Как превратить триллер в клоунаду? Как из притчи сбацать пародию? Как можно легко обесценить дорогое и значимое? На эти и многие другие вопросы ответит уважаемый (потому что у него много денег) и почтенный (потому что пришел давно и надолго) господин Голливудский конвейер.

Третья часть Макса – образец плохого вкуса. Здесь есть все, что способно вызывать отрицательные эмоции: начиная от головной боли из-за всюду снующих, улюлюкающих, мычащих и неутомимых детей, кончая рвотными позывами от вида бассейна с свиным дерьмом, в который, как гроздья переспелого винограда, валятся нехорошие злодеи. При просмотре фильма есть большая вероятность вывихнуть челюсть от вида проржавевших блокбастерных штампов: бравый и милосердный герой, который всех спасает, ограбление поезда, бегство на самолете, прыжки на лианах на манер Тарзана, обезьянка (Абу?) помощник, плоский юмор,... Это провал.

Почему во второй части положительным героям можно было сопереживать, а в третьей тошнотворные рожи героев просят кирпича? Потому что во второй части можно было постараться поверить в происходящее, разделить отчаяние жителей базы по переработке нефти перед лицом озверевшей банды\племени на машинах. Здесь же отрицательным героем становится глава и мэр города! Сюжет приобретает политическую окраску, а достопочтенный Мел теряет последнюю логику в своих поступках. Если вначале фильма еще можно было разглядеть в нынешнем герое прежнего циничного и потерявшего все Макса, то ближе к середине он выдает нелепые кренделя, вроде желания спасти всех и каждого, безвозмездно жертвовать собой ради других. Чего бы, кажется, плохого, что у Макса проснулась совесть? Но, к сожалению, теперь его вряд ли можно назвать Безумным, скорее заботливым и услужливым, а после такого рушится вся вселенная постапокалиптического отчаяния, и начинается клоунада и детский сад. Алладин и Индиана Джонс; вот это действительно Безумие.

Фильм не спасают ни отсылки к предыдущей части, ни сцены погони с машинками, ни Мел с бензопилой наперевес. После просмотра фильма остается впечатление от похода на переполненный городской пляж в жаркий июльский день – в глазах песок, в ушах вода, на спине солнечный ожог. Возьмем те же уши: волнующая и так берущая за душу музыка из предыдущих частей теперь больше похожа на уханье из водосточной трубы. Она быстро надоедает, и появляется желание нащупать у нее регулятор пафоса и с силой крутануть его против часовой стрелки. Операторской работы не чувствуется: в кадр без конца лезут лысины с ирокезами, песок, пыль, грязь и плохая игра актеров.

Неудача 3й части коренится в одной простой вещи. Одна деталь, а точнее ее отсутствие стирают заслуги Мела и всей постядерной стилистики. В фильме отсутствует ДОРОГА! Вначале фильма Макс едет не на своем лихом железном коне в поисках бензина, а в кибитке, запряженной верблюдами. И едет он не по дороге, усыпанной разбитыми средствами передвижения и трещинами, а по пустыни – безликой и унылой. Все, занавес! на этом можно было бы заканчивать просмотр, ведь фильм теперь не про потерявшего все и всех бывшего копа, а про черте-знает-кого, про великое переселение народов мб.

Зыбучие пески не только чуть не поглотили беднягу Макса, осужденного на ссылку в пустыни, но и с радостью сжевали целиком атмосферу и яркость предыдущих частей. Операторская работа, звук, подбор актеров, ау, где вы? Мел, почему так уныло в этот раз?