Высокие равнины есенинского «Яра» в художественном дебюте документалиста Марины Разбежкиной обернулись болотами, лесами, да озёрами. В русской деревне начала прошлого века, где от присутствия Бога лишь контуры икон и холостая вера, взаимоотношение между людьми как в фолкнеровском Йокнапатофе, а течение времени как в маркесовском Макондо.

История о человеке, который никого не любит, не имеет корней и ни к чему не привязывается. Где он появляется – там сеет смерть. Обволакивая мёртвым дыханием всех, с кем соприкасается, уходит в никуда, оставляя после себя ещё одну трагедию. Но он не совсем злодей, т. к. вершит зло неосознанно, с пониманием о грешности своих поступков, но по-другому не может. Карева мучает мысль о причиняемом им зле без энергии бумеранга. Душа не колеблется. Безнаказанность в помощь повторению пройденного. Пройденное – единственно ложь. Одна из первых фраз о том, что его женят на Анне, которая любит Стёпку, а он сам любит Палагу. На самом деле он и Палагу не любит, хотя и искренне признаётся ей в любви. Позже он соблазнит Липу, но и она ему не нужна. Плач его не от сердца. Борьба его не от стремления к справедливости. Противостояние помещику со стороны Карева – есть поза, долг происхождения. Сам ведь из мужиков, может в чаяниях «мужицких» сокрыт генетический знак приобщения к большему, осознание себя с важным. Однако, пустое. С людьми, которые живут в Яре по заведённому общинному языческому уставу, он не хочет общей судьбы. Радость оттого, что его, лесника одежду нашли и решили, что он утоп и теперь можно с чистого листа начать жить в соседнем селе вскоре сменяется разочарованием. Всё одно. Всё повторяемо. Может в городе будет иначе.

Кажется, всё иное лучше, чем творимое здесь. Яр – место, где верность между людьми забыта, где убивают за малое, где стадо имеет силу пастуха, где жизнь богомолки стоит дешевле бусинок под цвет глаз, где спичечная сера – лекарство от продолжения рода. Народ что зверь. А зверь тот в звериной сути себе подобных - из самых мелких и уродливых. Среди такого люда и такой как Карев – равнодушный, почти фантом не неприятен. Стремление вырваться из порочных, враждебных свободному человеку, устоев возвышает его над стихийным язычеством сородичей, но пока и он не обладает элементарной цивилизационной моралью, и не способен к этическому совершенствованию. Так и застряв в паутине незнания и непонимания, Карев всё же на более высокой ступени развития. Травиться спичками – вот мракобесие. Обвинения в адрес Карева подобны суду над Мерсо из «Постороннего» Камю, приговорённого не за убийство, а за недостаточную скорбь по поводу кончины матери.

«Яр» Разбежкиной - не диагностический императив социуму, а красивая, болезненная, максимально абстрактная, почти мифологическая зарисовка с массой литературных аллюзий и балладных мотивов. Обряд с хождением обнаженных девушек с иконой Богородицы, фольклорные причитания о «недоросточке» не противоречат обилию полнолуний в духе фильмов ужасов. Нет скорби. Нет покаяния. Дородная женщина с сигаретой в зубах везёт на повозке Карева из Яра и закрывает своим телом от ветра, чтобы он мог закурить. Зажигая спичку, Карев не будет торопится закуривать, он поймает себя на мысли, что здесь, в этих болотах он, возможно, в безопасности и, возможно, не стоит никуда ехать, но повозка тронется… к свету или к тьме.