Либо Жорж Мельес хотел придать своему фильму ироничности, либо действительно считал, что зрители могут этого испугаться, и в этом случае «Ночной кошмар» — самый нестрашный ужастик как минимум за весь XIX век.

Конечно, сам режиссёр прекрасно понимал и помнил, что происходило на съёмочной площадке, но зрители, ещё не привыкшие к такой диковинке как кино, вероятно, и пугались неожиданной смене обстановки и превращению прекрасной девушки в безумного музыканта. Есть тут и клоун, что весьма интересно, ибо тематика ужасающих колунов станет массово эксплуатироваться в хоррорах только к концу следующего века. Как тебе такой предшественник, Пеннивайз?

Луна как объект кошмара — самая любопытная деталь фильма, ведь единственный земной спутник испокон веков ассоциировался с романтикой или воющими оборотнями, но сам по себе сохранял определённый нейтралитет. Здесь же Луна впервые показана как источник страха, у которого, как мы прекрасно знаем, есть своё лицо. Которое в последующих фильмах станет только ужаснее. Но сейчас «лунная» сцена, как и весь фильм, вызывает смех.

Широкой режиссёрской фантазии Мельеса мы обязаны появлением множества киношных спецэффектов на заре кинематографа, но в «Ночном кошмаре» слишком ощутима искусственность происходящего. Край последней декорации смещён и из-за него проглядывает привидевшаяся главному герою каменная комната, а нарисованное окно покачивается вместе со стеной от прикосновения. Ай-ай-ай, мсье Мельес, ну что ж вы так? Уважая ваш вклад в киноискусство, я, придерживаясь объективности, ставлю:

8 из 10