно, то я не представляю, какую рецензию можно написать на фильм Сокурова 'Отец и сын', т. к. основная сюжетная линия любви отца к сыну (и наоборот) в данном случае далека от самого словва 'сюжет'. После просмотра эта линия напрочь забывается, но перед глазами до сих пор стоит мутновато-солнечная картинка, которая окутывает этот фильм вплоть до финальных титров. Пейзажи - вот главные герои этой сюрреалистической ленты. Это уже на их фоне разворачиваются событиями, это они являются главным толчком для развития отношения между отцом и Алексеем.
Крыши, заходящее за линию горизонта солнце, распахнутые окна, колышащееся море - всё это действует на зрителя не то маняще, не то усыпляюще. Картина наполнена прибрежным солёным ароматом, и это, несомненно, чувствуется при просмотре. Мы не переживаем за происходящую в доме драку, мы не переживаем за отношения героев, когда и без слов знаем об их обоюдной гармонии, мы не охаем и ахаем при скольжении отца по крыши. Мы чувствуем только этот свет, которым пронизана работа Сокурова, и не можем оторвать от него глаз.
Что касается отношений главных героев: синопсис, конечно, двусмысленный, и трактовать отцовско-сыновние отношения можно по-разному. Я размышлять по этому поводу долго не буду, ведь Сокуров в своих интервью неоднократно высказывал свою мысль о том, что никакого гомосексуального подтекста и инцеста между героями и быть не может. Но всё-таки самая первая сцена с участием обнажённых отца и Алексея говорит, а также эпизод, когда они стоят друг к другу лицом к лицу, говорит об обратном. Это моё мнение. Абсолютно толерантен ко всякого рода нетрадиционным отношениям, тем более, в арт-хаусной ленте, поэтому наблюдать за чем-то невероятным и подумать над тем, что тебе не близко, - интересно.
В целом, довольно интересная с эстетической точки зрения философская картина о современном мире, пропитанная духом мифологии. Думаю, через какое-то время её стОит пересмотреть, дабы переосмыслить всё то, что хотел донести до нас режиссёр. Но вот слишком непрофессиональная игра отца (Андрея Щетинина) слишком бросается в глаза, чем портит всю атмосферу красивого фильма.
Вслед за «Мать и сыном» Сокуров решил выпустить ленту, посвященную отношениям сына с отцом — чтобы уж закрыть тему полностью. Наверное, мотивацией для Александра Николаича служило стремление решить личные вопросы взаимоотношений с родителями. Во всяком случае, никакой концепции, которая, скрепляя части формальной дилогии, легитимизировала бы ее, не наблюдается. Но это неважно. Важно то, что передача сложного, разновекторного механизма взаимодействия двух людей, изображение невидимой нити, протянувшейся между их душами, — это конек Сокурова, здесь он непревзойденный мастер (нечто близкое видел только у Тарковского (я сейчас не про манеру съемки) и у Алехандро Иньярриту), и лента «Отец и сын» это в очередной раз подтверждает. Самое слово «отношения» слишком затертое и будничное, чтобы соответствовать глубине сокуровского погружения - оставим его для непритязательных мелодрам. Здесь все слишком специфично; к такому кино надо привыкнуть, полюбить его — но оно, бесспорно, нужно.
Сравнивая два фильма - 'Мать' и 'Отец' (для простоты будем называть их так) - сложно однозначно отдать какому-либо предпочтение. Визуально гораздо привлекательнее 'Отец' ('Мать' была снята, видимо, на совсем мизерный бюджет). Он же и более 'киношный', сюжетный. То есть, фабула-то нехитрая, да и действующих лиц всего пятеро, но по сравнению с двумя героями и почти полным отсутствием фабулы в 'Матери' уже прогресс. Но ход действия, чувства, которые испытывают персонажи (иначе говоря, суть этих пресловутых 'отношений') в 'Матери' были для меня куда яснее - они там вполне себе реалистичны, как бы странно ни прозвучало это слово по отношению к фильму-притче. В 'Отце' же эти чувства многогранны до коликов в животе - и, по-хорошему говоря, безнадежно запутаны. Удивительным образом это проявилось в диалогах: вроде звучат понятные слова, связные реплики, но охватить мысль героя в целом часто не представляется возможным. Как будто слышишь речь на близком, но все же иностранном языке, вроде болгарского. Конечно, всегда есть вариант считывать посыл из общей атмосферы, но лично мне это удается лишь до некоторой степени - желательно все-таки 'въезжать' в происходящее.
Впрочем, 'непонятность' фильма легко понять и простить, если вообразить себе, что это просто фантазия о том, чего никогда не было и не будет. 'Подсказка' в декорациях: разве жили когда-нибудь русскоговорящие люди в субтропическом средиземноморском городке (фильм снимался в Лиссабоне) с фирменными петляющими улочками, арабскими плоскими крышами, историческими трамваями и т.п.? Нет. Это сразу помещает историю вне привычного нам пространственно-временного континуума (цветовая гамма сепия - еще один атрибут потусторонности). Точно так же не бывает таких удивительно близких отношений между отцом и сыном (если мы говорим о психически здоровых людях). Вообще все герои относятся друг к другу трепетно-нежно - такого тоже не бывает, хотя на словах все твердят, что любовь к ближнему - это святое (в развитых странах и за гораздо меньшую нежность можно поплатиться по статье 'сексуальное домогательство'). Два протагониста, Отец и Сын, вообще не выглядят реальными людьми, это какие-то античные божества, могучие исполины, у которых равно прекрасны и величественны тело и дух, которые живут в полной гармонии с самими собой и с окружающим миром (даже грустный финал не убеждает меня в обратном). Такое впечатление, будто в одной из прошлых инкарнаций Сокуров был древним греком, и во сне перед ним смутно предстают воспоминания о той жизни. В таком контексте не все ли равно, что персонажи порой произносят сущую галиматью?
Кстати, о снах. Американская пресса некоторых своих фантастов кличет 'визионерами', что означает не просто человека, которого посещают видения, но автора, который имитирует видения в своих произведениях. В этом смысле Сокуров - визионер первостатейный, каждый его фильм - сновидение наяву. Изощренная режиссерская техника, пестуемая из фильма в фильм, поистине уникальна - только ради этой возможности погрезить стоит ознакомиться с его опусами. К 'Отцу и сыну' я бы добавил дополнительные теги, поскольку, в силу описанной выше специфики повествования, сложно воспринимать его как линейную историю - целое распадается на мозаику отдельных, безупречно отснятых эпизодов. Итак, это фильм-симфония - то есть, не музыкальная (хотя замечательная фоновая музыка не смолкает все 82 минуты), а видео-симфония, где инструментами оркестра выступают камера, актеры и монтажные 'ножницы'. И даже... фильм-клип. С трехминутными видеоклипами для песен 'Отца и сына' роднит главная функция: эта череда пестро-эстетских картинок, прежде всего, ласкает зрительский взор. И ничего более?
Очень трудно судить авангард как жанр. Он не поддается каким либо логическим объяснениям и однозначным трактовкам. Фильмы смотрятся больше из-за 'картинки' или художественной составляющей. Эта картина давно вызывала у меня интерес, ведь кто еще после Тарковского может снять такое?
Как и многих немного отпугнула начальная сцена, но потом все становится на свои места. Отец любит Сына. Любит какой то неземной любовью. Может показаться что так не любят. Что таких Отцов не бывает.
Фильм как полотно художника нарисован в светлых красках и создается впечатление внутренней теплоты. Здесь раскрыта другая грань отцовской любви. Та, которой часто не хватает людям.
О бережной человеческой любви отца к сыну, сына к отцу. Именно. Кажется, что все разговаривают, как в полусне. При этом все поступки — в реальном времени.
Герои картины. Отец, возрастом до 40 лет, вынужденно оставил службу после каких-то серьёзных обстоятельств, и сам старается не упоминать об этом. Красивый мужчина, правда, сам он на этом не настаивает. Но, силу своей улыбки он знает.
Сын Алексей, курсант военного училища, называет свою будущую специальность — военный тренер. На уровне социума, отец и сын — в адеквате более чем.
Есть и женское присутствие. Любимая у Алексея. С нежной внешностью девушка, она так передаёт свои чувства, что по её лицу и глазам можно читать.
Если не иметь в голове 'помойки', как рекомендовал сам Сокуров, то изначальная сцена, когда Алексей мучается тяжёлыми снами, а отец зная, что это тяжёлые сны, бежит, сгребает этого своего сына в охапку, укачивает буквально, и тот уже не один на один, со страшащими его видениями.
И ясно же, что единственный 'интим' в этой сцене — это то, что отец не допускает ситуации именно вот этого жуткого состояния у сына. Всем же знакомо чувство тянущее, долго не отпускающее, после неприятного сна. Всё так просто: '—Сегодня сон был...я тебя там чуть не убил...—Опять?...Ну, значит, кто-то пожелал нам зла...Пошепчи воде...попробуй'... Это так просто понять.
О-о, какие диалоги! '—Знаешь, что говорят святые, о любви ?...—Святые?!...О любви...Где прочитал? — отец изумился. Сын-курсант говорит, словно отстаивая что-то, но может, и советуется. '— Ты где это прочитал?...Ложись спать, всё, прошу тебя', — слова отца.
Что лично я поняла. Если мысленно ускорить темп речи героев, сразу всё проясняется. Всё изумительно верно воспринимается. Очень мужской разговор между ними происходит.
Все проявления чувств здесь опираются на Любовь. И любовь товарищеская—блаженная, и любовь отца — наставническая и спасающая, и любовь возвышенная, благодарная, и может быть, эта девушка в тёплых бусах, возможно, и она испытывает чувство любви к этому мужчине, к отцу Алексея. Такое возможно. Есть пересекающиеся реакции, отец первым заметил девушку в окне, придя в училище к сыну, и если сын со своей любимой в ссоре, то выходит, девушка зачем-то шла сюда за его отцом.
И всё же, никто никого не хочет обидеть. Потому что все они — на высшем уровне чувствуют друг друга. Девушка что-то знает о тех фотографиях, которые бережно спрятаны в их доме.
Алексей дружески говорит отцу: 'когда я уеду, ты — женишься'...
В фильме возвышенная, дивная атмосфера, и достигается она человеческим вниманием героев друг к другу. Глубинная правда о фронтовом друге отца, откровения, экшн-сцены на 'верхотуре ' между домами, разговор с девушкой, и сцена с этим добрым, нелепым Саньком с котёнком — всё звучит в присутствии Неба.
Странноватый малым количеством людей на улицах, некий приморский город, живой город из Прошлого.
Второй фильм условной трилогии Сокурова о родственной любви – уже об отношениях человека и Бога и вместе с тем о единосущии: «Отец и сын» - это теологическая притча, которую можно воспринимать и как просто кино о человеческой любви. Согласно христианской догматике единосущны не только Бог-Отец и Бог-Сын, но и люди между собою, тем более родственники. Фильм Сокурова то парит в символизме, то приземляется в конкретику, но этот баланс не выдержан, как в «Матери и сыне» и других фильмах Сокурова и Арабова, «Отец и сын» поставлен по сценарию Сергея Потепалова, и его никак нельзя признать в полной мере удачным.
Сценарист, безусловно, ориентировался на Арабова, на притчевую объемность его образов, но вышло это у него подражательно и несамобытно, при всей вторичности сценария фильму вредит еще и монтажная форма: слишком много коротких планов, их состыковка не плавна, резка, нарочита, такой монтаж противоречит медитативному ритму большинства других фильмов Сокурова, делает «Отца и сына» более зрительским, более доступным, чем следовало бы. При этом актеры играют вполне по-сокуровски: телесно, выпукло, фактурно, вне канонов исполнительского психологизма. Вследствие такого подхода, форма «Отца и сына» вышла весьма неоднородной, фильм не сложился в единое целое, хотя символизм и был выдержан на всем его протяжении на высоком уровне.
Прямо указывая, за счет упоминания евангельской притчи о блудном сыне и мысли святых о любви отца и сына («Любовь Отца распинающая, любовь Сына распинаемая» - звучит в фильме дважды как маркер символических отношений героев), история, рассказанная в фильме, вырастает до метафоры отношения Бога и верующего в Него человека. Герой Неймышева – так называемый «постоянно верующий», то есть тот, кто, не испытывая потрясений, всю жизнь остается с Богом, хотя иногда и конфликтует с Ним. Герой Лаврова – тот самый блудный сын из евангельской притчи, потерявший связь с Небесным Отцом, он мучим чувством вины и печалью и, на самом деле, он ближе к Богу, чем герой Неймышева, у которого все в порядке (не зря в одной из сцен тот буквально выгоняет героя Лаврова, повторяя сюжет евангельской притчи).
Важно, что оба героя, отец и сын, – военные, они обладают совершенными, атлетическими телами, выражающими их внутреннюю гармонию, физическая похожесть Щетинина и Неймышева призвана подчеркнуть единосущие отца и сына. Удивительно то, что в фильме нет христологической составляющей, герой Неймышева ни разу не помещается в метафорическую оболочку Христа, и это очень показательно в плане половинчатости символики «Отца и сына», ее непоследовательности, рыхлости, незаконченности (картина «Мать и сын» удалась именно потому, что Арабов и Сокуров удалили из нее все лишние элементы, включая других актеров).
В «Отце и сыне» героев очень много, пусть эпизодических, но сильно захламляющих картину, включая девушку, любовь в которой у героя-сына все никак не реализуется – якобы мешает отец. Хотя с позиции психоанализа Жака Лакана, вписанность индивида в символический порядок, то есть в культурную матрицу Отцовского Закона как раз и означает его психическую нормальность, его состоятельность как независимого существа в том числе в половом плане. Справедливости ради стоит отметить, что Потепалов умело, быть может, неосознанно, использует образ армии как выражение отцовской иерархии, порядка, дисциплины, закона, как метафору организованности жизни.
Важно, что действие фильма разворачивается в городе, не на природе, как в «Матери и сыне», да к тому же в непосредственной близости к небесам – на крыше, этим сценарист и режиссер бессознательно выражают истинность психоаналитических прозрений Жака Лакана об отношениях детей и их родителей, являющихся, по его мнению, метафорой отношений человека вообще с Природой и Культурой. «Отец и сын» интересно смотреть лишь в одном случае - если вы знакомы со структурным психоанализом, в противном случае, фильм кажется, действительно, за уши притянутым символизмом в отличие от ленты «Мать и сын», в которой есть живая конкретика человеческих отношений при минимуме художественных средств.
