Сразу после прочтения книги я захотела посмотреть фильм, в большой мере интересуясь, как режиссер справился с такой сложной постановкой, сложной прежде всего потому, что повествование в романе ведется от лица главного героя, вследствие чего неясно, каким способом в кинопостановке можно передать мысли Шарля. Фильм начал проигрываться на французском языке, и я решила, что к нему нет перевода, поэтому мой первый просмотр произошел на языке оригинала. Меня крайне разочаровали изменения в содержании при попытке передать именно идею книги, как мне показалось без знания языка. Позже оказалось, что для появления русской озвучки нужно элементарно поменять звуковые дорожки, и после проведения этой секундной операции мой целостный просмотр фильма все же состоялся. Сама работа довольно сильная, трогательная, пробивающая на эмоции. Я не противница изменения содержания вместе с изменением идеи, переносом акцента. И эта постановка – именно такой случай. Поэтому сравнивать с романом ее нельзя, я хочу написать лишь о каждой идее этой истории.

Дэниел Киз уделяет большое внимание желанию отдать свою жизнь на благо человечеству, преданной доверчивости слабоумных к миру, проблеме отношения к герою окружающих его людей до операции, отношений с женщинами, отношений с семьей, степени альтруизма умственно отсталых и их нужде в ответной любви людей.

Основной подход Давида Дельрие – несовместимость гениальности с чувственностью, с которым я принципиально не согласна. Различными оказываются и причины несостоявшихся отношений с Алисой в момент наивысшей точки умственного развития Чарли: в романе – причина сексуальных страхов, в кинопостановке – неспособность Шарля любить. Но, что самое интересное, когда он находится на стадии слабоумия как до лечения, так и после отказа от него, он делает все, чтобы Алиса была с ним. В эту идею я не верю. И режиссер меня не убедил.

Давид Дельрие создал Шарля-гения слишком жестоким и слабым. Дэниел Киз, описывая эгоизм и агрессивность Чарли, говорит о том, что он разочаровался в людях, в их отношении к слабоумным, в отношении профессоров к нему, как к материалу, в ограниченности ученых по сравнению с ним. Но он бы никогда не причинил вред безвинному существу, как Элджернон. Чарли считал его своим другом, «товарищем по несчастью», именно на примере мышонка он опровергнул теорию Немура. В фильме жестокость Шарля зашкаливает. Из-за разногласия идей не до конца удавшейся операции и непрерывного лечения, обнаружившего побочные действия, режиссер вынужден наградить Шарля самостоятельным решением прекратить лечение, то есть сдаться, не испробовав ни единой попытки найти и устранить причину неудачи. Киз же описывает Чарли, мужественно принимающего неотвратимость деградации и на примере Элджернона исследующего эксперимент в поисках ошибки, желая внести вклад в науку для будущих опытов ученых.

Почти в то же время я узнала о существовании более ранней экранизации романа Дэниела Киза – «Чарли». Эта постановка более близка книге, хотя несовпадения также имеются. Прежде всего, она упрощена. В ней полностью исключены проблема отношений с женщинами и линия детства. Кардинальное отличие от французской постановки в трактовке слабоумия: со стороны Давида Дельрие как действительно серьезной, мешающей жить болезни, а со стороны Ральфа Нельсона как фактор замедленного развития, остановившегося на уровне ребячества. Это бросается в глаза из-за разных характеров исполнения актерами главной роли, каждый из которых блестяще справился со своей задачей, – не зря игра Клиффа Робертсона даже отмечена Оскаром. Безусловно, в постановке «Чарли» заметны особенности кино XX века – более открытое, театрально-эмоциональное исполнение ролей, прямое воздействие на зрителя, восхищение главным героем и идеально подобранный юмор, придающий картине легкость и оптимизм.

В обеих экранизациях исключены такие важные персонажи как Норма и Фэй. Появление Фэй, мне кажется, было бы интересно с точки зрения красоты съемки картины. В момент знакомства с Чарли Фэй предстает перед нами стройной блондинкой в белье – художницей, работающей над нагим поясным автопортретом. Не показано такое значимое место, как дом Уоррена. В качестве характеристики его «друзей» - Джо, Фрэнка и Джимпи – наиболее яркой и показательной могла бы быть сцена в клубе, аналог которой, кстати, присутствует в американской постановке.

Интересно различие и в музыкальном решении каждого фильма. Особенно запоминающийся саундтрек написан к картине Давида Дельрие – проникновенный, трагический, изысканный, неклассический по музыкальному языку. Основной передачей характера служит лейт-тембр кларнета, вошедшего в практику только в конце XVIII века в творчестве Моцарта, – холодный, необычный, завораживающий. Тембровым ответом Ральфа Нельсона является также духовой инструмент – гобой, появившийся уже в эпоху барокко и обладающий надежно установившейся семантикой – характеристикой любви.

«Очень легко иметь друзей, если разрешаешь смеяться над собой». Роман Дэниела Киза – действительно выдающееся произведение мирового уровня. Мне больше пришлась по душе американская кинопостановка шедевра, и нашедшееся объяснение этому таково: фильм нравится тогда, когда зритель влюбляется в героя. Задуманный Ральфом Нельсоном добрый, смешной Чарли Гордон очаровал меня больше, чем Шарль Давида Дельрие, но тонкость передачи французским режиссером социальных и внутренних аспектов мироздания заслуживает отдельной похвалы.

Много лет назад я читал рассказ Даниеля Киза 'Цветы для Алджернона '. Очень впечатлил, ошеломил...Даже трудно, что-то ещё к этому добавить.

И с появлением одноименного фильма сразу решил посмотреть. Тем боле, что мало известным режисерам и актерам доверия у меня всегда больше.

Как результат разочарован не был. Конечно, режиссер немного отступил от самого произведения, но основная линия осталась без переделки. А актер главной роли просто идеально вписался.

Рекомендую Всем, кто смотрит фильмы не только глазами, но и головой, и сердцем. А кто читал Даниеля Киза и понравилось, то Вам настоятельно советую посмотреть - понять - почувствовать этот фильм.

10 из 10

Давно, где-то в 10 классе я получил на пару дней книгу из серии 'Американская фантастика', там было множество рассказов, очень интересных, некоторые тронули до глубины души, и пожалуй сильнее всего заставил переживать рассказ Дениэла Киза 'Цветы для Элджернона', я помню не мог сдержать слез в концовке рассказа. И вот недавно когда мне стал доступен интернет я вспомнил об этом рассказе, прочитал его заново, и испытал это заново.

Сегодня я посмотрел одноименный фильм, снятый очень неплохо, вряд ли можно было перенести рассказ на экран лучше чем это сделано здесь. В целом фильм достаточно хорошо передает основные идеи рассказа, хоть и несколько изменены пара моментов. Именно эти изменения и не позволили мне поставить 10, потому что фильм менее позитивен чем рассказ, так как в фильме Шарль значительную часть действа раздражителен и даже жесток к окружающим, чего не было в оригинале, или было не в таком виде. Ну и в конце концов жалко Элджернона, но эта жалость несколько иная чем в рассказе... Хотя финальная сцена действительно трогает за душу.

В любом случае очень рекомендую данный фильм всем ценителям хорошей актерской игры и просто хорошего кино.

8 из 10

Экранизировать книги всегда тяжело: обязательно найдутся недовольные, которые все представляли совсем не так и твердо уверены, что герои должны выглядеть иначе и вести себя совершенно по-другому. Экранизировать такие книги, как «Цветы для Алджернона» тяжело вдвойне. Те, кто читал эту замечательную книгу, поймут меня, для остальных поясню: роман Киза весьма необычен не только по содержанию, но и по форме. Он представляет собой дневник главного героя, поэтому все метаморфозы героя читатель видит не только по описываемым событиям, но и по изменению стиля письма: от трогательных заметок в две строки, в которых нет знаков препинания и ни одного правильно написанного слова, до блестящих и остроумных повествований. В силу этой особенности романа сама мысль о том, что его можно экранизировать кажется по меньшей мере абсурдной. Несмотря на это, роман был экранизирован не единожды и обе версии, которые я видела, можно смело назвать удачными и заслуживающими внимания.

Свое предпочтение я бы отдала именно этой более поздней французской версии, даже притом, что мысль о том, что классический американский роман может быть успешно экранизирован в континентальной Европе, только добавляет удивления. Очевидно, Давид Дельрие прекрасно понимал, что разница в культурном фоне, темпераменте и менталитете, что ли, не позволит сделать экранизацию предельно точной, и решил создавать свой фильм по мотивам романа Киза, перенеся действие из Америки 60-х годов в современную Женеву и превратив героя из Чарли в Шарля. В фильмах такого рода главной задачей становится сохранение настроения и основной идеи первоисточника – на мой взгляд, эта задача лучше удалась именно Дельрие.

В старом американском фильме Чарли становится нормальным человеком и получает возможность пожить в свое удовольствие. Вопрос о цене этой жизни опустим, потому что ту же цену пришлось заплатить и Шарлю, но его желание так и не исполнилось. Когда герой соглашается на рискованный эксперимент, он постоянно повторяет, что он хочет стать умным. Это, конечно, правда, но, на мой взгляд, только отчасти. Врачи, задумавшие уникальный эксперимент, действительно озабочены вопросом значительного повышения IQ, но несчастный испытуемый хочет всего-навсего приблизиться к состоянию так называемых «нормальных людей»: тех самых, которые постоянно подшучивают над ним на работе и сами несказанно радуются своему остроумию. Интеллектуальные способности, развившиеся у героя в результате эксперимента, приносят не больше радости, чем его изначальное состояние. Когда во время очередного укола Шарль говорит медсестре, что она нормальна, а он всегда был уникальным, она считает это оскорблением, а он даже не замечает ее обиды, потому что хотел не унизить ее, а пожаловаться. Его мечта сбывается, но, как это обычно и бывает, совсем не так, как он ожидал. Единственным настоящим желанием Шарля было вписаться в свое окружение, понимать шутки «коллег», доказать матери, что он все-таки смог стать умнее. Вроде, все так и вышло, но эффект оказался строго противоположен желаемому.

Американский Чарли смог пожить нормально, хоть и недолго, французский Шарль оказался лишен даже этой малости – это сделало его жестоким, возможно даже чрезмерно. Намеренное и осознанное желание Шарля причинять боль людям, которым небезразлична его судьба, - это, пожалуй, единственное, что немного смущает меня во французской экранизации. И хотя наибольшую жестокость Шарль проявляет по отношению к Алджернону, то есть фактически к себе самому, тяжесть его положения не дает ему права буквально издеваться над теми, кто хочет помочь – это самое темное пятно, которое французский кинематограф добавил к светлому образу книжного Чарли.

Напоследок не могу не отметить блестящую актерскую игру Жюльена Буасселье, который с честью вышел из предложенного ему испытания и, на мой взгляд, стал прекрасным воплощением исключительно сложного героя. И отдельные десять баллов за фокусы с очками: новая оправа – новый Шарль. Очки работают как волшебная палочка, в мгновение ока завершающая превращение героя. Старомодные с толстыми стеклами для неловкого дурачка, стильная оправа для самого нормального из воплощений, черные для жестокого Шарля, окончательно замкнувшегося в себе и пытающегося спрятаться от мира. Именно из таких деталей и удачных находок и состоит по-настоящему хорошее кино.