«А куда уходит музыка, когда ты прекращаешь играть?»
Наверное, самый прямолинейный и самый спорный фильм Феллини. До сих пор многие поклонники великого кинорежиссера критикуют маэстро за простоту, выискивая самоплагиат и прочую ерунду. В общем, делают всё, кроме получения удовольствия от замечательной притчи, в которой, возможно, нет барочной витиеватости, но простота ей только к лицу!
В настоящем храме телевизионная группа снимает фильм об оркестре. Одни оркестранты дают интервью, другие – кокетничают и отказываются, третьи входят в приемлемый для них образ. Но каждый хвалит свой инструмент, считая его самым главным, важным, веселым, искренним, далее по списку. Дирижер старается найти гармонию, но музыканты вдруг начинают требовать свободы. А нужен ли им дирижер? Ведь каждый на своем месте – большой профессионал!
Феллини отлично поиграл в достоверность телевизионной картинки, которая, как мы знаем, на самом деле еще большая иллюзия, чем кино. Он проникнул внутрь творческого коллектива, составленного из ярких индивидуальностей, представив зрителям богатейшую палитру типажей. Уж не знаю, найдется ли человек, не способный узнать себя в одном из персонажей. Ну, разве что тот, кто лишен чувства юмора и самоиронии.
«Гобой, не задавайся!»
Внимание к деталям, непринужденная улыбка, любовь к героям, точность характеров-инструментов – всё это есть в фильме. И смех сквозь слезы, и прекрасная музыка Нино Роты, и подобные детям взрослые, и целый набор всякого рода маний…
Мне показалось, что Феллини рассказал историю о божественном даре и человеческих страстях. Гармонии и амбициях. И тут уже неважно, идет речь об оркестре или офисе.
Кино, которому стоит пересматривать для профилактики «звездной болезни» и излишней зацикленности на себе.
В 'Репетиция оркестра' Маэстро Феллини поразительно реалистично показывает мир музыкантов симфонического оркестра.
Неизбитый жанровый маневр Феллини - соприкосновение кино с музыкой, которой буквально пропитана картина, происходящая в виде интервью в симфоническом оркестре и репетируемой в нем же сюиты Нино Рота. По сюжету, многие музыканты по ходу беседы говорят о какой-то другой реальности, открывающейся им через музыку. Один из оркестрантов рассказывает о том, что восприятие музыки субъективно: можно услышать ноту «си» и лишиться чувств.
Для меня представленная лента является чем-то родным и близким, проецирующая мое музыкальное окружение, напоминающая меня саму. Но что же вдруг начинает происходить в фильме по мере развертывания сюжета? На экране разгорается настоящая война! И становится ужасно стыдно за своих братьев-музыкантов, которые вытворяют бог весть что. С этого момента начинаешь задумываться о том, что же этим безумием хотел сказать великий режиссер. Неужто здесь незримо отражены идеологические проблемы 70-х годов минувшего столетия? Вероятно... Тогда становится ясным, почему в свое время этот фильм не нашел должного отклика и понимания у зрителя. Фильм 'Репетиция оркестра' еще более символичен, нежели другие произведения Феллини.
События разворачиваются в старой римской церкви, где на репетиции оркестра попадаешь в мир с иными условностями и законами, в мир, где духовная жизнь имеет совершенно другую интенсивность. Поэтому часто 'Репетицию оркестра' отождествляют с храмом 'ума и интеллекта', в котором происходят сакральные процессы, колыбелью лучших качеств человеческой сущности.
Пафос «Репетиции» - в переплавлении режиссером в одной гигантской плавильной печи самых разнообразных жизненных перипетий, по-настоящему живого, бурлящего человеческого общения; в приобщении к святая святых утонченной музыкантской среды - симфоническому оркестру, который выступает в роли носителя самых различных характеров, 'миров' и судеб.
Люди, недавно говорившие о своей 'высокой', безмерной любви к искусству, выкрикивающие самые проникновенные слова о красоте музыки, превращаются в истинно обезумевших разрушителей, варваров. Бунтари бесчинствуют, предаются ожесточенному разгрому: оскверняют память великих композиторов (кидают грязь в портреты, висящие на стенах), поднимают руку друг на друга, доходят до извращенных действий (сексуальная сцена под роялем на виду у потерявшей рассудок толпы). Репетиция искажается, трансформируется из «нормального», рабочего состояния - в сферу психического разлада, звериного безумия.
Центральная фигура этого неустойчивого мира - деспотический, вспыльчивый дирижер, вечно всем и всеми недовольный. Этот персонаж - достаточно волевая, императивная личность, но в какой-то момент его силы перестает хватать, чтобы сдерживать амбиции, претензии и баловство подчиненных. Его 'слабость' становится началом центрального конфликта «Репетиции».
Этим фильмом маститый итальянский режиссер еще раз подтвердил свои способности создавать интригу, взяв за основу кажущийся скромным сюжет, основанный на коллективном интервью.
«Через прекрасную игру актеров Феллини представил нам так называемые «теневые» личности, существующие в каждом из нас» (И. Поперечный).
Как и во всех остальных картинах, вероятно, режиссер продемонстрировал себя, структуру своих личных и интимных ценностей, то, что Феллини не захотел публично раскрывать при жизни. И это говорит о том, что значимость фильма была в первую очередь важна для его собственного внутреннего мира.
Признаться, вот уж никак не думала, что фильм этот оставит по себе настолько сумасшедшее впечатление! Да и смотрела я его поначалу так неуклюже, будто ненавязчивую монотонную драму, уж никак не ожидая полномасштабных революционных действ и переворотов в своей собственной черепушке от всего творящегося на экране!
Средняя киношка, думала я, средняя, на восьмерочку, не больше. Но последние двадцать минут круто повернули все крупицы моего представления о происходящем не только в музыкальном зале для концертов камерной музыки, но и в бушующем разладе музыкальных инструментов, роящихся внутри нас самих. Перед нами предстает нечто вселенское, на века и мили выходящее за пределы отображенного в кадре времени и пространства. Это нечто охватывает и само мироздание, порожденное хаосом!
В этом самом, как мне видится, кроется маркирующая Феллини особенность - всегда-то он выдаст по-гениальному неожиданный финал, при этом подытоживающий и ярко подводящий все произошедшее ранее. 'Репетиция оркестра' нисколечко не является исключением. Удивительно здесь то, что сюжет сам по себе, то есть содержащий внушительную событийную часть, напрочь отсутствует. Но при этом у нас есть талантливые музыканты и не менее талантливые инструменты, которые по сути также играют свою роль, отнюдь не второстепенную.
Буря страстей, неуёмно бушующая в участниках оркестра, кульминацией вырывается наружу, проецируясь на самом киношном пространстве. Все кружится, утопая во власти первобытной стихии. Струна порвалась, как же она будет волновать души? В хаосе нет места музыке, нет места творчеству, нет места дирижёру. Но абсолютно всё, не исключая и любой конец света, приходит к своему завершению и дает толчок к становлению чего-то нового.
Развернутой и старой как мир метафорой музыканты снова волнуют все струны души! Ничто и никто не покинет круг бытия! Всё вечно!
Что есть оркестр без дирижера? И что есть дирижер для оркестра?
На эти сакраментальные вопросы отвечает мастер парадоксов Федерико Феллини в своем пасквиле о свободе, которая, похоже, воплотилась из того самого «призрака», что был высмеян сюрреалистом Бунюэлем четырьмя годами ранее. «Репетиция оркестра» - это кинематографическая басня с неутешительной моралью, в которой тележурналист снимает фильм о буднях симфонического оркестра, присутствуя на репетиции и в перерывах беседуя с участниками коллектива. В процессе съемок происходит невероятное – недовольные своим высокомерным дирижером и подстрекаемые профсоюзными лидерами музыканты устраивают перманентный митинг, перерастающий в массовые беспорядки с увечьями и погромом.
Оркестр выступает в этой притче как символ общества в его, так сказать, первозданном виде. Музыка являет собой символ великой гармонии, чем, разумеется, облагораживает своих извлекателей-инструменталистов, и потому назвать этот ансамбль толпой просто не повернется язык. В противном случае было бы уместно не только упомянуть о коллективном бессознательном, но даже провести параллель с племенем дикарей… Однако не всё оказывается так банально и обобщенно – не каждый оркестрант превращается в неуправляемого дебошира и вандала. Мысль режиссера простирается дальше – в бурлящем котле его буйной фантазии варится множество компонентов, вытекающих друг из друга по принципу матрешки. Это и идейно-политическое противостояние, и социально-классовая разобщенность, и извечная проблема отцов и детей, и падение нравов в череде сменяющих друг друга поколений, вплоть до демонстрирования низменных инстинктов (пианистка, прелюбодействующая под своим роялем, олицетворяет «пир во время чумы»), и обусловленные внешними событиями поведенческие трансформации каждой отдельно взятой личности. Еще несколько минут назад эти милые романтики от искусства с благоговейным трепетом рассказывали о своих музыкальных инструментах, обретая в глазах зрителей чуть ли не ореол святости над головой. И вот пьянящая доза свободы до неузнаваемости преображает благопристойную молодежь, отчаянную в своей бешеной энергетике и разрушительном энтузиазме, в своем отсутствии житейского опыта и мудрости. Не лучшим образом предстает и старшее поколение - толстокожее и спокойное вплоть до равнодушия, привязанное к своим собственным, нажитым с годами порокам: это всё сплошь «тихие» алкоголики, бездушные циники, «люди в футлярах», «вшивые» интеллигенты, безразличные ко всему мещане, оторванные от реальности жалкие отщепенцы и т.д. В духе Феллини - предельно наглядно и с громогласным сарказмом - зрителю показано, как плюют на всё, что их окружает, взрослые граждане и как столь лелеемая молодыми свобода в итоге оказывается для них непосильной ношей. И не просто непосильной (ведь теперь нужно принимать самостоятельные решения), но даже опасной для жизни. С этих позиций древнюю часовню, в которой проходит репетиция оркестра, следует рассматривать как символ некоего ареала мирного сосуществования, разрушающегося по причине внутренних конфликтов. На алтарь двуликой свободы режиссер приносит и традиционную для подобных событий жертву (блаженная арфистка) - ради эмоционального шока, который заставит бунтующих опомниться и осознать всю губительную нелепость происходящего.
Феллини настолько конкретен в своих кинематографических приемах и высказываниях, что, кажется, двух мнений о его картинах быть просто не может. С другой стороны, он настолько многогранен в своих воззрениях и интересах, что никогда не ограничивается одной лишь политикой, или одной социологией, или же психологией. Вот и в «Репетиции оркестра» он собирает букет из всех этих составляющих, насыщает его своей едкой иронией и с почти карикатурным пафосом выставляет напоказ каждую позорную мелочь в этой безумной профсоюзной вакханалии. На одной чаше весов мы наблюдаем в образе бастующих такую условную крайность, как анархия, а на второй – противоположную ей крайность в лице диктатора-дирижера, взирающего на своих подопечных свысока и не имеющего с ними никакой духовной или творческой связи. В финальной сцене испуганно-покорные лица оркестрантов, ищущих спасения в музыке, и «яркая» речь их сурового лидера расскажут зрителю еще о многом. Нет в этом мире ни идеальности, ни справедливости, а есть лишь холодный и бесстрастный закон равновесия, в котором каждому – своё, и да поможет нам музыка.
Оркестр как социально-психологическая модель человечества
В этом фильме Федерико Феллини проводит неоспоримо четкую параллель между компоновкой оркестра и структурой общества.
Итак, картина, разворачивающаяся перед нами, напоминает рядовое интервью. По словам музыкантов легко понять, как они относятся друг к другу. Кто-то занимает положение чуть выше, а кто-то и вовсе в самом низу. То есть в структурировании оркестра присутствует своя внутренняя иерархия, которая ничем не отличается от общественной.
Если проводить параллель с обществом, то сразу же видно, что самый главный - Дирижер - высокопоставленный чин и правитель. Он лучше всех разбирается в сфере своей деятельности и способен управлять и вести за собой людей. Далее мы наблюдаем класс чиновников в лице скрипачей, арфистов и прочих музыкантов, которые лучше всех понимают музыку и команды Дирижера. Их речи наполнены философским смыслом; чаще всего они нейтральны, лишь со стороны наблюдают за происходящими в нижних слоях беспорядками; ряды их не сплочены – такой вывод можно сделать, исходя из постоянных междоусобных споров. Следующее сословие характеризуют барабанщики, трубачи и другие не столь значимые музыканты – это средний класс. Их основными чертами являются единство и бунтарство. Эти массы легко поддаются разного рода волнениям, бунтам и недовольствам, выступая против Правительства и Чиновников. И, наконец, перед нами предстает низший класс в лице старого переписчика нот, который в виду своей слабости и не значимости беспрекословно подчиняется Дирижеру.
Очень интересно подмечена классовая раздробленность. Ведь, по сути, везде, где есть иерархичность, не обойтись без конфликтов, в ходе которых происходит разложение общества и его устоев. Такой конфликт между Дирижером и Музыкантами мы наблюдаем на одной из репетиций. Начинается самая настоящая революция по свержению диктаторской власти Дирижера. Мы слышим глухие удары инструментов, точно характеризующие эмоциональное волнение Оркестра. Здание, в котором проходит репетиция, сопоставимо со Страной. И вот мы видим, как из-за возникшего хаоса это здание дает трещины, и в итоге стена рушится от сильного удара шара для сноса зданий. Я бы назвала это событие репрессией, так как применение таких силовых мер не обошлось без жертв. После чего музыканты успокаиваются, работа оркестра налаживается, все идет своим чередом, и репетиция продолжается.
Данный фильм носит не только социально-психологический, но и ярко выраженный политический подтекст. Мы прекрасно понимаем, что в любом обществе или малой группе существует своя внутренняя иерархия, а наличие иерархии означает безоговорочное наличие предводителя. И не дай Бог в его руках окажется слишком много власти и полномочий. Это превратит его в тирана, и никто не сможет ему помешать, ведь деспотия оправдана везде.
Оркестр как социально-психологическая модель человечества
Маленькая модель большого мира, вот что создал Ф. Феллини в своем фильме. Модель общества, как оркестр - классовое неравенство, деспотичный руководитель, вечно недовольные рабочие, и за всем руководством стоят люди с деньгами. Помещение, в котором собираются оркестранты как отдельный символ. Символ исторического прошлого данного народа, данной страны.
Фильм начинается как интервью, каждый рассказывает о своем инструменте, здесь режиссер знакомит нас с приблизительными характерами и нравами разных представителей общества по средствам метафоры (частичный перенос личностных качеств и черт характера на инструмент) скрипки - элита, духовые - средний класс, ударные - субкультуры, национальное меньшинство писарь - нищенство. Далее появляется дирижер, как образ правителя этого общества: небогато одет, неряшлив, растрепан, похож на обычного человека среднего класса. Он грубо обращается со своими «подчиненными», но создается видимость, что он хорошо знает свое дело и предан ему душой. Тут же мы видим, как «за кулисами» два человека делят доход от этого оркестра, параллельно продавая места в этом оркестре людям, которые в музыке вообще ничего не понимают.
Вторая часть фильма - перерыв. Дирижер удаляется в свои апартаменты, дает интервью. Рассказывает о своем доходе и о том, как его не любят, демонстрирует свою роскошную жизнь. Писарь повествует о прежних порядках, мол, раньше было лучше и дирижер и оркестранты и обстановка (раньше и трава зеленее была, так говорят сейчас и во все времена говорили). Данная часть фильма может символизировать увлечение и насыщение материальными благами и, как следствие, потерю контроля над обществом. Внезапно выключается свет. Дирижер и писарь идут смотреть, в чем дело.
Третья часть фильма. Кульминация. Дирижер заходит в репетиционный зал и наблюдает картину полной вакханалии и бесконтрольности. Лозунги, графитти, насилие, агрессия. Революция. Люди не хотят данную власть, они хотят любую другую. Ставят метроном, свергают метроном. Беснуются. Кто-то спокойно наблюдает за толпой, кто-то под роялем придается любовным утехам, кто-то продолжает пытаться жить мирной жизнью, как арфистка. Она не хотела войны, революции, профсоюзов, она хотела играть.
Финал. Внезапно все прервалось. Завал. Жертвой революции пала самая миролюбивая музыкантка. Не остановится революция, пока жертва не будет принесена. Власть вернулась прежняя. Сначала под образом новой путеводной звезды, а потом снова под образом жадноватого деспота. Звучит итальянская речь, немецкие призывы, итальянская речь. История повторяется.
В здании старой базилики XIII века ещё в XVIII был организован музыкальный зал, благодаря невероятной акустике. Многие известные дирижёры мечтали исполнить свои любимые опусы именно в нём. Во второй половине ХХ века здесь репетирует и выступает известный оркестр. На одну из его репетиций приезжает телевизионная съёмочная группа. Её присутствие в зале почти незаметно, она лишь беспристрастно фиксирует будничную жизнь и рабочие моменты, а также берёт интервью у музыкантов оркестра. Первый конфликт назревает уже в тот момент, когда оркестранты узнают о том, что съёмка не будет оплачена.
Федерико Феллини снял фильм гениальный в своей простоте. Я бы сравнил его с изобретателем глобуса, являющегося моделью земли. Его оркестр - модель любого человеческого сообщества, будь то предприятие, общественная организация или государство. Конечно же, маэстро имел ввиду прежде всего Италию, но те же параллели можно перенести в любую часть мира, независимо от национальных, расовых различий и политико-экономического строя. Подобно тому, как музыканты превозносят важность своего инструмента и его исключительную важность в общем звучании оркестра, так и каждому обывателю свойственна завышенная самооценка и стремление принизить ближнего. Первая скрипка, фортепиано, флейта, кларнет, виолончель - каждый мнит себя первым в общем деле и лишь для дирижёра(Бальдуин Баас) нет авторитетов. Он готов опустить на грешную землю любого. О себе он говорит: 'Казалось бы, дирижёр король и бог, но он чувствует себя сержантом, вынужденным раздавать музыкантам пинки и подзатыльники'. И коллектив чувствует это 'сержантство'. Оркестр с уважение отзывается о предыдущем дирижёре, он был сухой и властный. Нынешний же лишь жалкий временщик, бывший музыкант. О своём учителе он говорит: 'Он вёл за собой, превращая вино в кровь, а хлеб в плоть'. Сам же относится к своему делу, как к работе на заводе. В нём нет творческого горения. После перерыва на кофе конфликт вступает в новую фазу, в довершение ко всему гаснет свет и это, словно спусковой крючок, пробуждает всё самое потаённое, низменное. Дирижёр полностью самоустраняется, пуская ситуацию на самотёк. Пианистка (Элизабет Лаби) находит момент весьма удачным, чтобы предаться любовным утехам под своим фортепиано. Все стены исписаны граффити 'долой дирижёров'. Атмосфера близка по накалу к той, которая была в фильме 'Весёлые ребята' Григория Александрова. Справедливости ради нужно признать, что не все участвуют в 'празднике непослушания', те что постарше и умудрены опытом, бессильно наблюдают за творящимся хаосом. Самоустранился и профсоюз, ставший катализатором беспорядков. Когда вакханалия достигает апогея, под действием внешних сил рушится стена здания. Казалось бы, трагедия, но вместе с разрушением приходит свет, приносящий отрезвление и первым оно приходит к дирижёру. Он призывает каждого взяться за свой инструмент и строго следовать нотам. И оркестр наконец зазвучал как должно, пусть и на фоне руин, а дирижёр сделал единственно правильный вывод и попытался стать диктатором. Получится ли? Время покажет. У одного учителя, неплохо игравшего на скрипке, получилось, хотя свою жизнь он закончил на виселице.
Эта гениальная картина меньше всего нуждается в оценке, настоящий шедевр, в нём всё безукоризненно: режиссура, операторская и актёрская работа, уже ставшая классикой музыка Нино Ротта, глубокий, нестареющий философский смысл. Для него мала принятая здесь шкала в 10 баллов, но, следуя общему правилу, не могу оценить по-другому, имея ввиду цифру на порядок выше.
Музыка должна высекать огонь из людских сердец (Бетховен)
Это необыкновенно простой и неповторимо гениальный фильм великого Мастера.
Сначала пустое пространство старинной базилики, здесь идеальная акустика, совсем нет эха, здесь должна рождаться чистая музыка. Собираются музыканты, их портреты и шаржи в стиле Филлини, потом крыса, погоня с огнем...
Незаметно начинается интервью с музыкантами – «Позвольте задать фривольный вопрос – каковы симпатии и антипатии между инструментами в оркестре?»
- Виолончель – одиночество и меланхолия.
- Тарелки и барабаны создают праздник, выдернете их, и оркестр скиснет.
- Кларнет – собачий хвост.
Потом сложнее, отдельные реплики переходят в диалог и далее в серьезный спор.
- Никогда не верьте скрипке, она соблазнит, увлечет, и как женщина, обманет.
- Скрипка – женщина.
- Нет, скрипка – мужчина!
- Какую же чушь мы все несем!
- Труба – как трудно исчерпать ее возможности.
- Трубачу приходится учиться дольше всех. А если труба сфальшивит – это конец света.
Растет спор друг с другом, а потом и всех со всеми.
- Ну уж нет! Если вы предпочитаете духовые инструменты, вы - просто бандит!
Потом интервью с дирижером, которое происходит в закрытой комнате, без свидетелей. Он возвышен, увлечен и он зол, и он знает, что всегда в центре конфликта. У него есть право сказать: 'Вы не музыканты, вы – насильники... А музыка – это не визг трамвайных колодок на поворотах!'
Дальше – революция, страсти – вместо дирижера метроном в человеческий рост, который также свергнут, секс под роялем и полный развал с разрушением стены.
Во истину, нужно родиться Феллини, чтобы сделать такое потрясающее ироничное и яркое кино, и из всего делать потрясающее кино.
Здесь больше и добавить нечего, Феллини – жив, и он лучший!
«Ноты сошлись в один узор,
И в полночь явился диpижёp,
И все мы обратили ему взор
И стали послушны.
Он пел, мы молились на него,
Он пел, мы плевали на него,
Он пел, и мы не знали никого,
Кто был его лучше...»
Гр. Сплин / «Жертва талого льда».
Федерико Феллини, как известно, не любил перерывов в работе. «Репетицию оркестра» он снял всего за шестнадцать дней. Ещё шесть недель ушло на монтаж и озвучивание.
Лента на удивление проста по своей сюжетной организации: она строится как телерепортаж об одной репетиции оркестра в старинной капелле. Но чуда слияния оркестра и дирижера не происходит. Начавшаяся перебранка перерастает в яростный бунт музыкантов против высокомерного маэстро, что приводит к разрушению зала…
Прежде чем распевать какие-то оды, я просто хочу сказать, что «Репетиция оркестра» — один из самых идейно-философских фильмов Режиссера. Дело в том, что Феллини как режиссер многогранен, поэтому в каждой своей картине – разный. Всегда он к чему-то стремился. А, значит, где-то он придавался ностальгии («Рим Феллини»), где-то проносился сквозь итальянское высшее общество («Сладкая жизнь»), где-то занимался нарциссизмом («8½»), а здесь он именно философствует, во всей красе. Опорную точку для своих размышлений Феллини устанавливает с помощью оркестра, т.к. в нём можно соединить множество людей, а значит и множество мнений, точек зрения. А здесь не обойтись и без споров, разногласий. И в спорах, как известно, рождается истина. Только у Феллини она никогда не рождалась. Он, как и все достойные режиссеры, всю жизнь чего-то искал. И дать зрителю он может лишь поводы для размышлений. А поводов в его произведениях предостаточно. Но, с «Репетицией оркестра» дело обстоит малость по-иному.
Если же в неутомимой истории с двенадцатью присяжными, судящими подростка, режиссер путём слияния разных слоев общества брал по одному образу, а в конце добивался общего единодушия и ключевой кульминации, то в «Репетиции» этого ждать не приходится. Т.е. дирижеру, конечно, удается взять в руки ситуацию, но выглядеть-то это будет настолько фальшиво, что во рту у зрителя пересыхает, оттого, он и понимает, что это все было сделано преднамеренно, дабы открыть обывателю, хоть на что-то глаза. И будто по зову судьбы данная лента была предназначена для телевидения. А телевизор смотрят многие.… И особенно в Италии, где Феллини — герой страны, картину смотрели с придыханием. Поэтому эта притча вызвала лавину рецензий и откликов в итальянской печати, причем каждый толковал её по-своему.
И что самое важное в любой философии – убеждение. Фильм по-настоящему убеждает. Он провозглашает, конкретизирует, но последнее слово всегда за зрителем. Либо ты принимаешь картину, либо нет. Но, мне думается, фильмы Феллини сложно не принять.
Картина доказывает. Доказывает по средствам своей композиции, ведь в фильме переплелись множества образов, всевозможных убеждений – к которым ты прислушиваешься и которые, в свою очередь, способны внушить тебе принципы и формулировки. Они, в любом случае, будут ценны в будущем. Построена композиция данного фильма, открыв перед тобой противоречивую бездну в которую с огромным грохотом стремятся пасть мнения героев. Вообще, эти фильмы (модно их называть сейчас «альманахами»), где преобладает большое количество действующих лиц, либо есть место развернуться многочисленных сюжетным линиям — очень удачны, т.к. зритель вправе выбрать какую-то одну сторону повествования (или же одного героя) и наслаждаться, внимая каждое действие, происходящее на экране, которое, в последствии, возможно и в чем-то убедит. Вот вам и реальный пример из «Репетиции» — понаблюдайте и подумайте, как каждый из музыкантов представляет свой инструмент, он, как бы, своеобразно представляет свою собственную жизнь. Проанализировав речь каждого можно выбрать себя самого и представить свой «инструмент» самому себе. Возможно, и этот аспект способен на что-то натолкнуть. Люди ведь устроены по принципу – «видеть то, что ожидают увидеть и не обязательно правду». Так вот «Репетиция оркестра» — при всей своей силе способна показать ту самую правду. Она способна дать пищу зрителю, вкусив которую, он, может быть, захочет измениться.
Но, конечно, особого внимания заслуживает самый целостный и горький посыл картины. Это некий плачь, завуалированный под плачь об ушедшем времени, где время рисуется образом настоящего счастья, которое мы потеряли, забыли? Люди просто-напросто перестали счастье видеть? Так? Нет, это только кажется, на самом же деле Феллини говорит о том, что счастья как такового никогда и не было. Были лишь фейерверки, которые через несколько «мгновений» прекращали гореть, как музыка, которую забывают. Причины этого Феллини сразу же и нарисовал – люди никогда не слушали друг друга (символично, не правда ли, если учесть, что все в фильме слушают и играют?), теряясь за своими собственными глупыми предрассудками и предубеждениями. Не случайна и фраза дирижера — «Церкви рушатся, а верующие превращаются в атеистов». А что, можно ли отследить в истории точку, когда произошел на земле необратимый крах, после которого жизнь пошла к чертям? Нет, всё это было с самого начала. И церковь никогда не рушилась, её попросту не было. Однако все продолжают петь о том, что всё рушится, рушится, рушится и рушится. И неужели должно быть сломано ВСЁ, прежде чем мы, наконец, друг друга услышим?
Ладно, говорить можно бесконечно, но, к чему эти разговоры? Со своими нескончаемыми балладами мы рискуем стать лишь одними из тех многих музыкантов…
Классный фильм! Эти душевные рассказы музыкантов об их инструментах, эта атмосфера, этот дирижер... И этот необычный конец, расставляющий все по местам.
Лично я (как и моя девушка) увидели четкую структуру, замысел и его воплощение. Метафора нашего мира, поведения людей на планете, образ Человека. По-моему, о том же написал Веллер в своей книге 'Все о жизни'. Энергоизбыточность человека, которая в конце концов приведет мир к концу, а потом... всё будет заново!
