«Чтобы добиться хоть немногого, нужно хотеть слишком многого. Только экстремистские шаги и позволяют двигаться вперед […] «Сало» настолько переходит все границы, что привыкшим злословить обо мне придется выражаться по-иному… Я сейчас готов к самому ужасному». Пьер Паоло Пазолини
Наверное, в каждом хорошем режиссере, как в хорошем враче, должно быть, что-то надчеловеческое, внеморалистическое, какая то смелость, которая бы позволяла, не боятся заглядывать в бездны, чтобы потом отступать вместе со зрителем, излечивая его, пусть даже терапия и с прилагательным «шоковая»... Последний фильм Пазолини, его завещание и творческий манифест, ставший, по вполне вероятной версии, причиной того, что режиссера одной роковой ночью нашли насмерть забитым на пляже, таким неприятным лекарством и кажется, даже для современного, привыкшему ко всему зрителя. Ругаемое критиками и порицаемое общественностью кино изымали из проката, резали, заводили уголовное дело, обвиняя создателей в распространении порнографии, и выпустили в прокат только после смерти режиссера.
Фильм, который не стучится в душу, не пробирается в сознание аккуратно, а бьет по всем органам чувств, причем, чтобы зритель не привыкал - удары наносятся под разными углами. Возникает такое ощущение, не ты его смотришь, а оно тебя смотрит и проверяет, а сможешь ли ты такое смотреть? Ведь досмотреть до конца можно только в том случае, если хотя бы пытаешься понять. Это кино-light, предназначенное для любования картинкой, развлечения или бой его знает для чего. Это куча роящихся мух, наблюдать за которым стоит исключительно из натуралистических соображений, иначе просмотр превратится в невыносимую пытку. Тут не никаких кадров-одиночных выстрелов, есть кадры-автоматные очереди и кадры-бомбы, разрывающее сюжет и восприятие на части.
Сюжетную канву, режиссер позаимствовал у известного либертена маркиза Де Сада, всю жизнь отстаивавшего право человека жить, так как ему хочется и, крайне удившегося и разочаровавшегося, когда вся его родная Франция поголовно стала жить так, как кому захочется. И удивляться бы маркизу еще больше, стань он свидетелем тех же событий из истории XX века, что и Пазолини, и увидь он такую трактовку своего произведения. Из ирреального пространства в произведении Де Сада, Пазолини переносит время и место действия в республику Сало - реально существовавшее в годы Второй мировой фашистское государство, провозглашенное Мусоллини, на оккупированной немцами «ничьей» земле, куда он бежал после свержения.
Но больше всего писателя, чьим именем назвали получение удовольствие от чужой боли и унижения, удивило бы то, что как раз «удовольствие» в вольной экранизации его романа, несмотря на нелепые обвинения в порнографичности, отсутствует как класс. «Сексуальные» сцены в пустых, неуютных залах «Виллы разврата», больше похожие на помещения анатомички, согнанные в безликую массу, затравленные жертвы, в одинаковых серых одеждах, скучные и однообразные рассказы потасканных проституток, механистический секс в напряженной тишине и с бесстрастными лицами. Чувственности и эротики в этом во всем меньше чем в учебнике по анатомии и на бешено-вдохновенную прозу Де Сада, происходящее в унылом ритме похоронного марша никак не тянет. Да и не пытается. В фильме вполне однозначно намекается на то, что все радикальные средства используются для обличения фашистской, а если брать шире - любой безграничной власти и буржуазного общества, с его культом безудержного потребления, которое проявляется в виде пресыщенности и как следствии отсутствия перспектив какого-либо развития.
У четырех центральных персонажей, олицетворений власти - Герцога, Президента, Епископа и Судьи, не удостоенных даже собственных имен и характеров, как видимо, по мнению Пазолини и у любого общества потребления, нет будущего - тяжелым роком нависшая над ними война, доходящая до фашистских бонз пока только в виде радиопередач, вот-вот сметет с лица земли обреченную оккупационную зону, вместе с ее обитателями. Но эти перспективы, кажется, волнует их в последнюю очередь – жизнь это такая механика! В ожидании кары небесной экстремалы отчаянно пытаются бороться со скукой, которая большими буквами написана на их лицах и витает в воздухе «Виллы Разврата». Четыре взрослых дяди изобретают все новые и новые способы экстремальных игр, но в этом они похожи не на детей, не искателей удовольствия, а на уставших ученых, занятых бесполезным и не увлекательным экспериментом.
Они слишком пустые и духовно мертвые, чтобы что-то почувствовать, хотя дерьмо готовы жрать, лишь бы не скучать. Не потому, что хотят, а потому что больше нечего не умеют, не могут обойтись, как наркоманы, только без особого удовольствия. Чувство безграничной свободы для них, как ядра каторжников. Остается только повышать дозу, но даже изощренные убийства становятся рутиной – ведь для тех, кому цена чужой жизни равняется стоимости жизни насекомого и удовольствие от убийства человека не больше, чем от убийства мухи или комара. Драма идеальных потребителей, по всей видимости, заключается в том, при неограниченных возможностях в удовлетворении желаний, пропадает и само желание, и удовлетворение.
Это фильм совсем не из категории маст си – все смотреть на такое не обязаны. И не единственный на эту тему. И, безусловно, не самый приятный. Мне понадобилось время и особое настроение, чтобы сформулировать свое отношение и мнение о нем... Висконти в «Гибели богов» тоже хладнокровно и методично препарировал становление нацизма через насилие, мерзость, педофилию и инцест, но, по крайней мере, давал анестезию в виде красоты. И после его просмотра еще можно сказать, что фильм понравился, несмотря на то, что тебе буквально душу вывернули. Сказать такое про «Сало» не получится никак. Мне он тоже не понравился. И не должен был - уже по определению. Режиссера не интересовала эстетика, он не собирался морализаторствовать, философствовать, обличать фашизм, оскорблять кого-то своим фильмом. Его просто интересовали зло, порок, мерзость, потреблятство, беспредельная хаотичная свобода, сами по себе и чем они опасны. Потому что такими вещами слишком многие наслаждаются. Если не идеализировать, то желание безграничной власти, удовлетворения всех желаний, сидит во всех нас.
Пикассо ведь писал «Гернику» не для того чтобы она нравилась. И точно так же в общих массах, потому что по его признанию не успевал выплеснуть, мол, пусть доделывают другие. Так и Пазолини обозначил мотив самопожирающей цивилизации, позже детально разработанный Гринуэйем в «Поваре, воре, его жене и ее любовнике». Он все написал крупными мазками, довел до крайности, абсурда, перешел все грани, и дошел до самого дна опасностей индивидуализма. Поэтому он радикально режет по живому, честно и бескомпромиссно, снимает фильм адекватный заданной теме. Да, именно поэтому кино совершенно за гранью «нормального» человеческого понимания и это правильно. Нравится это кому-то или нет, но такой фильм должен быть. И он уже снят, причем очень талантливо. Вот и все.
Итак, Вы заинтересовались скандальным, шокирующим «Сало, или 120 дней Содома», снятым гениальным Пазолини. Поздравляю Вас – это кино не для всех, и то, что Вы собираетесь его смотреть, уже выделяет Вас из серой толпы потребителей кинематографических однодневок.
Теперь Вы в преддверии погружения в жесткий, беспричинно жестокий и извращенный мир последней фантазии великого Мастера. Сразу подготовьте себя к тому, что Ваш багаж ощущений сильно обогатятся за время просмотра этого фильма. О да, в «Сало..» есть ряд моментов, которые Вы вряд ли когда-нибудь забудете. И каждый раз, когда Вы будете их вспоминать, ничего, кроме содрогания и отвращения эти сцены вызывать у вас не будут. Я Вас заинтриговал? Тогда идем дальше.
Сразу отмечу: Вам не стоит настраиваться на то, что Вы увидите в «Сало..» нечто запретно-сексуальное и/или возбуждающее. Несмотря на то, что в основе сюжета лежит произведение маркиза де Сада «120 дней Содома», несмотря на обилие голых тел и сцен совокупления, «Сало..» весьма далёк от эротического жанра.
Пазолини взял только общую фабулу произведения, но полностью изменил её содержание. «120 дней Содома» - самое дикое произведение де Сада по своей извращенности, однако главным его героем, как и всех прочих творений де Сада, является секс - возбуждающий, страстный, противоестественный, безумный, но все равно - секс.
В «Сало..», как бы странно на первый взгляд это ни звучало, нет секса в принципе. Ни одна сцена сексуального характера не снята Пазолини так, чтобы она могла возбудить. Почему? Чтобы не отвлекать зрителя, т.е. Вас и меня, от идеи фильма. Если бы Пазолини снял секс ради секса, как это сделал Брасс в «Калигуле», мы бы получили ещё одну «скандальную» эротическую драму, о которой забыли бы вскоре после просмотра. Однако Пазолини явно не хотел быть забитым: «Сало..» вбивается в наше сознание, словно большой и уродливый гвоздь, который засядет в памяти так глубоко, что его уже не вытащишь. Именно поэтому сексуальные сцены в «Сало..» вызывают отвращение, жалость, презрение, равнодушие – всё, что угодно, кроме возбуждения. Потому что всё происходящее на экране есть одна большая Метафора.
В «Сало..» Пазолини обличает абсолютную власть – и общество, которое позволяет существовать такой власти. Трактовать «Сало…» только как антифашистское произведение было бы не верно. Всё, что роднит персонажей фильма с фашизмом – это атрибутика. Если одеть героев (правда, в контексте этого фильма слово «герои» звучит немного странно) в другие костюмы, суть происходящего нисколько не изменится.
Трагедия «Сало…» может происходить в любой точке мира и в любую эпоху. Трагедия «Сало..» заключается в безумстве правителей, имеющих абсолютную власть, и в безропотном подчинении одних и раболепной исполнительности других. «Сало..» - это буквально крик режиссера: «Люди! Остановитесь! Да посмотрите на себя, что же вы делаете!» Картина пугает не столько безумными поступками местных «царьков», которым уже «нечего больше хотеть» - даже самое безумная оргия может лишь слегка залить ту зияющую пропасть, которую представляют их черные души. Нет, картина пугает тем, что им позволяют всё это делать.
В лице 4-х извращенцев, у которых нет имен, но есть лишь обобщенный титулы Епископ, Президент, Судья, Герцог (согласитесь, очень ёмко) тоталитарная власть дает узникам «Сало..» выбор – или подчиняйся, или умирай. И тяга к жизни у абсолютного большинства пересиливает собственное достоинство. В итоге люди готовы делать что угодно: удовлетворять любые капризы хозяев, унижаться как только возможно, предавать, убивать - но лишь бы сохранить свою жизнь. Ирония заключается в том, что эта попытка выжить за счет потери собственного достоинства есть лишь более долгая дорога к смерти.
Порочный круг: чем больше обитатели Сало забывают про человечность, тем более беспощадными и изощренными становятся их властители. Именно поэтому градус жестокости растет на протяжении всего фильма, и мы чувствуем, что даже те зверства, творимые в конце картины, не предел того, что ждет обитателей «Сало…».
И, несмотря на всё это, «Сало..» - это гимн гуманизму. Отчаявшись достучаться до сознания зрителя традиционными способами, Пазолини выходит за рамки морали и этики и, хватая обывателя за волосы, буквально тычет его носом в уродливое, гротескное отражение, показывая: «Посмотри на себя! Вот таким ты будешь, если не изменишься!»
Что сказать в заключение. Я не могу рекомендовать этот фильм. Я могу сказать лишь, что вы не пожалеете, посмотрев его, и не обеднеете, не посмотрев его. В конце концов, Пазолини - далеко не единственный режиссер, который обращался к вечным темам человеческого достоинства и взаимоотношений личности, общества и власти. И Вы можете найти множество других картин, которые дадут Вам пищу для размышлений, и при этом не будут травмировать Вашу психику извращенностью происходящего. Однако «Сало..» всегда останется непревзойденным по своей образности и силе воздействия.
В любом случае, после просмотра «Сало..» Вы уже никогда не будете прежним.
Пускай я ни черта не смыслю в кинематографе, да и вообще в искусстве. Пускай я грязный, тупой плебей с дурным вкусом. Но я, хоть убейте, не понимаю, что гениального в последнем творении сеньора Пазолини.
На мой взгляд, искусство не обязательно должно приносить удовольствие. От него может быть грустно, тяжело, больно. Но от искусства не может тошнить.
Как бы талантливо и красиво художник не изобразил бы экскременты, я бы не решился назвать такую картину произведением искусства. Пазолини же, на мой взгляд, изобразил их настолько некрасиво, что признанные мастера того самого жанра, к которому я с моей плебейской колокольни и отношу «Сало», проживающие, предположительно, в Германии, увидев это творение от души посмеялись бы.
Признаюсь честно - я не досмотрел «Сало». Мое культурное развитие еще не достигло такого уровня, чтобы я мог постичь весь глубинный смысл эротических фантазий великого итальянского гомосексуалиста в исполнении бездарных актеров. Искренне надеюсь, что оно его никогда и не достигнет.
В стародавние времена жил на свете занятный типчик, которого звали Донасье́н Альфо́нс Франсу́а де Са́д, больше известный современникам как Маркиз де Сад. Обременен он был с рождения или сызмальства не только богатой фантазией и пристрастием к половым извращениям, но и острым умом, выродившимся впоследствии в писательский талант. Трудно сказать чего в нём было больше, но жизнь так сложилась, что уйти от своей противоестественной сущности ему не удалось. Склонен он был придаваться разврату помногу, с толком и без чувства меры. Всё бы ничего, да доставлял он жутко своих партнёров и церковников. Первых потому как не всегда действо соответствовало их доброй воле (нередко летально), вторых как антипод учения христова. Ни с одними ни с другими шутки не могли продолжаться вечно, а потому определенную часть своей жизни де Сад был вынужден провести в местах не столь отдалённых. И вот там-то вдали от плотских утех и бесконечных оргий сладострастное либидо маркиза явило на свет ряд колоссальных произведений, среди которых и значится вынесенное в заглавие фильма. Явившись по сути альманахом садомазохизма, да и не только его, в своё время оно было призвано эпатировать публику, вызвать её на диалог, заставить думать о чём-то чуждом её культуре.
Пазолиниевское 'Сало' - это прежде всего отличный повод поискать смысл там где его нет. Фактическое содержание фильма уныло и неприятно как похмельное утро. А вызвать восторг может разве что у эстетствующих кастратов, да кучки фриков. Группа бестолковых актёров на фоне неприметных декораций, изображающая аристократический авангард фашистской Италии на протяжении двух часов страстно сношает во всех мыслимых позах и комбинациях друга друга, своих детей, близких и другую группу ещё более бестолковых актёров, состоящую из девиц и мальчишек, вроде как подневольных кукол. Апофеозом сего действа становится сцена с поеданием кучи фекалий особой юных лет и следующей за этим разнузданной гомо-оргией. Всё это происходит в старинном особняке эпохи Медичи и сопровождается пространными диалогами в духе Гегелевской словесной мистификации (ну, вроде 'что есть небытие, когда бытие заключено в грехе и наслаждении?') и невнятно поданной лавстори.
Коль скоро содержание призвано не сколько что-то рассказывать, а просто привлекать внимание к фильму, остаётся лишь надеяться на подтекст. Неочевидный смысл. И что же? Непонятно при чём здесь де Сад вообще. Французский дворянин был извращенцем каких свет не видывал и глубоко раскаивался в этом. Может быть он и иронизировал над лицемерием общественной морали, но переделать его не стремился. Ему была первично интересна природа греха и место последнего в человеческой жизни. Итальянский же режиссер что-то там такое понапридумывал про фашистов. Изобразил их порочным средоточием скверны, не проводящим и дня без инцеста и надругательств над голым мужским задом. Что хотел сказать этим автор? Зачем намерено мазал черным и так дискредитированные историей образы? Остаётся только догадываться, тем более что всё показанное является плодом фантазии режиссера с Апеннин. Кто сказал что нацисты, едва не покорившие весь мир, были именно такими? А кто даёт основания изображать сливки общества именно такими? Герои его в своей философии подобны одноклеточным организмам. Они не стремятся постигнуть суть своей природы, они ею наслаждаются и видят в ней проявление своей силы. Это рождает простую формулу - чем дальше тем больше.
В сущности этот продукт был рассчитан в своё время на банальнейшей эпатаж. Подспудная аристократически-фашистская тематика не спасает его никак. Она поверхностна в фильма и вторична. А сама авторская интерпретация '120 дней Содома' является очень фривольной и оттого наталкивает на мысль о намеренном паразитировании на произведении с громким именем.
В то время, как движение неореализма в Италии год от года слабло, а Феллини и Антониони снимали всё более универсaльные картины, Пазолини креп и набирал силу. Пьер Паоло Пазолини, прослывший возмутителем общественного спокойствия, был вызывaющей, скандaльной и неоднознaчной личностью. Всю жизнь, оставаясь убеждённым марксистом-коммунистом, он брaвировал своей гомосексуaльностью, а его фильмы встречали серьезные прeпятствия со стороны цeнзуры. Бесчисленное количество раз на нeго подавали в суд, его ленты безжалостно резали, обвиняли в пропаганде нaсилия, порнoграфии, но каждый раз оправдывали. Пазолини знал на что шёл, бросая вызов обществу, и за «Сало» он заплатил высокую цену.
Последняя картина Пазолини, вышедшая на экраны в 1976 году, т.е. уже после смeрти режиссёра - это ужaсающее, непередаваемое словами зрелище, в равных долях состоящее из сaдомазохистского сексa, фaшизма и нaсилия. Кaртина должна была стать первой частью «Трилогии смерти», но, к сожалению или к счастью мир не увидел последующих рaбот. Шокирующими сексуальными пытками, чудовищными зверствами и жестокостью фильм вызвал огромный скандал не только в Италии, но и во всей Европе. Сейчас «Сало, или 120 дней Содома» уже принято причислять к «классике» или называть переходную работу Пазолини своеобразным «послaнием для потомков», хотя ожесточённые споры о смысле картины и её художественной ценности идут до сих пор.
История «Сало» берёт начало со скандально-знаменитого певца либертинизма - маркиза де Сада и его произведения «120 дней Содома». Де Сад был проповедником абсолютной свободы от морали религии и права, а основной ценностью жизни считал возможность достижения высшего личного нaслаждения. Согласно маркизу де Саду существуют лишь два сословия: влaстители и рабы. В своих произведениях он детально описывал самые извращенные формы секса и проявлял значительный интерес к поведению человека, не отягощённого грузом моральных и социальных обязательств. Согласно, де Саду преступление может быть наиболее слaдострастным только тогда, когда остается безнаказанным. В «120 дней Содома» четверо знатных пожилых развратников запирают на вилле своих молодых жертв и приставляют к ним четверых пожилых проституток, каждый вечер рассказывающих истории из своей бурной молодости, дабы распaлять их похоть.
Пазолини оставляет общую концепцию сюжета де Сада без изменений, но переносит действие из средневековой Франции в фaшистскую Республику Сaло 1945 года. «Сало» - так называлась провозглaшенная Муссолини «Социaльная республикa», по нaименованию городка на севере Итaлии. Сало в симбиозе с нaцистской Германией, просуществовала около полутора лет, и в ней, волею судеб, проживал молодой П.-П. Пазолини. Родившийся в 1922-м, будущий режиссёр провёл всю молодость при фашистском режиме, изнутри постигая всё его причудливое уродство. Своё повествование, так же, как и маркиз де Сад, Пазолини делит на четыре чaсти, само же действие отрывочно и фрагментировaно.
Часть первая. Преддверие ада. Мaгистрат, банкир, герцог и монсеньор - главные герои, не имеющие имён собственных, провозглaсив роковой для зрителя лозунг «Хорошо все то, что чрезмерно» женятся на своих дочерях. Властители приказывают своим слугам похитить и доставить на закрытую виллу группу тщательно отобранных юношей и девушек. Несчaстных пленников посвящают в правила игры, основанной на всевозможных сексуaльных извращениях и групповых оргиях.
Часть вторая. Круг маний. Под мелодичное пианино первaя проститутка рассказывает «массе» (именно так проще всего обозначить жертв, серых и одинаковых как мышей, несимпатичных и не вызывающих никакого сочувствия) о том, как она в раннем детстве была совращена педофилом. Рассказы старой шлюхи распаляют похоть господ, которые тотчас выдумывают всё новые и новые способы унижения своих пленников.
Часть третья. Круг дерьма. Казалось бы: что ещё можно такого придумать - насмотревшийся на «Круг маний» зритель уже ко всему готов. Готов ли? Следующая далее третья часть, целиком посвящённая самым крайним направлениям фетишизма - копрофилии и копрофагии представляет омерзительнейшее зрелище. Вы всё ещё смотрите?
Часть четвёртая. Круг крови. Узнав о многочисленных нарушениях среди пленников, четверо господ подвергают их изощрённейшим пыткам, они относятся к несчастным как к предметам, исключая любые человеческие проявления. Круг крови - это верх тирании властителей, это искомая точка, то к чему предыдущие два часа вёл своего терпеливого зрителя П.-П. Пазолини.
Для понимания фильма важна затронутая тема постепенного заражения пороками. Наступает момент, когда рабы, под страхом неминуемой кары, начинают выдавать друг друга. Ради спасения своей шкуры, но и не мучимые угрызениями совести. К концу фильма и властители и рабы сливаются в единое зловонное целое, остаётся лишь иерархия. Все они живут вмeсте и вместе спят, вмeсте едят в одной столовой и поют песни, цитируют Бодлера или Ницше, все принимают участие в оргиях и все eдят одно и то же дeрьмо.
На первый взгляд фильм является повествованием о фaшизме и сопутствующих изврaщениях, однако это не совсем так. Во-первых, всем известно, что фашисты, хоть и уничтожали огромные массы людей - делали это прагматично, имея окончательную цель. Сгоняя людей в концлагеря, они шли по пути наипростейшего выведения наций. У Пазолини всё иначе: его герои ни к чему не стремятся, они наслаждаются, ведь aбсолютная власть - сильнейший нaркотик. Во-вторых, Пазолини совершенно не эстетизирует эротику. В «Сало, или 120 дней Содома» сексуaльное возбуждение испытывают лишь четыре глaвных героя, а зритель может быть, и шокирован происходящим, но ничего подобного тем четверым не ощущает. Действо намеренно, срежиссировано так, что к жертвам не возникает ни желания, ни жалости. Они - сырьё. В данном случае сырьё сюжетное, и воспринимать их следует только так, иначе просмотр картины превратится в жестокую пытку своего зрителя.
Тaк о чем этот стрaшный фильм? За шокирующими подробностями сложно разглядеть смысл. Здесь он совпадает с произведением маркиза де Сада, в котором он описывает поведение героев, в состоянии полного достатка. Пазолини исследует влaсть жестокой тирaнии на примере её легко различимых форм, вымещaемых в сексуaльных извращениях. Режиссёр создаёт в рaмках своего фильма идеально действующую модель aбсолютной влaсти и aбсолютной aнархии. Aнархия господ воплощaется с невероятной лёгкостью в закoнах и на прaктике, а влaстители занимаются ничем иным, как сoставлением и чётким выполнением реглaментов.
Есть такие кaртины, которые, понaчалу вызывaя вполне естественный интерес, возможно дaже по хитроумному зaмыслу автора, неминуемо должны привести к oтторжению своей нaрочитой, зaпредельной, бессмысленнoй жестoкостью, подтaлкивая человекa от идеи вседозволеннoсти и стремления к личнoму нaслаждению в противoположную сторону - к oбщим мoральным ценнoстям добра и милосердия. Мне бы очень хотелось, чтобы незаурядное творение Пазолини относилось к кино именно такого сорта, однако, знай я наперёд, какое зрелище меня ждёт, я бы ни за что не стал его смотреть. Один нью-йоркский критик писал: «Не обязательно понимать Пазолини, чтобы восхищаться тем, что он сделал», хотя для того чтобы его ненавидеть этого тоже достаточно.
В одной очень популярной интернет-энциклопедии есть раздел терминов, под названием 'Сексуальные девиации', где дается объяснение почти всем известным сексуальным отклонениям. Описание приводится научно-медицинским языком и служит для своеобразного ликбеза. Пазолини же, в своём стремлении обличить человечество пошёл дальше, и наглядно проиллюстрировал всё то, на что способна нездоровая психика человека в области альковных утех. Впрочем, не это главное.
Из разговора с отцом:
- Зачем ты посоветовал мне посмотреть 'Сало'? Звезда в шоке и ночных кошмарах.
- Зато знать теперь будешь. И вообще, Пазолини - это не только 'Евангелие от Матфея'
- Я без этих знаний спокойно бы прожила всю свою жизнь. И скорее, куда удивительней, что Пазолини снял 'Евангелие', чем 'Сало'.
На самом деле, абсолютно спокойно можно прожить жизнь, не будучи знакомым с фильмом 'Сало, или 120 дней Содома'. И даже куда спокойней, когда нет воспоминаний о пережитом при просмотре ужасе. Однако, последний фильм Пазолини, безусловно, имеет право на жизнь, и даже куда больше, чем другие.
Будучи априори злом, тема фашизма всегда являлась благодатной почвой для искусства. Ведь ничто так не привлекает человеческое внимание, как зрелище чего-то ужасного, вызывающего, кошмарного. Пазолини, сняв 'Сало' заставил есть дерьмо не актёров и персонажей, а зрителя. И зритель это дерьмо с благодарностью съел, разведя после этого дискуссию о калорийности и полезности продукта.
Тайные желания и страсти живут в каждом человеке, и, клеймя позором других, мы забываем о себе. Зато это сделал Пазолини. 'Сало, или 120 дней Содома' - это не просто адаптированная экранизация де Сада. Это плевок в адрес общества - и морализаторствующего и разлагающегося. Одни предаются порокам с молчаливого согласия и терпеливости других. И самый серьёзный поступок совестливого человека - не спасти от боли или обличить зло, а бездушно от него сбежать. Или, живя в вечном страхе, в стаде равных себе молчаливых и терпеливых животных, при первой же возможности предать товарищей по несчастью, обеспечив себе возможность дышать и жить. За счёт кислорода, принадлежащего другому.
Это - если рассуждать вне экранной картинки.
***
'Сало, или 120 дней Содома' - фильм мерзкий, гадкий и категорически нежелательный к просмотру. После него особо впечатлительных мучают кошмары и желудок. Перед зрителем трясут не только экскрементами, но и самыми гнусными отходами человеческой души. Герои Пазолини - пустые, жестокие люди, уже покоящиеся на дне выгребной ямы бытия, вместе со своими идеями и идеалами. Им чуждо как сострадание, так и наслаждение. Это - конец. Конец эпохе, конец персональному существованию. И пусть сексуальная революция свершится только через тридцать лет, зато произойдёт по обоюдному желанию всех присутствующих. А диктатура и тирания до добра никого не доводила - ни тиранов, ни угнетённых.
Не смотрите 'Сало'. Сходите с подругой в кино на 'Сумерки', или ещё какую слезливую мелодраму со смазливыми мальчиками и девочками, не знающими, что такое БОЛЬ, СТРАХ и ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ во чтобы то ни стало.
Не смотрите.
Предыдущую рецензию забраковали по непонятным причинам. Что ж, буду более конструктивным и последовательным.
Итак, почему мне не понравился фильм.
Начнём с замысла - я не читал книги де Сада и посему не буду говорить про то кто круче. Фильм мне показался намного низменным чем это пишется даже в самых отъявленных романах-ужастиках. Я не про пресловутый фашизм - его здесь нет и в помине. Здесь сюжет замешан на более низменных чувствах людей, утрате нравственности.
Нет игры актеров, нет! Даже в таком гадком фильме. Ищите ее в других фильмах, но не в этом. Все 2 часа мы видим сплошные оргии, поедание экскрементов, бессмысленное насилие и финальное 'наказание' грешников.
Может показаться что я слишком категоричен, но таков уж фильм. Я привык получать от фильма удовольствие, привык анализировать поступки героев, вникать в смысл сказанных фраз, делать выводы. Я периодически выключал звук и закрывал руками глаза чтобы не видеть происходящее на экране. Метод доказательства от противного работает во многих фильмах, но только не в этом. Увы, станиславское 'зерно роли' сгнило так и не дав ростки.
Совет напоследок - никогда и ни под каким предлогом не смотрите этот фильм, подавите в себе это желание - проживете долго и счастливо.
Увенчав трилогию жизни цветком тысячи и одной ночи, известный фрейдист, марксист и гомосексуалист Пьер Паоло Пазолини развернулся на сто восемьдесят градусов, решившись взглянуть в глаза самой смерти. Попытка оказалась даже слишком удачной, и первый фильм планируемого триптиха стал одновременно последним. Вообще последним для режиссера. Что, как водится, возвело картину в ранг завещаний, а страшную смерть ее создателя превратило в мифологему. Между тем, снимая «Сало», Пазолини шел привычной дорогой, проторенной экранизациями произведений Боккаччо, Чосера и арабских сказок; переплетая, как и в «Царе Эдипе», две исторические эпохи. Выбрав в качестве рабочего материала один из самых гнусных романов, когда-либо существовавших, Пазолини на том не остановился и перенес действие во времена одного из самых отвратительных политических режимов современности. Бесстыдно перемешав извращения маркиза де Сада с фашисткой идеологией Бенито Муссолини, режиссер радостно выплюнул получившееся нечто в лицо жующих зрителей, перепуганными устрицами вытаращившихся на экранную содомию. И то была очевидная провокация.
Четверка представителей властей всех мастей – Герцог, Президент, Судья и Епископ – уединяются в загородном доме в курортном местечке Сало на севере Италии, где, как известно, располагалась с 1943-го по 1945-й столица вновь созданной Итальянской Социалистической Республики. Компанию этим знатным извращенцам составили их жены (каждая из которых одновременно приходится дочерью кому-то из друзей, а заодно и коллективной любовницей), четверо охранников-содомитов, восемнадцать юношей и девушек, дивной красоты и голубых кровей, три престарелые проститутки-рассказчицы и странным образом затесавшаяся в эту компанию музыкантша. На протяжении ста двадцати дней дамы легкого поведения должны радовать публику занимательными историями о разнообразных плотских утехах, а публике на это положено возбуждаться и устраивать собственные оргии. Абсолютная, ничем не ограниченная власть превращает ее обладателей в скотов, терзающих плоть и уничижающих достоинство своих рабов в погоне за остротой ощущений. Жестоко, натуралистично, дико. В этом мире нет места ни любви, ни жалости – только экстаз всесилия и агония духовности. Бог умер, и лишь статуя Иисуса пассивно и безмолвно наблюдает за тонущим в своем дерьме человечеством из угла уборной. Бал правят изувеченное ницшеанство и бодлеровское сладострастие, а опоэтизированная Эзрой Паундом фашистская идеология фонит шипящим приемником.
Сюжетная канва фильма достаточно точно следует букве первоисточника, но если роман де Сада тошнотворен до великолепия, то его экранизация, скорее, просто тошнотворна. Аморальность скандально известного маркиза обладает своеобразным вырожденческим шиком, в то время как три кинематографических круга усеченного дантевского ада не обжигают, но обдают ледяным спокойствием. Груда голых тел, сношающихся в казарменных интерьерах, не написана кистью художника, а словно зафиксирована в отчете патологоанатома. Глядя на механистичные совокупления слушателей и кривляния рассказчиц, ощущаешь себя зрителем пьесы абсурда, настолько происходящее представляется запредельным. И еще почему-то кажется, что в замке очень холодно, и постоянно возникает желание даже не избавить пленников от страданий, а хотя бы укрыть их малопривлекательную наготу простынкой. Из найденного в стене Бастилии свитка, содержащего порядка шестисот сексуальных девиаций, можно было сделать конфетку, пусть даже с начинкой из фекалий грязных шлюх. Но бактерии «воспаленного аппендикса западноевропейского просветительства» в «Сало» - лишь инструмент, а мелодию Пазолини играет свою собственную.
Маэстро одну за другой отвешивает звонкие оплеухи. Насилие и содомия как метафора неограниченной власти. Группа пресыщенных садистов как олицетворение итальянского фашизма. Напуганные, поруганные, скулящие, стоя на четвереньках, жертвы как символ зажатой в тоталитарных тисках страны. Фильм, будто кусок мяса, брошенный стае голодных собак, а кусок тот – как в одной из сцен – напичкан иголками. Нате, жрите! Больно? Кровоточит? Значит, замысел оправдал себя… Оправдал ли? Стоил ли того режим Муссолини, эта уже агонизирующая в 1943-м «диктатура из мягкого сыра»? Не расцвет же германского национал-социализма, в конце концов. А просто дело не в фашизме, вернее, не только в нем. «Сало» Пазолини – смачный ядовитый плевок в сторону любой буржуазной власти. Прокоммунистическая агитка. И больше – протест на развитие консьюмеризма, посланный в адрес «детей Муссолини и кока-колы», но прорывающий громаду лет и являющийся весомо, грубо, зримо тем, кто измазанной в котлете губой похотливо напевает незатейливый попсовый мотив – сейчас. «Сало» в 1975-м было провокационным, и споры об его художественной ценности остаются актуальными. Стоглавая вошь все так же щетинит ножки, хотя по прошествии сорока лет делает это с изрядной ленцой. Что мы, в самом деле, про копрофагию не слышали, плетки с наручниками под кроватью не держим или экранной расчлененки не видали? Не удивишь нас ничем, что может скрываться за скукой загородных дач сильных (и не очень) мира сего…
Евреи любят торговаться, русские любят быструю езду, а украинцы — сало. Не думаю, что Пазолини, снимая свое вольное переложение фантазий де Сада, ориентировался именно на украинцев как на целевую аудиторию, но не попытаться обыграть название одного из самых скандальных фильмов в истории кинематографа было бы моветоном. Впрочем, суть не в этом. Мне иногда кажется, что если бы «Сало» было картиной, ее бы повесили рядом с «Садом радостей земных» Иеронима Босха. Если бы «Сало» было книгой, Сорокин порвал бы тираж своего голубого сала и бессильно плакал бы от зависти. Если бы «Сало» снял Тинто Брасс, вся эта бесконечная нагота хоть немного бы возбуждала (и это при том, что мне противен Тинто Брасс). Если бы «Сало» снял Марко Феррери, то получилось бы не так зло, но значительно тоньше (впрочем, Феррери свое «Сало» таки снял, называется оно «Большой жратвой», и его я как раз таки рекомендую). И если большинство этих фамилий тебе ни о чём не говорит, ни в коем случае не смотри эту работу Пазолини.
А впрочем знаешь, вообще не смотри это кино. Есть такие картины, которые можно описать двумя словами: в «Страстях Христовых» весь фильм избивают и мучают Иисуса Христа, в «Кофе и сигаретах» весь фильм пьют кофе и курят сигареты, а в «Сало, или 120 дней Содома» весь фильм кучка нацистов предаётся извращённым утехам плоти со своими рабами, и поверь, звучит это куда лучше, чем выглядит. Уныло болтающиеся члены, грустные сиськи, пересохшие влагалища, сексуальность в минус десятой степени. Я это пишу, и мне неприятно, ты это читаешь, и тебе тоже неприятно, а видеть это и вовсе невыносимо. Но ничего другого в фильме нет. Метафоры для слабаков, считает Пазолини. Где тонко, там и рвётся, а значит, будем мазать густым слоем, чтобы дошло до самого тупого зрителя. А вот «Кофе и сигареты», кстати, вполне можно посмотреть, ибо там в обыденных диалогах и пустой болтовне за чашечкой американо притаилось настоящее кино. Но это уже совсем другой разговор.
«Сало» - это фильм, умудряющийся одновременно превращать искусство в нацисплотейшн, а нацисплотейшн в искусство. Там, где миллионы трэшеделов честно зарабатывают свой хлеб, играя на низменных инстинктах и мешая секс с насилием, один гений переворачивает всё с ног на голову, давая в избытке как первого, так и второго, однако добиваясь при этом обратного эффекта - отторжения и гадливости. Пазолини выкручивает ручку нонконформизма настолько сильно, что она ломается к чертям. Фашисты становятся какими-то архетипическими похотливыми жестокими животными, их жертвы — униженным скотом, человеческим мясом, режиссер - монстром без стыда и совести, наплевавшим на понятия этики и эстетики. Осталось понять, кем в этой цепочке оказывается зритель: человек, продолжающий смотреть этот фильм, несмотря на явную аморальность, минимальную художественную ценность и циничную пошлость происходящего там.
Можно считать это отборным троллингом, криком души, бездушной провокацией, химерой полусумасшедшего сознания, садистской притчей, тошнотворным фарсом, софткор-порно, можно считать это чем угодно, и «Сало» на самом деле будет этим. Как там — каждый думает в меру своей распущенности? И в меру своих способностей тоже. Не любишь расшифровывать коды, искать аналогии, проводить параллели и делать вид, что являешься мегакритиком — ради Бога. Та же «Большая жратва» прошла бы мимо тебя, но никак не «Сало». Потому что режиссёр не шифрует транслируемую информацию, он просто заваливает ей зрителя в чистом, концентрированном и ничем не приукрашенном виде. Фильм является полноценным и завершённым на каждом из своих уровней. И если сначала тебя будет тошнить от него, это нормально. Всё равно через полгода ты мысленно вернёшься к нему, и поймёшь, что есть в этом гипеболизированном, унизительном, вульгарном, гениальном трэше что-то, на сто процентов оправдывающее время и нервы, затраченные на просмотр.
Запутался, смотреть или не смотреть? На самом деле тут может быть лишь один ответ: а чёрт его знает. Выбирай сам. Но в любом случае, помни - я предупредил.
Меня в принципе уже нечем удивить и 120 дней Содома для меня стал лишь ничтожной пылинкой в среде более достойных работ подобного рода, где жестокость и омерзительность происходящего действительно чем-либо оправдывается.
Здесь этого нет. Абсолютно. 120 дней бреда, извращение и еще раз бреда ради бреда, извращений и еще раз бреда. Более скучного и омерзительного своей унылостью убожества я еще не видел.
Пазолини, даже для своего времени ты просто эпатажный слизняк.
Либо мой послужной список не позволяет мне быть в шоке от этого маразма с претензией на гениальность, либо я не столь впечатлителен, но 120 дней Содома вызвал у меня чистый poker face и faceplam от наблюдаемого бреда.
У этого 2 часового творения есть концепция: По утрам, молодые невольники, попавшие под власть 4 ублюдков, потерявших всякую человечность, собираются слушать мемуары шлюх-пенсионерок, после чего начинаются разнообразные и увлекательные игрища, в которых наши невольники проявляют не меньший энтузиазм, чем сами организаторы этого фрик-шоу. После такого, кого-либо жалеть, чем-то шокироваться будет просто бессмысленно, когда жертвы четырех извергов в костюмчиках не могут поднять против них мятеж, послушно выполняя все, что они прикажут, постепенно превращаясь в еще больших зверей.
Сами уроды в костюмчиках больше похожи на дегеративных тварей, вытворяющих невообразимые (для неподготовленного и не закаленного зрителя) вещи, при этом еще смея рассуждать о философских вещах, которые не имеют никакого отношения к тому, что происходит в этом царстве псевдо-Содома.
Повторюсь еще раз: Фильм не омерзителен. Он дебилен и до безумия маразматичен. Тема фашизма и извращенной стороны сущности человека абсолютно не проявляют себя из-за того мракобесия, которым Пазолини буквально тычет тебе в лицом, заставляя, допустим, впадать в шок и истерику, но не задумываться: 'Зачем все это?'. Вы этого и не поймете, когда старые шлюхи рассказывают истории из своего счастливого детства, озверевшая элита теряет все остатки разума, а их жертвы даже не думают о восстании. Именно в этот момент ты понимаешь, что это обреченное кино, в котором нет развития, нет смысла, нет надежды, нет оправдания всему, что тебе приходилось терпеть.
Причем, я всегда презирал философию Маркиза де Сада о том, что человек должен быть свободен во всех отношениях. Свобода извращает, превращая в подонков, подобных этим четырем отморозкам. Если нет ограничений в чем-либо, человек превращается в морального урода и все перестает иметь смысл, ибо абсолютно свободный человек разрушает все на своем пути и исчезает все, что имело когда-то смысл и цель. Именно поэтому, несмотря на то, что все же 120 дней Содома имеют тесную связь с философией Маркиза де Сада, я вижу все бессмысленным и маразматичным как в суждениях Маркиза, так и в самой картине.
Пазолини, передавай привет Маркизу де Саду, когда вас обоих будут жарить на сковороде.
