Многие просто не в состоянии понять суть этого фильма. Такая, казалось бы, на первый взгляд не динамичная концовка, отсутствие драйва, не самые красивые актёры, тухлый, на первый взгляд, сценарий. Этот фильм один из величайших фильмов про жизнь. Не про жизнь, которую мы привыкли видеть с пелёнок, не про жизнь, которой нас учили в детстве и в школе. Поедание своего тела - здесь всего лишь инструмент повествования. То, что ты привык видеть и о чём привык думать, не то, что есть на самом деле.
Очень кстати вспомнилась открывающая сцена из 'Адаптации ' с Николасом Кейджом. Надпись на экране - 'Голливуд за миллионы лет до н. э. ' и кипящие болота лавы. Гниющие тела доисторических животных и сменяющиеся ландшафты.
Это история про женщину, которая задалась вопросом о смысле своего существования. Задалась очень серьёзно. И оказалась в тупике жизни. Как нарисованный на бумаге человечек выглянул за грань листа и увидел мир в трёх измерениях. Как змея, пожирающая сама себя. Парадокс существования.
Последняя сцена - это Марина Де Ван лежит на кровати и не мигая смотрит в линзу камеры. А дальше уже ничего не имеет значения. Ни оправдания перед мужем, ни загубленная карьера, и даже смерть. Этот фильм - голая правда жизни. Он очень похож по идее на рассказ Чака Паланика 'Ящик Кошмаров ' из книги 'Призраки '. Также можно провести чёткую аналогию с 'Уловкой 22 ' Джозефа Хеллера - 'В тот день Сноуден открыл мне своё секрет. То что мы просто материя. И всё '. Кто читал, тот меня поймет. Кто не читал... что ж, тот не поймёт.
Итог: Марина Де Ван уникальная женщина - режиссёр, умеющая сочетать стиль и идею в кадре и держать их в гармонии на протяжении всего действия. У неё ещё будет огромное количество потрясающих проектов. Ни капли сомнения.
Они среди нас. Они вокруг. Они спешат по своим делам, ничем не примечательные, обычные, нормальные… Их также окружает мир приставок и сравнительных степеней: суперскидок, гипермаркетов, лучших стиральных порошков, отбеливающих зубы, и паст, отстирывающих невыводимые пятна. Они тоже приспособились, они тоже привыкли, они тоже продолжают жить по инерции и копить в себе эмоции, переживания, мысли/ А потом просто сходят с ума. Переходят из мира целых чисел в мир дробей. Почему? Увы, чёткого ответа на этот вопрос никто дать не в силах…
На первый взгляд, в главной героине дебютного полнометражного фильма Марины де Ван нет ничего необычного. У Эстер есть работа. У Эстер есть любимый парень. У Эстер есть предпосылки и возможности для карьерного роста. Но это только поверхность, первое впечатление, оболочка... Однажды вечером, прогуливаясь в темноте по саду, женщина падает и серьёзно повреждает ногу.
Обычный человек на её месте немедленно обратился бы к врачу, но Эстер обнаруживает рваную рану лишь через несколько часов, заметив на полу ванной собственный кровавый след… Действие начинает сползать с привычной траектории, логика отходит в сторону. В Эстер просыпается навязчивый интерес к собственному телу, к тому, что скрыто где-то там, внутри, под кожей… У Эстер больше нет самой Эстер. Кровавое самопознание начинается…
Трудно сказать, чувствует ли что-либо эта женщина, вспарывая швы на незажившей ране. Что это для неё? Попытка почувствовать боль? Ощутить, что она всё ещё жива в своём маленьком кабинете с кондиционером и стопками бумаг вокруг? Она режет себя чем попало, и на вопрос «Зачем?» отвечает «Не знаю. Просто захотелось»… Может быть, это тщетный поиск путей объединения проданного обществу тела и потерянного в повседневности разума? Попытка спрятаться от надоевшей работы, бестолковых разговоров и зависти? Желание докопаться до своей сути в буквальном смысле слова? Опять же, трудно сказать…
Как это ни страшно, поведение Эстер сравнимо с поведением всего общества в целом. Импульсом, подтолкнувшим хрупкую женщину к болезненной интенции, направленной на саму себя, послужила рана, деформация определённого участка организма. Общество реагирует почти так же. Дайте только повод, будь то политический конфликт, социальные метаморфозы, скандалы или что-либо ещё, и социум начнёт делить себя на части, вспарывая оболочку и вытаскивая наружу отложенные когда-то до «лучших времён» аргументы, мнения, поступки.
Какая из двух сторон реальности наиболее приемлема? Явная внешняя или скрытая внутренняя? Изображение, в самом начале картины разделённое на позитив и негатив, словно подсказывает логический вывод – ничто не является тем, чем кажется… К чему приведёт Эстер постепенное поглощение самой себя? К тому же, к чему придёт общество, продолжающее выискивать и бередить раны в самом себе…
Полный боли и страдания, этот остро натуралистичный фильм вряд ли оставит кого-то равнодушным. И не только потому, что зритель будет испытывать сильные чувства к кромсающей и разбирающей себя по кусочкам женщине. Боль и страдания выйдут далеко за рамки экрана, они достанутся тем, кто увидит весь этот ужас и буквально на себе почувствует уколы вилки и порезы ножа, отвращение и, может быть, печаль… Эффект будет сравним с ведром ледяной воды, которым окатят откуда ни возьмись взявшиеся мысли, образы и сравнения.
Фильмы ужасов - редкое явление в мире 'другого кино'. Их можно пересчитать по пальцам, если не путать ужастик и трэш, и все они обращены не вовне, а внутрь человека. Пока американцы ищут зло в иракских террористах, маленьких девочках, и брутальных маньяках вроде Фредди Крюгера, авторы от мира высокого искусства давно осознали, что корни зла в душе человека, и нет ничего страшнее, чем деформированная психика. Последствия этой деформации исследует в своем дебютном фильме Марина де Ван.
Ранее готичная француженка засветилась как актриса и сценаристка Франсуа Озона, а потом выдала 'В моей коже', громко и бескомпромиссно о себе заявив. Она не только режиссер картины, но и сценарист, и главная героиня. В одном из интервью Марина де Ван сказала больше - что она отождествляет себя с ней.
Эстер - красивая, 30-летняя женщина клерк со стабильным доходом и симпатичным парнем. С самого начала в ее глазах присутствует нечто безумное, грозившее когда-либо прорваться. Все начинается с глубокого пореза, прорыва. Эстер замечает, что ее нога порвана в клочья лишь спустя три часа, 'такого в медицинской практике не было'. Весь фильм - перфоманс главной героини, вскрывающей свою плоть консервными банками, изучающую кровоподтеки и наслаждающуюся ими как каннибал. Шматы кожи она носит в бумажнике, с наслаждение поедает свои руки, и, глядя на сочные куски мяса, не может удержаться от того, чтобы прямо не всадить себе нож в бедро. Ни смысла, ни логики, лишь самопознание, или если хотите самолюбие в крайне запущенной фазе.
Венсан, ее парень, увы, помочь ей ничем не может. Он даже особо не старается разобраться в том, что происходит с Эстер, всего лишь не может видеть изуродованные ноги. И вообще, весь остальной сюжет - фон для сцены самопоедания, граничащего с сексуальным наслаждением. Ее тело словно не принадлежит ей, в какой-то момент даже сомневаешься, что она испытывает боль.
Да и сама Эстер, будучи на грани психоза, сомневается ее ли это нога, после шутки врача-травматолога. Когда в ресторане психоз переходит грань, аллегория чужого тела достигает апогея, рука, отделенная от тела лежит на столе. И тогда она сама, как с любовником, идет в мотель, где с собой, незнакомкой, наслаждается эротическим десертом - собственной кровью.
Финал остался открытым. Сожрет ли Эстер сама себя, или еще много чего хорошего совершит в жизни, так ли это важно? Она смогла постичь свою самую темную сторону, что предоставляется не каждому из нас, изучила себя буквально изнутри, опустошилась, и захотела законсервировать хотя бы кусочек кожи.
В интервью Игорю Михайлову режиссер этого фильма Марина да Ван признается, точнее, Михайлов просто своими вопросами открывает все это, итак, признается во многих интересных мыслях, некоторые из которых хороши, какие-то говорят о том, что режиссер не всегда понимал, что несет конкретный эпизод, не всегда понимал саму героиню.
Объясняется это многим – и тем, что это режиссерский дебют, и тем, что фильм философски не проработан, а эта тема самая важная в нем, и тем, что саму героиню следовало изучить внимательнее. Так что советую ознакомиться с высказываниями самой Марины де Ван и с мнением критиков, в том числе и наших. Это поможет более полно все представить и составить свой взгляд, потому как здесь не все так просто, как пишут восхищаясь и критики, и зритель.
Фильм хорош идеей и подачей материала. Идея в том, что женщина разделяет себя по тем или иным причинам, в которые не будем вдаваться, свое тело индивидуальное и социальное. Но знаете, это все поверхность, дабы завязать на чем-то саму суть героини. То есть специально создана плоскость социальной жизни героини, в которой присутствует гонка за более высоким статусом, слабеющие попытки не дать развалиться отношением с любовником Венсаном, и прочая ерунда, вокруг которой и строится фильм.
Ерунда в том смысле, что это все инструменты обычные, воздух вокруг, чтобы фильм не выглядел пустым. Хотя важность этой атмосферы искусственности и корпоративности современной жизни, в том, что из этой темы автор черпает главное – поведение героини, которая и начинает изучение своего чужого тела с того, что для начала вскрывает полученный на ноге глубокий порез. Что интересно, как объяснял сам режиссер, у главной героини Эстер все это назревало, нагнеталось и логическим продолжением стало вот такое развитие – поедание тела. Причем, завязка сделана настолько быстро и без особой важности, что к ней никак не придраться.
Зачем пошла Эстер в сад, где и порезалась? Темнота привлекла, любопытная просто. И вправду, не пошла бы в сад, в другом месте порезалась бы. Неважно, просто милая завязка.
И вот самое интересное. Ведь разговор идет в первую очередь не о противопоставлении Эстер себя обществу, в котором она живет, в фильме вы не найдете никакого противопоставления, только столкновение тела физического и социального, не более. А это нужно только для погружения в саму героиню.
Фильм этот в широком философском плане – познание себя. И если для Эстер это познание на психическом уровне – она не знает куда все идет в ее увлечении поедания себя, она разрывается между тем новым физическим, психоэмоциональным ощущением тела и своей принадлежностью к обществу, то для зрителя подобные преобразования с героиней становятся для кого визуально шоком, для кого обычными игрушками, для кого-то чем-то иным.
Интересно, что все сцены с причинением себе увечий, с отрезанием, с кровью показаны очень деликатно и, как заметил сам режиссер «И, когда моя героиня себя ранит, та нежность и мягкость, которую она в это вкладывает, не дает зрителю сразу вообразить, что она себя режет. », что меня лично очень порадовало, значит не бездумно снимала, – дальние планы, прикосновение ножом к коже порою столь нежное, но при этом настоящее, все с такой эстетикой.
Но самое неприятное, что фильм обрывает зрителя, его чувства, надежды, предположения. Вызвано это тем, что непонятно куда движется героиня, куда она себя утягивает, поэтому в концовке фильма никакого катарсиса, никакого вывода, никаких надежд. Это как раз то, что не позволяет фильму быть классным. Это всего лишь попытка выразить собственные ощущения мира в кино, попытка хорошая, но кино, если внутри по нему побродить, окажется во многом неполноценным как раз по тем причинам, которые я в начале указывал.
Марина де Ван сама призналась, что ассоциирует себя с героиней, а как иначе, и что она хотела поднять вопрос восприятия тела, в котором мы находимся, и ощущение которого теряем. И так как осознание психологии героини прошло не полностью, то и итог оказался не впечатляющим, не философским, а больше болезненным, патологическим.
И еще пара заметок. Есть направление в кино, которое занимается изучением подобного отношения к телу, как к материи. Возможно, и не только оно этим занимается. Некрореализм показывает тело как оболочку и, соответственно, если из этого исходить, то с ним можно в художественном плане в кино и в физическом в жизни делать все, что угодно. Что отчасти и делает Эстер. И, кроме этого, вспомните примеры из жизни не столь далекие, когда у кого-то была ранка и она подсыхала, всегда хотелось ее надорвать, оторвать кусочек. Наверное, сталкивались с подобным. Я к тому, что все это объяснимо, кино лишь помогает мозгу встрястись. Продолжаем изучать себя…
«Тело обычно показывают как предмет желания или как социальный объект, испытывающий на себе диктаты моды, поведения, секса и культуры. Я же решила подойти к этой теме как можно более просто: тело как материя'
Из интервью с Мариной Де Ван.
Фильм «В моей коже» участник международных кинофестивалей в Москве, Сан-Себастьяне, Нью-Йорке, Оттаве, Гонконге, Сан-Франциско снятый негласной ученицей Франсуа Озона Мариной Де Ван, с собой же в главной роли, мог бы стать пошлейшей историей «одного безумия», если бы не его социальный, местами, то и дело выпирающий подтекст. Сыграв роль суицидальной дочери буржуазных родителей в озоновском «Крысятнике» (1998 года), и написав с ним в соавторстве сценарий для лент «Пол песком» и «8 женщин», Де Ван-актриса и сценарист, дебютирует как режиссёр полнометражного художественного фильма «В моей коже». Название, и сюжет которого, явно навеяны картинами провокатора нового французского кино.
Главная героиня фильма Эстер - частица современного общества, состоящего из разного рода офисных служащих, лишенных какой-либо самоидентификации. Общества грезящего о новых международных проектах, новых креслах в таких же новых кабинетах. Вожделенно мечтающего о новых и, непременно, международных контрактах, призовых «бонусах», профессиональных достижениях и продвижению по службе. Эстер неосознанно приходит к пониманию неизбежной моральной деградации всего того, что её окружает. Она застревает на полпути, ведущего к этому разрушению, начиная замечать, что её каждодневная реальность оказывается подменённой, на мир уценённого счастья, чья актуальность зависит от котировки акций и продаваемости, рекламируемого ей продукта. Случайно серьёзно поранив ногу в парке, на остатках строительного мусора, и сразу этого не заметив, героиня Марины Де Ван претерпевает странные, непонятные даже ей метаморфозы. «Самоедство» Эстер вырывает её на какое-то время из «корпоративного рая», где зависть и скрываемая под дружеским партнерством и благодушием перемежаается с желанием «подсидеть» и вылезти вперёд.
Эстер стандартный представитель своей среды. У неё есть муж Венсан (Лоран Люка, сыгравший странного конструктора-изобретателя в «Лемминге» и друга героя Депардье - младшего в «Поле Х»), такой же «карьерист» как и все сотрудники офиса его жены.
Эстер учувствуете в разработке проекте, «исследование роскоши», ищет новую квартиру, и перед тем как поехать её смотреть она, предлагает Венсану взять измерительную рулетку, так как по её словам указаны в картотеки жилья «планы могут быть неточными». И на фоне всего этого она по кусочкам возвращает себе собственное «я», зубами вырывая себя из лабиринтов социума с пиар-технологиями и банкоматами, забывая коды своих кредитных карт и даже ночью не снимая наручных часов. Сознание героини раздваивается, буквально разделяя экран на две обособленные картинки, открывающие неприукрашенную ничем правду. «Ты во всём ищешь смысл», - говорит она Венсану, прекращая сама видеть таковой во всем, что она делает.
Современный мегаполис, живущий рекламой, корпоративными ужинами, новостями урывками слышимыми из приёмников автомобилей по дороге на роботу рождает желание «дышать дымом» (в случае героини Де Ван совсем другим) и как у финчеровского Джека, это желание порождено системой.
У 30-летней Эстер вроде как все налаживается. Она дорабатывает последние дни внештатным сотрудником PR-компании, и вот-вот должна перейти в штат. А это значит, что совсем скоро Эстер будет абсолютно независима, в том числе и от любовника Венсана. Однако девушка напрасно обольщается на свой счет…
Однажды ночью, во время вечеринки у подруги, она случайно ранит себе ногу в темному саду. Порез довольно глубокий, но Эстер не придает ему особого значения. Однако через несколько дней с нею начинают происходить весьма странные вещи...
То, что у Марины Де Ван, мягко выражаясь, не все дома, написано уже на ее лице, которое делает еще более очевидными «души ужасные порывы». Можно даже не смотреть два фильма Озона – «Крысятник» и «Увидеть море», в которых Марина только подтверждает закравшееся подозрение на этот счет…
В первом она играет дочку с садо-мазо-наклонностями, да еще и предрасположенную к суициду, во втором, и того хуже, - демона-истребителя. Короче, «ничего хорошего» от режиссерского дебюта Марины ждать не приходилось. Но от того, что она сотворила в своем первом полнометражном фильме, - волосы стынут в жилах, сердце слезами обливается, кровь на глаза наворачивается…
Душа уже истерзана кинематографистами вдоль и поперек: после Бергмана и Тарковского там делать особенно нечего. А вот тело все еще остается Землей необетованной… Видимо, только сейчас подошло время всерьез им заняться. Собственно, этим процессом с некоторых пор увлечены наш Сокуров и француз Патрис Шеро. Но и мадам-режиссеры, надо признать, не хотят оставаться в долгу и демонстрируют в этом деле куда больше радикализма, нежели их более сильные собратья.
Так британка Антония Берд (еще за 5 лет до Марины) в фильме «Людоед» предложила весьма рискованную трактовку вампирских ужасов, подав их как каннибальское пиршество. Еще через два года француженка Клер Дени сняла «Беспокойство каждого дня», где любовные акты превращались в оргии людоедов. Тем самым она уже окончательно «утвердила общественность в мысли», что любовь – это вам не картошка, в смысле - не вегетарианские вздыхания под луной. Это сырое мясо со свежей кровью!
«Настоящая девочка» - героиня одноименного фильма еще одной знатной француженки Катрин Брейя, в стадии крайней озабоченности по поводу задубелой девственности засовывала себе в промежность червяков, раз уж потные мачо не обращали на нее никакого внимания. Но все это еще можно было списать на естественные позывы плоти – пресловутый основной инстинкт. Для Марины де Ван либидо – «не есть интересно».
В Dans ma Peau героиня через некоторое время начинает …сама себя кушать. Причем не фигурально, а именно буквально. Эстер пробует себя на вкус, объединяя в одном лице и палача, и жертву. Сцена вгрызания в самою себе способна вставить по самое не могу даже видавшему виды киноману. Начав себя поедать, Эстер стремительно деградирует и превращается из деловой женщины с хорошими видами на карьеру в отпетую маргиналку, добровольно переместившуюся на орбиту некоего параллельного существования.
Вся в гематомах, кровоточащих ранах, заплатках и шрамах – такой предстает она в финале. Здесь уже в самом деле становится интересно: до какого состояния можно съесть самого себя? Те, кто будет ждать бытовой развязки, типа - вот придет она сейчас на работу такая запушенная, и все как ахнут хором, - так и не дождутся желаемого.
Такой финал, видимо, не входил в задачу начинающей постановщицы, больше заинтригованной не духовным попустительством, а тем, с какой легкостью душа может переключиться на интерес к тому, в чем, собственно, заключена. Никаких смыслообразующих метафор или даже аллегорических намеков вы тут не увидите. Никаких борений рассудка с собственным помутнением, наоборот, именно что вдохновенная увлеченность - кушать себя, пока совсем ничего не останется.
Марина де Ван буквально следует теме самопознания. Каких-то пара шагов остается ей до той грани, за которой всё может обратиться полным маразмом. Однако в своих экстремальных перверсиях она ухитряется не переступить здесь ту красную линию, что отделяет трэш от продвинутого арт-хауса. Ее даже не колбасит, ее уже сосисит и сарделит, причем в лучших сюрреалистических традициях великих режиссеров-«мутантов», двух Дэвидов - Линча и Кроненберга. Вот уж кому следовало бы локти-то кусать после такого кино.
10 лет назад фильм вышел в России только на видео. С пометкой: «Без башни». Пожалуй, да – это было самое безбашенное кино 2002-го.
Кинематограф по непонятной причине обходит стороной тему селфхарма. На тему других психологических отклонений сняли огромное количество фильмов. В современных журналах часто освещают данную проблему. Но вот кино про селфхарм почему-то не снимают, не смотря на то, что тема актуальная и материала по ней предостаточно. Конечно, мимолётом аутоагрессия так или иначе попадается, но главной составляющей фильма её видеть не приходится. По этим причинам было удивительно обнаружить селфхарм в фильме далекого 2002 года.
Фильм «В моей коже» получился личным произведением француженки Марины де Ван. Она написала сценарий фильма, срежиссировала его и снялась в главной роли. Марина де Ван девушка с утончённым вкусом, отлично сложенной фигурой и плотоядной улыбкой. Она несомненно знает о чём снимает, это видно по убедительным кадрам нанесения увечий своему телу. Некоторые эпизоды выглядят не хуже чем эпизоды из лучших представителей боди-хоррора. Однако в фильме выносятся за скобки все мотивы происходящего. Остаётся только гадать, что является подлинной причиной членовредительства. Фильм не предлагает какого-либо решения, а в финале отсутствует катарсис. Создаётся впечатление, что Марина де Ван намерено скрывает личные мотивы, предлагая зрителю побыть психологом и разобраться во всём самому. Однако по представленному материалу сделать выводы крайне сложно. Это портит общее впечатление от фильма. На моменте, когда главная героиня только начинает нырять с головой в безумие, фильм заканчивается. А жаль, ведь хотелось более подробного исследования данной проблемы через призму киноискусства.
Дефицит фильмов про аутоагрессию добавляет веса данной картины. Но остальные минусы не перекрываются даже некоторыми особо атмосферными эпизодами. Поэтому фильм в целом вышел слабым. Остаётся только «до крови прищемить добровольные пальцы» в ожидании, что в будущем кинематограф снова возьмётся за эту тему.
После просмотра недавно вышедшего 'Не оглядывайся' я решила познакомиться с другими картинами Марины де Ван и выбрала, конечно же, самую известную. Что ж, могу сказать, что 'В моей коже' однозначно куда более удачная работа режиссера.
Стоит отметить, что Марина показала себя великолепной актрисой. В отличие от вышеназванного, это кино держало в напряжении до самого финала. Переживания героини просто-таки проникали внутрь и не давали покоя.
Крайне удивлена тем, что многие не нашли (или не пытались искать) в фильме смысл. Безусловно, кино очень многогранное, и, как любое современное произведение, может читаться совершенно по-разному. Я хочу рассказать лишь об одной - самой, на мой взгляд, очевидной интерпретации.
Эстер - обычная жительница шумного мегаполиса, карьеристка, сильная свободная женщина. Таких уважают в обществе, на них возлагают большие надежды и ответственные работы. Но тем больше с них и спрашивают. Дашь слабину - пойдешь на дно. При этом, к тебе относятся лишь как к винтику системы. У тебя нет души, нет чувств, нет себя. Делай работу, сиди смирно, говори правильно. В какой-то момент многие ломаются.
То самое пожирание себя, которым так упивается Эстер, - это метафора возвращения к своему Я, самопознание. Это человек, который пришел к тому, к чему стремился, и вдруг начинает мучительно страдать вопросом 'А действительно ли это то, чего я хочу?'. Нужна ли мне эта суета, эти чопорные люди вокруг, этот кабинет, заваленный бумагами?...
Последние кадры фильма и глаза героини - это и есть тот немой вопрос. Как будто стоишь перед самым большим препятствием в жизни: вперед идти уже нет сил, а повернуть обратно - значит, разрушить все то, что строилось все эти годы.
Признаюсь, я ждала шока. Момента, когда придется ставить на «паузу», чтобы прийти в себя от ужасов, творящихся на экране. Ощущения гадливости от просмотренного и скорых ночных кошмаров. Арт-хаус – он ведь такой. Режиссер, особенно если он талантлив (или претендует на звание такового) стремится вывернуть души героев своего фильма наизнанку, продемонстрировать их самые низменные, постыдные, презираемые качества. Но «В моей коже» меня приятно удивил.
Во-первых, в сценах с насилием над собственной телесной оболочкой, лицо главной героини не искажают сильные, наигранные эмоции, типичные для такого рода фильмов – «дескать, смотрите, как мне больно, когда я делаю то, что делаю». Ее страдание и боль присутствуют, но завуалированы и показаны по минимуму. Эстер не испытывает ужаса, «исследуя» себя, скорее ей любопытно участвовать в этом процессе, словно она видит свое тело со стороны, не чувствуя его, не находясь в нем.
Во-вторых, саундтрек в наиболее тяжелые для восприятия минуты исчезает, уступая место пустому беззвуковому фону, что также помогает избежать игры на зрительских нервах.
В-третьих, личность главной героини – девушки по имени Эстер – несмотря на ее явное отклонение от нормы отнюдь не кажется мне примитивной или жалкой. Марине де Ван я вообще хочу поставить «пятерку» как в плане режиссуры, так и в плане актерской игры. Эстер в ее исполнении – девушка-интрига, девушка-загадка. Нам намеренно не показывают ее предысторию – какой она была раньше, как проходило ее детство, в котором могли быть заложены предпосылки ее нынешнего поведения. Эстер вполне нормальна в самом начале фильма – живет обычной жизнью самодостаточной интересной девушки и первая реакция на произошедшее у нее тоже закономерная – испуг, боль, отвращение. Изменение происходит чуть позже и камера отчетливо его ловит – меняется сам взгляд героини, какая-то частичка ее внутреннего «Я». Очень хорошее вживание в роль…но вживание ли? В интервью Марина честно признается, что отождествляет себя со своим экранным персонажем.
Во многом благодаря грамотной режиссерской работе это кино не вызывает ощущения чего-то мерзкого и отвратительного - несмотря на то что крови (кстати, очень натуралистичной) и колюще-режущих предметов там хватает. Думаю что де Ван не ставила своей целью как-то ужаснуть зрителя – посредством фильма она скорее хочет показать, насколько хрупка граница, проведенная личностью каждого человека между дозволенным (не только самим собой, но и обществом в целом) и категорически запрещенным, отторгаемым окружающими, и сколько еще неизведанных странностей и загадок таит в себе наш мозг – для активации их порой достаточно, в сущности, самой малости, какой-то обыденной ситуации.
Ее болезнь напоминает мне борьбу человека с собственной болью. Ты можешь глушить боль, можешь приказывать себе не думать о ней, не помышлять, не поддаваться, но рано или поздно она накроет тебя с головой, если источник этой боли из-за постоянного ее игнорирования так и не будет найден. Именно позицию игнора существующей проблемы выбирает спутник Эстер и тем самым поступает очень неразумно. Он не помогает ей разобраться в себе, не пытается вникнуть в причины, побуждающие ее так неоднозначно проявлять интерес к собственному телу, он просто хочет, чтобы она прекратила. И тем самым загоняет Эстер в еще большую ловушку из вынужденной лжи и одиночества.
Просто хорошее кино. Необычное в своей идее и от этого вдвойне ценное для меня. Настоящий арт-хаус без искажений в сторону надуманных «пугалок» или скатывания в банальную слезливую мелодраму.
Страшно красивая Эстер тяжело ранит себе ногу при непонятных обстоятельствах. К вящему удивлению своего ближайшего окружения, никакой боли от ранения она не замечает. Равнодушная к полученной травме, Эстер равнодушна и к ее последствию -- странному повреждению психики, проявившему в ней тягу к самоистязанию и самоканнибализму. Что-то в нем ее беспокоит, например, рубцы от порезов, которые так просто от людей не спрячешь. Не говорить же всем, что попадаешь в аварии каждый день! Нормальный человек бы забеспокоился и побег к врачу. Но Эстер -- персонаж некоммерческого кино, а они подвержены интересу к стихийным влечениям. И наша героиня, до травмы ноги в целом заурядная преуспевающая дама, придается своей исследовательской страсти, сожалея только испорченной одежде и пятнах крови, которые приходится оттирать.
Вообще реакции Эстер интересны: сначала она с упоением себя кромсает, а потом спохватывается, что она же положительная дама с амбициями и перспективами, быстро встает и начинает приводить себя в надлежащий вид. По мере развития сюжета критичность к болезни у ней, однако, потихоньку стирается и в перерывах между приступами мазохизма. Так, например, героиня фильма приходит в аптеку, и между ней и аптекарем происходит следующий диалог:
- Мне нужен формалин.
- Зачем вам?
- Мне удалили кусок кожи, я хотела бы сохранить его.
- Вы сентиментальны.
Куда мы без элемента комедии? Но видно по эпизоду, что совсем мать себя теряет, волю страстям дает.
В целом все в фильме довольно скучно: и нормальная жизнь Эстер, и течение ее странной болезни, и ее акты самоистязаний. Когда начинается кинематографический мясной ужас, хоть и тянет морщиться и ежиться, но не всегда. Все таки отношения героини с кожей сдержанны и умеренны. Конец фильма непонятен. Не понятно, что произошло, зачем, в чем урок? Иными словами, что нам хотели сказать этой историей саморазрушения.
Но Марина де Ван настаивает, что хотела сказать очень много про наше отношение к своему телу и о том, как важно чувство боли для чувства реальности. Очень трудно некоторым художникам показать свою мысль так, чтоб все ее поняли без авторского комментария. На мой взгляд, у де Ван не получился этот рассказ. Можно увидеть как страсти сталкивают нас на обочину жизни, если они стихийны и не подавляются нашей волей. Что-то мы от них получаем, но это спорное вознаграждение. О том же, как поменялось у Эстер чувство ее тела, можно судить только из слов режиссера. И судя по вопросам, которые задают Марине журналисты, в этом комментарии с ее стороны нуждаюсь не один я.
Самое плохое в фильме -- открытый конец. Режиссер будто не смог придумать логическое завершение всему этому мраку, предпочтя этому съемку окаменевшего лица Эстер, лежащей на занюханном диване.
Кому стоит смотреть это кино? Любителям арт-хауса и мозговой встряски однозначно стоит.
