Наверное повезло девственным людям с неразборчивым чувством юмора, они смогли оценить фильм по достоинству и вон, некоторые взахлеб пишут как смеялись и все прочее. Счастливчики.

Хотелось бы услышать интервью режиссера по поводу этого фильма, почему он снял так. Но, как и большинство, он переврет все ради идеи. В итоге сложно понять - не смог, не захотел или так видит.

Я понимаю почему фильм с треском провалился в прокате. То, что получилось это каша. Не вышло ни треша, ни комедии, ни шока. Весь фильм набор сценок, где дядька знающий о сексе только по Шоу Бенни Хилла пытается показать шутки на эту тему.

Актеры кривляются вместо игры, если бы это были 80-ые года, возможно фильм посчитали провокационным и хотя бы из-за этого посмотрели. Сейчас этой темой никого не удивишь, даже в семейных фильмах есть сцены более эротические. А юмор - так не у всех же была трепанация черепа.

Сцена с бутылкой, так восхитившая некоторых - любому видно что она находится гораздо ниже чем хотели представить.

Кому то верхом юмора покажется барахтанье пьяного в луже, но я рад, что большинство оказалось более разборчивыми.

Все идеи и мысли автора, лично для меня остаются в стороне, потому что все затмевает Чудовищный стыд за актеров, за шутки, за перевод.

И не надо сравнивать это с Американским пирогом. Они даже близко не стояли.

Меня зовут Венцеслава. Я – сексуальная киноманьячка. Начиналось все достаточно невинно - роман с порнографией, кто из нас не грешен. Примерно год назад я обнаружила способность не только смотреть, но и рецензировать это, писать с придыханием, разоблачать сокровенное: сладкий дурман сирени, холодная синева гортензий, мои восхитительно-бесстыдные эвфемизмы… Мир был так сладок и томен до позавчерашнего дня. Теперь я зареклась смотреть горяченькое, ношу платье в уродливо-целомудренный цветочек и подумываю об операции по уменьшению груди. Джон Уотерс, Джон Уотерс, разгуляй твою налево!

Будь я персонажем «Грязного стыда», ничего бы принципиально не изменилось. Обитатели альтернативного Балтимора точно так же путешествуют между состояниями «я бесполое существо [в цветочек], дайте мне плакат, пойдем пикетировать логово извращенцев» и «аррр! я грязная шлюха, дайте мне плакат, извращенцев… хоть что-нибудь!!». Рубильником служит Божественный Удар по Голове. Поскользнулась героиня в ванной – либидо достигло таких высот, что даже окрестные ландшафты пустились в разврат, пугая не столько характерными телодвижениями, сколько убогой графикой. Стукнулась дверцей машины по пути на оргию – и перед нами снова образцово-фригидная мать семейства. Учитывая высокий уровень бытового травматизма на малой родине Уотерса, постепенно стукнутых в нужную сторону становится все больше, они охватывают город, совокупляясь со всем, что плохо лежит, включая яйца, окурки, тальк и кетчуп. Напрасно 'бесполые' усмиряют плоть: Грудастая Урсула уже выпустила погулять своих «малышек», последователи сексуального целителя Рэй-Рэя близки к изобретению нового Акта, слепые прозрели [стирая с лиц нечто липкое], а мертвые восстали - сексапокалипсис на дворе.

Проблема этого зрелища – в неотчетливости целей режиссера. Тут либо шокировать, либо возбуждать, либо смешить, четвертого не дано. Первое не планировалось точно, иначе пришлось бы констатировать, что у маэстро, некогда снявшего «самый отвратительный фильм ever», истощилось воображение и запас пакетиков для рвоты: легкое богохульство, искусственная грудь, две обнаженных человеческих особи, так и не показанная в непосредственном действии бутылка-фаллоимитатор – ну чего мы там не видели. С возбуждением тоже не особо. Трейси Уллмен по уровню сексуальной привлекательности эквивалентна мешку с картошкой, а когда облачается в леопардовое – пугающе-агрессивному, страдающему бешенством клубней… мешку с картошкой. Глядя на то, как она вслепую размазывает вокруг ухмыляющегося рта алую помаду, впору вздрогнуть и застегнуться на все пуговицы. С комедийным элементом дела обстоят лучше, он мог бы даже вытащить картину, не приходись здесь на каждую хорошую шутку 3-4 бя-момента, во время которых смеешься рефлекторно, от удивления, просто потому, что природа не предусмотрела отдельных звуков для ситуации «***, что это вообще было?».

Смех и отвращение борются между собой, аки тела на ложе: не эстетично, не всегда эффективно, не без проблем с потенцией, но таки взаимопроникая и рождая нечто серое и невзрачное. Недостаточно хорошее, чтобы можно было смотреть для удовольствия, не прибегая при этом к помощи волшебного бухла или естественных эндорфинов. Недостаточно плохое, чтобы порадовать поклонников треша, ада и Израиля. И все-таки, платьице в цветочек мне свидетель, эффект от фильма поразительный: примерно 12-14 часов после просмотра чувствуешь смутную антипатию ко всему, что хоть как-то связано с известным процессом и благодарность за то, что не довелось родиться в Балтиморе.

запах растоптанной грязными ногами сирени, последняя уцелевшая гортензия небрежно воткнута в не[под]мытый 'сосуд вечности'