Начиная смотреть этот фильм, я ожидал увидеть простой исторический блокбастер, но был приятно удивлен, что про викингов можно снять приятный артхаус. Должен сказать, что сам я не являюсь поклонником данного стиля повествования, но этот фильм меня действительно удивил.

Картина скрывает в себе скрытый подсюжет, который связан с реальными историческими событиями. Его я не смогу раскрыть, так как лишу вас возможности разглядеть в этом кино собственный смысл.

Повествование фильма наполнено аллегориями, но некоторые сюжетные повороты рассказаны и с помощью классических диалогов. Чтобы не спойлерить главный сюжет, могу лишь сказать, что рассказ идет о группе викингов, которые направляются в Иерусалим.

Как и во всех фильмах Рефна, фильм снят безукоризненно, а окружающий звук прекрасно подчеркивает атмосферу. Ракурсы камеры меняются очень резко с академических на авторские, но это лишь подчеркивает необычное повествование.

Мадс Миккельсен отлично играет свою роль практически без реплик. Актер мастерски передает все эмоции и переживания героя, который, с ловкой руки сценариста, выглядит очень загадочно и испускает странную привлекательность. Очень характерный прием для Рефна, который он ни раз использовал в других своих фильмах.

Я могу смело рекомендовать всем, кто не только хочет посмотреть кино о викингах, но и всем, кто любит 'умное' кино, которое заставляет вас задуматься, погружаясь в сюжет и находя в нем свои собственные смыслы.

9 из 10

Оххх... Какая же это странная картина. Мне даже трудно сформулировать своё отношение к данному фильму. Сижу после просмотра и как будто хлебнул жидкости предводителя викингов. Осталось только сделать каирн как персонаж Мадса Мисккельсена. Только вместо скульптуры из камней, я пишу вот эту вот рецензию, чтобы понять что я только что посмотрел. Не рассчитываю, что эта рецензия хоть кому-бы то ни было понравится (даже мне). Однако я всё же попытаюсь, чтобы хоть частично разобраться, что к чему.

Для начала стоит понимать кто в режиссёрском кресле, а именно Николас Виндинг Рёфн, один из самых знаменитых и интересных датских режиссёров современности. Почему я уточнил, что датских. Потому что именно Дания поставляет для мирового кинематографа визионеров с самыми поехавшими и отбитыми идеями: Триер, Винтерберг, и Рёфн. И 'Вальгалла' - это самое что не на есть кино Рёфна. Я обычно, нормально отношусь к картинам с медленным и тягучим темпам повествования. Я спокойно посмотрел обоих 'Бегущих по лезвию'. Чёрт возьми, я даже без напряжения смотрел другие картины датского визионера, которые тоже обделены динамикой (привет сцена умывания рук из 'Только Бог простит' и проходка Эль Фанинг из 'Неонового Демона'). Но эту картину я смотрел с постоянными перерывами. Настолько у неё тяжёлая темпоритмика. Причём я не могу сказать, что такой подход не нужен картине. Сцена с пересечением моря только выигрывает от этого, потому что зритель остаётся измождённым так же как и викинги, которые плывут по морю до Иерусалима. И эффект усиливается, потому что по приезду в (спойлер! Хотя какой спойлер, сюжет тут на уровне слэшера, но я ещё вернусь к этому) Америку, прибавляется чувство отчаяния и безумия у персонажей. Помогает всему этому делу вечно нагнетающий постпанк, из которого состоит саундтрек. Так что иммерсивность, погружение в себя - это главное достоинство картины. По поводу подтекстов не могу ничего точно сказать, но насколько я понял, 'Вальгалла' - это рефлексия по поводу языческих корней своего народа и отречения от них из-за их кровожадных традиций путём принятия христианства (сцена с погружением в воду Одноглазого в конце намекает на это) и становление на путь очищения.

Но есть у 'иммерсивного' подхода Рёфна и свои минусы. Из-за того, что режиссёр пытается как можно сильней вовлечь тебя на эмоциональном плане, страдает сюжет и персонажи, потому что, откровенно говоря, 'Вальгалла' - это слэшер. Викинги приехали в Америку и кончают с собой на свежем воздухе. Я хоть и процитировал изменённую фразу из 'Такера и Дейла', но будем честны: в фильме происходят примерно такие события. Также от минимального количества диалога, персонажи не особо развиваются и воспринимаются либо как мясо, либо как зарисовки персонажей. По итогу, эта картина очень специфическая. Если вы пришли за традиционным повествованием - не смотрите, не тратьте силы. Рёфн - это плохой выбор в этом плане. Мне же нравится его подход, однако, я навряд ли захочу пересмотреть эту картину, так как её безумно сложно смотреть для меня. Однако сказать, что картина мне не понравилась я не могу. Так что если вам нравится датский кинематограф и авторский подход Рёфна - go on.

9 из 10

«Из Вальгаллы в Америку» можно было бы назвать реверсивный обзор неполной линейки частей франшизы Assassins Creed. Из Вальхаллы в Америку совершает переход – главный герой фильма Valhalla Rising – молчаливый одноглазый рубака. Если у Marvell Один для детей, то герой фильма Рёфна – его образчик для взрослых.

«Отъезд в Америку» давно стал чем-то сродни путешествию по реке Стикс. В интернете времён веб 2.0 похожее значение имело выражение «принять Ислам». В литературе отъезжают в Америку Карл Россман – герой романа Кафки «Америка» и Свидригайлов из «Преступления и наказания». В кино – Уильям Блэйк из «Мертвеца» Джармуша. Хождение по мукам у всех индивидуальны, а исход один. Будь ты хоть русской интеллигенцией после революции, хоть скандинавским Богом после Рагнарёка.

Любопытен образ кочующего Бога. Так после зачистки олимпийского пантеона Кратос из God of War отправляется за головами скандинавских богов. А Один из Valhalla Rising заслужив свободу топором, отправляется вместе с отрядом христиан на американский континент. Для Одина это путешествие неизбежный Рагнарёк, (классический «отъезд в Америку»), а для христиан – полноценная экспансия. С сотрясанием крестов и попыткой завладеть новой территорией. Христиане здесь выполняют ту же функцию что и Кратос: убив по Ницше своего Бога, они, как мы знаем из истории, закопают вместе с индейцами и их Богов.

Молчаливый главный герой – ключевой образ всего творчества Рёфна. В «Драйве», в «Только Бог простит», в «Слишком стар, чтобы умереть молодым», в «Вальгалле» мы видим практически одного и того же героя. Человека действия, который взаимодействует с окружающим миром исключительно через насилие. Этот образ роднит творчество Рёфна с образами расцвета индустрии видеоигр. Вспомним Гордона Фримена из Half-Life, Джека из Bioshock, Клода из GTA 3, Думгая из Doom, Чувака из Postal. Молчаливые герои, взаимодействующие с миром через насилие. Возможно, именно из-за этого творчество Рёфна находит такой отклик у геймеров и даже у разработчиков. Смотри (играй) Hotline Miami, автор которого назвал «Драйв» главным вдохновителем.

Молчание – важная часть практики аскетов стяжающих Дух. Молчаливый Один из фильма Рёфна является совершенным сосудом для божественного воплощения, как для игрока подконтрольный ему персонаж игры.

Коннект с фильмом усиливает фирменная стилистика медленного кино и гнетущий эмбиент. Минимум посредников между чистым созерцанием и реципиентом превращают просмотр фильма в уникальную мистерию, доступную только людям двадцать первого века.

Под протяжный свист ветра среди диких горных массивов Шотландии, покрытых густым туманом, происходят жестокие поединки между викингами. Откушенная в порыве гнева плоть отлетает в сторону, трескается черепная коробка под ударами камня, и животная злость, кое-как смягчающаяся из-за мокрой грязи, стремительно рвётся наружу.

Главный герой, одноглазый немой викинг, вырывается из рабства. Он встречает скандинавов, зазывающих его пойти в Иерусалим, чтобы освободить священную землю. После долгой совместной дороги они добираются до невиданных земель, в которых они встретятся со своей судьбой.

Картина «Valhalla Rising», дословный перевод которой звучит как «Восстание Вальгаллы» или «Восставшая Вальгалла», умышленно была разделена Рефном на шесть частей: «Ярость», «Безмолвный воин», «Божьи слуги», «Святая Земля», «Ад» и «Жертва». В германо-скандинавской мифологии Вальгалла или Вальхалла считается небесным чертогом в Асгарде, городе богов, куда попадают павшие в бою воины, и где они продолжают свою жизнь.

В сюжете затронута тема противопоставления языческого мира и христианского, многобожия и монотеизма. В какой-то степени проводится параллель между жестокостью язычников и верующих христиан, которые в погоне за духовным просветлением вытворяют чудовищные вещи, низвергающие их в состояние дикости.

Встреча с индейцами, безусловно, означает, что викинги достигли Америки. Таким образом, мистерия увиденного достигается не только через призму религиозного противопоставления двух народов, но и цивилизационного. Происходит встреча представителей человеческого рода с разных континентов, что по своей нагрузке оказывается сильнее столкновения отдельных религиозных верований.

Датский режиссёр ведёт повествование в галлюциногенной стилистике. Беззвучные красочные пейзажи, настаивающие на своём созерцании, резонансно сменяются грузными звуками труб или втыкающихся в тело стрел. В фильме практически нет слов, и прекрасная беззвучность создаёт ощущение прикосновения к вечному, к первозданному, нетронутому человеком природному естеству. Создатели добротно поработали с цветом, который гипнотизирующе приобретал то ярко-красные тона, то небесно-голубые, то густо-зелёные. Звуковая нагрузка под конец фильма значительно усиливается, давая понять, тем самым, что должна произойти кульминация этого продолжительного путешествия. Рефн снял визуально эстетичное кино с минимальным количеством диалогов, которое прямо-таки дышит природой, её звуками и красками, жанровую принадлежность которого можно определить как фантастический эпос.

5 из 10

Дело на сей раз вот в чём: я только что посмотрел «Вознесение в Вальгаллу» и обрёл порцию вдохновения для написания о фильме текста. Время перевалило за полночь, и мне неплохо бы пойти спать, но я видимо пренебрегу сном, дабы поделиться впечатлениями и мыслями с парой-тройкой человек, которые каким-то случайным чудным образом захотят прочитать мою рецензию. Я абсолютно не знаю, насколько связной и вообще относящейся к сути картины она получится, но именно поэтому я не ставлю своей основной целью как-то анализировать содержание «Вальгаллы» или высказывать своё субъективное мнение относительно качества (разборов и рецензий в интернете, думаю, можно найти предостаточно), добавляя свои комментарии к огромному количеству символизма, коим заправлен фильм, а скорее хочу описать свои собственные ощущения, которые пробудились во время просмотра. Но об этом я, наверное, ещё напишу в конце.

«Они питаются своим Богом, едят его плоть и пьют кровь»

И я вижу вот это вечное стремление к чему-то необъяснимому, небесному и возвышенному – к Богу, к вере во что-то всевышнее, к религии. Даже в таких, казалось бы, простых вещах, которые совсем не располагают к этому с первого взгляда. Есть человек, и есть природа. Что может быть проще? Он либо пропитывается единением с природой и живёт в синергии с ней, либо воюет и старается противостоять её порывам, утвердить своё главенствующее положение в данный момент. Но эти люди так и пожирают саму идею о существовании Бога, о том, что за них уже всё решено и настоящий праведник должен лишь следовать по заранее прорисованному пути, не сбиваясь с него. И они наслаждаются этим, впадают в безумие и совершают варварские поступки непонятно ради чего.

А традиционный конфликт между языческими скандинавскими верованиями и новопришедшей христианской религией в данной ленте лежит на поверхности, но он здесь какой-то иной…странный. Сначала он явно присутствует и по детской наивности может показаться, что он должен быть главным стержнем всей картины, но в какой-то скользкий момент, он становится неважным, выворачивается наизнанку, гипертрофируется, либо возносится до какого-то другого уровня – создаётся ощущение, что фильм как бы возвышается над всем этим. Будто главный герой, будучи образом или воплощением даже неважно кого, просто отрезает отмершие куски плоти, люди взбираются на холмик, и происходит переход от одного состояния в другое. И фильм своей сущностью, своим естеством показывает, что он относится к другому измерению – его можно разбирать, бесконечно сканировать и структурировать, чтобы прийти к выводам, но лично я решил просто отдаться своим ощущениям, они вряд ли станут врать. Есть небольшая группа людей со своим нагромождением помыслов или набором определений в голове, находящаяся в дрейфующем в море и окутанном бескрайним туманом кораблике. И всё, мы не видим ничего снаружи, никаких лишних элементов и граней, которые могут исказить наше восприятие происходящего – лишь то, что внутри у этих людей, только то, что по-настоящему имеет значение. Кто-то Бог, кто-то мальчик, а кто-то предпочтёт помереть от своего фанатизма и глупости. Это происходит во время некоего путешествия, гипнотического трипа к новой земле, но даже это в то мгновение бессмысленно.

Маленькая заминка(*). Я покурил, уже час ночи, а на улице до сих пор идёт непрекращающийся уже несколько дней дождь, продолжаем…

Я вижу бессмысленность и безысходность, именно, герои обречены – это становится ясно почти с самого старта. Да, конец фильма вроде как знаменует собой надежду и некое новое начало, но это конец. А по ходу, какой это всё имело смысл для конкретных личностей? Путешествие к мнимому раю, чтобы найти ад? Было бы всё так просто.

«Что ты там видишь? Себя?»

Всё было бы предельно просто без фигуры главного безымянного одноглазого героя, ведь в каждую секунду фильма он находится вне этой безумной игры. Я бы даже сказал, что суть фильма вполне может быть его портретом. У него один глаз, он может быть воплощением Одина или какого-либо другого божества, может быть обычным человеком – не столь важно. Он ничего не говорит, потому что ему это не нужно, он не проявляет безосновательной жестокости и не нападает на кого-то просто так, но легко может распотрошить, насадить голову на пику, либо просто перерезать тех невежд, которые посягают на его собственный мир. Он отправляется вместе с агрессивными фанатиками-христианами в путешествие к новой земле, скорее всего, из любопытства, для постижения чего-то (возможно новой веры), хоть ему и является будущее в кроваво-красных видениях и он знает все события наперёд. И там постоянно становится свидетелем потери рассудка и здравости людьми, которые по утопической идее должны нести мир и спокойствие, они говорят много, но это лишь ахинея и бред пребывающего в водовороте животного, он не говорит ничего – при этом, обладает куда большими смыслом и ценностью.

Ему хочется симпатизировать как какому-то архетипу, но он совершенно не вызывает таких чувств. Наверное, потому что его желания и цели, а также внутренние качества и потребности, не лежат в привычной человеческой плоскости. И тут две личности в моей голове не пришли к взаимопониманию – одна говорит, что это из-за максимальной его простоты, мол, он сконцентрирован только на самом важном и фундаментальном и поэтому игнорирует все внешние раздражители, которые не касаются его лично, а вот другая напротив утверждает, что он такой, потому что наделён особыми знаниями, либо вовсе является неким творцом, пророком, очень сложносплетённой тонкой конструкцией, которой попросту нет дела до примитивных человеческих дел и инстинктов. Единственное, что могу сказать так это то, что всё происходящее в фильме, в этой первобытной реальности, в нашем современном мире не то что по факту, буквально, но и духовно невозможно, так как тот мир был очищен от излишеств, а теперь существует так много факторов, схем, институтов, возможностей, сил и маркеров, влияющих на жизни извне, опосредованно, длинной цепью людей и учреждений, что главный герой, как и его идеи, в принципе не смогли бы существовать. Нет, это возможно лишь на пустых просторах, лесах и едва обитаемой местности, на которой человек-душа только ищет смыслы и наваждения для создания чего-либо, а сейчас создавать, по сути, и нечего, время разрушать.

Вот как-то так. Надо ли говорить, что я не написал и половину того, что хотел бы, но допустимый предел слов в данном случае преступно мал. Возможно, иногда хороший фильм – это не тот, который поддаётся разбору на составляющие или даёт понимание того, что хотел сказать автор, а который только дарит тебе определённые ощущения и подталкивает к созданию чего-то своего.

Николас Виндинг Рефн снял значимое кино. Значимое — как значимым является всё, что докапывается до изначально-исходного в человеке — до того, что есть, что было, что будет и что очень не хотелось бы, чтобы было так и только так… ведь есть в нас еще и помимо и выше этого, раз мы живем по большей частью не так как в фильме… Но и то, изгнанное из нашей комфортной жизни, что сунуто нам под нос фильмом — никуда из нас не делось…

Фильм, прикрытый коммерческой маскировкой и неотточенным мастерством еще не очень прозрачного для самого себя автора, — читается как набросок великого произведения искусства. Ради того, что в нем пытается быть сказано, можно потрудиться и заткнуть своего «внутреннего кинокритика», и работать-работать-работать душой. Душа ведь обязана трудиться. И фильм дает ей поле для работы.

А еще весь фильм свербит интеллектуальная машина внутри тебя и ты ищешь и находишь одни за другим аналогии, аллюзии, параллели и с историей, и с настоящим, и с всегда возможным будущим; также как в тебе начинает играть мальчишеское «что же режиссер, такой идиот, заставил героев делать так, когда надо было так», «ах если бы они поступили так, то было бы ого-го»… Но все это в себя надо заткнуть и постараться вобрать и расплести как можно больше из того, что хотели — что должны были хотеть — вложить авторы в это кино — настоящее кино раскрытия человеческого, слишком человеческого…

***

Людям нужны люди. И, даже если людей вокруг мало, они все равно найдут друг друга и превратят происходящее в ад. Может ли быть по другому? Может, если души людей воспитаны добротой и человеколюбием — любовью не только к тем, кого ты считаешь своими-равными, но и ко всем чужим. Но это будет лишь благими пожелания там, где не приложили еще усилия многие поколения — очень многие поколения — чтобы Культура обуздала зверя в человеке. Не приложили… или пришли те, кто разрушил построенное и оставил вокруг только игрища похоти, жадности, властолюбия и страха.

У человечества в том или ином уголке нашей маленькой планеты раз за разом случается приступ и рождаются стаи стервятников, которые разлетаются во все стороны, привлеченные такой заманчиво легкой возможностью отнять и присвоить себе/своим. В ответ звереют уже те, на кого налетают эти стервятники.

Так было. Потом всё немного успокаивается и цветы Культуры вновь прорастают. Причем и там, где, уже ставшие бывшими, стервятники пустили корни.

Были ли стервятниками Рюрик с компанией или они осели «по приглашению» — не меняет почти ничего. Потому что были десятки других стай, которые не оставили после себя ничего, кроме пепелищ и еще десятки, которые, захватив пару деревень, растворились в соседях без следа, и еще десятки, которых просто перебили.

Так же как мало что меняло то, чем оправдывали свои набеги — тотемными божками или Христом. Вначале не меняло. Лишь много потом — это почти совпадение в жестокости, но различие по внутреннему содержанию расцветало решающим отличием — это различие оказывалось самым важным — когда «вдруг» появлялись чокнутые и отдавали свои жизни ради чужих им — когда деятельною любовью своею, своим непротивлением злу насилием пробивали трещины в циклопической стене зла, которыми огородились в смутные времена селения и племена…

***

Но всегда, даже когда мир вокруг сходит с ума и все собираются грабить или прятаться — люди остаются разными. И разными бывает их путь. Фильм прекрасен наброском столь разных людей и судеб.

…Когда обитатели бедного захолустья вдруг прикасаются к Книге, в которой они читают про Землю Обетованную, и когда все вокруг приходит в движение, то в путь пойдет и 1) властолюбец-полусумасшедший-мечтатель, который поведет за собой еще и 2) сына трусливого, но преодолевающего свой страх страхом же перед отцом и любовью к нему одновременно; и 3) страдающий от разрывающегося своего доброго сердца отец, потерявший своих сыновей и пошедший в дорогу за призрачной сказкой, обещающей ему встретить их на пути освобождения Гроба Господня; и 4) соблазненный рассказами о богатстве, благодатных землях и рабах-нехристях простой-завистливый-злой; и 5) верящий в любые каузальные объяснения, тайные знаки и скрытые от него знания, могущий убить даже ребенка, ради магического эффекта обыватель; и многие-многие другие… А еще пойдет мальчик, который привык к страшному герою и который стал, по сути, его единственной семьей.

А что герой? А он им не был. Он просто умел терпеть и хорошо делать то, что должен, и стараться избежать своей смерти. Когда же он понял, что она неминуема, то облегчил для себя её приход — облегчил сознанием её небессмысленности — попыткой поменять свою смерть на жизнь ребенка. Может быть он окажется прав. И это хорошо. Это по-христиански.

Также хорошо, как история про пересилившего себя и поднявшийся над собой сына предводителя. Который, в своем самоотверженном решении спасти отца, нашел покой для своей души — даже если его тело тряслось от страха до самого последнего момента его жизни. И это решение тоже по-христиански.

Но самым сильным был кадр, когда умирающий человек, потерявший своих детей где-то далеко-далеко от той чужбины, где он останется навсегда, ободряюще улыбнулся чужому ребенку. Чтобы дать ему надежду. Даже если он не знает насколько она реальна. Ведь надежда — это то, что питает нашу человечность в любые времена. Что приподнимает нашу душу над обреченностью смертью и открывает нам Вечность. Даже если эта надежда доступна нам лишь как отражение нашей улыбки в детских глазах.

***

А что индейцы? А они были такие же как пришельцы. Они охотились на чужих, т. к. знали, что те могут привести еще кого-то — а чужие это всегда плохо… И эта, вроде бы обороняющееся, но мысль-зло — этот пра-национализм — приведет к тому, что через четыре столетия они окажутся полностью безоружными перед волной готовых ко всему чужаков и будут изгнаны с родных земель навсегда.

А ведь все могло бы быть по-другому. Могла начаться история еще одного Рюрика и его новой страны — история краснокожих русских… (я, похоже, не удержался-таки от детских фантазий)…

Ну а так, чтобы оставить после себя след в этом новом-старом свете, по воле авторов, герой фильма сложил из камней каирн — исходно-изначальный жест человеческой Культуры — рукотворную невозможность — каменный крик о важном, столетиями ждущий тех глаз, которые его обязательно узнают и, о эта успокаивающая человека надежда на Вечность, — обязательно передадут весть о ней дальше.

Фильм очень странный, можно сказать, тяжелый для восприятия, не каждому понравится такое, я когда-то давно пробовал смотреть и выключил спустя минут 10, так как не совсем этого я ожидал. Но вот через пару лет я решил снова посмотреть его, и считаю не зря. Я не жалею потраченного времени.

Сюжет напряженный. Главному герою свойственна жестокость и хладнокровие, убийства он совершает не моргнув и глазом, настолько он беспощаден. Нам показывают мир дикарей, мир насилия, эдакий средневековый триллер. Фильм имеет хорошую визуальную составляющую, а именно природные пейзажи, они действительно здесь завораживающие, передают колорит Севера, свойственную только ему красоту, богатую на серые тона.

Нельзя оставить без внимания работу звукорежиссера, он постарался на славу. Прекрасная напряженная музыка, передающая гул северных ветров, а также природные звуки сделаны в фильме идеально, именно она, звуковая составляющая, придает фильму такую атмосферу, свойственную триллерам. Думаю если бы не было музыки или же если бы она не была сделана так хорошо, то фильм потерял бы около половины своего шарма.

Однако оценку я поставлю не сказать, что большую. В фильме, на мой взгляд, слабый сюжет, персонажи нераскрыты, хотя может я и не то пытаюсь усмотреть в нем, но то, что для меня является очень важным в художественных произведениях в этом фильме отсутствует напрочь. Но фильм мне понравился, смотрел на английском языке. Рекомендую к просмотру, но не все смогут досмотреть до конца.

7 из 10